ЧАСТЬ 1. НИНА.
1) ГРУЗИНСКАЯ КНЯЖНА.
Грузинская княжна Нина Чавчавадзе, дочь поэта и общественного деятеля Александра Чавчавадзе, жена русского драматурга и дипломата Александра Грибоедова, родилась 4 ноября 1812 года.
Удивительна судьба этой прекрасной женщины.Оставшись вдовой в семнадцать лет, Нина замуж больше не выходила. Она не ушла в монастырь, вела светский образ жизни. Посещала балы, музыкальные вечера. Нина родилась в Грузии, в имении Цинандали. Выросшая на природе, в усадьбе, окруженной великолепным парком, она, как и ее сестра Екатерина, отличалась утонченной восточной красотой. Предполагают, что именно сестры Чавчавадзе изображены на известной акварели "Лезгинка" замечательного русского художника князя Григория Григорьевича Гагарина.
Акварель написана между 1840 и 1847 годами, когда сиятельный художник посетил имение Чавчавадзе. Танцующие на фоне прекрасной грузинской природы девушки изящны, как горные серны. Даже как-будто слышны звуки музыки...
Нине Чавчавадзе в ту пору было где-то тридцать лет. По свидетельству современников, она долго сохраняла обаяние и красоту юности. Ее сестра Екатерина была на пять лет моложе, а младшая сестра Софья - на двадцать лет. В ту пору она должна была быть еще совсем ребенком.
2) КНЯЗЬ ГАГАРИН.
Художник, написавший эту акварель, принадлежал к высшему светскому обществу. Князь Григорий Григорьевич Гагарин родился в аристократической семье, был сыном известного дипломата. Художественного образования он не получил, но, проживая с 1816 года в Италии, пользовался советами и уроками Карла Брюллова.
Сдружившись с Михаилом Юрьевичем Лермонтовым, Гагарин в 1840 году последовал за ним на Кавказ, где участвовал в военных действиях и даже был награжден орденом за храбрость в бою. Он исполнил много портретов, пейзажей, военных сцен, зарисовок памятников старины. Часть их в первой половине 1840-х годов использовал для картин, посвященных Кавказу. Это такие работы, как "Лагерь у второй Муганлинской переправы через реку Алазань ", "Группа горцев", "Сражение между русскими войсками и черкесами при Ахатле 8 мая 1841 года" и другие.
С 1848 г. Гагарин жил в Тифлисе, ездил по Закавказью, запечатлевая виденное. Диапазон его творческой деятельности этого периода необычайно широк: он построил в Тифлисе театр по собственному проекту, реставрировал фрески древних грузинских храмов, расписал в "византийском" стиле тифлисский кафедральный собор Сиони, руководил художественной частью на гранильной фабрике. Дом его был своего рода культурным центром Тифлиса.
С середины 1850-х гг. Гагарин продолжил свою деятельность в Петербурге: участвовал в составлении нового устава Академии Художеств, издал альбомы "Живописный Кавказ" и "Костюмы Кавказа", расписывал церкви, готовил труды по истории искусства. В 1859 г. был избран вице-президентом Академии художеств. Не желая и не умея противостоять натиску консервативно-бюрократических сил, был вынужден оставить этот пост в 1872 году.
И талантом, и профессиональным уровнем Гагарин не уступал многим крупным мастерам, но предрассудки аристократической среды мешали ему полностью посвятить себя творчеству, и оттого вклад художника в искусство оказался скромнее его возможностей.
Интересно, что именно этот сиятельный художник, возможно, запечатлел на своей акварели Нину и ее сестер: Екатерину и младшую Софью. Но это было бы не удивительно, так как они вращались в одном кругу высшего общества Тифлиса.
И все же, обязательно нужно обратить внимание на даты, которые заставляют усомниться в том, что это изображение сестер Чавчавадзе.
Знакомство с Михаилом Лермонтовым и дружба с ним князя Гагарина и сестер Чавчавадзе позволяет думать, что акварель могла быть написана в 1840 году.
Лермонтов посещал Кавказ в 1837 году, когда впервые познакомился с сестрами Чавчавадзе и посвятил им стихи. С Ниной он состоял в переписке.
Сведения об этом есть на сайте "Князья Дадиани. Лермонтов и Дадиани", там же приводится как пример, письмо Нины к Михаилу Юрьевичу. Но насколько достоверны эти сведения, я не нашла подтверждений. И все же, переписка могла состояться, поскольку Лермонтов через бабушку приходился родственником Ахвердовым, а Нина была воспитанницей Ахвердовой.
" В 1838 году поэт Михаил Юрьевич Лермонтов возвращается из ссылки в Грузии в Петербург, где находиться до 1840-го года. Тем не менее, продолжая переписку с молодой вдовой Ниной Александровной Чавчавадзе, оставшейся до конца жизни верной покойному мужу Грибоедову, у поэта возникает к ней почтительное дружеское отношение, о чем свидетельствует ее письмо в Петербург:
«Милый Мишико.
Ничего, что рискую так Вас называть? Я надеюсь, Вы не в претензии.
Наше все семейство кланяется Вам.
Наш papa; часто вспоминает о Вашем пребывании на Кавказе, а когда прочитал «Купца Калашникова», был в таком восхищении, что неоднократно пил за Ваше здоровье. Наша mama; по весне расхворалась, кашляла пресильно, мы в тревоге провели несколько недель, но теперь уже все в порядке и она здорова.
В декабре намечена свадьба нашей Като с князем Дадиани. Сразу сделалась такая значительная, умудренная, меньше стала смеяться и скакать, говорит – не тараторит, как раньше. Да, забавно: маленькая Катенька превращается во владетельную княгиню, ведь Мегрелия – это очень обширная область на западе Грузии, примыкающая к Черному морю (греки называли ее Колхидой, и сюда ходили аргонавты за золотым руном), а дворец Дадиани – в Зугдиди. Спрашиваю Катю: а не страшно повелевать народом? Дурочка хохочет: мол, чего бояться, и не боги горшки обжигают. Дай ей Бог, конечно, но боюсь чего-то, ведь народ в минуты безумия совершенно неуправляем, и ужасная смерть А. С. Грибоедова тому примером…
Всех нас опечалила смерть Григория Нечволодова. Умер в одночасье у себя в Дедоплис-Цкаро, там же упокоен. Славный подполковник, добрый человек. Генерал-губернатор назначил его вдове пенсию, но, конечно, ей одной с двумя маленькими девочками будет трудновато. Постараемся помогать ей, чем сможем.
