Уважаемые читатели.
Мною написана новая книга. Рабочее название – "Двенадцать вечеров с Екклесиастом". Есть такой сюжет в Библии – разговор с Проповедником. Книга о жизни и смерти. Попытка осмыслить жизненный опыт. Герои по-разному уходят из жизни, но получают возможность поиска смысла своего существования.
Для меня очень важно получить Ваш отклик. Буду рад любым впечатлениям.
Это путешествие воистину удивительно – судьба даровала мне возможность провести двенадцать волшебных вечеров с Екклесиастом, сопереживая появлению на свет соответствующего Ветхозаветного текста. Библия – одна из любимых мною книг, каждый раз она готова открыть мне новые глубины и неизведанные просторы. Не единожды представлял я себя рядом с Патриархами, Пророками, Судьями и Царями, пытаясь проникнуть в сокровенный смысл аллегорий и ассоциаций. Но однажды случилось настоящее чудо…. Но обо всем по порядку.
ПРОЛОГ, или касание НЕВЕДОМОГО.
Вечер накануне Рождества ничем не отличался от подобных вечеров моей жизни. Что-то радовало, другое огорчало, душа наполнялась надеждой на светлые перемены – хотя ум, как заядлый скептик, твердил о невозможности чуда…. Именно в этот вечер я остался один – и в одиночестве встречал МОЙ праздник.
Рождество – особенная дата, связанная со многими ожиданиями. Звучат красивые слова и песнопения, и все это находит отклик в той части души, которая не связана напрямую с мирскими заботами, не загружена страхами и тьмой неведения. Мысль «Что будет завтра?» хочется отложить до завтра, оставив место тому детскому ожиданию, которое только и делает из человека – ЧЕЛОВЕКА, оставляя шанс изменениям.
Рядом, на журнальном столике, лежал старый, уже изрядно потрепанный – но горячо мною любимый том Библии. Откуда-то из глубины улицы – а может, и моей собственной Души – раздавалось приятное пение с легким колокольным перезвоном, а древняя КНИГА притягивала взгляд. Что-то происходило во мне, комната погрузилась в полумрак, контуры предметов утратили четкие очертания и приобрели некий ореол загадочности. Постепенно в подсознании начали всплывать хорошо знакомые образы и, как наяву, разыгрываться давно прожитые мной ситуации.
…Вот картина Райского сада. Совершенно еще не оформившиеся телесно Адам и Ева созерцают окружающий мир недоступным современному человеку способом. Широта их восприятия не идет ни в какое сравнение с нынешней. Но они как дети – не дают ничему оценок и определений, впитывая живые образы. Они знают Отца – и постоянно ощущают Его доброту и заботу. Никаких запретов, никаких табу – вот только нет необходимого толчка для развития так важного мышления. И появляется не искуситель – нет – но тот, кто покажет человеку путь к мышлению. Да, он несовместим с духовностью, отделяя человека в его представлениях от Мироздания – но в то же время является орудием познание того же окружающего мира, получения опыта. И вот «яблоко» в руках у Евы, и она несмело протягивает его Адаму. Сколько мрачных последствий имело непонимание этой сцены! Во мне же всегда боролись противоречивые чувства. Хотелось любыми способами остановить действо – слишком хорошо я знал последствия. Но вера в человека и его божественность подвигала успокоить, ободрить: «Ешьте, дорогие – путь будет тяжел, но и прекрасен, и возврат – осознан!» Много раз я с трепетом следил за этой сценой – и вот она в очередной раз – хотя и намного более реалистично – прошла передо мной. Что-то настораживало уже в этом, первом видении; что-то было по-другому, какая-то неведомая сила ощущалась в происходящем. Даже то, как вдруг улыбнулся мне Адам (никаких сомнений – МНЕ!!!), заставило сердце затрепетать.
Эта картина сменилась сценой изгнания. И снова все было необычно. На лицах героев я не увидел такого привычного и знакомого страдания – скорее, они выражали решимость и веру в возврат; да и само изгнание больше напоминало сцену расставания самых близких с уверенностью и надеждой на, может быть, не такую скорую – но несомненную встречу. Каин оказался не жестоким убийцей, но более практичным человеком – именно своим практицизмом он вытеснил духовного Авеля, чем и навлек на себя дополнительные трудности. Складывалось впечатление, что все эти люди – части меня самого, моего внутреннего мира. Это мой внутренний «КАИН» вытеснил моего же «АВЕЛЯ», оставив меня один на один с миром и его невзгодами, окончательно разрушив чувство единения.
И теперь очень кстати пришелся ПОТОП – его картина уже разворачивалась не только над стареньким томом, но и у меня внутри. Невозможно было сохраниться в том состоянии…. Все пришлось разрушить – страсти разыгрались нешуточные, и укротить их без Искры Божественного, носителем которой стал мой внутренний Ной, было просто нереально!
Перед моим взором прошли Патриархи Авраам, Исаак, Иаков; Иосиф показал неимоверное великодушие по отношению к предавшим его братьям; Моисей вывел народ (то есть, меня самого) из тьмы невежества. Целая череда Судей, Пророков и Царей то укрепляли, то расшатывали мой внутренний мир – одновременно поражая воображение величием Замысла.
Во всем происходившем ощущалась некая глубина, от которой отделял меня тонкий лед собственных представлений. Очень хотелось провалиться, утонуть в этой манящей бездонности, но, как только я задумывался над происходящим, корочка льда тут же становилась толще. Такое равновесие сохранялось довольно долго, пока не начались ощутимые перемены в окружающей, и без того фантастической, обстановке.
Лежащий на журнальном столике фолиант вдруг ожил, начал увеличиваться в размерах, одновременно принимая вертикальное положение. Комната наполнилась прозрачным туманом – и вот уже передо мной ДВЕРЬ, внешне очень напоминающая титульный лист так любимой мною КНИГИ. Но поразило меня не это – хотя должно было поразить! На этой двери, неизвестно куда ведущей, вдруг замигала надпись «НЕ ВХОДИТЬ В ЗДРАВОМ УМЕ!» Почему-то эта надпись вызвала у меня приступ истерического хохота, который тут же привел к мысли о том, что как раз я очень далек от здравомыслия, и именно меня приглашают войти. Не успела еще улыбка – это эхо урагана смеха – сойти с губ, как рука потянулась к тому месту, где на любой двери находится ручка. Ручки, атрибута здравого смысла, на месте не оказалось, зато загорелся пульт. Кнопка «ВХОД» активировалась нажатием определенной комбинации цифр, и я почему-то (уж точно не из здравого смысла) решил, что это код – номер страницы, в которую я хочу попасть. ЗАДАЧА….
Это реальное искушение – и ум точно не смог бы справиться с такой задачей. Но, на мое счастье, заработало что-то в груди, стало тепло – и решение пришло само собой. Рука, послушная воле, набрала 7 0 8 – и повисла небывалая тишина. Это не отсутствие внешнего звука – но его полная остановка даже во мне самом. Не стучало сердце, не шумела кровь в сосудах, не звучал воздух в легких; меня полностью поглотила ПАНИКА. Наверное, это испортило бы все, если бы не мягкое касание чего-то, несущего в себе небывалое спокойствие и уверенность – и мое состояние, подобно резко повернутому крану, сменилось ДОВЕРИЕМ. Это было изначальное доверие моего прихода в этот мир – без условий и страховок. И вот я пробираюсь по родовому каналу, а впереди ожидает свет – и еще неизвестно, что ТАМ – но все мое естество трепещет от предвкушения ВСТРЕЧИ. Не пугает ни теснота, ни темень вокруг, ни полная невозможность дышать – только вперед, только к свету….
Старинное помещение, от которого веет мудростью. Я, совершенно беспомощный, издаю первый крик – кричит не только тело, кричу Я – и все разом смолкает. Мир наполняется звуками, и я различаю окружающее. Причем у меня устойчивое впечатление, что все окружающее – это я и есть, а я сам – средоточие того, что раньше было внешним. Какой-то выворот получается, словно смотришь из окна стоящего на станции вагона на проезжающий мимо поезд и вроде бы движешься сам…. Я еще не знал, что с этим делать, как во мне начались перемены. Открывается дверь – очень старинная и даже по медленному движению необычайно массивная – и входит благообразный старик в царских одеждах. Он гораздо больше меня – и только теперь я замечаю необычайные размеры окружающего мира… или меня? То, что он произнес, явилось алогичным завершением всего приключения: «НАКОНЕЦ Я ПРИБЫЛ»…
«А я тогда кто» - чуть не со слезами на глазах прошептал …. «я»?
Внезапное прозрение толкнуло то, что еще недавно было мной, к старику, и я совершенно неосознанно вошел в себя нынешнего. Произошло колебание, мир сотворил очередной выверт, и теперь сознание мое разделилось между всем присутствующим, обретя странную и неведомую мне ранее целостность.
Вперед, в СЕБЯ!
Конечно, это был Соломон – царь из царей, мудрец из мудрецов. И в то же время это был Я. Очень сложно описать словами тот диалог, который состоялся – ведь говорил я с собой, Соломон с Соломоном, я с Соломоном и Соломон со мной – и вообще никто не говорил…. И все же – диалог.
- Приветствую тебя, мой друг! Сейчас то время и здесь то место, когда и где все должно было произойти. Ты – часть меня, бесконечно далекая и вместе с тем – необычайно близкая. В соседней комнате приготовлено все для рождения совершенно особенной книги. Ее так и назовут – «Книга Екклесиаста – Проповедника». Уже есть «Книги Царств», «Книга притчей», даже «Песнь Песней» - но эта должна родиться с твоим участием.
После сказанного мной овладел страх – ведь книгу эту я читал много раз, и в рамках моего мышления никак не укладывался такой поворот событий. Прошлое становилось будущим – и наоборот. И что писать, если все уже написано!!! Слово «ОТВЕТСТВЕННОСТЬ» трубным гласом зазвенело внутри – и родило жгучее желание убежать. Но куда?! Я ведь и так в некотором роде убежал из своей привычной реальности, и теперь повторное бегство казалось просто нереальным. Что бы не молчать, я произнес несколько банальных фраз – и каждая из них повисала в воздухе бесформенной массой подсознательного страха.
