Глава двенадцатая. Призрак короля
Миша стоял в кромешной тьме.
Хотя перелет завершился, он по-прежнему не видел и крохотного огонька,
на который можно было пойти. Зато под ногами теперь чувствовал твердую
ровную поверхность – но что это было, точно определить не мог: скорей
всего пол.
Он постоял так с минуту, но ничего не менялось, и тогда отважился на
путешествие сквозь темноту. Выставил руки перед собой, и прежде чем
отправиться в путь спросил наобум:
– Эй, есть тут кто?
– Ш-ш, – отозвалась темнота совсем рядом откуда-то снизу.
– Ой. – Миша отпрыгнул.
– Чего сигаешь точно блоха подкованная? – темнота говорила хриплым
стариковским голосом. – А ну живо лезь ко мне под стол. Он уже идет.
Миша шагнул на голос, пошарил в темноте рукой, и пальцы действительно
наткнулись на угол стола. Тогда присел на корточки, вежливо спросил:
– Извините, где я?
– Знамо где, мог и не виниться. В крепости короля Толихвала Пятьсот
Пятьдесят Пятого, Странного.
– А кто идет?
– Ты откуда такой незнайка взялся?
– Я Миша с планеты Земля.
– Чушь какая-то. А идет призрак короля. Замри молчком, у привидения
отменный слух.
Темноту прорезал пронзительный скрип двери, зашаркали шаги и…
– О горе мне, о горе… – разлился стон: без смысла, без надежды.
Миша в испуге притиснулся к толстой ножке стола, точно намеревался в нее
врасти. По плечу ободряюще похлопала чья-то рука, и голос зашептал почти
в ухо:
– Терпи. Он разик-другой прошлепает туда-сюда и уймется. Не то, что
раньше – по часу здесь выхаживал.
Тут Миша увидал призрака воочию. Бесформенное пятно плыло во мраке.
Вдруг оно загромыхало, наполнив комнату раздраженным лязгом металла.
Голос, что был рядом, пробурчал:
– Ужас как любит цепями греметь. Будь у меня волосы, так поднялись бы
дыбом от окаянных звуков.
Призрак затих. Но уже вскоре разнесся новый плач, громче и протяжнее
прежнего:
– О горе мне, о как тяжелы кандалы…
Праведный гнев вскипел в отважном сердце мальчика, и в тот же миг страх
отпустил его. Миша внезапно осознал, что после сражения с прожорливой
Тенью Морга – никакому призраку его не запугать.
Он смело выпрямился и громко сказал:
– Уймитесь, хватит людей пугать.
– Нельзя, – торопливо урезонивал старческий голос из-под стола. – Нельзя
так… не по правилам.
Но Миша упрямо пошел на призрака – что называется, лоб в лоб. Глядя на
бесформенное пятно, прибавил строго:
– Умерли – так умерли, нечего теперь расхаживать.
Призрак застыл на месте.
– Да ты кто таков? – растерянно пробормотал он приятным мягким
баритоном. – Разве в крепость нанимали новых слуг?
– Я вам не слуга, я – свободный мальчик с планеты Земля.
– Земля? Земля… хм, Земля, – несколько раз к ряду повторил призрак и
авторитетно заключил. – Нету такой планеты и быть не может.
– Как это не может? – насупился Миша. – Очень даже может. Большая такая
планета. Правда, не здесь. Земля находится в другой Вселенной.
– Да ну? – изумился призрак.
– Уж поверьте! А вам должно быть стыдно. Бродите по ночам, страх на
живых людей нагоняете. И вообще, призраков не бывает!
– А я тогда кто? – обиделся призрак.
– Недоразумение. Так моя бабушка говорила.
– Чудная у тебя бабушка. – Призрак махнул рукой, и движение отозвалось
перезвоном цепей, который уже не казался таким зловещим.
