16 апреля. Среда.
В аудитории душно, и пахнет мышами. В немытые, засиженные стёкла бьются мухи… Гул негромких голосов действует на меня усыпляюще.
Профессор наш восседает за кафедрой и, нацепив очки, монотонно сортирует стопки наших документов. Димка спит, - вот сволочь – даже всхрапывает иногда! Саныч с телефоном играется, Беляков спорит о чём-то с Серёгой Вороновым… Ленка делает вид, что внимательно изучает раскрытую перед собой папку; а я-то знаю, что нефига там изучать – папка пустая.
А на коленях у Ленки книга! Туда она и смотрит. Мне хорошо видно.
Курагин Саня рисует Ленку. Надо привстать и посмотреть…
Ух ты! Талант у него! В прошлый раз психологичку нашу изобразил – в очках, с журналом - и топлесс.
… В окна бьёт яркое весеннее солнышко. Деревья листвой свежей покрыты, молоденькой… И небо синее-синее! Такое только весной бывает. Как хорошо-то сейчас на улице!
Кто-то похлопал меня сзади по плечу. Стародубцев?
- Чегось тебе? – повернулся я.
- Слышь, Элик, ты куда просился?
- В Псих-централ наш. Забыл?
- Да не, я так. Уточнял… Давай потом по пивку, а?
- Давай.
Хорошо Стародубцеву: У него мама в ларьке на остановке работает. Всегда есть халявный вариант пива!..
Постоянно с ним там виснем после пар.
- Третий курс, попрошу внимания! – подал признаки жизни профессор. Стало потише. Даже Ленка оторвалась от пустой папки, и подняла свои зелёные трёхдюймовые глазки…
- Алексеев!
- Здесь.
- Районная больница номер 21.
- Амиканова!
- Здесь…
- Детская поликлиника номер 11.
- Артемьев!
- Я!
- Наркологический диспансер.
- Асатрян!
- Здэс…
- Первая поликлиника.
- Ай, я же в жэнскую кансултацыю запысан!..
- Мне жаль, товарищ студент, но туда желающих больше чем нужно.
Раздались одиночные смешки.
Асатрян горестно вздохнул.
Нас со всех кафедр собрали в громадном конференц-зале.
Все мы студенты меда, третий курс, и нас распихивают по базам практики… Куда, кстати, Ленка просилась? Вот, блин – не помню!..
Интересно, в Псих-централ много желающих? Я ж тут с половиной курса ещё не знаком, новенький я. Недавно перевёлся по обмену опытом из Хельсинки…
… - Воронов! – продолжал идти по списку профессор.
- Я!
- Центральная психиатрическая лечебница.
- Горшков!
- Тута я!
- Поликлиника номер один…
- Зубрицкая!
- Здесь.
- Родильный дом…
… Ленка классная. Я с ней в числе первых познакомился.
Подошла, и по-английски со мной заговорила. Не знала ж ещё, что я русским владею как своим родным. Узнала – сильно удивилась!.. Я и по-английски тоже неплохо…
Стала о Финляндии расспрашивать, о семье…
Рассказал, что у меня мама русская, а отец – финн.
Пацаны потом подошли знакомиться…
Я поймал себя на мысли, что хочу, чтобы Ленка тоже в Псих-централ пошла!.. Скоро, кстати, до неё список дойдёт. И до меня скоро…
… - Маликов!
- Здесь.
- Наркологический диспансер.
- Мамруков!
- Здесь!
- Поликлиника номер 7, отделение акушерства и гинекологии.
- Манилова!
- Здесь.
- Центральная психиатрическая лечебница…
Yes!!! – тихо воскликнул я. Получилось! Ленка сидит спокойно, пишет чего-то… Значит, если она не против, как Асатрян, - выходит, выбрала сама Псих-централ?..
… - Макеев!
- Здесь.
- Городской дом престарелых.
- Миккели!
- Я!
- Центральная психиатрическая лечебница. – Профессор поднял глаза на меня, - Вы же там хотите практику пройти?
- Да, Пётр Андреевич.
- Хорошо, осваивайтесь, Миккели. – Профессор вновь углубился в список.
- Мирошниченко!..
… Пока нас трое: Воронов, Ленка и я. Насколько мне известно, Псих-централ давал запрос на шестерых… Ну, это неважно. Нас там всё равно раскидают по отделениям – Псих-централ большой!
Ужас, как здесь душно, хоть и окно открыто… Скорее бы на улицу. Пиво пить с Колькой Стародубцевым. Может, Ленку с нами позвать? А это мысль! Профессор уже дошёл до буквы «Ч». Затем – сообщение куратора – и можно смело отправляться готовиться к практике. В ларёк, хе-хе!..
… Я, хотя и числился в активе курса нашей кафедры, никогда не упускал возможности побездельничать. На мотоцикле своём движения в городе навести, к пацанам зайти с новым диском игрушек, или просто посидеть за столиком под огромным тополем, с кружкой пива…
Студенты выходили из корпуса, меня догонял Стародубцев. А я, лавируя в толпе, радовался свежему воздуху, и догонял идущую впереди Ленку. Ух уж, эта её мини-юбочка!
Половина парней курса, если не больше, готовы целовать эти чудесные ножки, ползая в пыли! А она держится неприступно и независимо, оставляя позади множество разбитых сердец… Мне она тоже, кстати, нравится!
Но я не из тех, кто, очертя голову, кидается добиваться ответной любви.
У меня, знаете ли, Контроль! Минимум инициативы, и никаких там страданий
от безответности!..
Наверное, поэтому я до сих пор один…
Меня догнал Колька:
- Ты подходи, я быстренько – маме помочь надо! – и убежал вперёд. Я, тем временем, поравнялся с Ленкой.
- Куда это он?.. – спросила Ленка.
- Да маме помогать в ларьке. Кстати, как насчёт кружечки холодного пива в тени тополя? Ты не торопишься?
- Можно. – Неожиданно ответила она, – жарко сегодня…
И надвинула на глаза солнечные очки.
- Лен, а ты сама в Псих-централ вызвалась? Мы же теперь… А… Ап-чхи!!! Ап-чча!!! (нестерпимо воняло свежей краской.)
- Будь здоров, - сочувственно произнесла Ленка, - аллергия?
- Ага… Тут вон – оградку в парке покрасили! Щас, догоню…
Я подождал, пока Ленка пройдёт вперёд, достал платок, и смачно высморкался, стараясь делать это потише.
Зуд в носу немного унялся.
- Так что же мы теперь?.. – обернувшись спросила Ленка. По губам её пробежал призрак улыбки.
- … Будем вместе работать в Псих-централе… - закончил я.
- Будем… Да, я сама туда захотела. А ты?
- Я? Да. И дома по этому профилю специализировался. – Я тихо шмыгнул носом.
Повисла пауза. Слышен был только звук моих шагов, - Ленка ступала удивительно бесшумно в своих белоснежных кроссовках.
На деревьях вовсю чирикали воробьи, полуденное солнце припекало почти как летом. Мы решили пойти через парк: хоть и дальше – зато тихо и воздух чище… По дорожкам парка прогуливались парочки и молодые мамаши с колясками.
- Слушай, Элик, - я не знаю, как твоё полное имя, - Эльдар? – она окинула меня взором сквозь тёмные очки.
- Нет, - Элиас. Мама хотела назвать меня Лёшей, а отец не соглашался. Сказал, что «Алексей Халович» будет звучать несолидно. Поэтому – «Элиас Миккели». По-фински, без отчества.
- Интересно… Я думала, что в Финляндии все медленные, а ты вон – шустрый какой!.. Как в том анекдоте – «позор нации – Мика Хаккинен!» - Ленка весело улыбнулась.
- Да не-е-е… - ответил я, отсмеявшись, - у нас язык такой: «Одоттакаа минуа, олкаа хювя!»
- И что ты сказал?
- «Подожди меня, пожалуйста!»
Ленка остановилась. Я добежал до мусорки, высморкался, и выкинул платок.
- А летом, когда пух полетит – что делать будешь?
- Вешаться… - деланно-мрачно сказал я. Ленка прыснула.
Мы пошли дальше. Оставалось меньше полпути, - ну, ничего, - успеем поговорить и за кружечкой, под тополем…
- Прикольный ты, - сказала вдруг Ленка, поправляя волосы, - а всё один. Давно уже закрутил бы с какой-нибудь девчонкой!..
Это была моя больная тема. Тем более, это прозвучало из уст девушки, которая мне нравится… Я задумался над ответом.
- Вон, Любка Зубрицкая на тебя как смотрит – глаза скоро поломает! Влюбилась, наверно! – продолжала насмешливо Ленка.
- Она толстая.
- Не толстая, а склонная к полноте. – Менторским тоном поправила Ленка. – Зато глаза какие! А губы…
- Мне не нравятся девушки, склонные к полноте… И правильная у неё фамилия – Зубрицкая: Сидит и постоянно зубрит…
- А какие тебе нравятся? Стройненькие, как топ-модельки? – Ленка очаровательно улыбалась.
- Вкусненькие, как форельки… - ответил я.
Хотел добавить «Как ты», но не решился. Спросил в ответ:
- А у тебя есть парень? Как его зовут?