- Но ведь книга уже ЕСТЬ! Что я могу добавить к сказанному?
- Это ошибочное представление, мой друг. Такие книги не рождаются во времени – они каждый раз рождаются из небытия, когда человек берет в руки Библию. Это не внешние книги – они сокрыты до поры в каждом человеке, и открываются по мере осознания им себя. Бояться не надо, ведь главное качество – ДОВЕРИЕ, а его нельзя получить или воспитать волевыми усилиями – только открыться…. Открыться так, как открылся ты в этот Рождественский вечер. Явление времени сложно объяснить словами, но в нем есть удивительные качества, одно из которых – ВЕЧНОСТЬ. Ты остался в своей уютной комнате – и вместе с тем, ты оказался здесь. Ты пребываешь еще в мириаде мест – ВЕЗДЕ, и в бесконечном множестве времен – ВСЕГДА. Ты – центр, и ты же – периферия. Так что придется принять то, что кажется таким невероятным. А для написания книги потребуется то, что у тебя ЕСТЬ, но что ты не всегда замечаешь и способен правильно оценить – твой уникальный опыт. Он есть у каждого, и где гарантии, что вместе с нами книгу не будет писать все человечество – чтобы потом читать ее, открывая заново в себе.
- Так тяжело понимать сказанное тобой, великий и мудрый царь. Слишком сформировался твой образ у меня в представлениях, и он исключителен по своей сути – как же я, в общем-то довольно заурядный человек, могу участвовать в таком Замысле?!
- И снова ты заблуждаешься. В свое время, когда я имел возможность просить у Бога все, что угодно, я избрал МУДРОСТЬ, ведь только она может служить оправданием существования – и получил ВСЕ! Каждый человек уникален – но практически все забывают свою уникальность под грузом проблем и желаний. Но что-то произошло в тебе – и не стоит в этом копаться – открылось твое восприятие других измерений себя – и вот мы вместе. Нам предстоит провести двенадцать вечеров в работе над книгой, и это будет увлекательное путешествие, соединяющее в себе все времена и все пространства. И этот ключ поможет открыть многие замки….
- Но позволь узнать, как я стал настолько избранным, чтобы участвовать в такой РАБОТЕ – ведь ничего примечательного моя жизнь собой не представляет. Я даже не знаю, откуда пришел в этот мир – и куда уйду из него! О каком ключе можно говорить?
- Ключ есть в каждом. Я, когда просил мудрости, сказал то же самое – не знаю, где мой выход и где мой вход…. Но оказалось, что ответ уже содержится в вопросе – если только задавать его себе. Книга задумана как цепь, связующая многие циклы и многих сущностей – и твоя нить, протянувшаяся из вечности в вечность, поможет создать звенья этой цепи. Мой друг! У нас не так много времени. Каждый вечер станет утром, а утро сменится вечером – и книга обретет свой смысл. Она уже написана в наших Сердцах – и теперь предстоит спеть эти фрагменты вместе, сложив стройную мелодию. Музыка эта, если мы все сделаем правильно, станет мелодией, способной пробудить спящего – если он только желает проснуться. Ведь ты набрал именно этот код – а теперь отрицаешь собственное стремление. С этого момента время для нас остановилось, и вечера пройдут совершенно условно. Мы будем вспоминать и прозревать в будущее, сплетая ткань бесконечного настоящего – и да поможет нам Бог! Все остальное прояснится в Работе. Открою только один секрет – эта Работа описывалась очень многими – в поисках Грааля и Философского камня, в аскетических практиках и глубоких постижениях – и она всегда индивидуальна. Возможно, тебе предстоит умереть – и родиться заново. Прими происходящее как великое благословение – и в ПУТЬ!
Все это было настолько необычно, так далеко превосходило все допускаемые моим рассудком «чудеса», что я ПОВЕРИЛ! И причина не во внешних обстоятельствах – их просто невозможно было допустить – но в моем глубоко внутреннем ощущении РЕАЛЬНОСТИ происходящего. Сомнения как-то разом улетучились, уступив место беспредельному блаженству и намерению РАБОТАТЬ! Начался первый вечер.
Вечер ПЕРВЫЙ
Суета сует, сказал Екклесиаст, суета сует, — все суета!
(Еккл 1:2)
Ничего особенного (а что могло быть особенным после уже произошедшего?!) не случилось – мы удобно устроились на прекрасном ковре, рисунок которого притягивал мой взгляд неким сокрытым смыслом, и прямо перед моим взором в воздухе повисло нечто, отдаленно напоминающее страницу книги. Поверхность этого объекта казалась сотканной из тумана – но при этом имела достаточно ощутимую структуру. Мой мудрый царственный друг провел своеобразный инструктаж.
- Кстати, о ковре. Его подарила мне царица Савская, и в долгие вечера одиночества я читал по его рисунку свою жизнь и жизнь Вселенной – и в процессе чтения рисунок постоянно менялся, создавая новые переплетения нитей-судеб. Не забывай наблюдать за ним – возможно, он поведает что-то новое! Наша Работа не совсем обычна – предстоит отрешиться от банальных мыслей, отдавшись течению особой энергии. У вас она именуется ЛЮБОВЬЮ, хотя ее проявления часто уродливы и не соответствуют даже приближенно исходной чистоте. Сейчас эта энергия в тебе только пробуждается, но по мере продвижения книги она будет крепнуть – и ты споешь свою Песню Песней! Доверься Богу в себе и себе в Боге – и приступим. То, что родится, будет возникать прямо перед нами. Текст не важен – важно понимание сути – а уже оно облечется в слова. У каждого это будут свои, особенные, только ему понятные слова, для которых нет границ и различий. Для начала давай исследуем то, как люди понимают Божий дар мне – а в моем образе всему роду человеческому – МУДРОСТЬ. Прошу тебя, друг, выскажи свое мнение по этому предмету.
Совершенно не ожидавший подвоха, то, что было в настоящий момент мной, собралось с мыслями, набрало воздуха для ответа и чуть было не начало мудрствовать, если бы не…. ГОЛОС. – Не спеши, мы не нуждаемся в готовых формулировках, они просто несуразны. Нечто наподобие ответа может прийти только после опыта – и он есть у тебя, вот только извлекать его совершенно никто не умеет. Теперь смотри и сопереживай!
Этот голос голосом не был – скорее, некая энергетическая волна, которая содержала в себе то, что ум мой переводил как слова. Да и смотреть не получилось – я оказался в самом эпицентре последовавших событий, и даже если не был их активным участником – то и пассивным наблюдателем назвать меня невозможно. Вокруг начало образовываться нечто, больше всего напоминающее виденные мной в детстве на проселочной дороге пыльные вихри. Они были маленькие и безобидные, и совсем не напоминали те грозные, несущие смерть и разрушение смерчи, о которых позже я узнал из информационных сообщений. Нечто подобное сейчас формировалось в пространстве, центром которого в настоящий момент являлся я. Постепенно становилось страшно – смерч набирал оборот, уже явно чувствовалась громадная энергия вращения – но чудо – я пребывал в абсолютной тишине. Когда вращение достигло апогея, что-то необъяснимое побудило меня протянуть руку к этой стене силы, вращающейся в сантиметрах от меня и манящей к себе непередаваемой жутью…. Рывок, полная потеря чувствительности – и меня вынесло к самому основанию этого величественного явления. Страх постепенно прошел, во мне всплыли совершенно неуместные слова из сказки – «Мы с тобой одной крови…» Невероятно – но они подействовали, и теперь смерч воспринимался уже не как внешнее явление – но частью меня самого, своеобразным лифтом, пролегающим между небом и землей.
- Смотрю, ты уже осваиваешься – прозвучало прямо из смерча Голосом Соломона. – Предлагаю увлекательное путешествие по уровням сознания. К твоим услугам скоростной лифт и лучший в мире гид.
Последнее заверение было оформлено в виде традиционных экскурсионных туров, что позволило мне немного оправиться и придти в себя.
Своеобразное средство передвижения настолько стремительно унесло меня мною куда-то вниз, что немного померк свет в глазах, но все равно я смог рассмотреть огромное количество хаотично переплетенных между собой канатов различной длины и толщины. По ним, как по высоковольтным проводам, пробегали заряды энергии, сопровождая свое передвижение вспышками и шипением. Первой мыслью стала догадка о некой мощной подстанции, на которую забросил меня таинственный гид. Словно в ответ на эти домыслы, вновь прозвучал Голос:
- Как это ни покажется тебе странным, ты внутри собственного позвоночника. Он управляет телом при помощи сложнейших сигналов, и у нас есть возможность рассмотреть это.
Прямо передо мной возникло нечто наподобие экрана, на котором я увидел…. собственное изображение – только действие происходило словно в документальном кино. Любое движение моего собственного тела на экране сопровождалось очевидной активностью в окружающих меня проводниках. Я уже сообразил, что вижу перед собой те уникальные клетки, которые, в результате длительного развития приспособились к управлению моим собственным телом. Похоже, они прекрасно ЗНАЛИ, что и как необходимо делать – но чувствовалась некая помеха, неудобство – и предстояло выяснить источник.
На экране я подошел к небольшому рву, преодолеть который не составляло особого труда. Вокруг снова вспыхнула активность, нужные команды пошли к соответствующим мышцам – и тело на экране прыгнуло. Это было воистину поразительно: прыгнул не я – я смотрел на экран и не принимал в происходящем никакого участия – а именно тело! Вдруг на мониторе произошли изменения – появилась явная угроза, требовавшая активных и решительных действий.