Неожиданно призрак поплыл туда, откуда явился. Но через три-четыре
метра усталым голосом распорядился:
– Надоело. Зажгите свечи.
Темнота взорвалась голосами, топотом ног. Миша вертел головой и ничего
не понимал.
В канделябрах затрепетали первые огни. Их колеблющийся неназойливый
свет отразился в лаке паркетного пола. Миша, наконец, разглядел десятки
силуэтов деловито снующих людей. Они разжигали свечи, расставляли
вдоль стен столы и стулья.
Пламя разгорающихся свечей степенно вытесняло темноту из зала. На
высоких стенах высветились огромные портреты. С полотен взирали строгие
лица мужчин, облаченных в рыцарские доспехи, и пухлые лица
благородных дам, наряженных в чересчур помпезные платья. Круги света
пролились шире, и осветились портьеры, которыми были плотно завешены
окна.
А горящих свечей все прибавлялось.
Из-под стола, возле которого недавно отсиживался Миша, вылез седой дед,
лет семидесяти. Он досадливо покряхтывал. На нем была приталенная
куртка с широким воротом и объемистые, будто надутые воздухом, штаны-
шары до колен. Ниже шли толстые серые чулки, а завершали наряд башмаки
с квадратными носами.
Старик, морщась, потер поясницу и вдруг одобрительно улыбнулся Мише.
– Ох, герой, – шутливо сказал и указал пальцем в конец зала, – ну и влетит
нам всем за тебя.
В конце зала громоздился трон.
На троне уверенно восседал «призрак», который при свете оказался живым
королем – невысоким толстяком с короной на голове. Из-под длинной белой
рубахи торчали голые лодыжки и домашние тапки. Но это, по-видимому,
ничуть не смущало короля.
Он открыл ключиком замки на ручных кандалах, и цепи, сдавленно звякнув,
грохнулись на пол. Король удрученно помассировал натертые запястья и…
трижды ударил в ладоши.
Всякая беготня прекратилась разом, и слуги в средневековых одеждах
почтительно выстроились.
– Попоньчик?! – грозно воззвал король.
– Я здесь, Ваше Величество, – смиренно склонил голову тот самый дед, что
прятался под столом.
– Попоньчик, ты играл нечестно! Мне не понравилось, как ты все время
бухтел в темноте.
– Ваше Величество, – сказал дед Попоньчик с искренностью, какую только
был в силах передать голос. – Я боялся вас что есть мочи, как подобает
преданному слуге.
– Нет, бухтел! Сидел в темноте и бухтел! – Король капризно топнул ногой и
совсем по-детски поджал губы. – Ступай прочь.
Слуга в смиренном поклоне попятился к стене.
Миша осудительно покачал головой и сказал:
– А вам не стыдно рядиться призраком. Ведь вы же король.
Его Величество грустно не согласился:
– Конечно, нет. Ты бы знал, как скучно быть королем. Вместо радостей
тотальные этикеты-букеты и буклеты-эполеты. Иногда сижу на троне, и
веришь – не веришь, хочется выть с тоски.
Он вдруг задрал голову к потолку и коротко… провыл. И тут же лицо
короля расцветила улыбка:
– Ты – мое спасение. Души не чаю в гостях. Подходи, не стесняйся. Как
звать?
– Миша, – сказал мальчик, приближаясь к трону.
– А я – король Толихвал Пятьсот Пятьдесят Пятый, Странный. Знаешь,
забавляюсь, играю призрака третью неделю – и уже самому опротивело.
Король обвел взглядом понурых слуг и продолжал:
– А они? Поначалу страх натурально изображали, а теперь хихикают и
бубнят в темноте. Даже старик Попоньчик, который всегда в играх честен
был…
– Ваше Величество, – сказал Миша вежливо, но твердо. – Я был рядом с
дедом Попоньчиком и свидетельствую: он играл по правилам. Даже я,
слушая его, поверил, что вы – жуткое привидение.