- Лёша…
- Да, и меня могли бы звать Лёшей… Прикольно-то как получается! Хм…
… Мы подходили к ларьку. Парк остался позади, перед нами шоссе, на котором очень интенсивное движение. Мы остановились у светофора. У Ленки запиликал телефон.
- Лёнчик, я скоро приду… Да, нормально, распределили… Да. Да. А ты что делаешь? Барса покормил? Что?.. Да, через часик приду…
«Счастливчик Лёнчик!» - подумал я с досадой, но поспешил прогнать все подобные мысли. Встряхнулся внутренне…
… Колька скучал за столиком под тополем, дожидаясь нас. Я окликнул его. Увидев Ленку, он воскликнул радостно:
- Ка-акие люди без… (Затем посмотрел на меня, и поправился): … С охраной!.. Гуляем?
- Ага… Наливай!
Колька скрылся в ларьке. Я по-джентльменски отодвинул стул, приглашая Лену присесть. Она устроилась на солнечной стороне, передвинув предложенный стул… Положила на столик свои очки и телефон.
Я направился к окошку, доставая пачку червонцев. Приветливо помахал Колькиной маме, доброй толстой тётеньке…
… Скоро мы, втроём, сидели под громадным, развесистым тополем, и не спеша потягивали пиво из запотевших кружек. По трассе сновали туда-сюда машины, по тротуарам текли пешеходы…
После нашего «мероприятия» я напросился проводить Ленку, и она неуверенно пожала плечами.
Определённо, ей льстило внимание горячего финского студента!..
19 апреля. Суббота.
… Сегодня мой День Варенья!
Гостей уже пригласил. И Ленку. (Как же без неё?) Сам же занимался генеральной уборкой в своей съёмной квартире.
Успел уже и на стол накрыть – благо, магазин рядом! Из комнаты гремел «Amorphis» - я подключил недавно купленные колонки к ноутбуку. Воодушевлённый звуками тяжёлого финского рока, я летал по кухне, как электровеник!..
К вечеру стали подтягиваться гости. Первым прибыл Воронов. Майку белую подарил…
Затем и остальные подъехали, на двух машинах.
Пока хлопали дверцы, и гости поднимались на мой третий этаж, мы с Вороновым наводили последние штрихи на столе…
Вскоре мы, все семеро, расположились за столом, - предстоял нескучный вечер! Девушек было трое: Амиканова Маринка, Лена и ещё одна с нашего курса – Машка Осина, с которой я не был знаком, - она встречалась с Вороновым. Ну, и нас четверо: Колька, Саня Курагин и Воронов… И виновник торжества, естественно.
… Пропуская ненужные подробности, скажу, что за этот вечер я отличился трижды: Во-первых – умудрился остаться практически трезвым; во-вторых – на правах именинника, пригласил Ленку на медляк, и в-третьих – удивил публику своими новыми стихами!..
И вот – гости разъехались по домам; Ленку забрал на машине её Лёнчик – лощёный дядя, лет под сорок, в кожаной куртке и джинсах…
… Я убрал в комнате и на кухне, и сидел за столом, рассматривая большой круглый аквариум – Ленкин подарок, - мне предстояло наполнить его разными рыбками…
Ну а послезавтра… Послезавтра я пойду знакомиться
с документацией и спецификой работы Псих-централа.
Практика начинается…
Давно хотел поработать с настоящими психами, если честно. Увидеть, ткскзть, наглядно, что представляют собой шизофрения, паранойя, всякие-разные депрессивные психозы, мании, степени олигофрении… Вовсе не случайно обучаюсь на кафедре психиатрии.
Психи, говорят, - умнее нас бывают, но они отделены от нас невидимой гранью, которая называется «норма». Мы – «норма», они – «отклонение». А я хочу увидеть эту самую грань.
И во всём разобраться, как говорят, на месте…
… С утра позвонил Колька – ему срочно понадобился, зачем-то, мой мотоцикл. На пару часиков.
Я дал добро. Скоро он заявится ко мне, больше чем уверен, с парой бутылок холодного пивка! Хорошо бы оно, по пивасику…
Я сделал невероятное усилие – и поднялся с кровати.
Затем несколько минут запускал музыку через компьютер…
После, вяло пританцовывая, отправился на кухню, ставить чай.
Когда пришёл Колюха, я уже успел побриться и одеться.
Он толкнул незапертую дверь, и вошёл, позвякивая бутылками в пакете.
Там их явно больше, чем пара…
- Будешь, Элик, пивко? Твоё любимое нашёл, прикинь?
- Ну, ты крут! Буду, конечно! – я взял с холодильника пульт, и приглушил музыку.
Колька разулся, и прошёл на кухню. Мы дружески поздоровались.
- Ну как, дашь моцик?
- Легко. А на куда тебе?!
- Да в соседний район, мы там с кексом одним заспорили – он кричит, что его «Сузуки» твоего «Дукати» на трассе порвёт, как стоячего!..
- Ух ты! Гонка!.. А какой у него?
- Гоночный, новенький…
- Я с тобой, без вариантов! Эту гоночку заснять надо для истории!
- Да поехали! Только по пивку вмажем. Сушнячок-с…
Мы уселись за стол. Колюха уже открывал вторую бутылку.
Он сделал большой глоток из горла, но выпил в итоге только половину бутылки – и отдал мне.
- А сам-то давно гонялся? – спросил он.
- Давненько… Дома ещё. У нас разрешено.
… Гонял Колька великолепно! Я – что уж там говорить – заметно уступал ему в этом. И я доверял ему своего железного коня без колебаний! Сейчас его глаза горели азартом, и он торопился.
Я собрался, повесил на шею видеокамеру, взял с холодильника ключ от квартиры. Стародубцев ждал меня на лестничной площадке. Мотоцикл находился на крытой автостоянке в трёх кварталах отсюда – добежим. Закрыв дверь, я пустился догонять резвого Кольку…
21 апреля. Понедельник.
… «Полжизни спишь, скотина!» - ругался будильник в телефоне, - «Вставай, и отправляйся на работу!»
Я мучительно потянулся, и вылез из-под одеяла.
Да, здорово вчера погонялись!.. Толпа целая зрителей собралась.
Ну, а Колька Стародубцев был вчера на коне! На железном.
Такой драйв показал – что проспорил тот кекс три ящика «Стеллы Артуа», и поклялся больше с Колюхой не гоняться…
Да уж…
… Зевота раздирала мой рот по швам, - спал бы ещё, да спал!..
Но не судьба – практика сегодня начинается. И через час я должен быть в Псих-централе.
Поставив «Аморфис», я оделся, и начал укладывать необходимые вещи в свой городской рюкзак. На столе вовсю шипел электрочайник.
… Я выпил растворимого кофе «вприкурку» с сигаретой, накинул рюкзак на одно плечо, закрыл квартиру – и поспешил на автостоянку. Скоро я уже мчался по проспекту, рассекая загазованный утренний воздух… Не доезжая нескольких кварталов до психушки, я заметил идущую по тротуару… Лену!
Свернув к обочине, я окликнул её. Она стремительно обернулась, вскинулись волной её светлые волосы.
- Ты чего ж пешком-то? Садись…
Лена подошла ближе, и я заметил, что глаза её припухшие, как от слёз.
Она молча устроилась сзади, обхватив меня руками.
Я крутанул газ – и мы понеслись…
… «Что-то там Лёнчик намутил…» - думал я, подруливая к зданию Псих-централа.
Ленка сухо поблагодарила меня, и пошла вперёд.
Мне же нужно было припарковать «коня» и примотать его к дереву противоугонным тросом. Закончив, я подался в Централ, твёрдо решив, при первой же возможности, поговорить с Ленкой, чтобы ей стало легче…
Я прошёл через КПП, помахав сонному престарелому охраннику стопкой документов, и тот просто кивнул, отключая блокировку турникета.
Зайдя в здание, я ощутил противный запах туалета и хлорки. Крашеные по-казённому стены тоже не особо радовали. И окна с решётками…
Я взглянул на часы – без пятнадцати девять. Быстро же мы!.. Теперь надо отыскать третий кабинет – назначено там. Навстречу мне шла пожилая медсестра.
- Извините, как пройти в третий кабинет? – обратился я.
- До конца по коридору и налево… - Она задумчиво пожевала губами, и оценивающе оглядела меня. – Практикант?
- Да. Э-э… Спасибо!..
Старушка пробормотала что-то неразборчиво, и удалилась. Я дошёл до конца коридора, минуя немилосердно воняющий хлоркой туалет; повернул налево, и увидел Лену. Она стояла у окна, глядя на город сквозь решётку.
Я подошёл и, преодолевая странную внутреннюю неловкость, обнял её за плечи. Она вздрогнула.
- Лен, ты это… из-за него, из-за Лёнчика?..
- Нет больше никакого Лёнчика. – Тихо, но твёрдо произнесла она.
- Нет Лёнчика – нет и проблемы! – Как можно веселее сказал я, - Забудь!
Лена вдруг повернулась, и уткнулась мне в плечо.
Её сотрясали беззвучные рыдания…
- Не могу… забыть… Пока не могу… - судорожно говорила она, - Я его любила, правда!.. И он говорил, что любил…
… Я гладил её светлые волосы, и сам готов был от волнения разрыдаться...
