Дорогие друзья и читатели!
Я решила вас побаловать, опубликовав главу-тизер из ещё неопубликованной книги о Уоллис Симпсон.
Это самая первая глава биографии Уоллис, которая сможет пролить свет на тайну её происхождения и историю её семьи. Многие подробности до сих пор держались в тайне и были малоизвестны.
С наилучшими пожеланиями,
Полякова Арина
Отрывок из моей новой книги о скандальной особе Уоллис Симпсон, ради которой в 1936 году отрёкся сам английский король Эдуард VIII.
Все права защищены.
Время выхода книги: 2016 год
www.polyakova-arina.com
Глава 1.
Монтекки и... Уорфильды.
Для того, чтобы понять всю глубину противоречий характера Уоллис, следует обратиться к истории её семьи, разобраться как и кто её воспитывал, и тогда очень многое становится понятным. В каждой новой главе книги Вы можете столкнуться с нелогичностью действий нашей героини и невероятным выбором, который она делала. Закономерность в её поступках начинает раскрываться по мере знакомства с её историей с самого раннего детства.
Вероятно, название главы сразу же вызвало у Вас ассоциации, связанные с бессмертным произведением Уильяма Шекспира, которое уже давно стало классикой всех любовных романов и примером самой отчаянной истории любви Ромео и Джульетты, - впрочем, эта аналогия была проведена самой Уоллис в её мемуарах. Как и в шекспировском творении, история Уоллис начинается с того, что двое молодых людей полюбили друг друга, но их семьи были против их союза. Имена этих семей, как по иронии судьбы, - Монтекки и, нет, не Капулетти, а Уорфильды, которые были одними из самых известных и влиятельных кланов США конца XIX века.
Семейство Уорфильдов из штата Мэриленд, корни которого следует искать во Франции начала Х-XI веков, было весьма преуспевающим и процветающим. Мужчины в роду славились своим безукоризненным стилем, «железной» хваткой ведения бизнеса, многие из которых на протяжении нескольких поколений были крупными финансовыми магнатами и владельцами банков. Дедушка Уоллис, Генри Мактир Уорфильд, занимал пост директора одной из железнодорожных компаний, ведущей бизнес не только в Балтиморе1, но и в штате Огайо. Несмотря на то, что он умер за 11 лет до рождения Уоллис, память о нём бережно хранилась и передавалась из уст в уста ещё очень много лет. Он был не только успешным бизнесменом, но и человеком глубоких политических убеждений, а имя его произносилось чуть ли не с трепетом – Генри Мактир Уорфильд (1825-1885). Он был славен тем, что не отступился от своих политических взглядов, даже когда был посажен в тюрьму по обвинению в шовинизме во время Гражданской войны в США (1861-1865). В целом, этот клан вел очень закрытый, пуританский образ жизни, лейтмотивом которого было «никогда-не-забывай-что-ты-Уорфильд».
Забегая несколько вперед, интересно отметить, что в начале отношений Уоллис с наследником британской короны, ей часто пеняли её безродность, американское происхождение и сомнительное прошлое. Но никто не учитывал того факта, что у неё были благородные предки дворянского происхождения, а число королей, графов, герцогов, лордов и аристократов в роду было чуть ли не больше, чем у одной из главных противниц Уоллис в будущем – Елизаветы Боуз-Лайон, впоследствии более известной как Елизавета королева-мать. Так же как и у будущего короля Эдуарда VIII, среди прочих именитых предков Уоллис были Вильгельм I Завоеватель (1028-1087) и Пэган де Уорфильд, воевавший вместе с Вильгельмом против англо-саксов во время нормандского (французского) завоевания Англии и знаменитой битве при Гастингсе в 1066;; году. В честь победы и в благодарность за отвагу Вильгельм даровал Пэгану Уорфильду земли рядом с Виндзорским замком, который, был построен как раз при короле Вильгельме I. Поэтому, неудивительно, что одна из парковых аллей замка называется «Аллеей Уорфильда». Впоследствии фамилия династии Уорфильдов ещё не раз возникала в истории Британии, чем их дальние потомки несказанно гордились и чтили их память.
Другому предку Уоллис во времена правления короля Эдуарда III (1312-1377) был дарован титул первых рыцарей Благороднейшего Ордена Подвязки – старейшего и наивысшего рыцарского ордена Британии, в который могло входить только 24 человека, включая монарха. Во все времена принадлежность к данному ордену, да и вообще к любому королевскому ордену было огромной честью. И память об этом с легкостью позволяла Уорфильдам мнить из себя чуть ли не полубогов, и всегда держаться выше остальных. На протяжении веков этот клан служил английской короне попеременно то в высших судебных инстанциях, то в казначействе.