Жду от Вас письма. Расскажите подробно о своей жизни. Не женились ли? Этот вопрос до сих пор волнует в Тифлисе кое-кого. Эта кое-кто до сих пор не замужем…
Будьте счастливы.
Любящая Вас как сестра
Нина Грибоедова».
Като, как называет Нина свою сестру Екатерину, вышла замуж в 1838 году, а в 1840 году у нее родился первый ребенок.
Эти даты позволяют предположить, что на акварели 1840 года вряд ли изображены Екатерина, Нина и Софья. Екатерина в тот момент ждала ребенка.
Младшей Софье в ту пору было восемь лет, а Нина старше ее на двадцать лет...
3) ЗНАКОМСТВО С АЛЕКСАНДРОМ ГРИБОЕДОВЫМ и СВАДЬБА.
Выросшая в семье грузинского аристократа и поэта, тесно связанного с русскими литературными кругами, Нина ещё в ранней юности отличалась необыкновенной красотой, изысканностью манер и душевной добротой. Грибоедов, служивший в 1822 году в Тифлисе, часто посещал дом князя Чавчавадзе и давал его дочери уроки музыки.
Отметим здесь, что у двух Александров Сергеевичей : Пушкина и Грибоедова жены родились в один год - 1812. Молодые красавицы пользовались большой популярностью в обществе, неудивительно, что оба поэта были влюблены в юных девушек, своих будущих жен... Свадьба Грибоедова состоялась летом 1828 года, Александр Сергеевич познакомился с Натали Гончаровой зимой 1828 - 1829 гг.
Вот описание свадьбы Грибоедова:
" В 1827–1828 годах Нино Чавчавадзе уже славилась в Тбилиси как блестящая красавица и исключительного обаяния женщина. "За ангельскую красоту, не вдаваясь в метафору, можно ее было назвать существом истинно неземным", – говорит в своих воспоминаниях кавказский офицер Федор Торнау. А второй секретарь посольства Грибоедова Карл Аделунг записал: "Очень меня ошеломило также известие о том, что Грибоедов женится. Его будущая жена – молодая шестнадцатилетняя Нина Чавчавадзе; она очень любезна, очень красива и прекрасно образована… Я имел случай ее хорошо разглядеть; она необычайно хороша, ее можно назвать красавицей…"
О своем сватовстве Грибоедов подробно рассказал Федору Булгарину в письме от 24 июля 1828 года: "…Это было 16 [июля]. В этот день я обедал у старой моей приятельницы Ахвердовой, за столом сидел против Нины Чавчавадзевой […], все на нее глядел, задумался, сердце забилось… выходя из стола, я взял ее за руку и сказал ей: пойдемте со мной, мне нужно что-то сказать вам. Она меня послушалась, как и всегда, верно, думала, что я ее усажу за фортепиано, вышло не то, дом ее матери возле, мы туда уклонились, взошли в комнату, щеки у меня разгорелись, дыханье занялось, я не помню, что я начал ей бормотать, и все живее и живее, она заплакала, засмеялась, я поцеловал ее, потом к матушке ее, к бабушке, к ее второй матери Праск. Ник. Ахвердовой, нас благословили, я повис у нее на губах во всю ночь, и весь день, отправил курьера к ее отцу в Эривань с письмами от нас обоих, и от родных". В ответном послании князь Александр Чавчавадзе благословил союз дочери Нино и Грибоедова, сообщил, что радуется их любви.
Вскоре состоялось венчание 33-летнего Александра Грибоедова и 16-летней Нино Чавчавадзе в Сионском соборе. Описание их свадебного торжества находим в газете "Тифлисские ведомости" в номере от 12 сентября 1828 года:
"…1-й бал, или, лучше сказать, обед с танцами, дан был 24-го августа нашим полномочным министром в Персии А.С. Грибоедовым, по случаю бракосочетания его с княжной Н.А. Чавчавадзе, 2-й великолепный бал был у г. тифлисского военного губернатора, генерал-адъютанта Н.М. Сипягина 26-го августа. В превосходно освещенные и отлично убранные комнаты, занимаемые его превосходительством, вход был через стеклянную галерею, украшенную на сей раз деревьями и цветами. Звук труб возвещал о приезде гостей, которые встречаемы были назначенными для сего чиновниками, а дамы – самим хозяином.
Когда все гости съехались, то бал начался блестящим фейерверком, сожженным против дома его превосходительства, на прекрасной Александровской площади, устроенной во время управления здешним краем его превосходительством Н.М. Сипягиным. После фейерверка начались танцы. Польские экосезы, вальсы, кадрили попеременно занимали гостей. Наконец все умолкло, и внимание присутствующих было обращено на квартет, разыгранный тифлискими виртуозами с искусством, удовлетворительным для самых строгих знатоков музыки.
По окончании квартета снова закипели танцы. Прелестные грузинки, в национальных костюмах, под звуки страстной мелодии танцевали грузинский танец, называемый лезгинкой. Прелестные телодвижения и ловкость, оказанная в сем танце красавицами Востока, заставили позабыть каждого зрителя наш резвый котильон и мазурку. Превосходный ужин окончился в 3 часа, но с ним не кончилось веселость гостей, и светозарное солнце уже блистало на высотах Кавказа, когда окончилось попурри, а с ним и бал…"
"Вы говорите, что я слишком озаботился моею женитьбою, – писал Грибоедов Ивану Паскевичу 23 августа 1828 года. – Простите великодушно, Нина мой Карс и Ахалцых, и я поспешил овладеть ею так же скоро, как ваше сиятельство столькими крепостями… "
Автор: Бесик Пипия.