- Говорил, перкеле сатана! Им, папикам, одно только нужно!.. – говорил я, - … И он волосиночки твоей не стоит!
Честное Джентльменское!
Лена всхлипнула и подняла голову. Сказала каким-то чужим голосом:
- Его вчера посадили, Элик… За совращение малолетних…
- Туда ему и дорожка! – зло сказал я. Там с ним то же самое сделают, что заслужил!.. Забудь, его просто нет.
Я крепко обнял её, и зашептал в ушко:
- Ну, Лен, удали его, как вирус из компа! А я буду с тобой… Очень-очень этого хочу!.. Ну всё, слёзоньки давай вытрем! (Я достал из кармана новый, чистый платок.) - А то доктор придёт – что мы доктору скажем? – как маленькую дочку, успокаивал я её…
В коридоре послышались шаги. К нам, похоже, шла какая-то дамочка на каблуках. Лена немного успокоилась, но продолжала обнимать меня одной рукой…
Шаги повернули, мы увидели женщину, лет за сорок, в пальто, надетом поверх строгого костюма.
- Доброе утро!.. – поздоровались мы.
- Здравствуйте, молодые люди! – ответила строгая тётенька, - Студенты? Проходите. – Она достала ключ, и открыла дверь, отмеченную латунной цифрой «3».
Мы зашли. Женщина сняла пальто, повесила на вешалку, и повернулась к нам:
- Присаживайтесь.
Мы присели. Подо мной громко скрипнул стул.
- Студенты, значит… - продолжала строгая женщина, доставая из стола какие-то бумаги, -… А чего это мы плакали? Волнуемся? – Она посмотрела на Лену, потом скользнула взглядом по мне, и её твёрдые губы на миг тронула улыбка.
- У меня… ну… - запинаясь, заговорила Лена, - ну… попугайчик в аквариуме утонул…
Она вдруг засмеялась сквозь не просохшие ещё слёзы, осознав, что сказала.
Строгая тётя недоуменно изогнула бровь.
- Попугайчик охотился за рыбками, и не успел выйти из крутого пике. – Поспешил добавить я.
- Звучит убедительно. – Строгая тётенька снова позволила себе улыбнуться, усаживаясь за стол. – Ну-с, давайте знакомиться. Я Лидия Константиновна, главврач.
- Элиас.
- Лена…
- Очень приятно. А где остальные? Опаздывают?..
- Сейчас подойдут, - сказал я, украдкой взглянув на часы.
Время – без двух девять.
Будто в подтверждение моих слов, в коридоре послышались дробные звуки шагов. Лидия Константиновна посмотрела на часы.
Мы с Леной уже доставали свои сопроводительные документы.
За дверью раздались голоса, затем кто-то робко постучал.
- Заходите, располагайтесь, товарищи студенты. – Деловым тоном ответила Лидия Константиновна.
В кабинет вошли двое: Воронов и ещё один парень, которого я не знал. Оставшаяся пара опоздала на четыре минуты, выслушав от строгой тёти, что «у нас опоздание принято считать дурным тоном».
… Да, интересно у нас практика начинается: Сперва случай с Леной, затем наше неожиданное сближение… (Лена продолжала сжимать под столом мою ладонь!)Потом – загадочная Лидия Константиновна со строгими манерами и таким же строгим лицом, на котором морщинками залегли суровые трудовые будни…
23 апреля. Среда.
… Я вылез из тёплой постели, нашарил ногами шлёпки и, мрачно зевая, направился в душ. Времени – полвосьмого, и за окном полумрак… Дождик накрапывает.
Ранний подъём – моя беда. Голова просыпается минут через сорок после тела! Всегда так. И рассеять это зомбическое состояние помогает контрастный душ или громкая музыка.
Я отрегулировал напор, и тугие горячие струи хлынули на моё тело… Уай-лаа! Хорошо!..
Скоро совсем прочнусь.
Выезжать надо пораньше – Ленка живёт в другом районе…
Я, замотавшись в большое полотенце, прошлёпал на кухню, щёлкнул чайник, и вернулся в комнату. Оделся, застелил кровать, и принялся ворошиться в шкафу, отыскивая свою непромокаемую куртку.
Тем временем на кухне закипел чайник.
… Я привычно заварил крепкий кофе, взял с холодильника пачку сигарет, и отправился на балкон. Даже в куртке, надетой на майку, было прохладно.
Над городом висел утренний туман, а день обещался быть пасмурным… Придётся всё-таки толстовочку надеть.
… Я закрыл квартиру, быстро спустился по ступенькам, и вышел в туманное городское утро, направляясь к гаражам.
- Вот она и практика началась… - думал я, стремительно проезжая тихие городские кварталы. Редкие машины проносились навстречу, с шумом разбрызгивая лужи.
Доехав до Ленкиного подъезда, я трижды просигналил. Ленка появилась через полминуты, одетая в модную светло-бежевую куртку и джинсы; мы поцеловались, и она устроилась сзади, крепко обхватив меня руками.
- Ну что, драйв? – весело спросил я.
- А ты по-другому и не умеешь! – засмеялась Ленка, ещё плотнее прижимаясь ко мне.
Взревел мотор – и мы помчались по утреннему городу. Прохладный ветер завывал в ушах, залезал под воротник моей куртки, и я невольно переживал за то, не будет ли холодно Ленке…
Вот мы подъехали к мрачноватому на вид зданию Псих-централа.
Ленка подождала, пока я привяжу к дереву свой байк, и мы, взявшись за руки, направились к главному входу.
Предстояло знакомство с документацией клиники, а также нас должны были распределить по этажам и отделениям…
Воронов сказал позавчера, что хотел бы к буйным попасть, на что получил вежливый отказ Лидии Константиновны, мотивированный тем, что буйнопомешанных пациентов курируют только врачи и опытные санитары.
Серёга особо не расстроился, и попросился к старому религиозному фанатику, известному в Псих-централе как Бесогон.
… Мы приехали раньше на 15 минут, и решили подождать наших у подъезда. Мы стояли, обнявшись, и слушали «Аморфис» на моём плеере, воткнув наушники «на двоих».
Ровно через 5 минут подъехала чёрная «Тойота», и я сразу эту машину узнал – прибыла наша строгая тётенька, Лидия Константиновна.
26 апреля. Суббота.
… Вчера Ленка переехала ко мне. В тот серый день, в Псих-централе, мы словно увидели друг друга совсем по-новому!
Стали Родными… И наши отношения, получив огненное мега-ускорение, развивались теперь стремительно и красиво!
Я сейчас вижу, что мы словно уже знаем друг друга много лет!..
Бывает же так…
И вот – позавчера моё предложение жить вместе было встречено с застенчивой улыбкой. Потом Лена позвонила родителям, а уже вечером сказала, что не против… Ещё приходила за деньгами хозяйка квартиры; я объяснил ей ситуацию.
Она с пониманием отнеслась к моей просьбе, но немного накрутила цену… Вобщем, теперь я был несказанно счастлив, потому что исполнилась ещё одна моя мечта. Вернувшись вчера из Псих-централа, мы с Леной сразу поехали к ней, я помог собрать вещи и запихать многочисленные сумки да пакеты в вызванное мною такси.
Барс, здоровенный, откормленный котяра полосатой расцветки, теперь жил вместе с нами. Он сразу облюбовал себе моё любимое кресло в комнате, потом соскочил вниз, и принялся с важным видом обследовать территорию квартиры…
… А у нас выходной сегодня. И завтра тоже! Мы торжественно пообещали главврачу, что посвятим выходные изучению учебной литературы, как и подобает прилежным студентам…
Знала бы Лидия Константиновна, как мы проведём эти дни!..
Но, помня своё обещание, я всё-таки вечером прочитал Ленке несколько интересных статей. Потом мы поехали в кафе.
И вот – сидим за столиком в уютном уголке, под тихую музыку…
- Ну что, Вы готовы к практике, товарищ студент? – улыбаясь, спросила Лена, копируя интонацию и строгий тон Лидии Константиновны. При этом она изящно держала в руке бокал мохито с зонтиком.
- Ну… Эээ… Как Вам сказать, Елена Викторовна… - запинаясь начал я. – Чуть-чуть ещё материальную базу проштудировать – буду готов…
- Знаем мы Вашу «материальную базу»! - шутливо погрозила пальчиком Лена и засмеялась.
28 апреля. Понедельник.
… Наутро, согреваемый нежными объятиями Лены, я был готов разнести будильник в пыль энергетическим импульсом, лишь бы он заткнулся. Но пришлось-таки совершить неимоверное усилие –
и встать. Пока Ленка сладко нежилась в постели, я доковылял
до кухни, щёлкнул чайник, и вернулся в комнату, чтобы врубить музыку на ноутбуке.
Барс потянулся на кресле, и широко зевнул, обнажив великолепные клыки. Я почесал котяру за ухом, и тот, размурчавшись, опять уснул. Скоро встала и Лена. Ей ранний подъём давался гораздо легче, нежели мне – я даже завидовал ей! Она, улыбаясь, подошла ко мне, и поцеловала, вызвав у меня сонную улыбку.
Обычно же по утрам я хмур и молчалив – даже разговаривать
не могу, пока не попью тёплого кофе с сигаретой на балконе…
- Элик, я в душ! – сказала Лена, проходя мимо по коридору, завернувшись в моё полотенце. Я, в одних трусах, на кухне занимался приготовлением кофе, и промычал сонное «мму-гу».
