Знаете, а ведь каждому человеку, севшему однажды за перо, хочется написать какое-то монументальное, шедевральное произведение, которое непременно вошло бы в анналы истории, встав на одну виртуальную полку с Толстым, Шекспиром, Ремарком, Булгаковым и Пушкиным - и это вполне здоровое стремление, которое как минимум достойно уважения. Но тут вопрос в другом: что случается, когда о берег реальности разбиваются первые волны надежд? Сразу возникает непреодолимое желание закончить писать и повесить ручку на гвоздь, а печатную машинку продать на E-bay. Но это как минимум глупо. А что тогда? Вступать в многомиллионный отряд графоманов, ни на что всерьез не рассчитывающих, и пишущих по дороге из дома до работы, или коротая бесконечные рабочие дни, серые будничные вечера или трудовую пенсию, которая автоматом отрезает человека от остального общества? Тоже не серьезно.
Я убежден, что если есть хоть какие-то задатки будущего писателя, то ни в коем случае нельзя останавливаться. Только редкий писатель сразу выдает бестеллер и попадает в учебники, все остальные зарабатывают мировую известность своим упорством и тонной сожженных рукописей (которые по приданию не горят - ничего подобного, сам лично смотрел, как прекрасно горит пачка из нескольких сотен листов с миллионом никому не нужных букв на них). И я верю, что если не отчаиваться и продолжать работать над собой, над своими текстами и героями, то рано или поздно успех придет. И это не вырезка из глупого американского методического пособия по мотивации рабов-работников, а мое собственное убеждение. И я не перестаю в это верить, сколько бы жизнь не заставляла меня передумать и заняться, наконец, чем-нибудь более приземленным и реалистичным.
Недавно закончил работу над романом "Маячит точка невозврата", который писал почти три года, и пришла пора, вроде, приступать к новому роману, но меня вдруг охватила какая-то неземная тоска, которая так и норовила перерасти в глубокую депрессию, и я стал писать. Написал несколько сюжетных линий, которые могли бы трансформироваться в нечто большее, чем страница невнятного текста и каракуль, но на третьей-пятой главе я ловил себя на мысли, что это всё не то. И принимался за новую историю. В какой-то момент я даже подумал над тем, чтобы закончить с этой игрой в писателя, вспомнив про замечательные слова Марка Твена: "Пишите бесплатно, пока кто-то не предложит вам денег; если в течение трех лет этого не произойдет, значит, ваше призвание — пилить деревья". Отличная поговорка, я считаю. Вот и мой срок годности плавно подползает к лесопилке.
Не знаю, интересно ли это кому-нибудь, но я хочу поделиться, как впервые сел "за перо". Я всегда раньше был конкретным таким мудаком по жизни - всем подряд врал, воровал и «пилил», изменял девушкам и вел себя, мягко говоря, не по-джентльменски. И все это копилось внутри меня, превращаясь в большой клубок, распутать который мне было уже не по силам. Две тысячи одиннадцатый год стал апогеем всей этой пирамиды вселенского эгоизма и мудачества. Этот год захватил и мой развод с первой - надеюсь, не последней - женой, крах моего развивающегося бизнеса, неурядицы в личной жизни, хаос в голове и некое подобие отчаяния веры в светлое будущее. И я не нашел никакого более правильного решения, чем закрыться в себе, абстрагировавшись от всего внешнего мира, в буквальном и переносном смыслах. Я сел дома, выключил все телефоны и с головой ушел в виртуальный мир чужих грез. Сначала стал смотреть фильмы, чтобы поменьше думать о своей ничтожности, потом, когда все хорошие закончились, плавно пересел на зарубежные сериалы и сиквелы. Признаться, пересмотрел добрую гору всех этих сериалов, проглатывая в неделю по сезону. Для чего я это делал? Да просто я был в таком отчаянии, что мне было страшно признаться самому себе в том, что я - говно. Нужно было, конечно, сразу сесть за стол переговоров и разобраться в себе, пересмотреть жизненные приоритеты и стремления, но я боялся разговора с самим собой куда больше, чем посмотреть в глаза бывшей жене после того, как она узнала про всех моих любовниц и измены. Через несколько месяцев бесконечных пряток, я, наконец, открылся сам себе. И знаете, мне стало гораздо легче. А ещё через неделю я уже недоумевал, как только я умудрялся столько времени не разговаривать с самым близким человеком. И пусть это кому-то покажется «клиникой» и первой стадией шизофрении, я считаю, что для правильного понимания жизни нужно сперва наладить диалог и гармонию внутри себя самого, а потом уже приниматься за выстраивание отношений с другими, посторонними людьми.
