Это была очень удачная сделка. Выигравший тендер – а соревноваться ему было не с кем – решил отметить это событие в узком дружеском кругу. Директор ДЕЗ Иван Михайлович Хомов, его верная помощница Наташа, сам виновник банкета Гарик и Ольга, подруга Наташи.
Знали все друг друга давно. Не раз уже приходилось из служебных стен перемещаться в уютный ресторанчик с хорошей кухней. Официанты приветливо улыбались и предугадывали желания гостей.
Гости чувствовали себя очень комфортно. Ели неспешно, лениво. Пили дорогой коньяк. Бурно обсуждали служебные вопросы. Порой казалось, что мужчины сейчас воткнут друг в друга вилки. Но всё обходилось.
Иван Михайлович и Гарик не забывали осыпать своих собеседниц комплиментами. А Наташа и Оля то дулись притворно, то кокетничали безмерно. И было видно, что людей связывают не только служебные отношения.
«Ах, какая женщина! Кака-а-ая же-нщи-на! Мне б такую!» – томно пел ресторанный певец, сладкий красавчик с глубоко расстёгнутой рубашкой. Печально опускал голову с роскошными длинными волосам, потом с грустью взглядывал на какую-нибудь посетительницу, задерживал взгляд выразительных глаз, а губы, эти губы для порочных поцелуев, шептали: «Не моя ты, не моя…» – и уже срывающимся, рыдающим голосом: «…так зачем тебя ревную?»
А Наташа и Иван, Гарик и Оля в это время танцевали парами.
Иван жарко дышал Наташе в шею. Тесно-тесно прижимал её податливое тело и они вместе с ума сходили от сознания «хочу» и «нельзя».
Разгорячённый Гарик просто терял контроль над собой. Путал русские слова и слова ласки на родном языке.
В этот вечер всё было не как всегда. Не было привычных скатертей. Не было живой музыки и не пел красавец с чувственными губами. Не работал кондиционер. Странным образом складывалось ощущение как перед грозой. Как перед бедой. Было чувство липкой слабости.
Иван не был суеверным. Ну нет певца – и что? Кондиционер не работает – ерунда. Зато ещё заботливее и услужливее официанты. Еда необыкновенно вкусна. Заключена выгодная сделка. И, как всегда, не отсохнет рука берущего. Гарик умел убеждать, а Иван соглашаться с «вескими» аргументами.
Уже не вспоминались времена проживания в малогабаритной хрущёвке. Достойная квартира. Роскошная, желанная когда-то спальня. Только всё чаще, исполняя супружеский долг, представлял Иван вместо жены ненасытную Наташу.
Неожиданно быстро подросшая дочь обвивала руками отцовскую голову и могла просить всё, что угодно. Перед ней сердце Ивана таяло. А любила она со своими друзьями летать в тёплые страны. Возвращалась загорелая, стройненькая. В обновках, подчёркивающих красоту. С фотографиями и видеосьемками в грациозных позах. Любимица семьи.
Впрочем, старший сын был тоже не лишён любви и желанных игрушек по возрасту. А было ему уже двадцать четыре годика. Была своя квартира. И уже не первый автомобиль. В автомобилях сын знал толк. Только немного отчаянный – скорость любит. Впрочем, повзрослеет – поостынет.
Хлопотное жилищно-коммунальное хозяйство позволяло Ивану хорошо обеспечивать и содержать не только семью, но и баловать Наташу.
Вечер был в разгаре. Обычно Иван отключал мобильный телефон. Или не слышал из-за ресторанного шума. А тут – так отчётливо, звонко – привычная мелодия заставила взять трубку. Плачущая жена просила срочно ехать в больницу – с сыном беда.
Иван опоздал.
Возвращаясь домой, сын попал колёсами в выбоину. Не просто выбоина – промоина с горячей водой из лопнувшей старой трубы. Машина оказалась в плену фонтана с кипятком.
Иван знал это место. Это было его хозяйство.
Давно надо было менять старые коммуникации. По бумагам ремонт производился. На деле – обходились частичными заплатками. Обходились…
Последние слова, что прошептал сын приехавшей матери: «Я сполна заплатил за поступки отца и людские слёзы. Это расплата, мама… Я знаю…»
Сыну не довелось узнать, что родители не могли дальше жить вместе. Семья распалась. Вскоре на отца было заведено уголовное дело.
Яма сломала жизнь всем.
Ничего не вернуть. Не вернуть двухкомнатную хрущёвку с маленькой, уютной детской комнатой. Не вернуть те скромные зарплаты и авансы молодого прораба. Не вернуть смех возле сковородки с жареной картошкой во время вечернего семейного ужина.
Если бы не яма…