Барс, услышав что я открываю холодильник, пришёл на кухню,
и уселся под столом. Облизнулся и хрипло мяукнул.
Я налил ему полчашки молока, и тот принялся неторопливо его лакать.
«Step aside from the way of a better man than you,
So you fall at his feet he’s the one who betrays you…» - пел Эса Холопайнен из динамиков в комнате, и я мычал что-то в тему, подпевая любимой группе… При этом я готовил Ленке горячие бутерброды в микроволновке.
… Взяв полулитровую бадейку чуть остывшего кофе и сигарету
с холодильника, я отправился на балкон. Погодка сегодня радовала, и было тепло – не то, что вчера! Я стоял, прихлёбывая ароматный кофей, изредка затягиваясь сигаретой, и смотрел на рассветный город с высоты третьего этажа…
И думал я о том, что сегодня состоится наше первое знакомство с пациентами Псих-централа. Честно признаться, я даже немного волновался, однако был уверен в своих знаниях, и сам себя успокоил тем, что смогу найти общий язык даже с Бесогоном…
Закончив своё традиционное кофепитие, я затушил окурок
в пепельнице, и вернулся на кухню, где уже пила кофе с бутербродом свежая и румяная Ленка в махровом халатике.
Я наклонился – и поцеловал её в губки, ощутив вкус крепкого кофе.
На коленях у неё лежал довольный Барс, щуря глаза; лапы его свисали – зверь он был большой, и весил около восьми килограмм.
Я быстро сбегал в душ, оделся, собрал все наши нужные вещи в свой рюкзак и, взглянув на часы, стал искать свой диктофон.
Он очень пригодится нам на практике.
Найдя его в кармане куртки, бросил в рюкзак – и пошёл за байком.
Шустрая Ленка успеет собраться, когда я подрулю к подъезду.
Добравшись до парковки лёгким бегом, я выкатил из-под крыши своего Коня, завёл, прогрел движок…
… И понёсся к дому, из первого подъезда которого должна была выйти ослепительная красавица, держа в руках лёгкую сумочку и мой красный мотоциклетный шлем. Меня пару дней назад тормознул ГАИшник, пригрозив штрафом за отсутствие шлема!
… С Ленкой быстро ездить я боялся – больше за неё.
Вот и сейчас мы ехали под 70, мимо пролетали машины, кварталы, парки, дома… Я чувствовал тепло Лены, крепко обхватившей меня сзади – и вспоминал наш первый «драйв» - поездку по ночному городу на ежевечерний слёт байкеров и просто мотолюбителей, вроде меня. Но и тогда я, опасаясь за девушку, ехал не больше 120.
… Вот впереди, среди высоких, старых тополей, замаячили серые стены Псих-централа и его зарешёченные окна.
Припарковавшись на своём обычном месте, я примотал к дереву байк – и мы направились к массивной, обитой железом, двери.
Времени было ещё мало – мы, как всегда, приехали раньше всех.
Дождавшись остальных, которые решили больше не опаздывать, мы хором поздоровались с подъехавшей Лидией Константиновной и, бодро переговариваясь, направились в ординаторскую.
Предстояло знакомство с коллективом врачей и санитаров.
Санитар Олег ждал внутри – он проводит нас в нужный кабинет.
… Псих-централ был довольно древним зданием, послевоенной постройки. Грубо оштукатуренные стены фасада, покрытые серой краской, создавали впечатление каземата. А впрочем – так и было.
Массивные решётки на окнах, даже на верхних; старый, бурый выщербленный кирпич, если зайти с внутреннего двора – всё это только усиливало первое впечатление. Облезлая будка КПП, когда-то белёная извёсткой прямо по кирпичу; ржавый забор, колючка по верху, как в тюрьме… Вечно сонный дядька-охранник с мешками под глазами… Массивные железные ворота, которые открывались с жутким лязгом, пропуская «местные» машины…
А старинные тополя, высаженные вдоль всего фасада, были гораздо выше самого здания, и всё вместе смотрелось таинственно и мрачновато…
Т-образной формы здание имело три крыла и три этажа.
Первый этаж занимали медперсонал и другие работники клиники, на втором и третьем этажах располагались в основном палаты; были также склады, столовые и залы досуга – на всех этажах.
Ординаторская находилась в дальнем крыле, и мы довольно долго шли по пустым коридорам, во главе со здоровенным, добродушным санитаром Олегом, сильно хромающим, прежде чем подошли к двери с соответствующей табличкой. За дверью слышались голоса.
- Принимаем пополнение! – весело бросил Олег, открывая дверь, и голоса сразу утихли. Мы зашли в просторный кабинет с большим столом в центре, вокруг которого, попивая чай, восседал практически весь персонал клиники.
Я поймал на себе внимательные взгляды.
Нас посадили за общий стол, подвинув стоящие у стен офисные стулья.
Ровно в 8:30 в кабинет вошла Лидия Константиновна. Знакомство началось.
Я не отказался от крепкого чая с печенькой, его любезно предложила мне полненькая, крепкая санитарка Маша.
Врачей-психиатров было двое – по одному на этаж. Были также один штатный психолог, один терапевт, один фармаколог и четверо санитаров – Олег, Володя, Витя и Маша.
Уборщицы, медсёстры, повара и прочий обслуживающий персонал каждый день перед работой собирались в столовой; нам предстояло знакомство и с ними.
Из всех присутствующих здесь мне почему-то сразу понравилась Анна Васильевна – врач-психиатр.
Сухонькая тётенька за 50, с лучистым голубыми глазами
и приятной, доброй улыбкой.
Она была одета по-советски, в стиле восьмидесятых, носила строгую причёску, туго стянув волосы в пучок – но выглядела очень опрятно, и имела внутренний шарм, сразу внушающий симпатию.
Наш этаж был вторым – я, Лена и Вовка Шуринов будем проходить практику там. Воронов, Машка Осина и Сашка Угаров примут третий этаж. Серёга уговорил-таки Лидию Константиновну, и она разрешила ему посетить «буйное крыло» под охраной двух здоровенных санитаров.
Анна Васильевна, в подтверждение моих желаемых предположений, оказалась дежурным врачом на втором этаже.
Там же работал и Олег, бывший боец ОМОНа, а ныне – санитар, попавший сюда после ранения в Чечне – он сильно прихрамывал на левую ногу. Это всё я узнал уже после официального знакомства, когда нас троих уже повели на второй этаж.
Второй санитар, кряжистый Витя, убежал на третий – там случился припадок у буйного шизофреника.
… Анна Васильевна негромко рассказывала об обитателях второго этажа, каждый раз перед тем, как зайти в палату.
Меня потрясли некоторые случаи в женском крыле: Одна тётенька боялась садиться на стул, и говорила, что у неё стеклянная попа – она боялась, что её хрупкие ягодицы разобьются..
Она стояла в палате, глядя в окно, и покачивала головой…
Анна Васильевна сказала, что спать её укладывают санитары, осторожно, чтобы «не разбить»…
Ещё одна пациентка постоянно что-то рассказывала сама себе, и хихикала, оживлённо жестикулируя. Обернувшись на наше появление, она что-то быстро зашептала заговорщицким тоном, не переставая хихикать. Остальные никак не отреагировали.
Миловидная девушка из пятой палаты сошла с ума, потеряв ребёнка – она с отсутствующим видом качала на руках свёрток из простыни, иногда прикладывая его к груди…
Мне сделалось немного жутко, когда я увидел её. Более адекватные пациентки сразу подбежали к нам знакомиться…
В восьмой палате лежали всего трое – бабушка, похожая на Крупскую, которая непрерывно что-то бормотала; толстая, неряшливо одетая тётя, вообразившая себя девой Марией, и стриженная под мальчика девушка лет двадцати, с глазами навыкате – она постоянно крестилась и отмахивалась от призраков…
Ещё один, поразивший меня случай – женщина лет сорока на вид, но совершенно седая – она сидела на кровати, и качалась как маятник, издавая жуткие стоны.
Её кололи седативными препаратами, и она замирала, тупо уставившись в одну точку…
Это рассказала наша Анна Васильевна.
В мужском крыле тоже несколько очень ярких случаев: был один мужик по имени Юра, без пальцев на руке – он сам отрубил их, будучи уже больным, дома…
Ему привиделось, что вместо пальцев у него черви!..
Ещё один страшный случай – парень Влад, воевавший в Чечне.
Его во сне мучили постоянные кошмары, а наяву преследовали видения погибших в бою ребят… Он до крови искусывал себе губы, пытался вскрыть вены. Но вёл себя тихо, лежал на кровати, отвернувшись к стене, обхватив руками колени… Говорят, сам сюда пришёл. К нему часто заходил Олег – он, как никто другой, понимал этого беднягу…
Рыхлый мужик с усами из третьей палаты постоянно бубнил и смеялся, рассказывая сам себе анекдоты. Когда анекдот был очень смешным по его мнению – он громко хлопал себя по коленям, и приседал на корточки, давясь смехом…
Был ещё шахматист, нервно ходящий из угла в угол в шестой палате – тот был замкнут в себе, ни с кем не разговаривал, что-то доказывал сам себе шёпотом; и только при игре в шахматы делался нормальным – успокаивался, подпирал скулы руками – и виртуозно обыгрывал всех своих соперников…
… А это – Ванечка. Он тихий у нас… - проговорила Анна Васильевна, входя в девятую палату, в которой было всего три койки и один пациент. Парнишка, лет 17 на вид, худенький и угловатый. Больничная пижама была не по росту, и висела на нём, как на пугале. Больше всего меня поразили его глаза – огромные, по-детски наивные и доверчивые. Ярко-зелёные, даже изумрудные...