В том мире меня окружили три человека, намерения которых не вызывали сомнений. От них исходила настолько звериная жестокость, что убийство в их исполнении представлялось забавой. И вот здесь вокруг меня внутреннего началось настоящее светопреставление. Сигналы по «проводам» участились и зримо увеличилась их мощность, тело наглядно и неимоверно быстро аккумулировало энергию. Одновременно в среду моего внутрипозвоночного обитания начали поступать различные вещества, еще и на химическом уровне добавляющие мощности. Тело готовилось выполнить задачу – и я почувствовал, что для него фактически нет ничего невозможного. Но одновременно с такой эффективной мобилизацией пространство начало заполняться каким-то туманом, буквально сковывающим все предыдущие процессы. Гадать не приходилось – я наблюдал собственный страх. Зрелище было отвратительное, одновременно человек на экране начал оседать – чувствовалось, что меня там не слушают ноги. Но как же так? Объективно я мог выполнить ЛЮБОЕ действие – но кто-то во мне самом препятствовал этому. В ответ на невысказанный вопрос зазвучал Голос.
- Мудрость тела огромна, и не нуждается в опеке. Если бы ты знал, какое громадное количество тончайших процессов происходит каждое мгновение в твоем организме и попытался ими командовать – собственная «неповоротливость» привела бы к гибели. Но все устроено разумно – и дыхание, и сердцебиение, и прочая жизнь в теле. Но продолжи экскурсию, и постарайся найти источник страха – иначе твоему двойнику не поздоровится….
Заработал «лифт», закружился вихрь, и понес меня по бескрайним пространствам собственного тела. Я обозрел множество устройств, о назначении которых никогда не догадался без подсказки Голоса, с терпением наставника сообщавшего мне необходимые подробности. Огромное количество датчиков, различных реле, транспортных и информационных потоков действовали с большим напряжением, обеспечивая непрерывное исследование мной окружающего мира. Но куда же направлялись все эти паттерны информации и кто давал команду к действию? Очевидно, там и следовало искать источник парализующего страха, постепенно сковывавшего меня на мониторе. Словно услышав запрос, лифт поднял мое сознание на некую смотровую площадку, расположенную на невообразимой высоте. Взору предстала величайшая из виденных когда-либо картин всего того, что было моим организмом. Удивительно – но теперь я многое понимал в том кажущемся хаосе, который простирался внизу, и во всех его пульсациях начал улавливать строгий ритм.
Оглянувшись, я увидел сооружение, напоминавшее гигантский грецкий орех – и понял с неотвратимой ясностью, что нахожусь перед собственным мозгом. Конечно же, я решил «войти» и рассмотреть все, что представится возможным. А разве Вам не стало бы до боли интересно?
План осуществился немедленно – и вот я уже в самой «горячей» точке своего организма – командном пункте, координирующем центре – и зачарован его работой. Понять что-либо в таком масштабе было очень трудно, и постепенно картина приобрела соразмерные формы. Очевидно, срабатывал некий механизм ассоциаций, позволявший понимать происходящее. Миллионы сигналов каждый миг мчались по бесчисленным проводникам, попадая в анализирующую систему. Больше всего она напомнила мне громадный офис, в котором кипела работа. То, что поступало, тут же анализировалось, сравнивалось с уже имеющейся базой данных и идентифицировалось. При необходимости производились различные уточнения. Итогом этой кропотливой работы являлась…. картина мира, постоянно создаваемая мной самим. В зависимости от обстановки принимались решения о необходимости тех или иных действий, и выдавались соответствующие команды. Немного освоившись, я начал осознавать, что так поразивший меня страх является темным туманом неизвестности, постепенно заполнявшем внутреннее пространство мыслящей машины. Усилием воли развеяв его, я дал возможность центру принять решение – и вот человек-я на мониторе вскочил на пружинистых ногах и опрометью бросился бежать. И мне не было стыдно за такой исход – отстаивать ничего не требовалось, никакие моральные установки не нарушались – и организм принял единственно приемлемое решение.
Внезапно откуда-то сверху и из глубины меня коснулись сразу несколько неведомых до селе ощущений. Даже определить их в знакомых терминах представлялось затруднительным – скорее всего, это ассоциировалось с прохладной теплотой и бдительным блаженством. Имея уже некоторый опыт исследования своего собственного внутреннего мира, я выразил намерение осмотреть источник таких ощущений. «Лифт» послушно устремился вверх, но длилось это совершенно недолго – словно некая пружинистая эластичная преграда встала на пути. Человек быстро ко всему привыкает, поэтому такая внезапная остановка сразу привела все чувства в хаос – и я еще долго выбирался бы из него, если бы не Голос:
- ТУДА тебе еще рано, не хватает энергии для прорыва. Но зато посмотри, какой грандиозный вид открыт твоему взору!
Действительно, картина внизу оказалась просто захватывающей. Все устройство собственного организма лежало передо мной, как на ладони. Энергетические, транспортные и информационные потоки были подобны скоростным автострадам с многополосным движением; химические цеха и энергостанции функционировали ритмично, выдавая необходимые организму в данный момент вещества. Это была сторона порядка. Но постоянно он нарушался вмешательствами темноты, уже единожды виденной мною. Эта темнота, казалось, несла с собой хаос и разрушение; как только она касалась некой части организма, там начинались сбои всех систем, лихорадило производства, переставали поступать необходимые команды. Необычным представлялось мне то обстоятельство, что источником темноты являлся я сам – точнее, та часть меня, которая должна была координировать всю работу.
Внезапно произошло нечто, круто изменившее всю картину – ускорился ритм времени. Сутки протекали теперь за секунды, солнечный день и ночь превратились в одну серую массу. Человек на экране совершал невероятные действия – зарабатывал деньги и терял их, болел и выздоравливал, женился и разводился, радовался рождению детей и терзался их отдалением, с упоением захватывал власть и со страхом терял ее – от всего увиденного голова пошла кругом!
Закончилось все внезапно – то, что еще минуту назад было моим организмом, вдруг потеряло некий стержень, огни постепенно погасли, процессы остановились – и вся конструкция обратилась в прах. Это ошеломило меня (хотя кто теперь был «Я» при погасшем мониторе?), мысли остановились и постепенно оформились в одно слово, значение которого не сразу дошло – СУЕТА….
Вывалился я из небытия прямо на знаменитый ковер. Правда, теперь он изменился – узор был только начат, да и то, что предстало взору, гармоничной картиной назвать невозможно – какое-то нагромождение красок, линий и пятен.
- Да, мой друг, теперь нам вместе придется ткать узор этого ковра – но инструментом этой работы может стать только ПОНИМАНИЕ. По мере написания книги будем сверять ее содержание по гармонии рождающихся из красок картин. Вот теперь ты можешь высказаться.
Я прошептал, еще не в состоянии употребить голос в полную силу то, что вынес из «урока» - СУЕТА…. Собеседник поощрительно кивнул, и уже более уверенно я продолжал:
- В мире ума невозможно ни за что зацепиться – все является подвижным, постоянно изменяющимся, а главное – преходящим. Каким бы прочным не казалось созданное тобой – его ожидает неминуемое разрушение и гибель. Конечно, это необыкновенно печально, и если бы картина на этом заканчивалась – смысл жизни просто теряется… но нечто осталось в вышине, неисследованным – и это вселяет огромную надежду.
Сразу произошло несколько чудесных преобразований, поглотивших полностью мое внимание. Во-первых, начал меняться «узор» на ковре – в самом его углу наметилось то, что условно можно было именовать гармонией – краски начали сочетаться друг с другом, и на месте недавнего хаоса образовалось НАЧАЛО…. Во-вторых, на появившейся прямо в воздухе странице начали рождаться – словно проявляться из ниоткуда – первые буквы:
Суета сует, суета сует, - все суета!
Оказалось, что слова эти стали началом книги. Конечно, позже она будет оформлена соответствующим образом, но сейчас рождение ее происходило прямо из сердца… Опыт был настолько грандиозен, что буквально ошеломил меня. Сколько раз, сидя в тиши собственной комнаты, я читал эти строки – и даже соглашался с ними. Но при этом ничего не происходило СО МНОЙ – я оставался прежним со всеми своими заботами и СУЕТОЙ. Ныне все переменилось.… Сначала преобразился я, и лишь потом родились слова. Они и не могли быть другими, ибо истина по определению ОДНА – хотя искажений ее миллионы.
- Но что же такое эта суета? – вопросил меня столь приятный и высокочтимый собеседник-учитель.
- Очень трудно дать словесные определения безмолвному Знанию. Раньше, когда я постигал тексты умом – все казалось понятным; теперь, когда многое понятно – практически невозможно выразить это словами. Мне представляется, что суета подобна отсутствию чего-то постоянного, фундамента. В последний момент своей «экскурсии» я проник взглядом в то, что считал «материей», и оказалось, что там вообще нет «твердости» - она лишь иллюзия неимоверно быстрого вращения мельчайших частиц. Но тогда нечего и смерти ждать, чтобы убедиться в иллюзорности даже собственного тела; просто его частички «договорились» существовать вместе – и мнимая цельность действительна только во время действия этого договора. Стало немного жутко – получается, что МЕНЯ нет?! И все же я явно ЕСТЬ – но где?
- Друг мой, подобные вопросы покажутся человеку праздному просто бессмыслицей – да они и не возникнут у него. Но нет ничего важнее ответов на них. Отправляйся в очередной круиз – теперь масштаб изменится….
Действительно, изменился – и это еще мягко сказано!
Выразилось это, в первую очередь, в течении времени. Для того, что в настоящее время было МНОЙ, оно замедлилось; для всего происходящего перед моим «взором» необычайно ускорилось. Человеческая жизнь по моим меркам протекала за минуту. О, чудо! Оказывается, и за столь короткий промежуток времени можно успеть родиться самому, вырасти и многому научиться, найти спутника жизни (или, что гораздо чаще – многих спутников), родить детей, состариться и умереть. Но ведь для тех, кого я наблюдал, все происходило своим чередом…. Казалось, я провел в созерцании целую вечность – и то, что предстало моему взору, было одновременно и грандиозным, и жалким.