Американская история Уорфильдов началась ещё в далёком 1662 году, когда Ричард Уорфильд, покинув родной Беркшир, отправился на покорение новых заморских территорий. Там он стал владельцем обширных земель, уважаемым человеком и «джентльменом нового типа». Он обосновался как раз в том месте, где впоследствии появился город Балтимор и штат Мэриленд. После смерти Ричард оставил свою власть шестерым своим сыновьям, которые в конце концов полностью узурпировали политику и деньги в этой области. Во время Войны за независимость в США (1775-1783) Уорфильды находились на стороне Джорджа Вашингтона, за что впоследствии получили ещё больше прав на то, чтобы диктовать свои условия в штате. Именно тогда произошла монополизация ими всей банковской и юридической сферы Мэриленда. А Эдвин Уорфильд и вовсе стал 45-м губернатором штата с 1904 по 1908 год.
Что касается другого клана – Монтекки – они были гордыми, свободолюбивыми южанами, о которых знали почти в каждом крупном городе штата Виргиния, хотя корни их уходили в Британию. Мужчины были весельчаками и «своими ребятами» где бы ни появлялись, а их женщины славились блистательной красотой и сильной волей. Но, несмотря на их жизненную позицию - не отчаиваться и не унывать ни при каких обстоятельствах, - нельзя сказать, что они жили хорошо, постоянно ощущая катастрофическую нехватку денег.
Также как и Уорфильды, Монтекки тоже могли похвастаться знаменитыми предками, одним из которых был Саймон Монтекьют, женившийся на Африке – дочери короля острова Мэн, расположенном в Ирландском море между Англией и Ирландией. После смерти короля, Саймон стал его преемником и правил на острове более 50 лет. По этой линии возможно найти связи и с английской аристократией, а именно с герцогами Манчестера и Кента.
В 1621 году, за 41 год до того как на берегах «Нового света» высадились Уорфильды, на сушу ступил Питер Монтекки. Он приехал из Букингемшира и осел в штате Виргиния, находившимся под протекторатом английского короля Карла II. Как и многие другие королевские подданные, он стал землевладельцем, хотя и не таким крупным как Уорфильды; а позже женился на дочери губернатора Виргинии. Во время Войны за независимость Монтекки также воевали на стороне Вашингтона, о чём Уоллис потом напишет в своих мемуарах: «Кроме политической солидарности и участия в одной коалиции во время войны, у Уорфильдов и Монтекки совершенно не было ничего общего». И это действительно так: в отличие от бережливых и расчетливых Уорфильдов, Монтекки просто наслаждались жизнью и тратили деньги в своё удовольствие. Богемные привычки и чванливость со временем уходили в прошлое, делая их типичными американскими южанами. Годы шли, и состояние Монтекки таяло, пока в XIX веке они и вовсе не столкнулись с нищетой. О них по-прежнему ходили легенды, но за душой уже не было ни гроша.
Мать Уоллис - Элис Монтекки (1869-1929) - не отличалась особой красотой, как прочие её родственницы, однако, она обладала чрезвычайно острым умом, веселым нравом и бесконечной любовью к жизни. У неё было миловидное лицо, маленький вздернутый вверх носик, сияющие светло-голубые глаза, мягкая улыбка, белая кожа и золотистые, густые, немного завивающиеся волосы. Как вспоминает Уоллис, её мать была маленькой, хрупкой женщиной, чей размер обуви никогда не превышал 2,5 (32-33 размер по российским меркам) – что примерно соответствовало длине средней мужской ладони. По характеру Элис была очень покладистая, смиренная и миролюбивая, всегда молча выслушивая претензии в её адрес со стороны родственников мужа. Ей было проще уйти от конфликта, сменить местожительство, лишь бы только не идти на конфликт, даже если это было в её интересах.
Отец Уоллис - Тэкл Уоллис Уорфильд (1869-1896) - был худощавым, болезненного вида человеком с маленькими красными глазками, свидетельствовавшими о постоянном недосыпе, модно-уложенными воском узкими черными усиками, закрученными кверху, кожей цвета старого пергамента и ввалившимися щеками. В возрасте 18 лет у Тэкла появились первые серьёзные симптомы туберкулёза, и вместо того чтобы отправить его на несколько месяцев в дорогой санаторий, его старший брат Соломон, оставшийся за старшего ввиду скоропостижной кончины его отца двумя годами ранее, направил Тэкла учиться банковскому делу. Поэтому основное время Тэкл был вынужден проводить в закрытом душном помещении, работая клерком в небольшой конторке, которая находилась в ведомстве банка его покойного отца. Все сыновья Генри Мактира уже давно находились на управляющих должностях в банке, кроме самого младшего и отстающего Тэкла.
