День не задался. На работе опечатка переросла в глобальный скандал до столь грубого: «Ты безответственна. Если подобное повторится, то лучше сама пиши по собственному!» По дороге домой сломала каблук. Купила прокисшее молоко. Алкаш предложил сбросить пару десятков килограмм, а то он обойти не может. А под финал, соседка (стройная, длинноногая красавица), увидев ее, расплылась в улыбке и, откинув с груди третьего размера локон шикарных светлых волос, прощебетала, что скоро со своим «папиком» улетает на Кипр. Дверь закрывала уже еле сдерживая плач. Сползла по стенке на пол.
Она никогда не могла понять, почему ей так не везет. Дальше родной N-ской области Даша не выезжала уже лет десять, с тех пор как закончила школу. Чаще всего было попросту не с кем. Работа помогала ей отвлечься от собственных комплексов, поскольку именно в работе она чувствовала себя незаменимой. До недавнего момента. В ее жизни появился мужчина, и не просто мужчина, а любимый. Он не обращал внимания на ее недостатки, а полноту и вовсе считал достоинством. Жизнь слегка изменила свой темп, давая ощущение, что теперь работа не на первом месте, а значит, она не достаточно внимательно к ней относится. Конечно, это было не так, но Дарина самокритикой занималась постоянно. И только Юра – единственный, кому удавалось ее переубедить.
Он стоял в магазине в ожидании пока продавщица отпустит очередного покупателя и вернется к заказу продукции. Сегодня, как никогда работа затягивалась. Юра в очередной раз взглянул на часы. Как ему хотелось сделать сюрприз, заехав за своей крошкой на работу. Но теперь это пришлось переложить на будущее в ящик неисполненных желаний. Стрелка медленно ползла по циферблату, но при этом остановить так быстро ускользающее время было невозможно.
В кармане завибрировал телефон. Веселая кругленькая мордашка на экране задорно улыбалась. Юра мрачно посмотрел на пристроившегося очередного покупателя и снял трубку.
- Да, Дарочка. – негромко проговорил он, чтобы не мешать продавщице. Уж очень хотелось поскорее закончить трудовой день.
- Привет. – настороженно пробормотали в трубке. – Чего ты шепчешь.
- Я на работе. У тебя что-то случилось? – забитый нос любимой не остался незамеченным.
- Занят, да?
- Есть такое. Я скоро закончу и подъеду.
- Я каблук сломала. Меня чуть не уволили. Молоко прокисшее. А еще Барби на Кипр едет. – в трубке послышалось всхлипывание.
Как же это было не вовремя. Юра знал, что сейчас лучше выслушать, а уж в полном идеале оказаться рядом. Но работа…
- Пупсик мой. Ты скоро ко мне вернешься? – ласково проговорила продавщица, подмигнув.
- Кто это? – резко вскрикнула трубка, позабыв про всхлипы.
- Нюся. – машинально ответил он, и только после этого осознал, что стоило ответить более официально.
- Нюся?
- Аня – продавщица. – поспешил исправиться Юра.
- Красивая? – холодный голос предвещал беду.
- Прекрати. Глупо ревновать, она старше меня.
- И опытней меня. – продолжила Дарина.
- Да что на тебя нашло?
- Ничего. Что может найти на толстую, уродливую дуру?
- Ты знаешь, твои комплексы меня изрядно достали. – рявкнул он в трубку.
В ответ всхлип и короткие гудки. Нюся под невнятное: «Извини», принялась рассматривать ногти.
- Ничего. – буркнул Юра. – Давай лучше закончим, да я поскорее к ней поеду. Так будет лучше.
Еще немного он посмотрел на экран, порываясь перезвонить, но передумал. Звонок – это лишнее время не с ней.
Даша ревела пуще прежнего. Как назло, зеркало перед ней в полумраке вечера более ярко подчеркивало неуклюжесть пышной фигуры. Заплывшее лицо прибавило недостатков.
- Уродина, какая же ты уродина. – шептала она, не в силах оторвать ненавидящий взгляд от отражения. – Как только ты могла ему понравиться? Конечно, есть Нюся. И возраст на фоне всего этого безобразия – мелочь.
Он вылетел из магазина, и усевшись за руль, втопил педаль газа. Как хотелось поскорее домчаться к ней и все объяснить. Не сдержался. Так переживал, что сюрприз не удался, что весь негатив выплеснул на самого дорогого человека. Юра со дня знакомства ни как не мог выбросить ее из головы. Ему никто в мире не был так нужен, как крошка. Да ему и мир был не нужен, когда они были рядом.
«Давай же, давай!» - уговаривал он себя, прибавляя скорости.
Слез уже не было. Они оборвались внезапно. И пришла пустота. Пустота без него. Даша поставила чайник. В темной квартире было как никогда одиноко. Им всегда было здесь так хорошо и уютно вместе. А теперь его нет. Она не могла перестать его ждать. В мыслях звала. Юра всегда приходил, всегда возвращался. Обиды на него не осталось. Сорвался… Так и она тоже. Отчего-то мысли о себе надолго не задерживались, они снова возвращались к нему, с какой-то тревогой.
Целых три часа она его не слышала. Целых три часа она его ждала.
Долго она не подпускала мысль к сознанию, но фантазия как назло рисовала Нюсю в его объятьях. И от этого становилось горько, больно, но почему-то не обидно.
«Я бросила трубку. Он ждет звонка!» - озарило мозг, и Дарина позвонила.
Противный металлический женский голос холодно подтвердил самое страшное ожидание. Он не просто не приехал, он отключил телефон. Ну вот, она лишилась единственного, кому была неравнодушна.
«Или не была?»
Слезы снова накатились на глаза, но уже без истерики. Осталось одно отчаянье.
- Ну что? Жить будет? – поинтересовалась медсестра у врача, вышедшего из операционной.
- Теперь все зависит от него. Будет бороться – будет жить. Молодой, глядишь и справится.
Юра находился в каком-то забытьи. Последнее, что воспринял его мозг – это осознание, что машина не вписалась в поворот, и бетонный столб с неимоверной скоростью приближался. Но здесь, в полумраке, это не имело значения. Значение имело лишь непреодолимое желание вернуться к ней. Они обязаны встретиться. Зачем? Юра не помнил, но знал, что так все закончиться не должно. А главное – было ощущение, которое не давало окончательно уйти в небытие. Ощущение, что она его ждет.
Она сидела на подоконнике открытого окна. Невидящими глазами рассматривала ночные огни. Теперь в ее жизни не было и его. Жизни? Без него это уже не жизнь. Глупо. Как же все глупо.
Дарина качнулась. Прижала руки к груди, обнимая себя. И скользнула…
- А вдруг с ним что-то случилось? – мелькнула мысль.
Руки постарались ухватиться за раму, ногти оцарапали кирпичи.
- Юра! – вырвалось из груди.
И лишь в полете она осознала, что сделала большую глупость. Лишь в полете почувствовала, что так ему нужна. Лишь в полете поняла, какие мелочи сегодня испортили им жизнь. Лишь в полете…
Медсестра смотрела на датчики аппаратуры, когда он открыл глаза и прошептал, так внятно и так горько:
- Что же ты наделала, крошка.
Больше его сердце не билось.