Читать далее:
К моменту свадьбы за плечами Грибоедова уже была его великая комедия, несколько сочинённых вальсов и Туркманчайский договор, заключённый между Россией и Персией.Согласно этому договору, за подготовку которого Грибоедов получил из рук царя орден Анны 2-й степени с алмазными знаками и четыре тысячи червонцев, из персидского плена должны были немедленно быть освобождены все русские пленные.
Праздник был блестящим. Само венчание состоялось в кафедральном соборе Тифлиса Сиони 22 августа 1828 года. Но церемония венчания вызвала толки в городе. Накануне Грибоедов заболел малярией и врачи настоятельно просили его отложить торжество. Однако тот стоял на своём и 22 августа в Сиони прошёл обряд, во время которого у жениха начался очередной приступ. Руки Грибоедова так дрожали, что он не смог удержать в них обручальное кольцо. Под испуганный шёпот собравшихся оно покатилось по собору, предрекая молодым, решили все, несчастье в совместной жизни. Опять роковое совпадение. Во время венчания Пушкина обручальное кольцо тоже упало...
Медовый месяц продолжался всего неделю. Её молодые супруги провели в кахетинском имении семьи Чавчавадзе — легендарном Цинандали. На территории старинного парка до сих пор сохранились стены древней часовни, в которую каждое утро отправлялись Александр и Нина.
4 )ПЕРСИЯ.
Наконец, 9 сентября Грибоедов выехал со всей своей свитой, с молодой супругой и тещей из Тифлиса к месту своей службы. Из Эчмиадзина Грибоедов писал своей приятельнице Варваре Семеновне Миклашевич между прочим следующее:
"Друг мой Варвара Семеновна! Жена моя, по обыкновению, смотрит мне в глаза, мешает писать; знает, что пишу к женщине, и ревнует. Не пеняйте же на долгое молчание, милый друг, видите ли, в какую необыкновенную для меня эпоху я его прерываю. Женат, путешествую с огромным караваном, 110 лошадей и мулов, кочуем под шатрами на высотах гор, где холод зимний. Нинушка моя не жалуется, всем довольна, игрива, весела; для перемены бывают нам блестящие встречи, конница во весь опор несется, пылит, спешивается и поздравляет с счастливым прибытием туда, где бы вовсе быть не хотелось. Нынче нас принял весь клир монастырский в Эчмиадзине, с крестами, иконами, хоругвями, пением, куреньем etc., и здесь, под сводами этой древней обители, первое помышление о вас и об Андрее. Помиритесь с моей ленью..."
"Как это случилось? Где я, что и с кем? Будем век жить, не умрем никогда!" - Слышите? Это жена мне сейчас сказала, ни к чему, - доказательство, что ей шестнадцатый год. Но мне простительно ли, после стольких опытов, стольких размышлений, вновь броситься в новую жизнь, предаваться на произвол случайностей и все далее от успокоения души и рассудка. А независимость, которой я был такой страстный любитель, исчезла, может быть, навсегда, и как ни мило, как ни утешительно делить все с милым, воздушным созданием, но это теперь так светло и отрадно, а впереди так темно, неопределенно! Бросьте вашего Троспера и Куперову "Prairie", - мой роман живой у вас перед глазами и во сто крат занимательнее; главное в нем лицо - друг ваш, неизменный в своих чувствах, но в быту, в роде жизни, в различных похождениях не похож на себя прежнего, на прошлогоднего, на вчерашнего даже; с каждою луною со мною сбывается что-нибудь, о чем не думал, не гадал".
"...Наконец после тревожного дня вечером уединяюсь в свой гарем; там у меня и сестра, и жена, и дочь - все в одном милом личике; рассказываю, натверживаю ей о тех, кого она еще не знает и должна со временем страстно полюбить; вы понимаете, что в наших разговорах имя ваше часто. Полюбите мою Ниночку. Хотите ее знать? В Malmaison, в Эрмитаже, тотчас при входе, направо, есть Мадонна в виде пастушки Murillo, - вот она. В Эривани Нина Александровна увиделась и простилась с отцом, который не был у нее на свадьбе".
25 сентября поехали дальше, причем Грибоедов, проезжая через Эривань, говорил жене шутя: "Не оставляй костей моих в Персии; если умру там, похорони меня в Тифлисе, в монастыре Св. Давида".
Таким образом, из письма Грибоедова мы узнаем, что он считал Нину похожей на " Мадонну " работы художника Мурильо, находящуюся в Эрмитаже. Конечно же, в памяти сразу возникает образ Мадонны "Непорочного зачатия" кисти великого испанского живописца. Этот трогательный и нежный образ сам художник очень любил и не раз повторял в своих картинах.
Но Александр Сергеевич упоминает именно о Мадонне из Мальмезонского зала.
В 1815 году Александр I в память о победоносном вступлении русских войск в Париж выкупил тридцать восемь первоклассных картин из Мальмезонской галереи, принадлежавшей императрице Жозефине. Часть полотен этого собрания раньше достались Наполеону в качестве военного трофея при оккупации Касселя. Пройдет четырнадцать лет и уже император Николай I приобретет для Эрмитажа из Мальмезонской коллекции еще тридцать картин, произойдет это в 1829 году.
Следовательно, Грибоедов мог видеть только первую часть Мальмезонской
коллекции. Там, к сожалению, нет мадонны в виде пастушки Бартоломео Эстебана Мурильо. Есть изображение юного Иоанна Крестителя в виде пастушка кисти этого великого испанского мастера. На этой картине Иоанн очень похож на прелестную маленькую девочку. Еще есть " Мадонна " на картине этого же мастера "Поклонение волхвов". Там изображена совсем юная мадонна, но Александр Сергеевич пишет о Мадонне в образе пастушки. Следовательно, остается только картина с изображением Иоанна Крестителя. Скорее всего, именно этот образ напоминал Грибоедову его Нину. Но...
