Высокие сосны над головой тревожно загудели. Но внизу дуновение ветра не ощущалось: тент палатки не дрожал, ближайшие кусты не потрескивали. Высокие склоны ущелья не давали ветру опуститься вниз. Потом завизжал будильник мобильного телефона, издавая противный пошленький мотив, кажущийся в тишине просто оглушающим. Четыре часа утра. Как поставил будильник на это время, дабы не проспать автобус, так и оставил. Пусть – я люблю вставать рано, чтобы насладиться тишиной, увидеть, попытаться засечь мгновение, когда ночь переходить в утро, уловить тот миг, когда мрак начинает разбавляться первыми лучиками грядущего утра.
На четвереньках выползаю из палатки, стараясь не потревожить спящего слева соседа. Потрескивает костер, иногда стреляет искрами. В костер загодя брошены толстые бревна, чтобы под слоем белесого пепла сохранился жар. Теперь остается только поставить на костер треногу, котелок с водой, да подбросить сухой валежник. С громким треском вспыхивает огонь, загадочные тени бегают по стволам деревьев.
Еще ночь, еще кричат громкоголосые древесные лягушки, не менее громкоголосые лягушки не древесные тоже оглашают лес своими воплями. Гремит на перекатах ручей в пяти метрах от костра, бегущий в глубоком распадке с отвесными склонами. В этом ручье я набираю воду, в этом же ручье, чуть ниже по течению я умываюсь, да что там умываюсь, обливаюсь весь, чтобы прогнать оцепенение короткого сна.
Лагерь пока спит, спят девять взрослых и двадцать пять ребят, но пройдет еще пара-тройка часов, и поляна огласиться детскими криками, а еще спустя некоторое время ниже по ручью, в долине заревут бензопилы. Начнется очередной день IV Южнороссийского международного фестиваля скульпторов – резчиков по дереву «Черноморский бобер».
Я не древорез, не скульптор, а если мне дать в руки стамеску, я запросто могу порезать палец. Нет, шучу, конечно. Кое-какие манипуляции с деревом сделать смогу: гвоздь там вбить, доску или фанеру распилить, деревянный нужник на своем участке самостоятельно сделал. Но то плотничание, но столярка, а уж тем более резьба!... А тут скульпторы собрались, художники, все своим индивидуальным стилем, взглядом на творчество, взглядом на мир. Интереснейшие люди скажу я вам!
Место тоже интересное, «Назарова дача», называется, авто-кемпинг. Узкое, глубокое ущелье в нескольких километрах от Архипо-Осиповки, выходящее в море. С гор вдоль ущелья бежит ручей, посередине ущелья, перегороженный небольшими плотинами, ручей образует запруды с удивительно бирюзовой водой. Видимо, приносимая с гор известняковая взвесь придает воде такой необычный цвет. Потом воды опять собираются в ручей и сбегают в море. Благодаря стараниям скульпторов, «Назарова дача» постепенно превращается в лес сказок: населенный странными существами. Вот леший смотрит на тебя из кустов, а вот горделивый орел презрительно взирает на тебя, слегка повернув голову. У пруда сидит, подперев голову, задумчивая лягушка, размышляя о чем-то своем. Резные деревянные указатели сообщают, в каком направлении находится душ, а где симпатичная мастерская «Лукошкино», если хотите купить сувенир из можжевелового дерева с эмблемой «Назаровой дачи», то вам туда.
Четвертый год в этом живописном месте проводится вышеназванный фестиваль. Приезжают увлеченные люди, привозят свои изделия, знакомятся, общаются, потом получают на руки дубовое бревно и начинают превращать его в удивительное творение. Некогда живое дерево вновь оживает, одухотворяется, превращается в сказочное существо или мистический аллегорический знак. Такие вот дела, друзья мои!
Заведуют фестивалем Коля и Ира Бушуевы, но самым главным, духовным вдохновителем, Учителем здесь является легендарный дядя Миша, Михаил Давыдович Ильяев. Пересказывать его биографию не буду – для этого имеется интернет, кому надо – прочтет. Что могу сказать от себя? Этот человек производит впечатление, серьезно. Невысокий, подвижный, сухой, ни малейшего признака на старческую немощь, а ведь уже девятый десяток разменял, так-то. На свое семидесятипятилетие дядя Миша танцевал восточный танец и принимал участие в программе «Минута славы». В восемьдесят лет он нас тоже этим танцем порадовал.
Вот он дядя Миша, сидит за столом, заставленном деревянными статуэтками, что-то мастерит, внимательно поглядывает на окружающих. Нашим ребятам он преподал небольшой мастер-класс, познакомил с сортами пригодной для резьбы древесины, порой экзотической.