– А почему твердил, что призраков не бывает?
– И прав ведь оказался: вы же не призрак, а здравствующий монарх. Но дед
Попоньчик так сильно вас боялся, и вы так натурально копировали призрака
– что у меня коленки подгибались, – чуточку схитрил Миша.
– Да ну? – Самодовольная улыбка разлилась по лицу короля. Он окликнул
слугу. – Попоньчик, ты прощен!
Старик отвесил глубокий поклон Его Величеству, и украдкой одарил
благодарным взглядом Мишу.
Толихвал же снова впал в печаль:
– Сядь-ка и выслушай ужасную историю о том, как я, благодушный король,
докатился до горестной жизни.
Миша занял стул напротив короля. Его Величество удобней расположился
на троне и повел неспешный сказ:
– Раньше, когда бывало грустно, я собирал с пола сны.
– Как это, сны с пола? – не веря ушам, переспросил Миша.
– Легче легкого. Когда люди спят – к ним прилетают сновидения, сотканные
из легких волшебных грез. Долгую ночь, не зная устали, перелетают они от
спящего к спящему. Но под утро, растратив волшебную энергию, сны
тяжелеют и опускаются на пол у кровати последнего человека, посещенного
ими за ночь. Здесь они отдыхают перед тем, как скрыться на день в Пещеру
Снов. Ты разве не знал?
– Даже не думал об этом, – признался Миша.
– А я думал-думал, и вот что удумал. Ранним утром стал подбирать усталые
сны с пола. На день запирал их в темном сундуке, а ночью выпускал на
волю – и они снились мне по-новому. Но вскоре другие сны прознали о
моем коварстве и перестали приходить вовсе. И, правда, кому охота сидеть
целый день в пыльном сундуке? Тогда я переключился на собирательство
теней!
Прочитав изумление в глазах мальчика, король поправил съехавшую на лоб
корону и пояснил:
– Это еще проще. Намазываешь лист фанеры слоем быстросхватывающего
клея. Потом ставишь, допустим, барана или собаку так, чтобы тень упала на
фанеру – и, оп, готово. Тень прилипает и остается на фанере. Вскоре я
собрал громадную коллекцию теней – самую грандиозную в мире. Вот
такую!
Толихвал широко развел руки, наглядно показывая неохватные размеры
коллекции. Так обычно делают рыбаки, хвастая о самой большой пойманной
рыбине.
– Но, – продолжал король, – скоро мне надоело и это увлечение. Животные,
лишенные теней, становились злыми и несносными. Соберутся стаей под
окнами крепости, и ну скулить, ну клянчить тени обратно. Ах, сердце мое
доброе – не выдержало. Еще месяц отмывал клей с фанерных листов,
освобождал тени – тоже, кстати, было мне занятие. И где благодарность?
Теперь животные мою крепость за версту обходят. Никакими коврижками
не заманишь в гости.
– Не стоило вам обижать зверей, – сказал Миша.
– Кто ж знал, что так выйдет? – посетовал король. – Казалось бы, зачем им
бесполезные тени? А вышло противно…
Толихвал примолк. Такая неизгладимая грусть поселилась в глазах у короля,
что Мише стало его жалко.
– И вдруг, – продолжал король, – великое прозрение явилось мне: раз
имеется стариннейшая крепость, значит, в ней обязаны водиться призраки.
И пустился в поиски. Я, Толихвал Пятьсот Пятьдесят Пятый, Странный,
изучил все родословные книги, перечитал летописи о годах величия нашей
династии и о ее тяжких временах…
Глаза короля округлились, взгляд сделался расстроенным донельзя.
– И вот какая выявилась напасть: все мои пятьсот пятьдесят четыре
правящих предка были людьми образованными и добродушными. На
протяжении тысяч лет правления ни один не удосужился утопить, удушить
или отравить ядом другого наследника, как заведено в нормальных
королевских семьях. А если так, то и призраку взяться неоткуда. Никто из
этих эгоистов думать не думал о моей скуке. Представляешь, Миша,
глубину затопившего меня отчаяния?