" Рукописный каталог, начатый после смерти Екатерины 11 в 1797 ., до 1811 г. включал 11 работ с именами испанских художников:одну Мурильо, одну копию с картины Мурильо, восемь - Риберы : одну Рибальты. Установлено, что три из этих картин - „Св. 1оанн Креститель" Мурильо, „Философ с книгой, циркулем и уго-ьником" и „Философ с книгой" Риберы - принадлежали князю А. Потемкину-Таврическому и были куплены у его наследников в 1792 г. „Св. Иоанн Креститель" Мурильо оказался копией с работы, ныне хранящейся в Лондонской национальной галерее.
С нее, в свою очередь, была сделана другая копия, также вошедшая в рукописный каталог 1797 г. В 1901 г. она была выдана в Михайловский дворец, затем в Павловск, а оттуда - в музей в Воткинск. Что касается „философов" Риберы, то один из них, „Философ книгой" был передан в 1940 г. в Художественный музей Ростова-на-Дону, но впоследствии оказался в Павловском дворе-музее. „Философ с книгой, циркулем и угольником" остался Эрмитаже и приписан теперь мастерской Риберы. В начале 19 в. Эрмитаж поступили еще две картины под названием „Философ", также „Архимед" и „Эзоп". В 1817 г. они находились в Стрельне."
Диссертации по гуманитарным наукам -
Отсюда следует, что Грибоедов мог видеть копию с картины Мурильо " Св. Иоанн Креститель" и именно она напомнила ему его жену. Но, судя по всему, в Мальмезонскую коллекцию она не входила. Еще интересно, что Грибоедов пишет в письме, что его молодая жена "на шестнадцатом году", но Нине шел семнадцатый...
В Персии юная Нина остановилась в резиденции российского посланника в Тавризе. В персидскую столицу Грибоедов въехал в воскресенье, в пятый день месяца реджет, по местному календарю, когда Солнце находилось в созвездии Скорпиона. Персы посчитали это дурным знаком. Советники уговаривали Грибоедова повременить и задержаться хотя на один день у ворот Тегерана.
Но посланник, как и его молодая жена, не верил в приметы.
С первого дня он повёл себя довольно жестко и потребовал немедленно начать исполнение условий договора между Россией и Персией. В Тегеране у него даже появилось прозвище «сахтар», что в переводе означает «жестокое сердце».
При этом каждый день Грибоедов писал свой обожаемой Ниноби, как он называл жену. Из сообщений друзей он знал, что Нина тяжело переносит беременность. А потом с конце января собирался покинуть Тегеран. Но выполнить эти планы ему было не суждено...
30 января 1829 года в резиденцию русского посланника в Персии явился казначей и главный евнух Мирза-Якуб, который решил принять российское подданство. Когда известие о его предательстве разлетелось по городу, у дома Грибоедова собралась тысячная толпа вооруженных кинжалами местных жителей. Дипломат отправил Мирзу-Якоба поговорить с собравшимися. Но стоило тому выйти на улицу, как ему тут же отрубили голову.
Вид крови окончательно опьянил толпу, которая в считанные секунды ворвалась в здание российского посольства. Грибоедову предложили бежать через подземный ход, но он отказался и захотел сам усмирить незваных гостей. Но успел только выйти из своей комнаты, как в него полетели камни. Один из них попал Грибоедову в голову. Смерть наступила мгновенно...
Такая же участь постигла всех сотрудников посольства. Всего в тот день погибло пятьдесят человек. Тело Грибоедова ещё несколько дней таскали по улицам Тегерана и в конце концов сбросили в общую могилу за городом.
Никаких последствий убийство русского посланника для Персии не имело. Наследник шахского престола принц Хозрев-Мирза лично приехал в Санкт-Петербург и на аудиенции у императора Николая Первого попросил предать вечному забвению трагедию 30 января 1829 года.
Для того, чтобы это было легче сделать, принц привёз в подарок — знаменитый алмаз "Шах" в 87 карат. Компенсация была признана достойной...
5) ЮНАЯ ВДОВА.
О том, что произошло в Тегеране, очень скоро стало известно и в Тавризе. Однако сообщать беременной Нине о гибели мужа не решились. Тем более, что она продолжала получать отправленные им ещё до трагедии письма.
Сохранилось последнее письмо, которое успел отправить дипломат.
«15 декабря 1828 года. Бесценный друг мой, жаль мне тебя, грустно без тебя, как нельзя больше. Теперь я истинно чувствую, что значит любить. Прежде расставался со многими, которым тоже был крепко привязан, но день, два, неделя — и тоска исчезала, теперь, чем далее от тебя, тем хуже. Потерпим ещё несколько, ангел мой, и будем молиться Богу, чтобы нам после того никогда более не разлучаться».
В конце концов, под предлогом болезни Грибоедова, который якобы уже выехал на лечение в Грузию, Нину отправили в Тифлис. Только когда она оказалась в стенах родительского дома, женщине случайно сообщили, что Александр Грибоедов погиб. В ту же секунду у нее начались роды. Мальчик прожил всего час, но за это время его успели окрестить и дать имя Александр...
Похороны Грибоедова состоялись только через пять месяцев. Его тело было извлечено из общей могилы и опознано благодаря простреленной на дуэли с декабристом Якубовичем руке. Гроб с изуродованными останками законопатили и залили нефтью. В таком виде на убранной чёрным бархатом подводе, которую сопровождали 12 человек с факелами в руках, тело Грибоедова доставили в Тифлис.
Нина Чавчавадзе, несмотря на отговоры, потребовала открыть гроб. Увидев изувеченный труп мужа, она отказалась поверить, что перед ней её Александр. Только по его искалеченной в дуэли руке опознала она мужа...
«Ум и дела твои бессмертны в памяти русской, но для чего пережила тебя любовь моя!» — приказала 17-летняя вдова выбить на чёрном мраморе, установленном на могиле мужа. Она расположена в небольшом гроте в скале и находиться словно под охраной рыдающей женщины, выполненной из бронзы скульптором Кампиони.