Впечатление грандиозности производил некий присутствовавший за всем происходящим ЗАМЫСЕЛ. Роды сменялись родами, поколения – поколениями, рождались и рушились цивилизации – но нечто пока совершенно для меня неуловимое все это объединяло, не давало общей картине распасться на отдельные фрагменты. Здесь «минутная» жизнь каждого человека была не менее важна, чем существование цивилизации; более того, одно без другого не представлялось возможным. На неуловимый миг мое видение изменилось, и вся картина предстала как бесконечное переплетение структур, очень напоминавших спирали ДНК – от громадных до еле уловимых. Причем каждая большая состояла из меньших. До выводов было еще очень далеко, но та красная нить, объединяющая всех и вся, оставила неизгладимый след в моем существе.
И полной противоположностью было жалкое впечатление, производимое заботами людей, проживающих свои мгновенные жизни и даже не представляющих, что являются частью ЗАМЫСЛА. Вот уж действительно СУЕТА! Миллионы судеб сверкали предо мною то яркой вспышкой свершений, то тусклой искрой горя, серости и безразличия. Но все это были тени – такое впечатление, что недавний император становился нищим – чтобы тут же превратиться в злодея; женщины становились мужчинами – и наоборот; постоянно образовывались и рвались связи, то истончаясь до шелковой нити, то упрочаясь до толщины каната. И все это казалось бы настоящим хаосом, если бы не ЭКРАН – гораздо медленнее меняющаяся планета, на теле которой все свершалось и в то же время являлось ее неотъемлемой частью. Родились следующие строки…
Что пользы человеку от всех трудов его, которыми трудится он под солнцем?
Род проходит, и род приходит, а земля пребывает во веки.
Это требовало обсуждения – и вновь появился ковер со семи сопутствующими атрибутами. Узор продолжал расширяться, что говорило о правильном направлении. Мой досточтимый собеседник высказал сомнение в очевидности пришедших мне выводов – и сделал это очень своеобразным способом. Перед нами начали появляться отдельные люди и разных эпох – и можно было поговорить с ними…. Первым предстал нашему взору человек, в котором я смутно узнал образ, сформировавшийся во мне в соответствии с понятиями «жрец», «целитель», «маг». Удивительное дело – я никогда не встречал ТАКИХ людей – но представление о них имел…. Он казался умудренным жизнью; многочисленные морщины говорили о суровости испытаний - им вторили шрамы; лицо этого человека можно было назвать суровым – но во всем облике его присутствовала некая умиротворенность. Я почувствовал острую потребность в общении, и, словно в ответ на мой немой призыв, внутри меня зазвучал голос.
- Ты правильно определил род моих занятий, хотя у вас и не существует соответствующего определения. Этим занимались все мои предки, насколько я их помню. Мы старались, используя свою связь с силами природы, помогать людям. В ответ получали благодарность, иногда проклятия…. От любви до ненависти один шаг, и тот, кто благодарен тебе в случае удачного исхода – готов проклинать при малейшей трудности. Так было всегда. Мой род простирается на тысячелетия назад во времени, и память вмещает его полностью. Я неотрывен от предков, составляя с ними органическое единство (при этом я с ужасом осознал, что из своих родственников помню максимум прародителей – да и то далеко не всех; кроме того, память моя основывалась в большинстве своем на рассказах других). Я понимаю, зачем состоялась наша встреча – тебе важно понять, принес ли мой труд удовлетворение мне – или он пуст в основе своей по причине изменчивости мира.
Действительно, он удивительно точно сформулировал волновавший меня вопрос. Человечество, по моим устоявшимся представлениям, постоянно прогрессировало – одни научные открытия и технические изобретения чего стоили! Правда, смущало нечто такое, что даже высказать было трудно – и вот теперь я сам участвовал в совершенно противоположном – определении всех трудов как НАПРАСНЫХ. Все эти рассуждения пронеслись во мне подобно молнии, не мешая течению голоса таинственного ТЕРАПЕВТА (это определение родилось во мне совершенно неожиданным образом, и с детства знакомое слово обрело вдруг глубину и наполнение).
- Скорее всего, можно так назвать меня. В отличие от тебя, я с самого начала знал о бренности телесного существования – точнее, отдавал себе в этом отчет. Может показаться, что подобное знание тут же лишит саму жизнь всяческого смысла – разве стоит что-то делать, если заранее ПОНИМАЕШЬ, что плоды трудов твоих ОБРЕЧЕНЫ. Даже сфинкс, гордо возвышающийся среди песков вашего времени, через невообразимо короткий космический миг сотрется в прах – так не является ли глупой выходкой гордыни его создание?! Но в том-то и красота жизни, что в, казалось бы, понятных вещах сокрыты целые пласты смысла, и они открываются только тому, кто пытлив и не удовлетворяется видимой простотой фасада. В той фразе, которая сейчас родилась с твоей помощью и стала частью Великой Книги, поставлен правильный вопрос – «ЧТО ПОЛЬЗЫ ЧЕЛОВЕКУ…» - и от ответа на него зависит восприятие Мира. Ведь абсолютное большинство ориентированы на какую-то мифическую «пользу миру, обществу, детям наконец» - и очень редко задумываются о себе. Ради чего все? Если я помогаю больному человеку – что происходит в этот момент со мной – вот что действительно ВАЖНО…. Не буду упреждать события – у тебя еще две интересные встречи – потом сам сформулируешь!
С этими словами собеседник мой растаял в окружающем пространстве, а его место занял «жертвователь». Это было понятно по неуловимым признакам – точно так же, как и имя нового визави – Авель. Встреча была сколь неожиданной – столь и заманчивой. Библейский сюжет братоубийства на самых первых шагах человечества занимал мое воображение – и вот появилась возможность разрешения. Как и ранее, первым заговорил «пришелец».
- Вижу все затруднения, которые испытываешь ты в связи с необходимостью соавторства Книги. Но самым желанным урожаем человеческой жизни является ПОНИМАНИЕ, и ради этого стоит потрудиться. Много говорить о самом сюжете не буду – понимание является глубоко личным делом каждого. Но вот о своих ощущениях в связи с этими событиями поведать могу. Я – совокупный образ ДОВЕРИЯ между человеком и Бытием. В этом состоит смысл моей – равно как и вообще всякой истинной - жертвы. А ведь я пожертвовал Господу животное в себе, свои страсти и чисто материальные желания; свою личность, наконец, которая ничего не могла внести в доверие – что очень нелегко. Нет никакой гарантии возврата – но есть ДОВЕРИЕ и терпеливое ожидание. Творцу это очень близко – и потому сказано, что Он «презрел» на мою жертву. На пути человечества победу (но только временную) одержал другой подход – в этом и заключается аллегория убийства. И об этом у тебя будет возможность разузнать у самого виновника – моего брата. Если на все происшедшее посмотреть с точки зрения того текста, который ты сейчас рассматриваешь, то и рождаться смысла не было – ведь все предопределено заранее…. И во внешних моих действиях действительно смысла для меня не было. Но вот в том опыте, который и стал мною – заключается все. Я не умер – но уступил место на время, чтобы набраться сил и привести человека к его предназначению. Терпение и доверие – та основа – ЗЕМЛЯ в тексте, которой не страшна суета мира. Мой род ушел на время – другой род пришел – но все мы творим в общем танце – и здесь нет мелочей, нет главного и второстепенного…. и только во внешнем мире все это выглядит суетой. Прощай, мой бесстрашный собеседник – и ищи меня в себе!
Тут же образ сменился (действительно, один ушел – другой пришел), и уже не было необходимости гадать – Каин. Он не выглядел мрачно – как всегда рисовало мое воображение. Но и той легкости, которая почти физически ощущалась в Авеле – здесь не было. Создавалось впечатление, что собеседник перегружен мудростью – но не Божественной, а обычными знаниями. Голос….
- Для многих поколений я оставался символом второго преступления - после «грехопадения» моих родителей, естественно. Братоубийца – чего еще ожидать от ТАКОГО ребенка ТАКИХ родителей! Но я не убивал – я лишь занял место. И занял его в силу более выраженного стремления утвердиться в том мире, который сложился в восприятиях человека. Я тоже жертвовал – но жертвовал Авелем, его путем развития – чтобы вернуться к нему спустя эоны времени. Ведь мы с братом – ОДНО, и только внешнее меняется, уступая место внутреннему. Как написано в Ветхом Завете, я уж точно должен был почувствовать омерзение к своему труду, на плоды которого даже Бог не презрел. Но ведь это и случилось потому, что плоды эти я считал СВОИМИ. Подумай над тем, что является основным различием между сторонами монеты под названием «ЧЕЛОВЕК» - Авелем и Каином….
Растаял, оставив меня наедине с совершенно новым ощущением. Я бы назвал его ПОНИМАНИЕМ – хотя до самого понимания было еще очень далеко – но что-то такое где-то во мне зашевелилось. Наверное, так чувствует себя женщина при первых признаках жизни в свое лоне. И словно в унисон этому, проявился уже привычный «пейзаж» с ковром. Соломон с каким-то мудрым прищуром глаз попросил рассказать об увиденном.
По мере упорядочивания узора теперь уже нашего ковра, я испытывал все большие затруднения с подбором слов. На «воздушном» листе книги они рождались прямо из сердца, а для словесного выражения требовалось прямые ощущения провести через лабиринты ума…. И оказалось, что набор его понятий очень ограничен. Но собеседник ждал…..
- Мне очень тяжело говорить, досточтимый Царь. Знаю, чувствую, что в сердце пробудилось нечто – но вот выразить очень трудно. Я интуитивно предполагаю, что когда было сказано о суете, имелось в виду неправильное направление устремлений человека. Знаете, мы когда-то с друзьями отправились в тайгу – это лес такой большой – да и заблудились. Пошли в противоположную от необходимой сторону. И куда бы мы ни сворачивали – все равно удалялись от цели. Вот это и есть суета. А требовалось развернуться. Но для того, чтобы увидеть узор, нужна ткань, а чтобы посмотреть кино – это картинки такие «живые» - экран. Так и с этими направлениями – чтобы их определить, нужна основа, хотя бы относительная стабильность. Для всего, что происходит с человеком, такой основой может служить Земля….
- Ты недалек от Истины, мой друг! Отправляйся в очередную разведку – Книга ждет! Кстати, про тайгу я понял – а вот кино…. позже расскажешь.