У него были светлые волосы и удивительно бледная, мраморная кожа.
Как только мы зашли, он обернулся, вежливо поздоровался и заулыбался, так же, по-детски, светло и солнечно…
Мне показалось, что в груди словно полыхнуло горячим воздухом.
- Как самочувствие? – поинтересовалась Анна Васильевна, искренне улыбаясь ему в ответ.
- Спасибо, Анна Васильевна, хорошо… - ответил парнишка, смущаясь, обозначив на щеках ямочки. На шее у него был красивый маленький серебристый кулончик, и он постоянно теребил его левой рукой…
- … Он убеждённо считает себя инопланетянином, - негромко рассказывала Анна Васильевна, когда мы уже вышли из палаты, - его привели из милиции, сказали, что нашли прямо на улице.
Адреса он не знает, говорит, что его родители живут на планете с трудным названием, не вспомню даже… - Анна Васильевна задумалась на несколько мгновений, затем продолжила:
- Он говорит, что прилетел на Землю в своём корабле, который оставил на орбите. Рассказывал очень красивые истории о своей планете, как там хорошо и красиво… И одет был в лёгкий спортивный костюм, прямо на голое тело. Зимой…
При нём был только плеер, Олег его видел, говорит, что дорогой, японский. Он остался в отделении милиции… - продолжала Анна Васильевна. – Там выясняют, а вдруг краденый?..
- И как он поддаётся лечению? – спросил я.
- Тут вообще странное дело! – живо ответила Анна Васильевна, - он по-прежнему считает себя пришельцем. Не помнит ничего, как потерялся… Знает географию, физику и высшую математику.
Говорит, что скучает по дому. А при обследовании все приборы будто сломались – каждый раз выдавали новый, непонятный результат.
Пришли мастера, посмотрели, и сказали, что всё старое, надо заменять… Вот, Лидия Константиновна писала аж в министерство – там пообещали ещё в марте, и до сих пор везут…
- Его больше нигде не обследовали?
- Нет… Везде платно, мы не повезли…
Вот, подождём, пока новое оборудование пришлют…
Я поставила ему под вопросом вялотекущую шизофрению; у него навязчивые фантазии – живёт в своём мире, но на многие вещи реагирует адекватно. Вся личная биография замещена фантазиями.
Часто задаёт очень умные вопросы по проблемам экологии, социологии и биологии. Но теряется в ответах, когда спрашивают из какого он города, как зовут его родителей…
Сразу замолкает – а один раз он бредил, говорил на совершенно непонятном языке. Я подозреваю частичную амнезию – его могли сильно избить, сейчас выродков полно… - с чувством добавила Анна Васильевна. – Хотя, плеер у него не отобрали, странно…
- Анна Васильевна, - воспользовался я паузой, - а можно, я возьму его на время практики как приоритетного? Он мне больше всех понравился…
- Конечно! – трогательно улыбнулась Анна Васильевна. – Он самый странный из всех. За мою практику – второй случай. Но вряд ли Вы сможете ему помочь – у него стойкое нарушение, терапия никаких результатов пока не дала… Поговорите с ним, может быть он что-то вспомнит…
- Анна Васильевна… - обратилась Лена. Она шла рядом, сжимая мою ладонь, - а можно я возьму под опеку ту девушку… Которая потеряла ребёнка?..
- Да, пожалуйста… - искренне ответила женщина. – Ей нужно общение, как никому… Буду очень рада, если Вы отвлечёте её…
… Знакомство с пациентами закончилось.
… Мы спустились в ординаторскую, и Анна Васильевна выдала нам истории болезни всех пациентов из наших отделений.
Вовку Шуринова сопровождал Олег – он не хуже врача знал всё о пациентах центрального крыла.
… После обеда мы с Леной уже были дома.
Пообедали мы в столовой, и мне даже понравилось, как там кормят…
Мы переоделись; я негромко включил музыку, и мы вдвоём принялись готовить ужин.
Барс ходил, мурлился об наши ноги, иногда гнусаво мякал, выпрашивая пожрать – Лена дала ему сухого корма.
Мы нажарили картошки с салом и вкусно поели.
- Зря я это ем, - произнесла Ленка, - обещай больше так не кормить, а то я наберу лишнего!..
- Ну, тебе смело пару кг можно наесть, - справедливо возразил я.
Лена засмеялась и поцеловала меня в губы.
После ужина мы ушли в комнату, и завалились на кровать.
Скоро к нам присоединился Барс – улёгся в ногах, блаженно перебирая лапами пушистый плед…
- Ну, как тебе знакомство? – поинтересовался я, лёжа на спине и обнимая девушку левой рукой.
- Они бедные люди… - сказала Лена, - им нужна помощь.
И мы с тобой поможем им? Правда?..
- Конечно, поможем! – искренне ответил я, целуя её в щёчку.
Мне Ванечка понравился, - продолжал я, - помнишь, как он посмотрел на нас?
Я аж тепло какое-то внутри ощутил…
- Глаза у него красивые… - проговорила Лена, - никогда таких не видела…
И доброта от него исходит, я тоже почувствовала.
- Я почему-то верю, что смогу ему помочь. – сказал я. – Но он правда очень странный, и похож на пришельца…
Лена улыбнулась моим словам.
5 мая. Понедельник.
… В клинике нас уже встречали как своих.
Мы особенно подружились с Анной Васильевной, Олегом и Витей.
Санитарка Маша всё пыталась строить мне глазки, но осознав, что это бесполезно, переключилась на плечистого и белобрысого Угарова. Лена взяла под опеку женщину с куклой из простыни – ей удалось привлечь её внимание, заговорить с ней. Лена молодец, я верил в неё изначально!
У меня с Ваней тоже произошло знакомство.
Я спросил его тогда, не вспомнил ли он, из какого города попал сюда.
Он замялся, а потом сказал странное слово – я запомнил его: Аркайлэ!
Он назвал город «Аркайлэ»… И я увидел образ!..
Интересную историю потом рассказал Олег:
- «Я пришёл его укладывать, спать не хотел… У меня шприц был, там седативный препарат. А Ванька у окна стоял, смотрел на звёзды… И песню пел, тихо так… Я заслушался – никогда не слышал, чтобы так пели – красиво, чисто…
И язык неземной какой-то… Он заметил меня, обернулся, затих.
Я говорю строго: Давай спать ложись, отбой час назад был!
И он лёг. Тихо, без слов… Так я и ушёл, со шприцом в руке…»
Эту историю я записал на диктофон, как и многое другое, что посчитал важным для исследования и написания курсовой.
Меня посетила мысль, что Псих-централ – это странный корабль, везущий по жизни несколько десятков странных пассажиров, самым интересным из которых был тихий Ванечка…
Я часто вспоминал, как он сказал странное слово «Аркайлэ», с ударением на втором слоге, и глаза его загадочно замерцали.
Тотчас в моём воображении протаял образ прекрасного, неземного города, с изящными золотыми зданиями-шпилями, утопающего в густой зелени деревьев…
И огромная, но изысканно-тонкая хрустальная арка, до самых небес!..
- Неужели это заразно? – подумал я тогда с тревогой.
Неужели я верю этому странному мальчику?..
И поймал сам себя на мысли, что – ДА!!! Верю!..
… Сегодня я снова говорил с ним.
Он очень просил, чтобы я принёс его плеер – говорил, что это не просто плеер, а какое-то неземное устройство (он назвал его ещё одним странным словом), которое очень ему нужно.
Я пообещал забрать плеер из ментовки.
Ещё меня буквально поразила фраза мальчика о том, что он обязан подчиняться законам этого мира. Если его поместили сюда – значит так надо! – считал он. Потом он спросил, когда его выпустят.
Я сказал, что он будет свободен, как только перестанет считать себя пришельцем. Мальчик сразу умолк и задумался. Глаза его снова как-то необычно сверкнули…
- Зря я с ним так жёстко! – сокрушался я потом.
… Вечером мы с Леной поехали в кафе, чтобы сбросить все тревоги, навалившиеся после посещения больных. Лена рассказала, что её подопечная сегодня первый раз улыбнулась…
Я крепко обнял её, и мы так и просидели полтора часа, слушая музыку и делая маленькие глоточки местного коктейля «Орхидея».
После мы, отдохнувшие душой, но чувствующие приятную усталость, покатили домой через искрящийся огнями ночной город.
10 мая. Суббота.
Сегодня у нас законный выходной.
В обед позвонил Воронов, и сказал, что хочет прийти в гости вместе с девушкой. Я выразил радостное согласие, потом быстро смотался на моцике в магазин, чтобы накрыть вкусный стол.
Потом звонил Колька. Рассказал, что замутил с классной девчонкой с курса, которая проходит с ним практику в поликлинике.
