В. Костиков: Окурки Черчилля.
В России дефицит независимых политиков
Статья из номера:
АИФ №7
от 17 февраля 2010
На аукционе в Великобритании за 7 тыс. долларов продан окурок сигары Уинстона Черчилля. Вот она, слава!
Все годы Второй мировой войны Черчилль состоял в переписке с тогдашним лидером СССР Сталиным и с американским президентом Рузвельтом. Из неё явствует, что У. Черчилль и Ф. Рузвельт признавали Сталина великим лидером. На фотографиях, сделанных во время Ялтинской конференции, предопределившей послевоенное устройство мира, они сидят рядом - словно отлитые в бронзе. И казалось, что эта «бронза» не потускнеет никогда.
Девальвация
Но послевоенный мир распорядился их славой по-разному. Рузвельт, сделавший Америку мировым лидером, и поныне остаётся в ранге великого президента. Национальным героем в Англии признаётся и У. Черчилль. А вот слава третьего героя серьёзно девальвирована. Снесены почти все памятники Сталину, ликвидированы музеи, сняты памятные доски.
Почему у героев антигитлеровской коалиции слава оказалась разного качества и разной протяжённости?
Есть неудобные вопросы и по поводу других лидеров СССР. Во что превратились славословия, которые «соратники по партии» пели Никите Хрущёву или «дорогому Леониду Ильичу». Куда делись энтузиасты, скандировавшие 20 лет назад «Ельцин, Ельцин!»? Почему Горбачёва обожают за границей и не слишком чтят у нас?.. Словом, почему слава одних политиков не тонет в реке времён, а величие других превращается в поругание или анекдот, как только пропадает страх перед ушедшим «отцом народа» и его «силовиками»?
Кто виноват в таких метаморфозах? Личные качества лидеров или поднявшая их к вершинам власти политическая система?
Мерило славы
Уроки истории подсказывают ответ. В оценке главное - не прижизненный блеск славы, а то, на сколько лет стране и народу хватает оставленного политического и нравственного наследия. Франция, например, до сих пор живёт по «кодексу Наполеона», заложившему основы европейской демократии.
А как смотрятся сегодня деяния Сталина и его политических наследников? Коллективизация обернулась голодом и длящимся до сих пор кризисом российского сельского хозяйства. Индустриализация с упором исключительно на тяжёлую промышленность привела к деградации лёгкой и пищевой промышленности, к зависимости от импорта ширпотреба и продовольствия. Последствия однобокой индустриализации мы до сих пор ощущаем в кризисе моногородов. Освоение Севера за счёт бесплатного труда заключённых сегодня оборачивается запустением огромных пространств, трагедией работающих там людей. Преимущественная ориентация научной и инженерной мысли на военные нужды аукнулась научным и технологическим отставанием в ряде ключевых направлений.
Трудно назвать благотворными для страны и плоды внешней политики.
Продвижение «советской демократии» в страны Восточной Европы, преподносимое народу как триумф советской политики, на длительной дистанции привело к геополитическому отступлению и к изоляции. Бывшие союзники по Варшавскому договору, в том числе и «славянские братушки», сегодня в сфере влияния НАТО, Европейского союза и США. Расплата за политику «великого Сталина» - это распад собранного за века культурно-исторического пространства России. Но главный негативный итог состоит в том, что наш народ-победитель сегодня живёт хуже почти всех европейских народов.
* * *
Было бы, однако, серьёзным упрощением все беды последнего полувека валить на Сталина. Такой подход не даёт ответа на вопрос, почему же его наследники (в том числе и те, которые развенчали его «культ личности» и даже хотели построить «социализм с человеческим лицом») так мало весят сегодня на весах истории. Что в историческом календаре осталось от Хрущёва, Брежнева, Черненко, Андропова?..
В России до сих пор отсутствуют общественные контрольные инструменты, которые позволяли бы точно (а главное - своевременно) определять реальный вес политиков, снимая конъюнктурную рейтинговую шелуху. У нас нет «стоп-кранов», которые предотвращали бы появление новых «отцов народа», «спасителей Отечества», словом, незаменимых. Горько признавать, но вес большинства наших нынешних политиков зависит не от результатов выборов, а от того, какую гирю положат на их весы Д. Медведев или В. Путин.