- Это, ребята квебрачо (квебрахо), дерево из Аргентины, а вот этот фиолетовый кусочек – амарант, и никто его не красил, он от природы такой. Вот этот кофр я всегда ношу с собой, здесь походные резчицкие инструменты, стамесочки, резачки, все самодельное, все под рукой.
У него даже печатка на пальце деревянная, из квебрахо вырезанная.
В ответ на мою просьбу сфотографировать его, Михаил Давыдович быстро сменил простые очки на очки с самодельной деревянной оправой (по-моему, тоже из квебрахо).
Интересно наблюдать, как творят люди, нет, не работают, не режут дерево, а именно творят, вдумчиво, целеустремленно. Лица одухотворенные, какие-то возвышенные, как на иконах. В жизни, вне работы, они немножко другие, а здесь, полностью поглощенные работой, они не замечают сторонних наблюдателей. А я хожу, смотрю, рефлексирую.
Тема фестиваля этого года – «Музыка в дереве» (организаторы решили немножко ограничить свободу выбора, что добавило остроты). Вот и стараются, кто во что горазд, создавая скульптуры-символы.
Владимир из Краснодара режет «Ухо России», кажется, это так называется, в своеобычной манере – все ажурное, кружево, а не скульптура. Кстати, он предложил интересную версию происхождения загадочных дольменов. Эти древние мегалиты есть и неподалеку от «Назаровой дачи». Так вот, в стародавние, допотопные времена, эти самые дольмены стояли иначе, и знаменитый круглый вход, был вовсе не входом, а…. - как бы поделикатнее выразиться – дыркой. Короче, не дольмены это были, а древние сортиры. Потом пришел катаклизм, сортиры повалились набок, дырка соответственно оказалась сбоку, а теперь все ученые гадают, что же это за мегалиты, и за каким чертом их изваяли. Как вам такая теория?
Борис из Москвы режет какую-то замысловатую, эротическую лавочку. А в прошлом году он учудил, изваял свернутый калачиком змееподобный фаллос. Теперь эта скульптура спрятана на задворках в Лукошкино, подальше от посторонних глаз.
Аристарх, сам похожий на деревянное изваяние с пышной седой бородой сидит своей палаткой, курит, поправляет здоровье баночкой пива. Загадочный человек, этот Аристарх. Говорит, что является русским язычником, режет кумиры, не соотносясь с общей тематикой фестиваля. Его интересно слушать, у него своя философия, свой взгляд на мир.
Девушки с бензопилой, это вам не девушки с веслом. Это выглядит колоритно, куда интереснее расфуфыренных в дорогие платья недотрог. Есть здесь и девушки с пилой. Берет такая тяжелую бензопилу и ну срезать все лишнее, простое дубовое бревно в статую факира со змеями превращать. Одну девушку с пилой, темненькую, зовут Настей, вторая – Алена (кажется). А увлечены-то как, по сторонам не смотрят. И так на протяжении десяти дней, пока бревно не превратиться в изделие искусства.
На а что же мы? Ну ладно, что касается меня любимого, то я просто хожу между людей, фотографирую, за людьми наблюдаю, размышляю. Но ведь и в нашем лагере мастера прикладного искусства имеются, пусть еще юные («Я не волшебник – я только учусь»), но уже что-то могут. Пока до больших форм еще не доросли, но выпилить из фанеры картину могут, или кружку деревянную выточить, или ложку вырезать. Большие вещи с малого начинаются. Сначала помаленьку, по крохе. Инструменты освоим, материал ощутим, посмотрим, как другие работают, идеей загоримся, а потом, если огонь, воду и медные трубы пройдем, мастерами станем. Тут только поддержка нужна, положительный пример и уважение. Короче, наших мальчишек тоже отметили. Может быть, кто-то из них станет таким же профи, как дядя Миша или Степан Эрзья.
А вот с погодой нам не повезло. В прежние годы «Назарова дача» радовала нас теплым воздухом, теплым морем. Многочисленные крабы в неимоверных количествах сновали между камней как тараканы. А в этот раз ни крабов, ни тепла. Нет, по прибытии немного в море поплескались. А потом пришел ветер, поднявший волну. Иногда случались дожди, а ночью мы были разбужены хорошей такой грозой. Благо палатки выдержали удары ветра и судьбы. Вечерами было холодновато – спасал костер. И своеобычные светлячки в этот раз не порадовали своей иллюминацией.