То, что предстало моему взору в следующее мгновение, не могло не вызвать спазмов восторга – даже слезы выступили на глазах – уверен, всем знакомы такие состояния. Я был огромен – и увидел природу во всей ее полноте и великолепии. Ветры уже не были чем-то отдельным, но стали дыханием, движущимся по кругу; реки стали кровеносными сосудами – их постоянное течение подчинялось строгому ритму; леса превратились в легкие, а сама кора земная теперь выглядела скелетом, остовом. Но самым поразительным было то, что все это находилось…. во МНЕ! Нельзя сказать, что я стал Землей, или Земля – мною, но мы теперь сосуществовали и сопереживали как неотъемлемые части друг друга. Я рыдал слезами умиления, и слезы мои наполняли реки; я глубоко дышал – и дыхание мое становилось ветром. Но и слезы, и дыхание возвращались ко мне и вновь наполняли. Но теперь для меня уже была совсем другая основа, другой экран – Солнце. Именно Оно стало центром, сердцем, дарующим, поддерживающим и отнимающим жизнь у всего временного и тленного.
Боковым зрением я увидел лист Книги, проявившиеся на нем слова и чуть расширившийся узор ковра.
Восходит солнце, и заходит солнце, и спешит к месту своему, где оно восходит.
Идет ветер к югу, и переходит к северу, кружится, кружится на ходу своем, и возвращается ветер на круги свои.
Все реки текут в море, но море не переполняется: к тому месту, откуда реки текут, они возвращаются, чтобы опять течь.
Соломон удовлетворенно прищурился, и вдруг совершенно по-детски спросил:
- А почему ты считаешь, что Солнце куда-то движется?
Вопрос был коварен. Действительно, любой школьник сегодня скажет Вам, что это Земля вращается вокруг Солнца, поворачиваясь к нему разными сторонами – хотя по-прежнему все говорят, что именно Солнце «заходит» и «восходит». Но за тем, что проявилось на Книге как мой опыт, крылось нечто более глубокое. Опять эта нехватка слов!
- Дело в том, что я уже понял: на самом деле, в видимом мире центра как такового нет. В этом путешествии мне показалось незыблемым Солнце – но, взойди я на Его уровень, увижу «следующий» центр…. Думаю, конца здесь нет. Но тогда встает вопрос о существовании экрана, основы вообще! Вот что интересно!
- Да, это не просто интересно – это жизненно важно. Быстро ты подошел к сути некоторых вопросов – а значит, и к ответам на них. Давай теперь разберемся с твоей трудностью в словесных выражениях.
Встреча…. Сколько их еще будет на этом пути! Собеседник – человек, достаточно современный моей собственной эпохе. Весь его внешний вид кричит об успешности; складки губ волевые, взгляд прямой и чистый – сразу видно, что подлость осталась где-то позади. Но некая грусть сквозила в глазах, неуловимо печальным, уставшим казалось лицо. Он заговорил первым:
- Я ищу человека, который сможет рассказать мне о любви. В мое время абсолютной рационализации это стало настолько редким явлением, что невозможно получить доступ к прямому опыту. С огромными усилиями получил я несколько старинных книг, из которых понял, что когда-то любовь в том или ином виде правила миром – но почувствовать суть ее мне не удалось. С тех пор я скитаюсь по временам и пространствам в поисках обладателя опытом любви – и мне посоветовали встретиться с вами. Если у вас ЕСТЬ – не утаите это от меня, очень прошу.
И вот здесь я начал онемевать в буквальном смысле слова. Конечно, я любил, и был любим – но часто этот внутренний свет мерк по разным причинам – от глобальных разочарований до непотребной мелочности. Но я ни разу в жизни не встречал человека, вот так открыто заявлявшего о том, что не любил. Как ему передать всю ту палитру форм любви, ее проявлений, ее спектра? Каждая секунда моего молчания явно отражалась на волевом лице визави, и я заговорил.
- Любовь – это чувство. Она не подчиняется правилам, ее невозможно ни дать, ни принять никаким усилием. Она очень многогранна в своих проявлениях. Когда любишь – паришь над землей; все становится близким и дорогим – ты готов весь мир обнять и отдать всю жизнь по капле. Но порой любовь оборачивается наизнанку – и тогда превращается в непереносимую муку – весь мир становится враждебным тебе, и все хотят отнять у тебя любовь. Есть и более высокие проявления любви – такова любовь к Богу, когда уже нет конкретного объекта, и человек сам становится ЛЮБОВЬЮ, соединив в себе любимого и любящего. Но до того приходится пройти через рай и ад любви….
На минуту я остановился, и мой внимательный «ученик» высказал свое впечатление:
- Нечто подобное я и прочел в тех книгах…. У нас такие состояния, являющиеся явным отклонением от нормы, называются «помешательством ума» - шизофренией. И мы помогаем таким людям вернуться в нормальность. Если вы говорите, что любовь – это чувство – тогда я должен быть в состоянии по своему желанию испытать его. У вас ведь так?
Я уже открыл было рот для сдачи его в аренду многословию ума, когда внутри предупреждающим аккордом прозвучало «хм» Соломона, пробудившее мня, словно вспышка молнии. Никакие объяснения не помогут этому человеку – у него НЕТ ОПЫТА – и все мои слова, какими бы красноречивыми они не были, упадут на каменную почву его сердца.
- Вы ищете любовь во внешнем – в то время, как она является ДАРОМ человеку от Бытия. И дар этот невозможно ни получить, ни купить, ни заслужить – только открыться для принятия. Вы когда-нибудь видели цветы?
Стоящий напротив явно удивился моему вопросу, но ответил утвердительно; тронувшая губы легкая улыбка показала, что цветы нравятся этому зрелому человеку. И я с воодушевлением продолжал:
- Так вот – здесь я нахожусь в вашем положении – я ищу человека, кто бы поведал мне о том, что же такое «цветы» - я только слышал о них, но никогда не видел.
Он озаботился лишь на мгновение, остановил начавшие пробиваться наружу слова – и вместо этого вдруг взял меня за руку и увлек куда-то в сторону…. В огромном ритме, все быстрее и быстрее, мы мчались – рука в руке – пока не оказались посреди ЛУГА. Господи, в жизни каждого хоть однажды был ТАКОЙ луг – наполненный многообразием цветов и напояющий пространство райским ароматом!
- Вот!
И это стало совместным опытом – живой пример помог обрести понимание. Его глаза засветились радостью – кажется, человек понял, что я хотел сказать простым примером.
- Только просить у Бытия ЛЮБВИ – ничего не может больше сделать человек. Отвергая любовь, вы просто закрываете ставни сердца своего от бушующего вокруг света – но открываются они только изнутри, никто внешний помочь вам не сможет!
Я сделал не очень логичную вещь – подошел и обнял собеседника. В первое мгновение он напрягся и хотел отстраниться – но потом ответил на объятие, и между нами возникло тот особое тепло, которое напрямую говорит сердцу о сродстве душ…. а вокруг колыхалось безбрежное море трав и цветов! Теперь слова были лишние – и мы расстались. Он унес в неведомые края и времена частицу моей души – но взамен еще совершенно робкая его искра ожила во мне.
Этот опыт и для меня стал необычайно важным. Я понял, что вся трудность со словесным выражением связана с отсутствием ОПЫТА, с новизной ощущений – и их истинностью.
Пребывая в столь благостном расположении, я не заметил своего нового перемещения, и очнулся, только увидев перед собой новые строки…
Все вещи — в труде: не может человек пересказать всего; не насытится око зрением, не наполнится ухо слушанием.
Соломон молча следил за моей реакцией – а мне теперь гораздо легче стало подбирать слова для выражения безмолвного знания.
- Теперь я понял, что труд – это не просто работа, которую мы делаем для получения необходимого в жизни; прежде всего, труд в приобретении ОПЫТА и в усвоении его. Невозможно все облечь в слова! Человек неповторим, и, если во внешней деятельности еще можно найти определенные сходства и на этом основании понять друг друга – то в мире внутреннем каждый одинок в своих переживаниях…..
- Но тогда расскажи мне, пожалуйста, откуда эти слова об органах чувств человеческих? Почему так странно звучат они?
Я и сам толком не знал, почему появились эти строки – но всплыло воспоминание об «экскурсии» в глубь самого себя, и ответ пришел – одновременно с этим узор на ковре продолжил свою так зависимую от моего ПОНИМАНИЯ жизнь.
- Все дело в том, что уши, глаза – равно как и другие органы чувств – только приборы, выставленные наружу для восприятия параметров окружающей среды. Но глубоко внутри скрыт оператор, подающий на них энергию и принимающий ответные сигналы. Именно из этих разрозненных пазлов и формируется картина окружающего мира, которую мы и называем «реальностью». Вот только диапазон этих приборов достаточно узок….
- А мы сейчас расширим – изрек Царь.
Со мной произошло нечто невообразимое – тысячи новых звуков, красок, ароматов влились в меня – и это наполнило таким восторгом, от которого вдруг слезы сами собой устроили водопад на щеках.
- А ведь это всего лишь маленькая «добавка» к ужу имеющимся у тебя возможностям – так, процентов двадцать. А представь, насколько широк, даже необъятен весь диапазон! Никакой глаз и никакое ухо не справятся, нужны особые органы – и они есть у тебя. Вот только оператору придется вспомнить давным-давно забытые навыки. Но всему свое время. Работа не ждет – не останавливайся.
Я уже было приготовился к очередному посещению неведомого – как вдруг оказался в абсолютной темноте. И темнота эта была густая, липкая, практически осязаемая. Вдобавок ко всему – полное отсутствие возможности ориентироваться и, после стольких новых ощущений – невероятная затхлость и зловоние. Сначала медленно, но потом все быстрее, лавинообразно меня захватила ПАНИКА, оставив незатопленным лишь маленький островок сознания. Казалось, заговорила сама тьма…
- Ну и где теперь твоя основа? Что будешь делать?
А что можно было делать в таких условиях. Если даже намека на ясность не предвиделось. Страх стал мною, сковал и без того медленные мысли – так, что даже отвечать не представлялось возможным; при попытке произнесения слова челюсти сводило реальной болью. А тьма между тем начала скрипуче смеяться:
- Вот ты все ищешь ответы, пишешь какую-то книгу – а время идет!