В Западной Европе давно выработаны такие контрольные инструменты. Слышали о них и россияне и даже читали в Конституции. Это реальная многопартийность, свободные выборы, независимость суда, свобода СМИ, практика независимых парламентских слушаний, чёткое разграничение полномочий, общественный контроль над силовыми структурами. Но зададим сами себе вопрос: работают ли эти инструменты и «стоп-краны» у нас? Или для нас важнее всех инструментов последнее слово, вылетевшее из-за стен Кремля или Белого дома? А как разрешился комический спор между отцами «Единой России» и С. Мироновым? Ответив на эти вопросы, мы поймём, что ни сигары, ни галстуки, ни медвежья шкура, ни усы, ни кепки наших политических солистов на аукционе в ближайшее время не появятся.
Об окурках Черчилля и трубке Сталина.
А. Оганов, историк
С большим интересом прочитал статью «Окурки Черчилля», но не во всем согласился с выводами. Что касается роли И. В. Сталина в истории (именно роли, а не славы, которая конъюнктурна и преходяща), то автор сам ответил на этот вопрос, приведя мнения Ф. Рузвельта и У. Черчилля. А вот отношение к Сталину (и к другим руководителям) внутри нашей страны («снесены почти все памятники Сталину», славословия «дорогому Леониду Ильичу») – это интересный вопрос.
По-видимому, Россия не определилась с критериями, по которым должна оцениваться деятельность политика, так как не определилась с общественным строем. С отменой крепостного права 1861 г. (всего за 130 лет) у нас трижды коренным образом поменялись экономическая, политическая и идеологическая системы (в 1860-х Россия приняла капитализм и провела буржуазные реформы 60-х – 70-х гг., в 1917 г. – коренной поворот к социализму, в 1991 г. – опять-таки коренной поворот к капитализму). Причем в значительной степени оказался нарушенным закон диалектического развития, при котором положительные качества предыдущего этапа закрепляются – в нашем случае все разрушалось до основания, что и ведет к нестабильности и неясности цели. А в отсутствии таких критериев деятельность «общественных контрольных инструментов» и будет такой, какую мы имеем.
Что касается Сталина, то уже все перечисленное в статье – индустриализация, коллективизация, развитие науки и техники, военная мощь – то, что вывело нашу страну в число мировых держав (да и просто позволило сохранить свою государственность во Второй мировой войне), говорит само за себя. Какой ценой это было оплачено? Такой, какая потребовалась, как и строительство Санкт-Петербурга и петровские реформы в целом, как и достижения западных стран, на которых ориентируется автор. И в Англии, и во Франции не обошлось без революций, и О. Кромвель, и М. Робеспьер казнили своих королей, и США не обошлись без четырехлетней гражданской войны, в которой погибло больше американцев, чем во Второй мировой войне (соответственно 610 тыс. и 400 тыс.). Только они сделали это раньше, во времена менее цивилизованные, когда жесткие меры не считались чем-то из ряда вон выходящим. В то же время автор совершенно правильно отмечает, что последующие руководители, критикуя Сталина, сами мало что сделали для смягчения последствий вынужденного ускоренного развития нашей страны в 30 – 40-х гг. ХХ в.
Внешняя политика в Восточной Европе – продвижение советской/российской политики – это альтернатива продвижению западной политики. И нынешняя ориентация стран Восточной Европы на Запад – не обязательно «плоды внешней политики Сталина». Болгария, получившая независимость в результате длительных и кровопролитных войн России с Османской империей, и в Первую, и во Вторую мировые войны была на стороне германского блока. Указанные в статье страны в любом случае просто вынуждены в силу своего геополитического положения принять чью-то ориентацию, так уж лучше это будет наша.
Что же касается выставленных на аукцион окурков Черчилля, то это отличный PR ход. И нам нужно учиться этому, а не чернить нашу историю, в результате чего на Западе уже приравнивают социализм к фашизму, а мы, спохватившись, возмущаемся. Тем более, что нам действительно есть чем гордиться.