Миша изумленно молчал, внимая рассказу.
Король мрачно подытожил:
– Тогда я выдумал прижизненного призрака короля Толихвала Пятьсот
Пятьдесят Пятого… А что из той затеи вышло, сам видел. Э-хе-хе…
И вдруг Толихвал, ни с того ни сего, переменился в лице: стерлась печаль и
в глазах поселился восторг. Шепотом король поделился с Мишей странной
радостью:
– Но сегодня моя жизнь переменится как по волшебству – потому что
наконец-таки прибыл ты. Я тебя полгода ждал!
– Ждали меня? – Миша ничего не понимал.
– Ты – отданный мне должок!
Миша насупился, такой поворот ему не нравился.
Толихвал же торжествующе воздел к потолку указательный палец и
принялся объяснять:
– Полгода назад, когда Точнейший Эвэм поселился на Ярмарочной
площади, он открыл волшебный портал в мой Тронный Зал на случай своего
бегства. Я отказался брать за услугу деньги – зачем мне, когда сам монеты
чеканю. Зато взял с Эвэма клятву: если он встретит особого человека,
который знает, как спасти меня от скуки, то перенаправит его в гости ко
мне.
– Особого? Смотрите. – Миша похлопал руками по школьной форме,
доказывая свою обыкновенность. – Я – самый заурядный ученик четвертого
класса.
А король с хитрым видом спросил:
– Скажи, что ты поведал Эвэму о себе?
Миша не задумываясь, сказал:
– Только-то, что прибыл из другой Вселенной.
– И это, по-твоему: заурядная заурядность?! – Толихвал даже подпрыгнул на
троне. – Можно подумать, к нам каждый день заходят посланники из других
Вселенных.
– Пожалуй, вы правы, – вздохнул Миша.
– Поэтому ты – отданный должок!
– Значит, я ваш пленник?
Толихвал весело расхохотался:
– Ну, загнул – так загнул. Двери открыты, в любую секунду встанешь и
уйдешь. Я ведь почему так подробно о себе рассказывал – потому что
Судьба указала на тебя Перстом через Эвэма. А сейчас ты укажешь, в
которую сторону мне лететь сломя голову, чтобы сбежать от скуки.
Миша задумался. В поразительную переделку он угодил. Конечно, хотелось
помочь добряку-толстяку королю. Только как?
Король же опять пал духом и ну плакаться:
– Пробовал карты – не мое. И кости – там ума вообще не требуется, высыпал
на стол кубики и смотришь: повезло, не повезло. Скукотища.
Внезапно Мишу осенило, он спросил:
– А в шахматы ходили?
– Это далеко отсюда?
– Да нет, – растерялся от такого вопроса Миша. – В шахматы – это
королевская игра. С позиционными баталиями, математическими расчетами
ходов. Мой папа как раз ведет в нашем городе шахматный кружок – обучает
начинающих игроков.
– Ого! В роду Толихвалов всегда ладно с математикой обстояло! – вскричал
король и восторженно подскочил на троне, так что корона улетела с головы.
Поймал ее на лету и водрузил на место. – Учи прямо сейчас.
– Не выйдет, – опешил Миша. – Нет фигур, и доска нужна.
– Доска? Тоже мне, нашел проблему. – Король нетерпеливо замахал руками
точно вертолет. – Прикажу – слуги вмиг половину крепости на доски
разберут.
– Не такая доска. – Настал черед Мише махать. – Ее в магазинах покупают.
Но Толихвал ничего слушать не желал: он загорелся идеей. Захлопал в
ладоши, слуги окружили трон. Король живо отдавал указания, люди куда-то
убегали. Толихвал снова бил в ладоши, подходили новые слуги за свежими
указаниями. Круговороту слуг, казалось, не будет конца.