По распоряжению царского правительства, двум ближайшим родственницам Грибоедова — его матери и вдове — было выделено пособие в размере 60 тысяч рублей. Спустя два года на московской сцене состоялась премьера комедии «Горе от ума», до этого находившейся под негласным запретом цензуры.
Основной статьёй доходов была пожизненная пенсия в размере 5 000 рублей, назначенная вдове Грибоедова императором.
Нина пережила мужа на 28 лет. До последнего своего дня она оставалась вдовой. И на все ухаживания — а влюблённых в неё было немало — отвечала отказом.
Красотой Нины восхищались все, кто её видел. Дипломат и писатель Фёдор Торнау, оставил такое описание вдовы Грибоедова: «Как звезда первой величины, светила в Тифлисе Нина Грибоедова. Томная красота и ангельский нрав Нины Александровны обливали моё сердце целительным бальзамом, к ней влекло мою душу неодолимой силой».
В Грузии не принято, чтобы женщина, выходя замуж, брала фамилию мужа. Но вдова великого поэта для всех была Ниной Грибоедовой. Почти три десятка лет она провела в трауре и всю себя отдавала заботам о близких. Воспитывала младшую сестру Софию, помогала брату Давиду выкупать жену и дочь из плена, в который они были захвачены Шамилем.
6) ПОСЛЕДНИЕ ГОДЫ.
Последнее появление Нины Чавчавадзе-Грибоедовой в высшем свете состоялось в 1856 году, когда она вместе с сестрой Екатериной появилась в Москве на коронации императора Александра Второго. Все были в восторге от очарования 44-летней вдовы великого Грибоедова.
В тот же день, 19 сентябра 1856 года, в Малом театре давали комедию «Горе от ума». Из Москвы Нина уехала в Петербург и прожила там несколько месяцев, являясь личной гостьей молодого российского императора.
Впрочем, подобным обращением со стороны российского монарха Нина была обязана не гению мужа, а положению средней сестры Екатерины. Та после смерти своего супруга, князя Давида Дадиани, стала правительницей принадлежавшей семье Дадиани Мегрелии. После того, как во время Крымской войны Екатерина отвергла предложение турецкого султана перейти под его покровительство и повела свои войска в наступление, она стала настоящей героиней.
Семья Екатерины Дадиани стала приближённой к императору Николаю Первому, после смерти которого расположение царской Фамилии в её отношении сохранило свою силу. Таким образом, сёстры Нина и Екатерина оказались в Москве на коронации молодого императора Александра Второго.
По воспоминаниям Константина Бороздина, Екатерина Дадиани «со свитою производила эффект чрезвычайный. Сохранившая блеск своей красоты, в роскошном и оригинальном костюме, она была чрезвычайно представительна, а рядом с нею все видели прелестную её сестру, Грибоедову, дорогую для всего нашего русского общества по имени, ею носимому. Все были в восторге от мегрельской царицы, её сестры, детей и свиты».
Екатерина Дадиани и её дети провели потом десять лет в Петербурге, откуда отправились в Париж. В столице Франции дочь Екатерины — Саломе Дадиани — вышла замуж за Ашиля Мюрата, внучатого племянника Наполеона.
Нина Грибоедова вернулась в Тифлис в начале лета 1857 года, когда там вовсю свирепствовала холера. Женщине предложили немедленно покинуть город. Но она отказалась и самоотверженно ухаживала за больными друзьями и родственниками. Все они благополучно поправились.
Четвертого июля газета «Кавказ» с прискорбием сообщала: «Наше общество понесло значительную потерю. В прошлую пятницу, 28 июня после краткой болезни скончалась Нина Александровна Грибоедова, урожденная Чавчавадзе. Отпевание тела происходило в прошлое воскресенье в Кашветской Георгиевской церкви, при стечении всех уважавших прекрасную личность покойной, бывшей всегда украшением лучших салонов и столь рано похищенной смертью из их круга. Тело Нины отнесено на руках в монастырь Святого Давида и положено в одном склепе рядом с супругом».
ЧАСТЬ II. НАТАЛИ.
1) СВАТОВСТВО.
В том же году, когда Грибоедов трагически погиб, Александр Сергеевич Пушкин впервые увидел свою будущую жену Натали на московском балу. Познакомились они в зиму 1828-1829 годов. Юной красавице было шестнадцать лет, Александру Сергеевичу - почти тридцать.
.
Как тут не вспомнить о Нине и Александре Грибоедове, ведь разница в годах у них была почти такая же. Но в отличие от стремительного сватовства и женитьбы Грибоедова, поначалу все складывалось не так уж гладко для Александра Сергеевича. При первом сватовстве ему отказали...
Наталья Николаевна родилась 8 сентября 1812 года в поместье Кариан Тамбовской губернии. Родилась она в том же году, что и Нина Чавчавадзе...
Но жизнь ее складывалась совсем не так, как у Нины, окруженной любящей семьей и не знавшей забот в юности. Правда, до шести лет Натали жила в поместье деда, любившего ее и безмерно баловавшего. Девочка ни в чем не знала отказа, для нее даже выписывали наряды и кукол из Парижа. Но затем мать забрала ее к себе, и все круто изменилось.
Мать не слишком баловала вниманием свою младшую дочь, впрочем, как и старших.
"Уж очень тиха, ни одной провинности. В тихом омуте черти водятся..." Вот ее мнение о Натали. Похоже, Натали всю жизнь побаивалась свою мать Наталью Ивановну, но зато какой замечательной матерью оказалась она сама!
Вот тут Пушкин как в воду глядел. Если он и предвидел свою скорую гибель, то как-будто знал, что лучшей матери для своих детей ему не найти. И в гибели своей он ее не винил...
