А утром выпал снег. Первый снег! Неожиданный, пушистый, медленный. Крупные хлопья его падали в тихом безветрии и всё изменилось вокруг: и земля, и деревья, и дома, и люди. Собаки, выпущенные хозяевами на прогулку, хватали пастью снег, катались по нему – радовались. Школьники , идя в школу, играли в снежки, и, конечно, опаздывали на уроки.
- Первый снег – ещё не снег, - сказал папа. – Растает.
И действительно, Таня и Серёжа возвращались из школы по осенней погоде: мокрые грязные листья, лужи, хмурое небо. А папа, возвратясь вечером с работы, изрёк:
- Осень – перемен восемь.
Сява хор-роший! – откликнулся на это попугай.
- Только ты и не меняешься. Зимой и летом – одним цветом, - ответил ему папа. – А с тобою что? – спросил он Серёжу, заметив синяк на его лице.
- Поскользнулся, упал…
- Приметы зимы: «крестьянин, торжествуя, на дровнях обновляет путь», помещики из своих имений перебираются в городские дома, а Серёжа набивает себе синяк. Зима! А где тут наша первоклассница?
Первоклассница пыхтела над тетрадкой, выводя буквы. Высунув кончик языка, она написала последнюю букву и поставила точку.
- Всё! – и кинулась на руки папе.
Папа подбросил её вверх, затем сел и посадил Таню к себе на колени:
- Как дела твои? Какие успехи?
- А вот какие! – И Таня показала врастопырку все пять пальцев своей руки.
- Молодец!
- Я всё слышала, - вдруг сказала Таня, - А почему помещики зимой переезжали в город?
- Ух, ты! Уже вопросы, - улыбнулся папа. – А потому переезжали, что зимой в деревне неуютно, тоскливо и холодно. А в городе – светлее, теплее и развлечений больше: балы, встречи с друзьями, выезды в театр…
- А дети их тоже переезжали?
- Ну, конечно! Начинались занятия в лицеях, гимназиях, школах, которые назывались училищами.
- Зи – мой? – удивилась Таня.
- Да. Поздней осенью, а то и зимой. Но не с первого сентября начинались занятия в учебных заведениях.
- Вот это – да! А в деревне?
- Что – в деревне? Занятия?
- Нет! Работники в деревне оставались без хозяина?
- Работники – это крестьяне. Вместо хозяина, барина, в поместье оставался управляющий поместьем.
- Понятно: зимой помещик – в городе, летом – в деревне, как в отпуске. Да?
- Нет, Танечка. В поместье всё лето мог находиться лишь тот дворянин, который уже был в отставке. Находился как бы на пенсии. Но вместо него обязательно служил один из сыновей, потому что царь давал поместье в награду за службу. И если никто из семьи не служил в армии, то царь мог и отобрать поместье.
- Поместье было платой за службу царю?
- Да. И если помещик был дворянином, то имение от имени царя давалось ему пожизненно и передавалось по наследству: сыновьям, внукам…
- Насовсем?
- Насовсем.
- К столу! – позвала мама.
- Сейчас идём! Одному помещику царь давал небольшое поместье, где было 50-100 крестьян, а другому – огромное, с тысячами крестьян. Это называлось: по заслугам и по чину. Генералу – больше, простому офицеру – меньше.
- Остынет! – Мама вошла в детскую комнату. – Мыть руки – и за стол.
Таня стала на пол, взяла папу за руку.
- Значит, помещики были богатые и бедные? Ну, не такие бедные, как простые люди, а…
- Понятно, понятно! Да.
Папа и Таня мыли руки, не прерывая разговора.
- Были даже помещики, которых называли однодвОрцами. Потому что у них был дом, сад-огород и один-два человека прислуги. И Ни одного крестьянина.
- А на что же они жили?
- На жалованье-пенсию и на прибыль с огорода.
…После ужина Серёжа готовил уроки, папа читал, а Таня играла с попугаем.
- Сява – дворянин. Однодворец. У тебя один домик.
Сява сидел на качельках в клетке и, повернув набок голову, смотрел на Таню, слушал её.
- Сява – дворянин, однодворец, - втолковывала ему Таня.
- Хватит, Таня! Сама попугаем станешь, - остановила обучение мама. – Лучше помоги мне убрать со стола, да посуду помыть: не дворянка ведь.