Одновременно с этой фразой передо мной возник, чуть выступив из темноты, образ песочных часов. Большая половина песка из верхней части уже пересыпалась в нижнюю. Но самым поразительным во всем этом видении была табличка на часах с моим именем. И – о, ужас! – время действительно, физически ШЛО. И не какое-нибудь абстрактное время – а мое, личное. Моментально и книга, и Соломон выскочили из моей головы. Меж тем тьма начала проясняться, и передо мной постепенно проявился образ нового собеседника. Я определил его для себя, в противоположность Соломону, Нимродом. Оказалось, я был недалек от истины.
- Я наблюдал за вашими изысканиями, и стало жаль тебя. То, чем вы там занимались – и есть настоящая суета, попытка ухода от реальной жизни, полнокровной и наполненной, со всеми своими желаниями, достижениями, горем и радостью. Можно вечно искать основу – но ведь она уже давным-давно найдена. Взгляни….
Одновременно с этими словами передо мной встали картины человеческого возвеличивания и благополучия – точнее, я стал ими.
Я среди золотовалютного запаса в Банке Федерального Резерва – картина просто ошеломляющая. И такое впечатление, что все это, при определенных условиях, может иметь ко мне непосредственное отношение. Даже один слиток самой своей близостью согревал душу – а такое их количество! И внутренний голос с иронией Нимрода говорил: «Только пожелай…»
Я в роскошном лимузине со всеми мыслимыми атрибутами. Трудно даже определить мой статус – при жизни в этом теле я только смутно подозревал, что ТАКИЕ люди где-то должны быть. Одного мановения пальца было достаточно, чтобы круто изменить судьбу не только одного человека – но целого государства. «только пожелай…»
Я на золотом троне Нимрода – и наполнен царственностью. Я знаю все об управлении людьми и странами – я князь мира! Это настолько сильное чувство, что начинает действовать подобно наркотику – опьянение властью. «Только пожелай….»
Тысячи прожекторов устремлены на меня – и каждый из огромной ревущей толпы знает МЕНЯ, мечтает увидеть, прикоснуться к той огромной славе, которая шлейфом может зацепить особо удачливых. И я знаю о той огромной власти. Которую имею над этими, и еще очень многими, людьми. Я купаюсь в этом блеске. «Только пожелай…»
И я начал желать – не в полную силу, несмело, но уверенно позволяя захватывать себя идущему изнутри голосу: «Вот где ЖИЗНЬ! Бери ее, черпай ее, стань ХОЗЯИНОМ! А ты пустился в какие-то философские бредни….»
Темнота почти затопила меня – но это была уже не та изначальная, отвратительная темнота – теперь в ней стало много привлекательного, появился какой-то блеск – и этот блеск манил, словно гипнотизируемого. Еще немного, и тот прекрасный свет, который исходил из меня еще недавно как отражение света истины, погаснет…. СУЕТА! – прогремело вдруг, словно тысячи громов ударило одновременно в мое сердце – и вместе с этим звуком все виденное превратилось в прах и тлен. Вместо слитка я держал в руке комок земли, а корона стекла по щекам струйками грязи….
- Что это было? – выдохнул я со спазматическими позывами.
- Да ты же сам – ответил еще не вполне проявившийся Соломон. – Так пропадали многие, думая, что тьма находится где-то снаружи. Человек боролся, терпел лишения, преодолевал трудности – и вот он считает, что наполнен светом и осталась прекрасная миссия борьбы с мировым злом; именно здесь таится самая хитрая ловушка – тьма египетская человеческой души.
Словно в подтверждение этих слов эхом прозвучало еле уловимое «Я еще вернусь…..» Да и часы песочные с уже проставленными на них датами не давали покоя. Теперь я уже не был настолько беспечен и расслаблен, думая, что впереди ожидает только приятная работа. Куда-то вперед ушел и мой недавний визави, оставив после себя уверенность, что способен еще на очень и очень многое. А главное – мысль о том, что все это внутри меня…. Но тогда и все остальное там же, и происходит борьба, свидетелем которой являюсь я сам. Выводы были огромной важности, но пока ничего большего я не мог – оставалось ДЕЛАТЬ и НАБЛЮДАТЬ. И первое, чем я решил заняться – часы. Сам факт того, что даты УЖЕ проставлены, не давал покоя. Пользуясь присутствием Мудреца, я и задал свой вопрос.
- Вот покопайся в памяти и найди случай, о котором ты безмерно сожалеешь и хотел бы при первой возможности изменить…
Задание не было сложным – такой случай не требовал обращения к памяти, постоянно пребывая на самых передних ее рубежах. В силу сложившихся обстоятельств (сама формулировка производила уже отталкивающее впечатление) я не смог похоронить маму. Совпало множество так называемых случайностей – погодные условия и неотложные дела, перебои в связи поломки транспорта – в результате я приехал только на свежеоформленную могилу, которая навсегда скрыла от меня тело самого дорогого человека. И это было БЕЗВОЗВРАТНО…. Как всегда, на глазах выступили слезы – мне в очередной раз стало до боли жаль себя. И даже не сразу я расслышал то, что говорил Соломон.
- Ты ошибаешься, друг мой. Не безвозвратно – но непоправимо. Признайся – ты ведь ЗНАЛ, что опоздаешь?
- Конечно, вероятность была – но я думал, что обязательно успею. Просто откладывал отъезд до последней минуты – а дальше такое началось!
- Это ошибка – искать во внешнем. Вот скажи – на сколько времени назад тебе нужно вернуться, чтобы успеть?
Безумная надежда зашевелилась у меня в груди. Да за неделю! Я уже не допущу тех досадных промахов, приеду заранее и успею попрощаться. Даже холодный пот прошиб!
- Господи, Соломон, если Ты не шутишь – а такими вещами не шутят – сделай это! Но только чтобы я помнил о последствиях!
- Ничего я сделать не могу – ты можешь. И помнить будешь. Встретимся! ДЕЛАЙ!
Передо мной появились те же часы, так смутившие меня в предыдущем эпизоде – но теперь над табличкой дат моего существования в этом мире появилось место. Не знаю откуда, но я понял, что необходимо написать ДАТУ. День смерти мамы я помнил лучше дня Нового Года, отнял неделю и…. часы перевернулись сами собой. Проявился я в собственном офисе. Контракт на поставку нефти лежал на столе – а именно он положил начало той цепи событий, которые привели к катастрофической задержке. Но теперь я ЗНАЛ! Мама уже долго болела, и в последнее время просила приехать – а я все откладывал…. Но теперь-то я вооружен памятью будущего, и ничто не мешает успеть. Прошлый раз я подписал контракт и с коллегами уехал отмечать это событие. Как часто бывало в подобных случаях, ситуация вышла из-под контроля, в самый ответственный момент все отключили мобильные телефоны, и когда меня обнаружил заместитель с роковым известием – уже было не успеть….. Все это лежало передо мной, как на ладони. Контракт я, естественно, подписал – но никуда не поехал, а передал заместителю. Итак, до тревожного дня оставалась неделя.
Конечно, я не стал ожидать никаких известий – и поехал в аэропорт. Новое чувство переполняло меня – я ИСПРАВЛЮ жизнь, и то, что мучило меня многие годы – наконец отпустит.
До вылета еще оставалось время, и я прогуливался по современному зданию – но сам при этом находился далеко, у постели мамы, и уже в сотый раз продумывал нашу встречу…. Именно потому не сразу обратил внимание на нескольких людей в штатском, окруживших меня.
Один из них – очевидно, старший – назвал мою фамилию. Услышав подтверждение, показал удостоверение следователя прокуратуры и ордер на арест. А дальше – кошмарный сон. Доставленный в отделение милиции, я не сразу сообразил все последствия произошедшего. Как оказалось позже, на свет всплыло старое уголовное дело, по которому я обвинялся в каких-то экономических преступлениях. Но поразило меня совершенно не это – а ФАКТ возможного опоздания ТУДА.
И началась безумная гонка. Эти не пускали – а я со всеми своими связями, адвокатами и деньгами рвался. Время катастрофически таяло, и, когда спустя восемь дней меня все-таки освободили, все уже случилось….
Описывать дальнейшее не имеет смысла – оно мало отличается от предыдущей попытки. Поменялись только декорации, суть же осталась прежней. И стоя у могильного холмика дорогого мне человека, на похороны которого вновь опоздал, я с прискорбием и чувством жалости к себе сквозь круговорот слез думал о случившемся. Когда очередной раз мой взгляд затуманился, прояснился он уже у Соломона.
Ужасу моему и стыду не было предела – и вместе с тем росла уверенность получения какого-то необычайно важного урока. На воздушном листе проступили очередные слова, а ковер стал гармоничнее на несколько сантиметров своего коврового мира.
Что было, то и будет; и что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем.
Бывает нечто, о чем говорят: «смотри, вот это новое»; но это было уже в веках, бывших прежде нас.
Нет памяти о прежнем; да и о том, что будет, не останется памяти у тех, которые будут после.
- Самое время поговорить – с какой-то отеческой заботой произнес наимудрейший. От этих слов – а особенно тона, которым они были сказаны – мне стало покойно и тепло на душе. В этом мире проговаривание соответствовало усвоению, и потому было не просто необходимо, но и приятно. Никто не торопил, и я начал рассуждать о произошедшем.
- Думаю, что основной ошибкой была попытка изменения внешних обстоятельств. То, что я тогда опоздал на похороны мамы, явилось прямым следствием моего внутреннего состояния, и не было наказанием – но наглядным уроком. Я помню сквозь тоску и слезы чувство огромной обиды на жизнь, ее несправедливость ко мне. Получилось, что урок-то я пропустил. А поскольку для жизни нет проблем в повторении пройденного, то и моя вторая (а может, их уже было множество) попытка заранее обречена на провал. Конечно, теперь я помнил, и это сыграло свою роль – успокоившись этой памятью, я пришел к тому же результату….