Я искренне порадовался за него, пригласил вечером в гости, но он сказал, что идёт с Олесей на мосты.
… Лена сидела в комнате, за моим столом, с Барсом на коленях, набирая методологическую часть курсовой.
Я не решился её беспокоить, только несколько раз поцеловал…
… Вечером приехал Серёга с Машкой Осиной.
Он недавно отремонтировал свою «Авдюху», и теперь парковал её рядом с моим Конём. Мы с Ленкой быстро накрыли на стол; я поставил на его середину мой любимый ликёр «Шеридан» - иногда можно, раз в годик, и купить енту дорогую молочно-кофейную вкусняшку!
… Воронов очень образно рассказал о своём знакомстве с буйными. Как ему пришлось помогать санитарам скручивать здоровенного мужика… У него был приступ агрессии…
Поведал и о Бесогоне, у которого часто возникают видения чертей, демонов, и самого Дьявола. Тот сразу начинал крестить всех своих соседей по палате, трясясь как осиновый лист, и громко орал: «Бесы!!! Повелеваю! Да провалиться вам в преисподнюю, во имя Отца и Сына, и Святого Духа! Аминь! Амииинь!!!»
… Я сразу, с невольным ужасом, представил себе того бедного старика…
В целом же – мы прекрасно отдохнули!
Потом я решил провести маленький эксперимент, о котором подумал только вечером, и теперь я настолько загорелся этим интересным исследованием, что потащил за собой в комнату Серёгу, Машу и Лену.
Я включил диктофон с записью своего разговора с Ванечкой.
Мне было интересно, какие ассоциации возникнут у ребят при странных словах, которые говорил мой «тихий»…
Все внимательно слушали. Лена сама очень заинтересовалась, а Машка сказала, что мне пришла гениальная идея. Серёга поддержал девушку…
… - Постарайся вспомнить, как называется твой город? – говорил мой голос из диктофона.
- Мой город зовётся Аркайлэ!..
Я нажал паузу.
Перед моим мысленным взором снова всплыла та же картинка, но была она уже мутная, будто в тумане, и без деталей…
- Что видишь? – быстро спросил я Лену.
- М-мм… Вижу какой-то старинный город, разрушенный…
- А ты? – я посмотрел на Воронова.
- Я ничего не вижу… - честно признался он. – Но слово красивое.
- Я представила тоже старый город, - произнесла через паузу Маша, - как у Лены, только похож на средневековый…
Я понял, что эксперимент провалился. И что я заблуждался по поводу мгновенной, сходной ассоциативности странных слов Ванечки…
- Всем спасибо! – поблагодарил я, - эксперимент закончен.
Но тут же мне пришла в голову новая мысль, которую надо будет проверить при следующей беседе со странным пареньком.
… Проводив гостей, мы с Леной приняли горячий душ,
и принялись беситься на кровати, под недоуменные взоры сидящего на ковре Барса.
11 мая. Воскресенье.
Сегодня я вдруг вспомнил, что у меня есть аквариум!
Он так и простоял на шифоньере, почти месяц.
- Я думала, ты не заинтересовался… - задумчиво сказала Лена, и улыбнулась, видя мою радостную физиономию.
- Да это я крюк, склеротик старый! – в сердцах воскликнул я. – Давай сгоняем на птичку, да выберем покрасавше рыбцов! – предложил я сразу. Лена охотно согласилась.
… Скоро мы уже мчались на птичий рынок, что находился на другом конце города. Иногда оглядываясь назад, я любовался, как красиво развеваются на ветру длинные, светлые волосы Лены.
Потом посетила мысль – прикрепить к шлему небольшое зеркальце заднего вида!
… Через минут 20 мы были на месте.
Птичий рынок в выходные становился очень большим и шумным.
Кого тут только не было! От обилия разных зверей, птиц и людей, от какофонии звуков и запахов у меня начала кружиться голова…
Было жарко – в этот майский день в нашем городе передали рекордную температуру – за 30!
Насмотревшись на страдающих от жары питомцев, ожидающих своих хозяев, мы нашли крытый павильон с вывеской «Всё для аквариума».
Зашли… Тут было потише и попрохладнее.
На витринах и стеллажах демонстрировалось потрясающее разнообразие аквариумов, рыб, сидящих в самых разных склянках; водных растений, камешков, коряжек, керамики и всевозможного аквариумного оборудования.
Людей тоже было много, особенно около рыбок.
Ленке понравились неоны и золотые гуппи, а мне – сомики, камуфляжной расцветки, формой тела напоминающие акул.
Подумав, мы взяли всех по паре.
Рыбок быстро поймали сачком, пересадив в трёхлитровую банку.
У меня в кармане зазвонил мобильник.
Выудив его, я увидел на дисплее «Хозяйка» - она зачем-то вдруг позвонила, может, помочь надо чем…
- Да… - взял я трубку.
- Элик, здравствуй… - услышал я голос, - там около квартиры на дереве кот орёт, не ваш? Мне соседи позвонили, сказали, что он уже целый час там висит…
- Полосатый? Большой?
- Да, да…
- Барс! Да, наш… Спасибо Вам большое, Светлана Юрьевна!
Мы сейчас на птичке, рыбок купили… Уже едем! Спасибо!
- Да не за что, Элик! – засмеялась хозяйка, - спасай своего барса!
Раздались гудки отбоя.
- Что с Барсом?! – тревожно спросила Лена.
- Погулять захотел!.. – улыбнулся я, - прыгнул с балкона, прямо на дерево!.. И слезть боится. Поехали скорей спасать!..
- Блин! – выругалась Ленка, - это я балкон не закрыла!..
… Ехать пришлось осторожно, потому что между мной и Леной теперь стояла банка с рыбками, которую девушка придерживала одной рукой… Подъезжая к дому, я услышал панические вопли Барса: «Маааауууу!»
- Барся, мы тут, - кричала ему Ленка, - снимем тебя, не бойся!..
Котяра сидел на вершине молодой липы, росшей прямо под нашим балконом. Увидев нас, орать кот не перестал – только изменил тон на более жалобный.
Я поставил мотоцикл у подъезда, быстро снял шлем, и полез на дерево. Лена тем временем, прихватив банку, быстро поднималась в квартиру.
- Барс, Барс, кыс-кыс! Это я, Барся! Щас тебя сниму…
- Маааауууу!
Добравшись до кота, я вытянул руку, но смог схватить только хвост. Котяра намертво вцепился в ветку всеми лапами, не переставая панически орать.
Я посмотрел вниз – там уже стояли люди, оживлённо переговариваясь на предмет лучшего способа спасения кота.
Поднявшись максимально высоко по уже тонким веткам, я погладил Барса, и тот немного успокоился.
Но отцепить его от ветки было делом нелёгким.
Выглянула с балкона Лена, и предложила свой способ – корзину на швабре.
Барс перелезать в корзину отказался наотрез, испустив ещё один испуганный вопль.
- Ветку пилить надо! – решил я. – Есть у кого-нибудь ножовка? Дайте пожалуйста!..
- Есть, ща принесу! – услышал я мужской голос снизу.
Лена спустилась вниз, дождалась, пока принесут ножовку, и затем подала мне её с балкона при помощи корзины и швабры.
Народ внизу не расходился, ожидая концовки этой спасательной операции.
Начиналось самое интересное.
Аккуратно пиля ветку, я придерживал её свободной рукой,
а ногами крепко «завязался» за дерево. Котяра снова занервничал.
Вот ветка хрустнула – я до предела напряг руку, чтобы удержать её плюс нехилый вес кошака!
Ощутив, что ветка клонится вниз, Барс, испустив жалобный вопль, быстро перелез на моё плечо, мёртво уцепившись всеми лапами.
- Есть контакт! – крикнул я.
Осторожно спускаясь, я придерживал котяру одной рукой.
Ветку я отбросил, как мог далеко, предупредив народ внизу.
Вскоре я с Барсом на плече спрыгнул с нижней ветки, под бодрые возгласы собравшихся людей. К Барсу потянулось несколько рук.
Прибежала Ленка… С трудом отцепила перепуганного кота от моей куртки… Поцеловала меня, не стесняясь десятка людей.
… - Ну, сёдня прям программа «В мире животных!» - хохотнул я, сидя за столом с бокалом холодного пива.
- Да уж… Спасибо Хозяйке. И тебе…
Лена сидела у меня на коленях, обняв меня одной рукой,
и очаровательно улыбалась.
А бедолага-Барс около холодильника жадно поглощал свой любимый «Кискас».
12 мая. Понедельник.
Ура! Вчера позвонила Лидия Константиновна, и сказала, что приходить можно и на послеобеденный обход, а не с раннего утра.
Моей радости не было предела! Главврач Псих-централа легко избавила меня (и не только меня) от моей беды – раннего «подрыва». Мотивировала она это тем, что после обеда пациенты ведут себя спокойнее, и более расположены к беседам.
Поэтому и дрыхли мы до полудня.
Открыв все окна и балконную дверь. Барс, помня вчерашнее приключение, на балкон больше не ходил, только поглядывал брезгливо на колышущиеся ветки липы. Лена перенесла его лоток с балкона – в ванную.