- Пап, папа! – крикнула Таня, принимаясь за уборку стола. – Дворянки сами мыли посуду?
На кухне появился папа с книжкой в руках.
- Не кричи, Серёже мешаешь. А что касается дворянок… - Папа подумал. – Мыли. И воду носили, и грядки пололи. Но только обедневшие дворяне. А богатые, знатные, лили как их называли – родовитые – конечно, никакой трудной, чёрной работы не делали, если сами того не желали.
- Значит, мы – однодворцы. И Сява – однодворец, - сделала вывод Таня.
Появился Серёжа.
- Что, уже всё сделал? – удивилась мама.
- Да там два примера было всего. Мне же интересно, о чём вы говорите.
- О дворянах – доложила Таня.
_ Так, господа дворяне, - сказала мама, - я ваша прислуга и начинаю готовить еду на завтра. А потому…
- Нет-нет, ты – не прислуга, - заступилась Таня. – Мы все – прислуга.
- Хорошо. Тогда вы послужИте мне: я буду готовить, а вы беседуйте при мне, чтобы мне было веселее работать.
- Договорились, - согласился папап.
- Мы согласны, - сказал Серёжа.
- В время царствования Петра I, были написаны правила поведения для дворянских детей. Эти правила назывались «Юности честное зерцАло»
- Честное, значит, правдивое? – спросил Серёжа.
- Ты называешь сегодняшнее значение этого слова: честный – значит, правдивый, не ложный. А слово «честный» происходит от слова «честь». И тогда значение слова «честный» будет ближе к понятию «имеющий честь, достоинство». Раньше говорили: «По чести и слава». То есть тебе столько славы от людей, сколько ты её заслужил. Ну, а слово зерцало, думаю вам понятно. Это – зеркало. Смотритесь в эти правила чести, как в зеркало.
Часть этих правил взята из «Домостроя». Помните «Домострой»? А часть написана заново. Некоторые из правил взяты из европейского этикета.
Папа открыл книжку.
- Дети должны «отца и мать в великой чести содержать», без разрешения родителей никого не бранить; не прекословить родителям и не перебивать их речи; «младший отрок» - то есть юноша – «должен быть бодр, трудолюбив и прилежным» - то есть старательным – «делать благочестивые и добродетельные поступки; должен уметь говорить на иностранных языках, чтобы слуги не распознали сути разговора; хорошо танцевать, биться на шпагах, ездить на коне; быть вежливым и не драчливым». Пока всё понятно?
- Всё.
- А вот теперь прочитаю вам правила поведения за столом. Будьте внимательны. «Когда получится тебе с другими за столом сидеть, то содержи себя в порядке по сему правилу: во-первых, обрежь свои ногти, умой свои руки и сиди благочинно, прямо…»
- А Серёжа ест согнувшись, - заметила Таня.
- А ты посмотри на свои ногти, царапка, - обиделся Серёжа.
Таня спрятала за спину обе руки.
- Покажи, покажи, дворянка, - мама строго глянула на Таню, и та показала руки. – Сегодня же обрежь.
- А я не умею.
- Поможем, - сказала мама. – Ишь ты!
- Я продолжаю, - улыбнулся папа. – «Не жри, как свинья, не дуй в супы, чтобы везде брызгало».
Таня с Серёжей рассмеялись.
- «Ногами не мотай», - продолжал папа, - «когда тебе пить, не утирай рта рукою, а полотенцем, и не пей, пока не проглотил пищи». А вы, друзья, всё запиваете, не прожевав. «Не облизывай пальцев, зубов ножом не чисти… Над едой не чавкай, как свинья, не чеши головы, не проглотив куска не говори, ибо так делают крестьяне… Чихать, сморкаться и кашлять непригоже… Когда закончишь есть, поблагодари бога, умой руки и лицо и выполощи рот». Вот так! – Закончил папа. – Многие из этих правил и сегодня у нас в чести, то есть – применяются, годятся.
- А я не чавкаю и ножом в зубах не ковыряюсь, - заявила Таня.
- Да, да, - заметил ехидно Серёжа. – И не облизываешь пальцев, и не говоришь, не проглотив пишу. Это кто-то другой, да?
- А ты – тоже!