- Но тогда получается, что и третий раз ты повторишь сценарий – только декорации изменятся? Или есть выход?
- Дело в том, дорогой Соломон, что теперь уже нет необходимости возвращаться – урок пройден. И я очень благодарен за это, потому что физически почувствовал сейчас, как огромный камень свалился с плеч долой. Память, если она настроена на внешнее, быстротечна и ненадежна. Но память СЕЙЧАС, которая сопереживает каждому мигу жизни, не нуждается в извлечении из забвения! А главное – я ведь ХОТЕЛ опоздать, и все внешние обстоятельства только помогали моему желанию. Слишком велико было чувство вины, а вдобавок я еще и смаковал его, ненавидя временами себя – как я мог расстаться с таким мощным средством! Мы сами вращаем беличье колесо наших иллюзий, и никогда не признаемся – даже самим себе – что нам нравится пребывать в нем. Выйти ничего не стоит, но тогда от непривычки голова может закружиться – а это страшно. Лучше уж вращаться – день и ночь – сутки прочь!
Соломон смотрел на меня в глубокой задумчивости. Его взгляд растворился в собственно мудрости…. Так прошло несколько мгновений, по наполнению сравнимых с вечностью.
- Теперь пришел и мой черед внести вклад в наш узор. Сейчас проявятся строчки – но они пока не «утверждены» - я приглашаю тебя в своеобразное путешествие, где проводником будет время, а картой – пространство. Проверим написанное.
Я, Екклесиаст, был царем над Израилем в Иерусалиме;
и предал я сердце мое тому, чтобы исследовать и испытать мудростью все, что делается под небом: это тяжелое занятие дал Бог сынам человеческим, чтобы они упражнялись в нем.
Видел я все дела, какие делаются под солнцем, и вот, все — суета и томление духа!
Кривое не может сделаться прямым, и чего нет, того нельзя считать.
Говорил я с сердцем моим так: вот, я возвеличился и приобрел мудрости больше всех, которые были прежде меня над Иерусалимом, и сердце мое видело много мудрости и знания.
И предал я сердце мое тому, чтобы познать мудрость и познать безумие и глупость: узнал, что и это — томление духа;
потому что во многой мудрости много печали; и кто умножает познания, умножает скорбь.
Ковер пока никак не отреагировал – а вот мы….. оказались в Раю. Точнее, в материнской утробе. Первым моим впечатлением было отсутствие всяческих впечатлений. Даже если вы в совершенно звукосветонепроницаемой комнате погрузитесь в ванную со слегка солоноватой водой температуры вашего тела, не получите нужных ассоциаций. И дело не во внешних условиях. Просто я еще не был привязан тысячью нитей к миру; моей вселенной был тот достаточно тесный уголок пространства, снабжавший всем необходимым и готовивший мой выход. Но выход всегда является входом – откуда смотреть! Со мной пребывала вся моя память. Точнее, памятью мы привыкли называть то, что зафиксировано из общей картины впечатлений – у меня же такого деления не было – памятью был сам я. Правда, и с «я» были вопросы – оно начисто лишено пока всех атрибутов личности.
Из состояния прострации вывел толчок. Не имея возможности воочию разглядеть обидчика, я включил другие, внутренние ощущения, и от радости сам задвигался – толкал меня тот, кто станет в будущем Соломоном! Ох, и смешон же он был сейчас! Впрочем, как и я…. Мы оказались в одной утробе, и имели возможность «общаться». Нечто неуловимое говорило о скором окончании Рая и начале чего-то нового. Становилось все теснее.
Различные специалисты почему-то считают, что у ребенка мышление еще не развито. Да мы, дети, только и плачем потому, что имеем многое рассказать и о себе, и о вас – но не можем. А когда сможем – уже нечего рассказывать будет…. Поэтому, пока еще нас не выгнали из этой уютной Вселенной, мы имели удовольствие общаться друг с другом. Первым начал еще неоформившийся Царь (у меня закралось ощущение, что и родится он первым).
- Вот это неожиданный поворот. Помню, не было у меня никакого брата. Но Книга живет своей жизнью, и нам предстоит пройти этот урок. Так что не брыкайся – тут и так тесно. Давай ждать – тем более, осталось по-моему немного.
Представляете – услышать такую мудрую «речь» от утробного младенца! Меня разобрало такое веселье – а ведь смеяться пока мог только ногами – что его величество недовольно засопел.
- Извините, многоуважаемый, но я не напрашивался на столь близкое соседство. Готов уступить вам право выхода – когда позовут, конечно.
Мы оба осознавали свое положение, но при этом какая-то веселость владела всем нашим существом, и к удовольствию пока знакомой только изнутри матери мы вовсю футболили друг друга.
Времени в нашем мире не было, потому что события не разделялись. Сплошное «СЕЙЧАС» благотворно воздействовало на наш рост. Но неизбежно началось ЭТО…. Изгнание из Рая – мы больше не могли там помещаться, организм матери получил команду на извлечение наше.
Помню, теперь уже неизвестно в какой жизни, читал я умную книгу о страхе и ужасных телесных муках рождения. Автор живописно рисовал картину продвижения плода (коим сейчас пребывал я сам) по родовым каналам; страх неведомого, удушье, огромное давление вперемежку с достаточно грязной средой…. Тогда меня передернуло. Сейчас меня передернуло всерьез. Как и следовало ожидать, первым пошел «Соломон». И вначале я испытал практически все то, что испытал он. Да, физически все было так, как описывалось в той книге – но вот ощущения – другие. Вместе с продвижением к «выходу» (а он же является и «входом») запускается индивидуальное время человека. Оно может тут же и закончиться – а может растянуться на многие годы. Но суть остается прежней – нельзя из времени судить о безвременьи. Продвигаться было тяжело – но это – ПРОДВИЖЕНИЕ! Впереди ждала жизнь, которую мы сами выбрали, со всеми ее радостями и невзгодами. Поэтому физические муки компенсировались чувством ПЕРЕХОДА! Если вы приехали в любимый и желанный город, где намереваетесь многое узнать и пережить – давка при выходе из вагона не очень огорчит…..
Когда меня приняли чьи-то добрые руки, напарник вовсю орал под радостные восклицания присутствующих. Получив легонький шлепок по попе, я исторг из себя лишнюю жидкость и не менее пронзительно закричал, приветствуя весь мир и себя в нем!
Конечно, можно в деталях описывать наше детство, дом, родителей – но не это было главным. Я не знаю. Помнил ли себя так же во время прошлых рождений – но если и помнил, то основательно забыл. Теперь же появилась возможность внимательного наблюдения за всеми внутренними изменениями – и вот эти выводы я считаю очень важными. То есть, когда меня и моего старшего по праву первородства брата кормили грудью, то факт насыщения желудка молоком был не важен – но моя реакция на материнскую грудь, вкус и энергетику молока, волны любви, накрывавшие нас становились основой всего развития.
Первое, о чем хочу поведать – родительская любовь. Именно она является истинным нашим питанием. Исходя из химического состава и физических свойств материнского молока можно точно приготовить соответствующий заменитель – но в нем не будет главного – ЭНЕРГИИ ЛЮБВИ! Именно она дает каждой клеточке моего тела помимо заложенной программы физического роста еще и внутреннее стремление к нему, тягу к жизни. Я чувствовал этот резонанс – словно мать играет на прекрасной арфе, а все мои частички являются маленькими арфами, с готовностью и радостью отвечающими на призыв. То же ощущал и Соломон.
Но вот странно – во мне начал просыпаться эгоизм. Ведь мир должен принадлежать мне одному, а этот начинающий толстеть карапуз претендует на свою долю наслаждения. По-своему я любил его – но при этом старался получить получше и побольше. Родители всецело мои, и я не понимал необходимости их отвлечения от моей персоны. Много позже я понял, что эгоизм – необходимое «приспособление» выживания в этом мире – но тогда открытие его в себе на столь ранних этапах неприятно удивило.
Самым замечательным было то, что я ничего не ЗНАЛ – но практически обо всем ВЕДАЛ. Совсем немного времени пройдет, и я УЗНАЮ очень многое, ВЕДАТЬ перестав совсем. Я смотрел на предметы окружающего меня, пока очень маленького и уютного, мира – и не знал, ни как они называются, ни каковы их свойства – но ощущал собственное единство с ними. Но все окружающие постоянно произносили наименования – и мой жаждущий наполнения мозг начал устанавливать первые связи и ассоциации. Глаза все больше различали контуры и цвета, запахи пленяли новизной, вкус был не только «химическим» - но содержал изрядную долю особого впечатления любви, звуки свидетельствовали о богатстве мира и просились в ячейки памяти, а тело представляло собой сплошную эрогенную зону, доставляя удовольствие каждым прикосновением.
Периодически я ловил на себе лукавый взгляд неожиданного брата – казалось, он призывал меня к бдительности, вместе с тем подтрунивая над бесконечным удивлением всего моего существа.
Много открытий совершено мною за тот период. Я не могу сказать о реальном масштабе времени происходящего – скорее всего, оно вообще было вне временных рамок – но я ощущал стопроцентную наполненность. Скорее всего, именно от этого время и утратило свое значение. Наверное, человек начинает воспринимать временные промежутки, когда перестает ЖИТЬ, превращаясь в автомат – если же ЖИЗНЬ не прерывается (а ЖЗНЬ – это осознание себя), то и время исчезает….
Все, что пришло из вне, соединялось с внутренним содержанием, тогда еще доступным мне непосредственно – и рождало картину мира. Окружающие тут же давали наименование – и началось неизбежное разделение. Я начал НАЗЫВАТЬ, а называя – формировать ассоциации. Так называемое абстрактное мышление набирало во мне силу. Дерево уже не было конкретным деревом – неповторимым и ЖИВЫМ – но превращалось в отвлеченное понятие. Так было удобно – но за удобство приходилось платить…..
Постепенно во мне проснулся актер – причем, одновременно с братцем – мы поняли, как можно использовать взрослых! Методом проб и ошибок я выяснил, что больше внимания уделяется не тогда, когда я в порядке – но при отклонениях от нормы. Удивительно, но эти большие и добрые люди оказались достаточно прогнозируемы!