Сейчас он сидел на моём кресле, старательно вылизываясь, изредка зыркая на плавающих в аквариуме рыбок.
Будильник я всё-таки поставил, ровно на 12.
Но без десяти мы уже встали.
А глаза открыли – ещё 11 не было; лежали да обнимались…
Первая встала Лена, накинула халатик, и ушла на кухню.
Потом позвонил Саня Курагин – предложил встретиться в деканате, когда будем «пенсию» получать.
У него было какое-то дело ко мне.
Барс сидел перед аквариумом, и гонял рыбок, цокая по стеклу растопыренной когтистой лапой… Потом убежал на кухню, услышав, что Лена открывает холодильник.
Я поднялся, застелил кровать пледом, врубил музыку, и начал одеваться.
Из кухни донёсся запах свежесваренного кофе.
Потом мы вместе постояли на балконе, наблюдая, как пьяный мужик со столбом обнимался. Я увидел алкаша, и у меня пошла ассоциация: Его сейчас менты заберут, приведут в участок…
И я вспомнил, что обещал Ванечке забрать его плеер из отделения…
Мы не спеша собрались; я покормил рыбок, а Ленка – Барса.
Скоро мы уже шли вдоль дороги по тротуару, направляясь
к гаражам. Было жарко, и от канала доносился запах какой-то рыбной сырости…
- Я хочу с тобой к родителям съездить, - сказала Лена. – Как тебе? – она очаровательно подмигнула.
- Руками и ногами за! – откликнулся я.
Её родители жили в центре, на проспекте, но в течение последнего месяца были на отдыхе в Эмиратах. Вчера приехали.
Лена долго разговаривала с ними по телефону…
16 мая. Пятница.
Хроника диктофонной записи разговора с Ванечкой.
«… Сколько ещё я пробуду здесь?
- Пока не улучшится твоё состояние. Ты вспомнишь своё имя, имена и телефоны родителей, вспомнишь, из какого ты города –
и тебя сразу отпустят домой. У тебя амнезия…
- У меня нет амнезии. Я всё помню.
- Нет, то, что ты помнишь, это твои фантазии. Ты должен вспомнить, как тебя зовут на самом деле.
- Не понимаю. По вашим законам я должен вспоминать то, чего не существует?
- Нет. Ты – человек. И ты потерялся, потому что у тебя амнезия.
Тебя нашли в городе, зимой, в лёгком спортивном костюме.
Сколько тебе лет?
- Восемнадцать фактически. По-вашему – меньше семнадцати.
- Почему такое расхождение?
- Наши планеты имеют разный период обращения вокруг звезды.
Моя планета вращается быстрее.
- По нашим законам ты не должен говорить о других планетах.
- Почему?
- Это считается отклонением, нарушением психики. Ты же осознаёшь себя как личность?
- Да.
- Ты ешь нормальную пищу, пьёшь воду. У тебя две руки, две ноги, одна голова. Ты – человек.
- Наши организмы значительно отличаются. И ваша пища для меня непривычна – мне пришлось перестроить метаболизм.
- Стоп. Ты опять фантазируешь. Зачем?
- По вашим законам надо говорить неправду?
- Если ты вспомнишь, как тебя зовут, из какого ты города, и как зовут твоих родителей – это будет правдой. И тебя отпустят.
- Не понимаю. Я же сказал правду…
- Это твои субъективные мысли, фантазии. Я хочу, чтобы ты вспомнил настоящую правду.
- Хорошо. Я – человек. И меня зовут Иван.
- Отлично!
- Мою маму зовут Дарья, отца – Евгений. Мы жили в городе Петрозаводске… А потом… Уэ каноат.
- Молодец, Ванька! Что потом?..
- Я не могу больше говорить неправду.
Моя душа скрипит и ломается. Вот правда, Элиас!
- Зови меня просто Элик. Я тебя не намного старше.
- Хорошо… Как Вам… Тебе лучше… Я хотел ещё сказать, что ваше оборудование исправно. Зря его меняют.
- Оно же сломалось, когда тебя обследовали. Техники сказали.
- Если я не изменю биометрику – новое оборудование покажет то же самое. Но я могу скопировать твою.
- Хорошо, Вань. А теперь выпей таблетки и отдохни. На тебя медсёстры жалуются, что не принимаешь лекарства.
- От них нет никакого влияния…
- Доктора лучше знают. Выпей. И ложись отдыхать.
- Это положено по вашим законам?
- Да.»
Запись закончилась.
- Очень странный парень… - проговорила Лена после паузы, - он действительно считает себя существом из другого мира…
- У него очень стойкие фантазии.
И он каждый раз придумывает всё новые подробности.
И всё очень взаимосвязано и логично…
Он очень радовался, когда я плеер ему принёс.
А в ментовке, прикинь – отдавать не хотели, даже когда я расписку от Лидии Константиновны показал…
Пришлось звонить ей, и давать трубку тому капитану…
Отдали-таки!
Плеер как обычный, дисковый, с большим дисплеем сверху – и ни одной кнопки. Только иероглифы, японские, наверно…
Он сразу выдвинул из корпуса маленькую дугу наушников, они беспроводные! Первый раз такой плеер вижу…
Небось, стоит как мой телевизор!..
- А ты молодец, Элик! Ты почти его убедил. – Ленка обняла меня сзади, её локоны щекотали мне щеку.
- Знаешь, а он меня тоже… Почти убедил. Мне хочется верить ему!
Я всё время что-то от него ощущаю… Волны какой-то энергии, вижу странные образы, когда он говорит свои слова…
Я никогда не видел таких плееров, как у него – даже в интернете их нет, я вчера смотрел… И я видел его спортюмчик – материал вообще ни на что непохож! Тёплый и шелковистый, как… как твоя кожа… - я нежно провёл рукой по щеке Лены…
- Я хочу принять его вариант, что из этого выйдет? - продолжил я, - и я прошу тебя поучаствовать в моём эксперименте…
- Заинтриговал!.. А когда?
- Хоть завтра!..
… Мы быстро собрались – и поехали в универ, за «пенсией».
Коня я не стал отгонять на парковку – оставил у подъезда.
К нему постоянно подходили подростки, чтобы сфоткаться на мобильник рядом с ним…
… Подкатив к универу, я примотал Коня к железной ограде, и мы вошли. Стипендиатов было больше половины курса, и почти все уже приехали.
Сидели на двух длинных диванах в коридоре, шумно общались и смеялись.
Мы подошли поздороваться.
Появилась кураторша, и попросила всех собраться прямо здесь, когда получим наши кровные. Потом я пошёл на улицу покурить; Лена пошла со мной. Подъехал серебристый «Лексус», и из него вылез Сашка Курагин. Я был рад видеть его! Ленка тоже…
Он попросил нас подождать, вернулся в машину, и подойдя, вручил мне чёрный пластмассовый тубус, хитровато улыбнувшись.
- Вы меня вдохновили. Это вам на память. Дома откроете, хорошо?
Мы пообещали исполнить его просьбу, и все вместе пошли
в деканат. Он рассказал, какие ужасы видит каждый день в своей БСМП.
Но он сказал, что сам туда попросился, и что собирается стать хирургом.
Мы с Леной тоже поделились впечатлениями от практики – я рассказал о «Тихом», а Лена о своих успехах при возвращении к нормальной жизни той девушки, потерявшей ребёнка…
… После общего собрания мы вместе со всеми вышли на улицу в жаркий майский день. К нам подошёл Саня, потом Воронов и Машка. А после подъехал на спортивном велике Колька Стародубцев. Он опоздал на раздачу, а я уже подумал, что он стипуху не получает…
- Давай скорее, успеешь! – весело крикнул ему Серёга.
Когда он, довольный, снова подошёл к нашей компашке, от Сашки поступило предложение собраться вечером всем вместе, и сходить в кино. Его поддержали единогласно.
Потом Колька вскочил на свой велик, помахал всем ручкой – и помчался домой. Ему всё время лез в глаза длинный чуб, и он забавно встряхивал головой…
Я отвязал своего Коня, завёл…
Сегодняшний вечер обещается быть интересным.
20 мая. Вторник.
-… Мало народу у нас… - жаловалась широкая, крепкая санитарка Маша, спустившаяся покурить на улицу, - запугали, что колем тут магнезией, наркотой, - ни фига подобного! Нормально у нас, многие вылечиваются. Крутые своих на блатняк, в платные клиники привозят, а те, что запуганные, дома лечат! Видел, сколько психов на улицах? Один мужик начал кидаться на людей, кусаться – тогда нам позвонили!.. Олег поехал – сам его скрутил, и привёз…
- Да уж… Пока петух жареный в задницу не клюнет… - глубокомысленно ответил я. Подождал, пока Маша докурит, и мы вместе зашли и поднялись по крашеной бетонной лестнице.
Я пошёл к себе на этаж, Маша – на свой.
Зашёл в палату к смешному дядьке – Анекдоту, как его тут прозвали, - рассказал ему свежую ржаку. Тот загоготал и полез обниматься – еле как от него отбился!.. Тогда он переключил своё внимание на бедных, замученных смехом товарищей по палате…
В туалете курили двое – мужик без пальцев на руке и хмурый, небритый дед-Шахматист. Я зашёл по малому делу…
- Парниш, ты это… в шахматы играешь? – спросил вдруг беспалый. – Дядь Толя ищет это… соперника, во!.. Айда?..