Вот что вспоминает о юношеских годах Наталии Николаевны Гончаровой ее близкая знакомая и соседка по имению Надежда Еропкина: "...Натали девочкой отличалась редкою красотой. Вывозить ее стали очень рано,и она всегда была окружена роем поклонников и воздыхателей. Место первой красавицы Москвы осталось за нею... Воспитание в деревне оставило ей в наследство цветущее здоровье. Сильная, ловкая, она была необыкновенно пропорционально сложена, отчего и каждое движение ее было преисполнено грации. Глаза добрые, веселые, с подзадоривающим огоньком из-под длинных бархатных ресниц... Но главную прелесть Натали составляло отсутствие всякого жеманства и естественность. Большинство считало ее кокеткой, но обвинение это несправедливо..."
Интересно в этих воспоминаниях, на мой взгляд, что Наталья не была таким уж " поэтичным ", меланхоличным созданием, а вполне веселой и жизнерадостной девушкой, со взглядом "с огоньком".
"Наталия Николаевна явилась удивительным самородком!" - отмечает в заключение Надежда Михайловна в своих воспоминаниях.
2) ЗНАКОМСТВО С ПУШКИНЫМ и СВАДЬБА.
Этот самородок мгновенно поразил сердце и воображение знаменитого поэта, который увидел девушку на балах танцмейстера Иогеля, в доме на Тверском бульваре, зимой 1828-1829 года. Александр Грибоедов, собиравшийся долго и счастливо жить со своей 16-ти летней Ниноби, погиб в январе 1829 года...
Влюбленный Пушкин не сразу отважился появиться в доме Гончаровых. Ввел поэта в их гостиную старый знакомый Федор Иванович Толстой, скоро ставший его сватом. Около двух лет тянулось сватовство.
Поэт изо всех сил старался устроить свои денежные дела, что в конечном итоге позволило обеспечить приданое невесты, одолжив будущей теще 11 тысяч, заложив имение. В начале апреля 1830 года согласие матери Гончаровой было завоевано.
Знавшая Гончаровых Н. П. Озерова рассказывала: «...мать сильно противилась браку своей дочери, но... молодая девушка ее склонила. Она, кажется, очень увлеченной своим женихом». Это наблюдение подтверждается и письмом самой Наташи деду с просьбой о разрешении на брак с Пушкиным:
«Любезный дедушка!... Я с прискорбием узнала те худые мнения, которые Вам о нем внушают, и умоляю Вас по любви вашей ко мне не верить оным, потому что они суть не что иное, как лишь низкая клевета...»
А к кому еще было обратиться молодой девушке, как к единственному человеку, любившему и баловавшему ее - родному дедушке. Это лишь говорит о ее смелости и решимости уйти от тирании матери. Она мечтала о своей собственной семейной жизни, муже и детях. И впоследствии замуж вышла во второй раз только за человека, который на себя заботу о ее детях.
" Венчание Пушкина с Натальей Николаевной Гончаровой состоялось в московской церкви Старого Вознесения на Никитской улице, в приходе невесты. Сначала оно планировалось в домовой церкви князя С.М. Голицина, но московский митрополит Филарет не разрешил (хотя до этого венчания не раз были и в домовых церквях). Обряду венчания, назначенному на вечер, утром предшествовал так называемый «брачный обыск», т.е. составление своеобразной анкеты опроса молодых, запись которой сохранилась. По ней можно узнать, что «поручителями» правильности сведений о женихе и невесте со стороны Н.Н. Гончаровой были ее мать - Н.И. Гончарова, отец – Н.А. Гончаров и П.М. Азанчевский, со стороны Пушкина - его брат, поручик Л.С. Пушкин, П.А. Вяземский и А.С. Передельский. Их подписи обозначены под «обыском», кроме подписей самих жениха и невесты.
Интересно, что, несмотря на после эпидемическую обстановку по холере, в Москве было очень много толков и пересудов о свадьбе Пушкина: «состоится она или не состоится», то есть интерес к ней был весьма велик, поэтому власти города были вынуждены даже поставить полицию у входа в церковь, с приказом: "посторонних не пускать!"
Нет необходимости повторять случайности, которые сопутствовали венчанию и были расценены суеверным Пушкиным как плохие предзнаменования. Добавим лишь, что подобный «инцидент » произошел в тот день и у тещи поэта Н.И. Гончаровой. В ее комнате московского дома, когда она вернулась туда из церкви, вдруг упало и разбилось старинное трюмо. Богомольная Наталья Ивановна раздосадованно расценила это как «не к добру».
Посажёными родителями на свадьбе были: со стороны жениха - князь П.А. Вяземский и графиня Е.П. Потемкина (рожд. княжна Трубецкая), со стороны невесты - И.А. Нарышкина и А.П. Малиновская, Иконоформом, т.е. мальчиком, несущим икону перед молодыми - 10-летний сын князя П.А. Вяземского - Павел, который несмотря на разницу в возрасте, считал себя другом поэта.
После венчания молодые приехали в свою квартиру, предусмотрительно, еще 23 января, нанятую Пушкиным на Арбате, в доме Е.М.Хитровой. Здесь их встретили с образом, заранее уехавшие из церкви после совершения брака, друг поэта П.В.Нащокин и юный князь Павел Вяземский. Потом состоялся большой ужин, где всем распоряжался Лёвушка, младший брат поэта, по своей безалаберности уже давно просрочивший время возвращения в полк.
Молодожёны занимали второй этаж дома: зал, гостиную, кабинет, спальню и будуар. Среди нанятых Пушкиным слуг были экономка, дворецкий, камердинер и др. Гостям запомнилась «щегольская и уютная гостиная пушкинской квартиры, оклеенная диковинными обоями под лиловый бархат, с рельефными набивными звездочками. Это было первое семейное «обиталище» поэта, где он обрёл мир и покой, непривычный по своей полноте и прочности и, к сожалению, не очень долгий. Однако тогда Пушкин был женат, влюблен, любим и безмерно счастлив."
Из материалов сайта :http://f33.ucoz.ru/
Но будущее не обещало пути, усыпанного розами. Ни Натали, ни Александр Сергеевич не были святыми. Роковая встреча с Дантесом, "белой Головой", предсказанной Пушкину, как погибель, прервала их семейную жизнь.