Миша приуныл. Он думал, как бы отказать королю, но почтительно, дабы не
обидеть. Пока он готовился к этому невеселому разговору с монархом, над
ухом кто-то сказал:
– Спаси нас, умоляю.
Миша удивленно повернулся и увидел рядом деда Попоньчика. Старик
продолжал униженно просить:
– Спаси нас, юный да мудрый принц.
– Я не принц, – тихо поправил Миша.
– Для нас, слуг, ты принц-спаситель. Ох, не по силам мне в семьдесят годков
под столом в темноте сидеть. Прошу, учи короля этим застольным
математическим баталиям. Мы, слуги, твоими должниками будем до конца
жизни.
Что было делать, Миша посмотрел на старика и согласно кивнул. Затем
встал и громко распорядился, беря командование в свои руки:
– Крепость на доски не разбирать! Мне нужен стол, много листов бумаги и
карандаши. Буду рисовать шахматные фигуры.
И понеслось – поехало.
Миша сидел за столом, напротив трона короля, и рисовал. Сначала он
изобразил на листе бумаги шахматную доску, раскрасил клетки, подписал
их обозначения.
А потом на каждом новом листе описывал одну из фигур и очерчивал
правила ее ходов.
Вокруг Миши развернулся Шахматный Совет – так называл Толихвал этих
солидных мужей. Советчики обступили Мишу с трех сторон, чтобы не
загораживать вид королю. Здесь были и бородатые мужчины в фартуках, и
чисто выбритые чины в военных мундирах при саблях – но их объединяло
одно: все они тщательно записывали в блокноты каждое слово мальчика.
Сам Толихвал не сводил глаз с листов, на которых Миша рисовал фигуры и
внимательно слушал пояснения мальчика о том, как ходят, как рубят, что
такое шах, мат.
Время от времени кто-либо из Шахматных Советников хватал расписанный
Мишей очередной лист и куда-то уносил.
Так прошел час, другой, третий. Наконец Миша отложил последний лист с
разъяснением рокировки.
– Все, – сказал он, – думаю, ничего не упустил. Когда у вас, Ваше
Величество, будут доска и фигуры, можно попрактиковаться и самой игре, а
до тех пор…
Но тут двери в Тронный Зал широко распахнулись. Дед Попоньчик вкатил
резной столик, и Миша удивленно ахнул – крышка столика был оформлена
как шахматная доска, и на ней были расставлены все фигуры. Вот, значит,
куда уносили исписанные листы – в королевские мастерские.
– Когда ж успели, – Миша более похвалил, чем спросил.
– У меня при дворе лучшие мастера-искусники, – ответил Толихвал,
осматривая доску, и неожиданно поинтересовался. – А какой титул носят
славные шахматисты?
– Тот, кто лучший – гроссмейстер.
Король прокричал:
– Гроссмейстер! Тщательно запишите это новое и такое привлекательное
иностранное слово, чтобы в турнирных хлопотах нам случайно его не
забыть. И немедля пошлите гонцов к соседям королям. Повелеваю созвать
Вселенский Шахматный Турнир. Соберем всех и станем играть.
– Так нельзя, – воспротивился Миша. – Ваше Величество, ведь никто из них
не умеет играть.
– В том-то и прелесть момента! – сказал Толихвал, – Сначала я всех
обыграю и сделаюсь Первым Гроссмейстером Волшебной Вселенной – а
после станем всех учить. Организуем при крепости Королевскую Школу
шахматной игры. В моем доме будет оживленно, завяжутся новые
знакомства.
Миша махнул рукой на чудачества короля и принялся рассматривать
фигурки, что изготовили мастера. Некоторые фигуры совсем не походили на
рисунки, что делал Миша, мастера дали волю своей фантазии, исходя из
названий фигур. Так слоны трубили, встав на задние лапы. Офицеры
держали над головами по две обнаженные сабли, скрестив их. Кони
мчались, и гривы развевались почему-то отвесно вверх.