О нашем воспитании и образовании можно говорить бесконечно – но не тому посвящена книга. Отмечу лишь главный вывод – всеми возможными способами нас постепенно превращали в послушные и предсказуемые автоматы. И не потому, что таковы были именно НАШИ родители – нет, так сложилось ко всеобщей выгоде. Любые проявления самостоятельности и индивидуальности – а нам их было не занимать – если и не пресекались, то максимально сглаживались!
Я, в отличие от брата, постоянно оказывался в центре всевозможных конфликтов. Многое раздражало – и даже родительская любовь часто вызывала протест. В то же время Соломон являл настоящий философский подход, с недетской мудростью созерцая происходящее. Вскоре стало очевидным, что родители не будут долго терпеть такое поведение, приняв решительные меры. И они не заставили себя долго ждать. Каплей, переполнившей чашу терпения, стало совершенно осознанное убийство крупного жука с целью «посмотреть его устройство». Всех поразил не сам факт произошедшего, а мое циничное отношение к нему. Решено было определить меня в школу на выезде с полным содержанием. Странно, но разочарований в тот момент во мне не существовало – присутствовала даже радость от самостоятельности. Наверное, всему виной было неумение справляться с теми воспоминаниями, которые жили во мне, и противоречили самому порядку ДЕТСТВА. Так, в неполных шесть лет я оказался в очень хорошем заведении за несколько сот километров от дома.
Существовали мы как бы вне времени – невозможно было точно соотнести происходящие события с каким-то конкретным историческим периодом. Дальнейшее происходило обыденно, открывая передо мной некоторые особенности состояния в каждом возрасте – но в целом все укладывалось в привычную схему. Родители вместе с уже казавшимся плодом воображения братом как-то постепенно отошли на задний план, все больше поглощаясь дымкой прошлого – а я продолжал ЖИТЬ ОБЫЧНОЙ ЖИЗНЬЮ, становясь все больше автоматичным в своих реакциях на эту жизнь.
Отмечу только главные этапы и мои выводы из них.
Влюбленность принесла аромат запредельного, и навеки зажгла в сердце некую искру – но вот разгореться ей я не дал – слишком много практицизма накопилось к тому времени. Самое страшное выражение – «как у всех….»
Поиск стабильности все больше замораживал мое восприятие мира в какую-то точку, из которой уже трудно было вырваться. Когда мы лежали на соседних кроватках с Соломоном – весь мир открыт был для нас; теперь этот мир сузился до попыток извлечения конкретной пользы.
Мне требовалось постоянное самоутверждение – на работе, в кругу друзей – даже в семье. Родившийся сын мог стать тем будильником, который выведет из сонной механичности – но я закрыл себя для его звонкой трели, позволяя лишь редкие минуты наслаждения детскостью; но даже в эти минуты я оставался взрослым….
Семья распалась – не было никакой необходимости держаться вместе. Мы стали напоминать двух нищих, ожидающих друг от друга подаяния. Работа превратилась в скучную рутину. Но самое главное – я начал терять ИНТЕРЕС к жизни. Все узнано, все познано – смысла в моем жалком существовании больше нет. И нахлынули два спутника ТАКОЙ старости – жалость к себе и ненависть ко всему миру.
Мрачная картина – но я уверенно шел к концу. Смерть уже не страшила, а представлялась желанным освобождением. Единственное, чего я хотел – чтобы БЫСТРО. Но даже при этом не поминал Бога….
Но Он помнил меня – и случилось быстро. Какой-то из многочисленных, мною же созданных тромбов, оторвался и привел тело к последнему выдоху. Я успел удивиться, откуда столько много воздуха во мне – и…. очутился в покоях Соломона. Мудрый царь-брат улыбался совсем невесело, да и у меня остался от пережитого (а ведь ЦЕЛАЯ жизнь прошла) отвратительный привкус где-то в задней части головы.
- Ну что скажешь, дорогой брат? – слова Соломона подсказали, что произошедшее не было полностью плодом моего воображения.
И тут мною овладело чувство, близкое к отчаянию. Вспомнилась ситуация опоздания на прощание с мамой – и пробудила ощущение великой потери. Это же сколько «попыток» я бездарно провалил, волоча ноги от рождения к смерти! И есть ли ВЫХОД?!
Словно услышав мои мысли, мудрец заговорил.
- Полностью проваленных попыток не бывает. Мы, два близнеца, в утробе были едины. Но после рождения разделились, при этом я остался сущностью, а ты пошел по пути личности. Я в тебе прозябал – но ты во мне изучал. И самое главное – ОПЫТ ЕСТЬ – поищи его в себе!
Постепенно холодные тиски отчаяния расслабили свое давление, и я с очевидностью обнаружил то, что лежало на самой поверхности. Будь я чуточку бдительнее – никогда не упустил бы столь очевидного!
- Да ведь мы же родились ЦАРЕМ! Но постепенно я сам себя сделал нищим! И не тем прекрасным нищим, о котором говорил Учитель в Нагорной проповеди – но отвратительным нищим, забывшем о своем РОДСТВЕ и ПРЕДНАЗНАЧЕНИИ! Как хорошо, что Ты не пошел за мной, оставшись наблюдателем. Получается, я, как личность, играл роль определенного персонажа, а Ты оставался игроком, собирающим с помощью этого персонажа ОПЫТ…. Обидеться можно, если бы мы не были БРАТЬЯМИ!
- И посмотри на ковер….
Действительно, теперь уже достаточно значительная его часть сверкала неземной красоты узором, а виденные ранее слова окрепли, превратившись в ТЕКСТ.
- Царь – это Дух Божий в человеке; Израиль – не физическое место или географическая координата – но близость к Творцу. Вот скажи мне, брат мой – что ты вынес из прошлой попытки?
Подобные вопросы соблазнительно легки – и начинает человек мудрствовать, основываясь на собственных представлениях. Я уже понимал, что такой подход не годится. Но попробуйте взвешенно определить, что Вам удалось извлечь из прошедшей только что минуты – вон, еще видны ее габаритные сигналы. Но за ней уже устремилась следующая – и есть шанс ее упустить точно так же, как предыдущую. Поэтому я не только вспоминал прошедшее – но и пытался оставаться осознанным к настоящему – получалось с трудом….
Да и что можно было сказать? Самым ярким осталось во мне детство – а многим эта память остается недоступной. Но ведь я потом утратил четкость – будто со временем и взрослением контуры размылись. То есть, сквозь жизнь я практически не прошел – она пронеслась сквозь меня, только изредка задевая своим стремительным крылом меня-настоящего. И это не потому, что жизнь так устроена; слишком многими покрывалами укрыл я собственное естество от жизни. Хорошо, что это наблюдал Соломон во мне – и теперь я в Соломоне мог докопаться до свежести опыта.
- Я понимаю, что был неким «датчиком» опыта – но совершенно не понимал этого. Постоянно раздражался на жизнь за ее ко мне спиннообращенное состояние – себя-то я считал лицом обращенным вперед. И получалось, что жизнь улыбалась мне в спину призывной и немного грустной улыбкой. Незавидная у нее участь – видеть спины человеческие!
- Это неплохо, но давай посмотрим на содержание тебя, как датчика жизни – что в нем осталось?
Эти слова словно натолкнули меня на собственное содержание, и оно очень гармонировало со строками страницы.
- Действительно, я передал сердце свое уму для исследования мира, потому и превратился в «прибор». И это произошло не от моей гордыни – столь тяжелая работа поручена нам Богом. Вот только со мной происходило все автоматически – хорошо, что Ты наблюдал. Я прошел все этапы обычной человеческой жизни – и не ощутил ее вкуса. Не потому, что его не было – но из-за своей закрытости. А раз так – то слово «СУЕТА» - лучшее, что подходит к моей деятельности. Жизнь моя завертелась спиралью к своему истоку, потому что я не знал, где приложить усилия; а Тот, кому это было известно, исключился мною с самого начала. Именно поэтому кривое никогда не сделается прямым. К Богу дорога спрямлена, как луч Света – но люди предпочитают в собственной суете кружить из жизни в жизнь вокруг да около.
Привкус печали с изрядной долей торжественности насытил меня. Разом встали перед моим мысленным взором многочисленные воплощения, прожитые жизни, принятые при рождении и возвращенные при уходе тела. Я даже на миг не мог представить такого великого множества – оказывается, я был абсолютно всем и испробовал все варианты – и неоднократно…. Сколько СУЕТЫ!
Очевидно, переживания мои отразились на внешних чертах, потому что Соломон так же печально улыбался.
- Вот теперь и ты можешь сказать, что возвеличился и приобрел мудрость. Люди отличаются друг от друга только возможностью вспомнить ВСЕ, пробудиться. Посмотри на свои попытки – они захватили собой весь спектр противоположностей. Вот ты нищ – а в следующей жизни уже богат; мужчина ты и ты же женщина; красавец и урод; благочестив и разбойник. Ты нашел мудрость, безумие и глупость – и что?!
Торжественность моя все больше клонилась в сторону печали, и происходило это по мере принятия мною собственных воспоминаний. А они все разворачивались во мне, словно гигантский диск памяти, взломанный неосторожным хакером.
- Соломон, ведь Ты же ЗНАЛ! Почему не предупредил мою жажду накопления знаний? Почему никто не говорит об ЭТОМ – а только поощряют нас к искательству? И откуда такая глубокая печаль?
- Добрый человек, ради печали все и делается…. Теперь ты уже никогда не сможешь возвратиться к тем состояниям. А сказанному никто не поверит. Но скажи, что теперь волнует тебя?
Долго думать над ответом мне не пришлось – все находилось на поверхности.
- НО МОЖНО ЛИ ИЗМЕНИТЬ ЭТО, ИЛИ МЫ ВСЕ ОБРЕЧЕНЫ? – Даже не сказал, а, скорее, простонал я.
И, словно эхо, прозвучало где-то на самом донышке моей души – «ФОМА НЕВЕРУЮЩИЙ»…