3) МАДОННА.
Видимо, предвидя это, гениальный поэт был печален накануне свадьбы.
На «мальчишнике», который устраивал Пушкин, он казался весьма мрачным. Все заметили это, и многие предрекали несчастливый брак. Упавшее кольцо, как плохое предзнаменование, как на венчание Грибоедова...
Но стоит вспомнить еще то, что Александр Сергеевич Пушкин называл свою невесту, а впоследствии жену - Мадонной. Так же, как и его тезка Александр Сергеевич Грибоедов, который в письме также назвал свою Ниночку ...
Недаром великие поэты увидели образ своих прекрасных жен в картинах поистине великих мастеров - Рафаэля и Мурильо.
" Наталия Гончарова. Любовь или коварство?
Автор: Черкашина Лариса Сергеевна
Одна из жемчужин Национальной картинной галереи в Эдинбурге - Бриджуотерская мадонна, творение великого Рафаэля.
Именно старинной копией этой картины в июле далекого 1830 года любовался Пушкин. Копия (но об этом тогда мало кто знал - ведь картина приписывалась кисти самого Рафаэля) была выставлена для продажи в Петербурге на Невском проспекте, в витрине книжного магазина, принадлежавшего И.В. Сленину, знакомцу поэта.
"Прекрасные дамы просят меня показать ваш портрет и не могут простить мне, что его у меня нет, - пишет он Натали Гончаровой в Москву. - Я утешаюсь тем, что часами простаиваю перед белокурой мадонной, похожей на вас как две капли воды; я бы купил ее, если бы она не стоила 40 000 рублей".
И далее в том же письме - неожиданное предложение поэта-жениха: коль на покупку так полюбившейся картины не достает средств, "Афанасию Николаевичу следовало бы выменять на нее негодную Бабушку" ("Бабушка" - это всего лишь бронзовая статуя Екатерины II работы немецкого скульптора Мейера, принадлежавшая Гончаровым и назначенная в качестве приданого Натали).
Пушкинский «прожект» так и не был исполнен. Прекрасная копия обрела иного владельца и была увезена в Германию (на родину «медной бабушки») во Франкфурт-на-Майне, где и хранилась в Штеделевском институте искусств с 1833 года. В конце девятнадцатого века она таинственным образом исчезла, и следы ее затерялись. Полагают, что меценат Штедель, «немецкий Третьяков», завещавший свою богатейшую коллекцию городу, дал разрешение Совету директоров на продажу копий известных полотен. Именно на той копии «Мадонны», в отличие от оригинала, был пейзажный фон — «под пальмою Сиона».
Но вернемся к самому подлиннику. Пушкину не суждено было воочию видеть шедевр «Рафаэля Санцио из Урбино». История этой картины удивительна…
«Мадонна с младенцем» (так первоначально именовалась она) написана была великим итальянцем в пору расцвета его гения в 1504–1507 годах, в так называемый «флорентийский период». Затем меняя в веках своих владельцев, оказываясь то во Франции, то в Англии, картина попадает, наконец, в собрание к герцогу Бриджуотеру (Bridgewater) — отсюда и ее странное, непривычное русскому уху название.
Вот любопытное сообщение, напечатанное в газете «Русский инвалид» за 1830 год, где сообщалось о продаже картины в Петербурге: «Сия славная картина из кабинета г. де Синьелей перешла в кабинет г. Монтарзиса; от него досталась г. Ронде, у которого купил ее герцог Орлеанский, регент Французского королевства во времена малолетства Людовика XV. Она была похищена во время революции из галереи герцога Орлеанского. Она имеет 2 фута 4 дюйма длины и 1 фут 6 дюймов ширины; с нее есть два эстампа. На одном надпись: «Святая дева и младенец Иисус из галереи герцога Орлеанского. Римская школа, VI картина Рафаэля Санцио из Урбино»».
Картина в числе шести изображений святого семейства хранилась в Пале-Рояле — парижском дворце герцога Орлеанского. Именно во Франции у неизвестного владельца (вспомним, что картина была украдена из дворцовой галереи) ее купил другой герцог — Бриджуотер. Он мог приобрести ее не позднее 1829 года, потому что именно в этом году семидесятилетний английский аристократ скончался. По той же причине сама картина никоим образом не могла оказаться летом 1830-го в Петербурге, в книжном магазине на Невском проспекте.
После кончины английского герцога все богатейшее собрание живописи, в том числе и «Бриджуотерская мадонна», перешло к его наследнику Стаффорду, затем — к Эдертону. Долгие годы картина хранилась в лондонской галерее — фамильном «Доме Бриджуотеров», но во время Второй мировой, когда немцы нещадно бомбили Лондон, картину вместе с другими шедеврами (полотнами Тициана, Рембрандта, Пуссена) вывезли в более безопасное место, в Эдинбург. Для Англии существовала и еще одна реальная угроза лишиться замечательных творений старых мастеров. Тогда созданные по приказу Адольфа Гитлера специальные отряды экспертов Рейха буквально охотились за живописными шедеврами. По всей Европе рыскали они в поисках объявленных «важными для империи» экспонатов, которые должны были бы постоянно пополнять личное собрание фюрера, огромный музей на его родине, в австрийском городке Линце. Так что предосторожность англичан была не лишней. Да и шотландский характер был знаком им не понаслышке — кто-кто, а шотландцы со своими сокровищами просто так не расстались бы.
Даже в военные годы Национальная галерея в Эдинбурге не закрывалась. Напротив, она словно переживала свое возрождение: сотни посетителей в благоговейной тишине созерцали ее сокровища. И многие из них чуть ли не каждодневно подходили к «Бриджуотерской мадонне», притягивавшей к себе неведомой силой…
Знаменитому полотну Рафаэля Санти исполнилось уже пятьсот лет. Сколько раз за минувшие века великое творение Рафаэля было буквально на волоске от гибели! Сколько раз картина становилась невольной заложницей политических страстей, бушевавших в Европе, и последующих за ними губительных революций, переворотов, войн, мятежей! И все же после стольких опасных приключений, выпавших на ее долю, она обрела надежное пристанище — в Национальной галерее Шотландии."
