Часы отбили полночь, а мне не спится. Сижу одна в квартире на мягком, только недавно купленном кресле, покуриваю дешевые сигареты и думаю, думаю, думаю… что тридцать пять лет прожито зря, что муж наверняка сейчас засыпает в объятьях другой, более молоденькой женщины, и на душе становится так скверно, что хочется распахнуть окно и крикнуть: ”Да пошли вы все к черту!” Но, к сожалению, а может быть к радости, так бывает только в кино, ну, или у тех, у кого точно не в порядке с головой.
Очередная сигарета медленно догорает, и я кладу её в пепельницу, размышляя над тем, что эта сигарета, как ни странно, напоминает мне мою жизнь. Меня зажгли родители, потом под их опекой я медленно разгоралась, росла, еще позже они выпустили меня на свободу, давая самой решать, как мне дальше гореть, медленно и долго или быстро и красиво. Вот только сейчас я начинаю сомневаться в своем выборе: кому нужна это жизнь-тягомотина без приключений, страстей, курортных романов и еще массу подобных штучек?
Никому. Даже самым спокойным и уравновешенным порой хочется сделать безрассудный поступок, но… но они, как это ни печально, просто не могут его совершить, ведь что скажут знакомые, друзья, коллеги? И не говорите мне, что это не так! Люди не могут полностью быть тихонями.
А вот интересно, наши предки тоже были так зажаты, как мы порой, или все-таки они могли выпустить пар в любую секунду? По-моему могли и еще как: они жили, а не притворялись, что живут, как их потомки! А это самое главное - жить. Жить - не значит проживать дни, жить - это значит понимать, что ты можешь дышать воздухом, ходить по земле, строить планы и просто мечтать, мечтать обо всем, что пожелаешь, начиная с какой-нибудь вещи и заканчивая, например, романом с Леонардо Ди Каприо.
Резкий свет неожиданно впивается мне в глаза, от чего я на секунду закрываю их и понимаю, что пришел муж.
Даже сидя с закрытыми глазами, я знаю, что сейчас на его лице бродит довольная улыбка, и что он сморозит какую-нибудь глупость, позабыв о том, сколько часов уже пробило.
- Кофе будешь? - спрашивает он бодрым голосом, от чего я усмехаюсь, ведь знаю, откуда взялись это довольная улыбка и бодрость в такой поздний час.
- Нет, - сухо отвечаю я и на ощупь встаю с кресла, чтобы в очередной раз взглянуть в это до боли знакомое лицо.
Например, еще вчера бы я точно что-нибудь сделала с ним за такой поздний приход, но сегодня я просто с отвращением смотрю на это аристократическое, самодовольное лицо, замечая в зеленых глазах, за которые раньше я готова была отдать всё, которые стали смыслом жизни на пару лет, неподдельный блеск расслабленности и недавно полученного удовольствия.
Мне вдруг хочется вмазать ему в лицо так сильно-сильно, чтобы он понял, какого это ждать его каждый вечер, просиживая с сигаретой в этом кресле и думая черт знает что!
«Ненавижу. Гори в аду!»- хочется крикнуть ему в лицо, но вместо этого просто ложусь под одеяло и закрываю глаза, стараясь сделать вид, что всё как всегда, что я поверю в прибаутку.
- Я задержался на работе, - очередной раз врет мне уж очень убедительным голосом муж, ложась под одеяло и обнимая меня за талию. Раньше мое бы тело сразу отреагировало на это, но только не сегодня. Я молчу, боюсь сказать лишнего ему.
Проходит минут тридцать, прежде чем я слышу легкий храп, исходящий от моего супруга. Раньше я воспринимала это нормально, а теперь как представлю, что он, обнимая девицу, тоже так похрапывает, мне становится плохо. Раньше, раньше… в моей жизни это слово теперь одно из самых употребительных, а ведь раньше…
Медленно встаю, накидываю халат, забираю с тумбочки сигареты, зажигалку и иду к окну.
Ночные, черные облака расплылись по всему небу так, что не видно ни одного белого пятнышка, но я знаю, что придет утро, и небо снова засверкает всеми красками, как это бывает обычно после дождя.
Не знаю почему, но мне напоминает это зебру жизни: то она черная, как ночь, то светлая-светлая, как день, после дождя.
Всё, что нас окружает, напоминает нам нашу жизнь, пусть и отдаленно.