А потом наступил декабрь одиннадцатого года. К тому времени я уже вполне плодотворно поработал над собой и пересмотрел все мировые шедевры, включая бессмертную классику середины двадцатого века и новинки кинематографа. И чем больше фильмов я смотрел, тем больше замечал детали, которые поменял бы, окажись я на месте сценариста или режиссера. Ведь поменяй всего пару штришков, картина сразу заиграет по-другому. Это как огромный пазл, в котором один кусочек вставлен криво – сразу впечатление портится. И я решил написать рассказ. Для начала именно рассказ, ни о каких повестях и романах я тогда и не думал. Причина проста: в школе я всегда был жутким троечником (особенно что касалось русского языка и литературы), да и технический ВУЗ закончил с большим трудом, и не очень-то честно. Но я все равно сел за компьютер. И началось…
Перед пустым электронным листом я провел не один вечер, набирая слова и предложения, удаляя их через минуту. Я пробовал писать ночью, пробовал днем. Пробовал пьяным или трезвым, выспавшимся или сонным, сытым или голодным. Но все тщетно! За первые две недели я не написал ни строчки. Пытался всячески выдавить из себя «немного шедевра», но не хрена не получалось. Пустой лист перед глазами стал таким родным и привычным, что я было подумал, что это и есть отличное олицетворение всей моей жизни – пустой лист, который можно писать как угодно, но на нем - ничего. В один из вечеров я забил на все эти попытки написать шедевр, и стал просто выдавать на бумагу мысли, которые крутились в голове. Одна за другой, они заполняли один лист, следом другой, за ним – третий и пятый. В восемь утра, когда на улице стало светать, а глаза реально слипались, я обнаружил перед собой восемь листов текста. Да, корявого. Да, бессмысленного. Но это оказалось совсем нетрудно – передавать мысли на бумагу. С того дня я стал писать. Много, регулярно, эмоционально и не очень. Пришлось каждые три минуты залезать в гугл, чтобы смотреть правила правописания и пунктуации, из-за чего тексты залетали на бумагу крайне лениво, но я шаг за шагом шел к своей мечте – сделать хоть что-то в своей жизни самостоятельно, а не позаимствовав это у кого-то, и не украв. В итоге, рассказ плавно перерос в повесть, повесть – в роман.
Закончил писать тот роман я ровно через девять месяцев. Всё, подумал я тогда, вот оно – теперь точно подвину Сэлинджера с его надоевшей «Пропастью во ржи» с книжных полок! Хрен там был, как вы понимаете. Я разослал рукопись во всевозможные издательства уже на следующий день, как только дописал роковое КОНЕЦ, даже толком не выспавшись и не перечитав ни разу. И стал ждать. Месяц. Два. Пять. Никакого ответа, само собой. И я стал постепенно возвращаться к тому состоянию тотальной грусти, из которой ещё недавно выкарабкался. Сначала писал короткие рассказы, коллекционируя их в папках на рабочем столе, потом и вовсе забил на все – стал заниматься другими делами.
А год назад ко мне в гости приезжала дальняя родственница из Казахстана. Погода в Питере, как всегда, впрочем, была отвратная, и все время родственница проводила дома в одиночестве. И однажды она наткнулась на стопку моих рассказов, которые валялись на полке под слоем вековой пыли. Она стала читать, проглатывая их один за другим. И встретила меня в тот день со словами типичного питерского наркомана: «А есть ещё чо?». Я дал ей свой роман, который валялся без дела в столе. И она села читать, по ходу чирикая красной ручкой по пыльной бумаге с черными мелкими буквами. А родственница эта работает, между прочим, редактором большого Карагандинского журнала, и всю свою сознательную жизнь так или иначе крутится в журналистике, поэтому с «языком» там, сами понимаете, полный порядок. Уже через полчаса первые страницы моего романа стали красными от ручки. Запятые, грамматические и синтаксические ошибки, прямая речь и диалоги – все это оказалось никак не литературой, а высером нерадивого троечника, вдруг возомнившего себя писателем. Но, к моему удивлению, она сказала, что ей нравится. Я был в шоке, честно говоря. Потом она указала на ошибки, сказала учить правила и ни в коем случае не бросать писать, и уехала обратно в Казахстан, скопировав электронную версию романа на флешку. Воодушевившись её словами, я стал писать рассказы и повести, осторожничая с более объемными вещами вроде романов. А через месяц мне пришло письмо с моим же романом, но уже полностью отредактированным. Я перечитал его и понял, что роман никуда не годится. Распечатал его и стал писать по-новому, оставляя от изначального текста лишь каркас, скелет сюжетной линии, некоторые диалоги и редкие описания. Но во всем остальном это уже была новая история, написанная с чистого листа. Я даже название сменил, чтобы не было параллелей со старым бездарным текстом. И сейчас, перечитав этот роман, я понимаю, что теперь это можно читать и показывать другим. За этот текст уже не стыдно.
И пусть издатели пока никак не реагируют на эту рукопись, разосланную во все более-менее крупные издательства, я искренне верю в то, что нельзя останавливаться на достигнутом – в следующий раз непременно получится лучше. Тексты будут интересней, диалоги ещё сочнее, а герои оживут. Не знаю, чем закончится моя игра в писателя, главное – верить и не сдаваться ни в коем случае. Чего и всем остальным желаю!