Когда наступала глубокая ночь, когда даже самые стойкие юные мастера отправлялись спать и в лагере воцаряла тишина, из лесу выходили еноты. Строились в каре и фаланги, выводили вперед предводителя и с громким щебетанием врывались в лагерь. Врывались, - громко, конечно, сказано. Но наглости этих лесных созданий можно было позавидовать. Все продукты, даже котелки с супом мы подвешивали на деревья с таким расчетом, чтобы эти звери не могли в них забраться ни сверху, ни снизу. По деревьям еноты лазают тоже неплохо. Людей еноты не боятся, подходят близко, с хамоватой фривольностью разглядывают тебя, поблескивая зелеными глазами. Хотелось иногда наградить зверюгу пинком, но до такого расстояния еноты не подходили. Иногда еноты устраивали между собой драки, тогда лес оглашался звериным рычанием и визгом. По всей видимости, в атаках на наш лагерь участвовали две банды, периодически устраивавшие междоусобные разборки.
В первый вечер после нашего приезда, наш бивуак посетил хозяин кемпинга Сергей Аркадьевич, справился об условиях, предупредил о соблюдении правил пожарной безопасности. Потом представил нам молодого человека четырнадцати лет.
- Внук?
- Ну что вы, сын. Внуки у меня помладше будут. Сергей, его зовут. Если хотите, он будет вашим проводником. Может вас к дольменам сводить, на Ведьмину поляну…
Каждый вечер Сергей проводил в нашем лагере, играл с ребятами, шалил, как шалят дети. А вот со взрослыми он разговаривал по-взрослому, обстоятельно, без заискивание, с уверенностью в своей правоте. И экскурсоводом он оказался неплохим, знающим тему. Все-таки лесная жизнь, кроме многих преимуществ, имеет и отрицательные стороны. Одиночество – одно из них.
Фестиваль завершился небольшим самодеятельным концертом.
Каждый участник представил несколько номеров. Кто-то пел, совсем неплохо. Кто-то декламировал стихи. Девушка Настя играла на варгане. Знаете, есть такой инструмент: варган или гуделка, который зажимается зубами, а звук извлекается ударами пальцев по рычажку. Танцы тоже были. Веселые и какие-то дикие. И наши ребята спели задорную песенку:
Мы сидели на Сиделке,
И свистели в две Свистелки,
И глядели в небосвод...
Вдруг глядим - летит Леталка,
То ли муха, то ли галка,
То ли целый самолет!
Мы решили сбить Леталку,
Запустили в воздух палку...
Может палка попадет
В неизвестную леталку,
То ли муху, то ли в галку,
То ли в целый самолет!
Не попали мы в Леталку,
И ни в муху, и ни в галку...
А на встречу из ворот
Выезжала Проезжалка,
И попала наша палка
С жутким грохотом в капот:
БАХ!
Мы бежать во все Бежалки,
А водитель Проежалки
Как в оралку заорёт,
Что открутит нам Бежалки,
Оторвёт Соображалки
И Сиделки надерёт!
Фестиваль продолжался девять дней. Мы провели здесь пять дней. Зачем? Стоило ли ехать в лишенный удобств лес, кормить комаров, клещей и енотов. Спать по четыре часа в сутки, нести ответственность за юных воспитанников наших студий. А сколько документов перед отъездом нужно готовить, разрешений, распоряжений, доверенностей. Кипы бумаг. Водители, сопровождающие, врач, которых нужно отпросить с основного места работы. Дорога, усталость. Но, скажу я вам, все это стоило того, чтобы увидеть сказку.
За всеми этими экономическими, политическими неурядицами, войнами, санкциями, мы как-то забыли, что может быть другая жизнь. Что кроме отдыха в заморских странах, чтобы обязательно были селфи и инстаграм, есть куда более простые радости. Радости созидания прекрасного, соприкосновения с мастерством.
И ребята: юные резчики по дереву, художники, воспитанники кружков художественного выпиливания и авиационного моделирования, которых мы привезли на фестиваль, познакомятся с необычными людьми.
Мы все как-то зафлажили детей запретами, как зверей на охоте. Низзя! Низзя! Это нельзя, то нельзя. Гуляешь после десяти вечера (краевой закон) – правонарушитель. Туда не смотри, сюда не ходи. Это не читай, это не слушай.
Запреты нужны – кто спорит. Запрещающие знаки на дороге защищают и предупреждают.… Только если есть эта дорога, с развязками, хорошим асфальтом, переходами. А так, не построив дорогу, не предложив направление движения, мы уже окружили всех запрещающими знаками. В таком случае знаки не помогут, их просто сметут. Люди, собравшиеся в «Назаровой даче» уже нашли свою дорогу и могут взять тебя в попутчики. Предложить этот вариант жизненного пути.
P.s. Бабушка одного из учеников вдруг решила, что это был фестиваль бывших зеков, и Михаил Давыдович Ильяев у них главный пахан. «Вы куда наших детей возили?» Или это мальчик так решил и до своей бабушки донес. О времена...!
P.s.s. Фотографии с фестиваля «Черноморский бобер» я выложил здесь: http://fotki.yandex.ru/users/mega-vel/
Я не фотограф, я только учусь!