Но удивительнее всех выглядели королевы. Белая и черная, они были
смастерены в виде кошек, выгнувших спины. Миша взял в руки белую
королеву, сделанную из белого золота. Каждая деталь, каждый штрих были
невероятно точны. На кошачьей голове возлежала малюсенькая корона, а на
кончиках усиков лучились крохотные бриллианты. Кошка прижимала уши и
шипела, готовая принять бой.
Миша уверенно заявил:
– Нет сомнений, это Мяука.
– Ты знаком со звездной королевой? – изумился король.
– Как раз ее здесь и дожидаюсь.
– Постой. Выходит, ты тот иноземный мальчик, что явился спасать
Волшебную Вселенную? – И добродушное лицо короля опечалилось.
– Откуда вам…
– Откуда знаю? О тебе рассказал чернокнижник, который с недавних пор
живет в моей крепости.
Он сделал знак рукой, и слуги покинули Тронный Зал. Когда король с
Мишей остались наедине, Толихвал продолжал:
– Месяц назад, в дождливую ночь смертельно раненый маг приполз к
воротам моей крепости. Его звали Джиорг-Джи…
– Маг-строитель из Города Синих Одежд? – воскликнул Миша, вспомнив
рассказ Эра Гарольда.
– Да. Был он безнадежно плох. Мой лекарь, знаток целебных трав и настоев,
с превеликим трудом выходил раненого.
– И чародей поселился в крепости?
– В самой дальней комнате. Джиорг-Джи устроил там лабораторию, и время
проводит за алхимическими опытами. Мы вместе пьем чай, болтаем. О
прежней жизни он почти не рассказывает. Однако я уяснил, что Джиорг-
Джи по глупости служил Мастеру Злых Зеркал и даже выстроил для него
секретный лабиринт. Однажды чернокнижник упомянул: лабиринт можно
преодолеть только в одном случае, если ни на миг не отрывать правую руку
от правой стены.
– Но где лабиринт и для чего?
Толихвал неопределенно пожал плечами.
– Знаю только, когда работы были завершены, тогда Мастер Злых Зеркал
вместо обещанной награды одарил Джиорг-Джи смертью, чтобы вместе с
ним похоронить тайну постройки. Мастер Злых Зеркал столкнул чародея в
мазутные воды озера Чох, кишащие монстрами. Но погрузившись с головой,
чернокнижник сотворил на пальцах заклинание и перенесся к воротам
крепости. Теперь он люто ненавидит Мастера Злых Зеркал и думает только о
мести.
– Он поможет нам, – обрадовался Миша.
– Вряд ли обретем в нем союзника, – покачал головой король. – Душа
чернокнижника источена злобой, как трухлявый пень жучками. Если вообще
осталась душа…
При последних словах, двери в Тронный Зал распахнулись. И вошел
человек, укутанный в полосы фиолетовой материи с головой до ног. Только
из прорези на лице горели черные угли глаз, да из-под самого низу торчали
загнутые носы лиловых туфель.
Гость приблизился к трону и сказал:
– Ты прав, о мудрый король, у чернокнижников нет души. Лишь колдовское
могущество озаряет наш разум, и нет нам дела до суетных забот остальных
людей. Но тебе, правитель, я обязан жизнью.
– Это Джиорг-Джи, – смущенно выдавил король.
– Да, это я, мудрый король. – И маг сдержанно поклонился. Затем медленно
повернулся к Мише и, словно приветствуя и его, подтвердил: – Да, это я,
диковинный иноземный мальчик.
Слова прозвучали бездушно как жгучий лед, и Миша испуганно вскочил.
Джиорг-Джи оказался невысок, и был одного роста с мальчиком. Они
стояли и смотрели друг другу глаза в глаза.
Глава тринадцатая. Секрет Пленника