- Оба хороши, сказала мама.
- Надо сказать, что ПётрI много чего нового привнёс в быт и нравы бояр и дворян.
- Бороды обрезал, - вспомнила мама.
- И бороды тоже, - подтвердил папа.
- А зачем? – удивился Серёжа.
- Бояре гордились своими бОродами. Они почему-то считали, что чем длиннее борода, тем больше чести. А царь Пётр решил, что чествовать надо знания, да умения, а не длину бороды. Вы же знаете, что бояре всегда были ближе к князю или царю, чем двОрня-дворяне . Они гордились этим, и считали себя более знатными, чем дворяне, а, значит, и более достойными чести. Царь Пётр I отменил боярство как чин, и уравнял бояр в деле, в работе, службе с дворянами. По умению и честь. Вот, например, Таня учится лучше, чем другие ученики, то ей и чести больше. Кроме того: Пётр I отменил право наследования, то есть боярство и дворянство больше не передавалось по наследству – его нужно было заслужить. Сын мог получить звание дворянина, если дослуживался до определённого чина.
Очень многие бояре и дворяне были неграмотны. И царь Пётр заставлял их детей учиться. Пока не выучатся – не разрешал жениться. Матери плакали, дети ревели, но вынуждены были учиться.
Между тем мама почти закончила свои дела и сказала:
- Если Серёжа желает, то пусть пойдёт полчасика погуляет. А Таня остаётся: я обрезаю Тане ногти.
- Я буду учить попугая, - заупрямилась Таня. – Сява – дворянин, Сява..
- Нет! – сказала мама. – Сначала я обрежу тебе ногти, затем ты почистишь клетку попугая, и только потом будешь обучать его.
…Перед сном Таня уселась на диван рядом с отцом. Папа просматривал какую-то книгу с цветными фотографиями.
- Что это? – спросила Таня.
- Фотографии усадьбы Тургенева: дом, в котором он жил, хозяйственные постройки, двор, сад, пруд, аллеи…
- Красиво!
К ним подсел и Серёжа. Папа показал портреты писателей С.Т. Аксакова,Л.Н. Толстого, Г.Г. Гарина-Михайловского, И.А. Бунина.
- Я показываю вам портреты и местА, где они жили, потому что эти писатели – дети дворян. Но это – только часть писателей дворян. Многие писатели XIX века вышли из дворянских семей. Отрывки из их произведений о своём детстве вы можете прочитать сами. Книги есть у нас дома. А можно взять и из библиотеки.
- А почему они вышли … из семей? Почему ушли? – спросила Таня.
- Нет. Просто так принято говорить: «Вышел из дворянской семьи», то есть родился в дворянской семье. А потом, когда станет взрослым, он покинет свою семью, выйдет из неё, чтобы начать свою взрослую жизнь.
- Понятно, - сказал Серёжа.
- Ложитесь спать, а я вам немного почитаю. Иди, Таня, укладывай куклу.
После прощания с Сявой, мамой и куклой Таня приготовилась слушать безо всяких капризов. А Серёжа уже ждал папу.
- Я прочту вам о деде Сергея Тимофеевича Аксакова, - сказал папа, - Отрывок из книги «Семейная хроника». «Степан Михайлович Багров, так звали его, был не только среднего, а даже небольшого роста, но высокая грудь, необыкновенно широкие плечи, жилистые руки, каменное, мускулистое тело обличали в нём силача. В разгульной юности, в молодецких потехах, кучу военных товарищей на него нацеплявшихся, стряхивал он, как брызги воды стряхивает с себя коренастый дуб после дождя, когда его покачнёт ветер. Правильные черты лица, прекрасные тёмно-голубые глаза, легко загоравшиеся гневом, но тихие и кроткие в часы душевного спокойствия, густые брови, приятный рот, всё это вместе придавало самое открытое и честное выражение его лицу; волосы у него были русые. Не было человека, кто бы ему не верил; его слово, его обещание было крепче и святее самых духовных о гражданских актов». Понятно вам это выражение?
- Нет, - сказал Серёжа.