Тэкл был аномалией для клана Уорфильдов, для которых даже банальная простуда была редкостью. Как правило, все Уорфильды были крепкими, хорошо сложенными, здоровыми мужчинами, славящимися как моральной, так и физической выносливостью. Поэтому болезнь Тэкла никто не воспринял всерьез – он должен был полностью посвятить себя гораздо более полезным вещам, чем лечению какой-то пустяковой болезни.
Несмотря на состояние здоровья и чувство постоянной слабости и неполноценности в глазах семьи, Тэклу всегда удавалось производить впечатление на женщин и вести себя очень достойно. На момент его свадьбы с Элис Монтекки ему было 25 лет – она была безумно влюблена и не представляла себе жизни без этого человека, а он...умирал.
Скромная церемония бракосочетания, по словам Уоллис, проходила либо в Вашингтоне, либо в Балтиморе – она зачастую намеренно путала имена, даты и места в своих воспоминаниях, дабы максимально запутать следы к своему сомнительному происхождению. По факту, её родителей венчал преподобный отец Эрнест Смит в церкви святого Михаила в Балтиморе. Кроме жениха, невесты и священника больше никого не было, как не было и последующего традиционного медового месяца. Считается, что влюблённые сбежали и венчались тайно. Конечно, это было совершенно не той идеальной свадьбой, о которой так мечтала 24-летняя Элис – помещение не было украшено цветами, не было белого пышного платья, так же как и не было радостной органной музыки, зато рядом с ней был её любимый мужчина и, казалось бы, больше ей ничего не было нужно. На невесте было вечернее зелёное шёлковое платье в пол, шляпка и перчатки в тон платья, в руках она держала небольшой букетик фиалок; жених был в сером костюме. Почти что в гробовой тишине отец Смит связал этих двоих узами брака, и лишь глубокий кашель жениха прерывал слова священника, как будто обрекая молодую семью на страшное будущее.
Элис и Тэкл поженились 19 ноября 1895 года, хотя Уоллис до последнего будет утверждать в своих мемуарах, что это произошло в июне того же года. Их семьи были настроены против брака из-за стремительно ухудшавшегося состояния здоровья Тэкла. Уорфильды понимали, что он физически не способен заработать достаточно денег, а самим содержать ещё и его жену им совершенно не хотелось. Семья Элис – Монтекки – были ещё более категоричны по тем же причинам, так как и сами находились в плачевном финансовом положении и рассчитывали, что Элис найдёт себе богача, который поможет им поправить их дела. Однако, двум семьям всё же пришлось смириться со всем и принять ситуацию как она есть, так как Элис и Тэкл всё равно сделали по-своему.
Уоллис сознательно изменила дату свадьбы в своих мемуарах, дабы не скомпрометировать собственных родителей, а главное себя саму, так как родилась она менее чем через 7 месяцев после их венчания. И в этом состоит ирония всей её жизни – Уоллис станет ключевой фигурой самой скандальной свадьбы ХХ века, изначально являясь плодом одного из самого таинственного и убогого бракосочетания XIX века.
Ни о браке между двумя знаменитыми семьями, ни о рождении первого общего ребёнка не было официально объявлено ни в одной газете, что должно было быть непременным явлением соединения столь известных кланов. В случае брака такое молчание объяснимо – церемония была тайной, да и никто бы не хотел, чтобы в обществе стало известно, что Элис была беременна до свадьбы – это могло бы стать ужасным позором как для Уорфильдов, так и для Монтекки. Но то же самое произошло и с появлением Бессиуоллис – это не только не афишировалось, но на ребёнка даже не было выдано свидетельства о рождении, что в последствии, во время бракоразводного процесса со вторым мужем (Эрнестом Симпсоном), станет огромной головной болью для самой Уоллис.