Сонет, первоначально названный Пушкиным " Картина ", а лишь затем " Мадона", под стать величайшим творениям ушедших эпох. Есть непостижимые совпадения, некие временные параллели в судьбах гениев. По странной прихоти судьбы русскому гению Александру Пушкину было отпущено столько же земного бытия, сколь и великому флорентийцу Рафаэлю, - ровно тридцать семь лет...
Судя по всему, другому великому русскому поэту - Александру Грибоедову было отпущено 39 лет, если следовать не дате его рождения в 1795 году, указанной на памятнике со слов матери Александра Сергеевича, а времени ее замужества в 1791 году. Во всяком случае, точно известно, что младшая сестра Грибоедова Мария родилась в 1792 году.
4) КОПИЯ КАРТИНЫ.
Обратимся к сонету Пушкина:
А. С. Пушкин
Не множеством картин старинных мастеров
Украсить я всегда желал свою обитель,
Чтоб суеверно им дивился посетитель,
Внимая важному сужденью знатоков.
В простом углу моем, средь медленных трудов,
Одной картины я желал быть вечно зритель,
Одной: чтоб на меня с холста, как с облаков,
Пречистая и наш божественный спаситель -
Она с величием, он с разумом в очах -
Взирали, кроткие, во славе и в лучах,
Одни, без ангелов, под пальмою Сиона.
Исполнились мои желания. Творец
Тебя мне ниспослал, тебя, моя Мадона,
Чистейшей прелести чистейший образец.
Интересное исследование на тему, какую именно копию шедевра Рафаэля видел Александр Сергеевич Пушкин, провел Г. М. КОКА
ПУШКИН ПЕРЕД МАДОННОЙ РАФАЭЛЯ :
" Бриджуотер купил картину во Франции ранее 1830 г. (в 1829 г. он уже умер), и она не могла быть после этого привезена в Петербург для продажи: все собрание Бриджуотера (в котором имеются и две другие картины Рафаэля) перешло к его наследнику Стаффорду, потом Эдертону и сохранялось в Лондоне до наших дней.8 Это еще раз подтверждает, что у Сленина была выставлена для продажи не подлинная картина Рафаэля, а одна из ее старинных копий.
Именно к этой живописной мадонне, из множества известных тогда в России, уверенно и прямо подводят незыблемые документальные данные. Нет никаких оснований сомневаться, что у Сленина продавалась старинная копия именно с «Бриджуотерской мадонны» Рафаэля. Здесь увидел ее Пушкин, о ней и писал он Наталье Николаевне.
Но совпадает ли эта картина со всеми приметами полотна, известными из стихотворения?
«Бриджуотерская мадонна» представляет собой двух фигурную композицию: в ней нет других персонажей, кроме Марии и младенца. Об этом же говорится и в стихотворении: «Одни, без ангелов». Совпадает и нечасто встречающееся в живописных полотнах на этот сюжет положение тела младенца — изысканно изогнутое, с рукой, хватающейся за одежду мадонны, что и вызвало пушкинский эпитет «играющий». Положение тела «играющего» младенца сочетается в картине с недетским выражением лица, о чем в стихотворении сказано «с разумом в очах». Есть и «слава» (нимбы вокруг головы мадонны и младенца).
Но одной детали на этом холсте Рафаэля нет. У Пушкина фигуры изображены «под пальмою Сиона», т. е. на фоне южного пейзажа. Между тем на картине, что ясно видно и на фоторепродукции, и на гравюре, мадонна помещена в интерьере, на фоне внутренней стены какого-то помещения.
Это расхождение имеет свои причины и разъясняется с помощью подробных данных о картине, приведенных Пассаваном.
Мы уже знаем, что Пушкин в магазине Сленина видел не подлинник Рафаэля, никогда не бывший в России, а копию с него. Известно, что старинные копии с картин великих мастеров очень часто в деталях отличались от оригинала.
Пассаван перечисляет известные ему пять копий Бриджуотерской мадонны. Внимание сразу же привлекает последняя, числящаяся в его списке копия из собрания Штеделевского института искусств во Франкфурте на Майне. Называя ее, Пассаван делает примечание: «с пейзажным фоном».
Значит, среди старинных копий с «Бриджуотерской мадонны» была одна, отличающаяся именно той особенностью, которой недоставало оригиналу для полного соответствия с описанием Пушкина: пейзажным фоном («под пальмою Сиона»). Наиболее вероятно, что в Петербурге в 1830 г. была выставлена именно эта копия. В каталогах Штеделевского института копия «Бриджуотерской мадонны с пейзажным фоном» появляется впервые в 1833 г.11 В каталоге 1827 г. этой картины нет. Несомненно, что она поступила сюда между 1827 и 1833 гг.
Очевидно, неизвестные нам владельцы «Бриджуотерской мадонны с пейзажным фоном», прежде чем уступить ее немецкому музею как копию, сделали в 1830 г. попытку сбыть картину петербургским собирателям по цене подлинника Рафаэля, попытку, закончившуюся неудачей, несмотря на помещение полотна в таком заметном месте, как магазин Сленина, и громкую рекламу в печати.
Картина повторяется в каталогах Штеделевского института до конца XIX в. Нынешнее ее местонахождение неизвестно.
Однако есть все основания полагать, что неизвестный копиист, изменивший фон полотна, в самом для нас важном — облике мадонны и выражении ее лица — достаточно близко воспроизвел оригинал, и мы вправе судить об источнике сонета Пушкина по известному нам полотну Рафаэля."
Акварель князя Гагарина "Лезгинка".
"Бриджуотерская мадонна" Рафаэля их коллекции Эдинбургского музея.
"Иоанн Креститель" Бартоломео Эстебан Мурильо.
"Поклонение волхвов" Мурильо Из Мальмезонской коллекции Эрмитажа.