- «Крепче и святее всяких духовных и гражданских актов» означает: надёжнее всяких клятв и письменных обещаний и обязательств. Сказал – сделал. То есть, Степан Михайлович Багров, дед Сергея Тимофеевича, был человеком надёжным. «Природный ум его был здрав и светел. Разумеется, при общем невежестве тогдашних помещиков, и он не получил никакого образования, русскую грамоту знал плохо; но, служа в полку, ещё до офицерского чина выучился он первым правилам арифметики и выкладке на счётах, о чём любил говорить даже в старости. Вероятно, он служил не очень долго, ибо вышел в отставку каким-то полковым квартирмейстером». «Квартирмейстер» - это офицер, ведающий снабжением и размещением воинской части. «Впрочем, тогда дворяне долго служили в солдатском и Унтер-офицерском званиях»…
- Это был указ Петра I о том, чтобы все дворянские дети проходили военную службу, начиная с низших чинов, - пояснил папа.
«Вышед в отставку, несколько лет жил в своём наследственном селе Троицком».
- То есть, в селе, поместье, которое передавалось по наследству: от отца к сыну, - напомнил папа.
- Значит, и дедушка его там жил? – спросила Таня.
- Да, конечно. И село это стало потом называться по имени, по фамилии помещика-хозяина: Багрово. Итак, дед жил «в наследственном селе Троицком, и сделался отличным хозяином. Он не торчал день и ночь при крестьянских работах, не стоял часовым при ссыпке и отпуске хлеба; смотрел редко, да метко, как говорят русские люди, и, уж прошу не прогневаться, если замечал, что дурное (т. е. плохое), особенно обман, то уж не спускал никому. (Никому не прощал). Дедушка, соОбразно духу времени, рассуждал по-своему: наказать виноватого мужика тем, что отнять у него собственные дни…»
Папа пояснил:
- Помещик, барин, позволял своему крестьянину работать на своей крестьянской земле, на своём участке, несколько дней в неделю. А мог и не позволить этого и тогда в эти дни крестьянин работал на земле барина; помещик отнимал у крестьянина его собственные дни. А что могло произойти в эти «отнятые» дни? У крестьянина мог погибнуть урожай, потому что хлеб надо убирать в строго определённое время; мог крестьянин опоздать и с севом или посадками – тогда тоже жди беды. Так вот дедушка, Степан Михайлович, рассуждал так: « наказать виноватого мужика тем, что отнять у него собственные дни, - значит, вредить его благосостоянию, то есть своему собственному; наказать денежным взысканием – тоже; разлучить с семейством, отослать в другую вОтчину (в другую деревню), употребить в тяжёлую работу – тоже, и ещё хуже, ибо отлУчка от семейства (разлука) – несомненная порча; прибегнуть к полиции… боже помилуй… Надо сказать, что дедушка был строг только в пылу гнева; прошёл гнев, прошла и вина. Этим пользовались: иногда виноватый успевал спрятаться, и гроза проходила мимо. Скоро крестьяне его пришли в такое положение, что было не на кого и не за что сердиться.
Приведя в порядок своё хозяйство, дедушка мой женился на Арине Васильевне Неклюдовой, небогатой девице, так же из старинного дворянского дома (из старинного рода)…Кстати, древность дворянского происхождения была коньком моего дедушки ( он много знал об этом и гордился), и хотя у него было сто восемьдесят душ крестьян (это немного), но производя свой род бог знает по каким документам, от какого-то варяжского князя, он ставил своё семисотлетнее дворянство выше всякого богатства и чинов. Он не женился на одной весьма богатой и прекрасной невесте, которая ему очень нравилась, единственно потому, что прадедушка её был не дворянин.
Вот каков был Степан Михайлович.
Ребята! Так как Таня и Серёжа уже спят, а вы ещё нет, то постарайтесь ответить на следующие вопросы:
1. Где жили дворяне?
2. Почему дворяне были «бедные» и «богатые»?
3. Кто такой Пётр I, и чем он известен?
4. Прочтите ещё раз правила поведения для дворянских детей, изложенные в «Юности честное зерцало». Какие из этих правил вам кажутся и сегодня важными и нужными? Какие из них вы хотели бы выполнять? А какие – нет?
5. Как вы понимаете выражение: «наследственное село»?
6. Дедушка С. Т. Аксакова Степан Михайлович знал имена своих предков на а семьсот лет назад. И знал, что они делали, чем занимались. А можете ли вы назвать имена своих прадедушек, прабабушек?