Уоллис появилась на свет 19 июня 1896 года в горном местечке Блю Ридж Саммит, штате Пенсильвания, куда её родители отправились на время с целью поправки здоровья Тэкла. Полное имя – Бесси Уоллис Уорфильд. Имя Бесси было дано ей в честь старшей сестры матери – Бесси Мэрримен (тётушки Бесси, как впоследствии любила называть её Уоллис), а также её двоюродной сестры Бесси Монтекки-Браун; Уоллис – в честь её отца, который, в свою очередь, был назван так в честь известного в Балтиморе писателя и юриста Северна Тэкла Уоллиса, являвшегося хорошим другом знаменитого дедушки Уоллис. Двойные имена были нормой для тогдашней Америки, а южане и вовсе любили соединять их воедино, поэтому на протяжении всего детства, нашу героиню довольно часто называли Бессиуоллис. Ей никогда не нравилось имя «Бесси», так как она была убеждена в том, что так зовут чуть ли не каждую американскую корову, поэтому каждый раз, когда девочка появлялась в новом обществе, она представлялась не иначе как «Уоллис». С этой её причудой согласились все родственники, за исключением бабушки, которая до последнего называла её «Бессиуоллис».
Но это не единственная версия появления Уоллис на свет – точно никто не знает, поскольку свидетельство о рождении было либо уничтожено позже, либо не существовало вовсе. По некоторым данным, приведённым рядом историков и биографов Уоллис, она родилась 19 июня 1895, а не 1896 года в Блю Ридж Саммит. Но туда молодые отправились не для поправки здоровья Тэкла, хотя и по этой причине тоже, а для того чтобы скрыть беременность Элис, подальше от чужих глаз и репортёров. Поездку спонсировали братья Тэкла с таким условием, что Элис всё время пребывания будет находиться в помещениях, где её никто не сможет увидеть. Это был страшный скандал, порочащий репутацию всей семьи, который Уорфильды не хотели, чтобы каким-либо образом просочился в прессу. Тэкл, будучи больным туберкулёзом, вообще не имел права иметь отношения с женщинами, даже целоваться было опасным для их здоровья, не говоря уже о более серьёзных связях. Но любовь преград не знает.
Роды Элис принимал доктор Льюис Майлс Аллен, которому Соломон Уорфильд заплатил достаточно много денег за молчание. Отдельно существовал и договор о том, что никаких документов на внебрачного ребёнка заведено не будет. Роды были тяжёлыми, и Элис почти всё время плакала. Доктор не выдержал и сказал ей: «Да что Вы так переживаете? Девочка хорошая, сгодится даже для самого короля!». Впоследствии, разумеется, он всё отрицал, утверждая что он сказал ей: «Всё хорошо, поплачьте... от этого Вам только полегчает!». Если бы он только знал, насколько роковыми окажутся тогда произнесённые им слова!
Тогда, придерживаясь всё этой же версии происхождения Уоллис, её родители поженились спустя 17 месяцев после её рождения, что является ещё худшим вариантом для её репутации, чем если бы она была рождена спустя 7 месяцев после их свадьбы, поскольку в этом случае ей уже никак не удалось бы доказать, что она родилась на два месяца раньше срока. Ко всему прочему, Уоллис была ещё и первой, кого не крестили – она была плодом порочной связи её родителей, и не имела права принадлежать к лону церкви. Поэтому впоследствии все её три венчания с мужьями по религиозным канонам являются недействительными, поскольку она изначально не была христианкой. Что же касается свадьбы её родителей, Элис и Тэкла, то она проходила в крошечной церкви не потому, что молодые сделали это по-тихому от всех, а потому что семья Уорфильдов настояла на том, чтобы это было именно так – в позоре, безызвестности и тишине.
Существует ещё одна невероятная теория о том, что ребёнок не был зарегистрирован потому, что оказался гермафродитом, то есть имел как женские, так и мужские половые органы. Это объясняет некоторую грубоватость очертаний лица Уоллис и её неспособность иметь детей. Однако, её личный врач Джин Тин, наблюдавший Уоллис до самой смерти (в 1986 году), заявил, что она была полноценной женщиной. А вот были ли вообще у неё дети или нет – ещё очень большой вопрос.
Это были времена, когда ещё не было самолётов, телевидения, радио, магазинов, кафе и прочих обыденных вещей, без которых мы уже не представляем себе жизнь. Это был конец XIX века, когда люди передвигались в основном с помощью лошадей, кораблей, паровозов, по воскресеньям обязательно ходили в церковь и жили по совершенно иным канонам, а население Северной Америки насчитывало не более 75 миллионов человек. США ещё не были той страной, которая уже стала именем нарицательным в умах людей нашего времени – в XIX веке это было молодое и перспективное государство, в котором каждый мечтал найти свой золотой рудник и сделать состояние из воздуха.
Уоллис росла в большой любви то у одних, то у других родственников. Отца она не помнит, так как он умер от туберкулёза в семейном имении в Балтиморе (в доме своей матери на Престон-Стрит, 34) менее чем через 5 месяцев после её рождения. Уорфильдам ничего не оставалось делать, как взять маленькую Уоллис и Элис под свою опеку. Накануне своей смерти Тэкл попросил сделать несколько снимков Уоллис, так как ему нельзя было находиться с ребёнком в одной комнате из-за страшной болезни. Долго рассматривая фотографии, он сказал жене:
- К сожалению, Элис, она скорее всего будет выглядеть как Уорфильды. Но я надеюсь, что у неё будет твой дух – дух Монтекки.
Через несколько дней его не стало. Тэкл Уоллис Уорфильд умер 15 ноября 1896 года, всего за 4 дня до их первой годовщины свадьбы с Элис.
Воспитывая, Уоллис ни в чём не притесняли. Более того, ей была предоставлена возможность взять лучшее от обеих семей - что ей было наиболее близким. Уоллис создавала себя сама с самого детства - сначала характер, затем имя. Со временем у неё выработалось и её жизненное кредо, которое она пронесёт через всю свою жизнь: «Таких как я больше нет и не будет, поэтому воспринимайте меня именно такой, какая я есть, и только на моих условиях».
С самого детства Уоллис отличалась свободолюбием и непростым характером, что было нетипичным для скромных и сдержанных женщин конца XIX – начала ХХ века. Она была «новым дыханием», как для Монтекки, так и для Уорфильдов.
Девочка выбрала себе мужское, сильное и волевое имя «Уоллис», которому была вынуждена соответствовать всю свою жизнь. Кто знает, как могла сложиться её судьба, если бы она оставила себе своё изначальное нежное и лёгкое имя «Бесси». Психологи и астрологи считают, что судьба очень сильно зависит от имени человека и от даты его рождения. Какое же тогда ждало будущее человека, носившего не своё имя, и родившегося под неизвестным числом?! Уоллис не любила постоянства, и часто многое меняла не только в себе, но и вокруг, в том числе и свою фамилию. Порой меняла всё слишком кардинально, за исключением своего искусственного имени, ставшим её постоянной маской.
По своей сути Уоллис была весёлой, остроумной, любознательной девочкой, однако, тот образ, который она выбрала для себя впоследствии оказался неожиданным не только для её родственников, но и по большей части для неё самой – она стала не только женщиной ради мужчин, роковой женщиной или даже женщиной-вамп, но самое главное – она стала женщиной с мужским именем. Вот и первое её несоответствие – внутренний конфликт первозданной природы и личного выбора.
Маленькая Бессиуоллис много времени проводила в доме своей бабушки - одной из самых ярких представительниц благородного клана Уорфильдов. История этой семьи восходит ещё к тем временам, когда на покорение «Нового света» отправлялись лишь самые достойные и титулованные люди Англии, о чём бабушка не позволяла никому забывать ни на минуту. Её дом скорее можно было назвать дворянским имением, нежели американским домиком в привычном смысле этого слова – всё было добротным, подобранным с исключительным вкусом и, как это принято называть, классическим; это был один из немногих американских домов, куда нельзя было войти не имея хороших манер, достойного происхождения и белых перчаток, где каждое новое поколение воспитывалось в соответствии с традициями и этикетом.
Бабушка Уоллис – Анна Эмори Уорфильд (1830-1915) – была вдовой того самого знаменитого Генри Мактира Уорфильда, речь о котором шла ранее. У них было семеро детей: Дэниел (1851-1884), Энн Эмори (май-декабрь 1853), Ричард Эмори (1855-1924), Соломон Дэвис (близкий дядя Уоллис, опекавший её вплоть до замужества, 1859-1927), Элизабет Мактир (1865-1866), Генри Мактир младший (1867-1947) и Тэкл Уоллис (отец Бессиуоллис, 1869-1896). Все дети воспитывались в соответствии викторианским стандартам. Поэтому в поведении даже маленькой Уоллис были черты присущие самому высшему британскому обществу. Конечно, со временем исключительность династии Уорфильдов стёрлась, и манеры уже были не столь изысканными, но тем не менее, воспитание всё ещё считалось высокого уровня, и когда наступит решающее время, Уоллис дополнительно возьмёт несколько уроков у самых влиятельных дам британской элиты 30-х годов, приобретя британский акцент вместо американского. Очень любопытен факт, что после того как Уоллис начнёт общаться с наследником Эдуардом, у него самого появится американский стиль разговора, перенятый, скорее всего, именно у Уоллис, а она станет почти что англичанкой.
На основании вышесказанного становится очевидным, что родственные связи и исторические корни обеих семей впоследствии привили Уоллис манию величия; а отсутствие средств – не очень церемониться при желании их иметь.