- Да, пожалуй можно сыграть, - ответил я, увидев, как заблестели глаза у дяди Толи.
Три партии подряд я продул. В четвёртой смог-таки поставить дяде Толе шах, но тот быстро и виртуозно сделал себе ещё одну чистую победу. Оживившись, поблагодарил меня за игру…
… Ванечку я застал в слезах.
Он сидел на краю кровати и тихо плакал…
- Что случилось, Вань? – осторожно спросил я, присаживаясь рядом. Ванечка судорожно сглотнул и вытер слёзы полотенцем.
- У вас войны… До сих пор!.. Я видел сегодня ваши новости.
- Да, к сожалению, всё так… - ответил я. – Войны идут…
- Люди вашего мира убивают друг друга просто так! Столько смерти… Мой отец занимается миротворчеством; он был на планетах войн – Магре и Сайматаане… Теперь там мир.
Я не знал, когда собирался к вам. Из космоса ваша планета очень красива… Наш народ говорит, что ваша цивилизация ещё не вышла из возраста игр, и что нам нельзя вмешиваться в ваше развитие!
Но я так не считаю. Я серьёзно поговорю с отцом…
… Я дал Ванечке выговориться.
То, что он говорил мне, звучало странно и красиво. Как утопия.
Внутренний голос твердил, что мальчик прав. Он действительно тот, за кого выдаёт себя – чистый душой, светлый и улыбчивый парнишка-инопланетянин… Вот, он уже улыбается…
Потом я предложил Ване сыграть партеечку в шахматы с дедом Толей, на что он живо отреагировал, сказав, что просто обожает разные игры… Я был рад ещё и тому, что «Тихий» будет лучше и увереннее себя чувствовать, когда познакомится с другими пациентами…
В приоткрытую дверь палаты вошла Лена.
- Можно к вам?
- Заходи, заходи, - улыбнулся я, предлагая девушке стул рядом с койкой Вани. Парнишка уже был с ней знаком, и даже сказал мне потом, что Лена похожа чем-то на его маму.
Сейчас я понял, что пришло время расставить всё по местам.
У меня был для этого простой способ.
… - Вань, - начал я, - мы верим тебе. И это правда.
Теперь и ты скажи нам всю правду. И я помогу тебе выйти отсюда.
Как тебя зовут на самом деле?
- Моё имя Эйаал.
При звуках этого имени у меня перед мысленным взором возник прозрачный айсберг в голубой воде…
- Повтори пожалуйста, - попросил я.
- Эйаал…
Я перевёл взгляд на Лену – её глаза немного расширились от удивления...
- Ты что-нибудь видела? – быстро спросил я.
- Да!.. Айсберг в воде…
- Все два раза?
- Да…
Всё это было очень странно и безумно интересно!
Я решил попробовать произнести его имя.
- Эйаал?
- Не полностью. Представь образ.
- Так? – я снова произнёс это красивое слово, представив айсберг в прозрачной голубой воде…
- Да. Теперь ты полностью назвал моё имя. Наш язык больше телепатический, только одна четверть информации вербальна…
Моё имя означает, что я родился днём, весной, в городе полярной зоны. Там много айсбергов.
- А город твой называется Аркайлэ? – я вспомнил картинку того красивого города, и попытался её передать…
- Чисто! – воскликнул Ваня-Эйаал. – Но я не могу говорить с вами как со своим народом. Ваш мозг пока не приспособлен к телепатии. Сгорает большое количество нейронов, и у тебя будет болеть голова… - Он виновато улыбнулся, и в глазах его сверкнули уже знакомые мне таинственные искры…
- Через несколько дней заканчивается практика, - перешёл я к главному, - а завтра сюда привезут новое диагностическое оборудование… Через пару дней его подключат. Помнишь, ты говорил, что умеешь изменять свои биометрические показатели?
- Да, это так. И мне будет легче скопировать Ваши… Твои.
- Потом ты всё расскажешь врачу, то, что говорил тогда мне, хорошо?
- Да, конечно…
Только после этого ты сможешь выйти отсюда.
И это не будет враньём, это будет актёрской игрой. Ты согласен?
- Очень хорошая мысль. Игра! Мне понравилось… - снова улыбнулся Ваня, и его глаза на миг сделались холодными, серо-стальными. – Можно, я скопирую твою биометрику? – спросил он через паузу.
- Конечно. Что мне нужно сделать?
- Просто закрой глаза, глубоко вдохни, и выдохни длинно, как можешь дольше.
- И всё?!
- И всё.
Лена заинтересованно переводила взгляд с него – на меня,
и в глазах её отражалось понимание пополам со здоровым скептицизмом.
Она колебалась, но уже была готова поверить в очевидное и невероятное…
21 мая. Среда.
… Стоит рассказать о подарке Сани Курагина.
Мы тогда, по его просьбе, вскрыли тубус, только вернувшись домой, перед походом в кинотеатр. Вскрыли – и обалдели!
На ватманском листе была картина его руки – Лена, я и мой мотоцикл, на набережной, в закатном свете!..
Именно картина – я умел отличить ручную работу от принта.
Он позже сказал, что сфоткал нас из машины на свою зеркалку, а потом дома перерисовал.
Теперь эта прелесть висела над нашей кроватью, придавая всей комнате некое романтическое очарование…
Я подсмотрел ВКонтакте, когда у него днюха – оказалась в августе.
Решил я подарить Сашке настоящую Зипповскую зажигалку, которую приобрёл во время нашей семейной поездки в Лос-Анджелес.
… Сейчас 11 часов. Я вчера до трёх ночи писал свой курсовик, перелопатив кипу научной литературы. Теперь очередь Лены. Сидит в комнате с Барсом, врубив «Аморфис» на хорошей громкости!
Я же, перекусив, вышел на балкон с сигареткой.
Стояла жара, я даже майку снял.
… Сегодня снова состоится встреча с пациентами Псих-централа.
К нам на этаж новенького привезли – сегодня Анна Васильевна позвонила, и посоветовала проявлять осторожность в общении с ним… Сказала, что у него какая-то редкая мания на сексуальной почве. Я заверил, что будет всё нормально… И подумал, что стоит быть начеку – вдруг этому неадеквату понравится Ленка.
… Войдя в палату к беспалому и Шахматисту, я вновь получил приглашение сыгрануть партеечку. Беспалый был возбуждён, много заикался, ходил взад-вперёд по палате, а сам дядя Толя уже расставлял на доске фигуры.
Рядом стоял тщедушный мужичок в старой майке и обвисших трениках – он постоянно чесался, и у него был нервный тик.
Остальные двое – угрюмый, здоровенный Коля и его друг Паша с манией преследования – пошли покурить в туалет.
Игра началась. Все обитатели палаты столпились около стола.
Беспалый постоянно выкрикивал совершенно бессмысленные комбинации, пока на него не шикнул Коля, пригрозив огромным кулаком.
В первую партию я пытался поставить шах – но бесполезно! – Дядя Толя был гением в своём деле. Две следующие партии я снова позорно продул.
Чувствуя внутри справедливую злость, я пообещался дяде Толе, что выучу все партии Спасского, на что тот только засмеялся, и сказал, что он и есть Спасский…
- Ладно, мужики, пойду к соседям загляну, - сказал я, уходя, и увидел, что за стол к гениальному дяде Толе уже подсел Николай.
На мой вопрос, заходил ли к ним Ваня, все ответили отрицательно.
Зайдя в соседнюю палату, я сразу увидел Анекдота.
Он сидел на кровати, непрерывно икая.
- А где мужики?
- Курить пошли… Ик!
- А ты?
- А мы раз – ик! – с тёщей с санатория ехали – и у неё трусы лопнули! – завёл свою пластинку Анекдот, безудержно икая и хохоча.
Дождавшись троих мужиков, я поинтересовался их самочувствием.
Те охотно и подробно стали рассказывать о своих болячках и ночных кошмарах. Тут в палату, шаркая, вошёл ещё один, мрачный и худой парень, лет тридцати, в старой больничной пижаме – я понял, что это и есть тот маниакальный сексопат. Он молча, не глядя на меня, прошёл к своей кровати и уселся на край. Его обкололи успокаивающим – ночью у него был приступ. И теперь он молча, спокойно забрался под простыню, собираясь поспать…
Попрощавшись, я направился к «Тихому».
Он был рад моему появлению, и встретил своей лучистой улыбкой и теплотой в глазах. Но что-то в нём изменилось…
- Как ты? – спросил я.
- Прекрасно! Я совершенно выздоровел, и вспомнил всё!..
Можно, я возьму на минутку твой телефон, маме позвонить?..
- Да, пожалуйста… - я полез в карман за мобильником.
Меня, честно признаться, озадачила метаморфоза, произошедшая с Ваней.
Он сделался собранно-спокойным, из его глаз пропал таинственный свет.
Он, взяв мою «Нокию», отошёл к дальнему окну, долго набирал номер… И стал тихо говорить с кем-то, теребя левой рукой красивый кулончик на груди…
Через несколько минут он вернул телефон, вежливо поблагодарил меня, и серьёзно, без улыбки, сказал:
- Прости меня, Элик… Я совсем запудрил тебе мозги своим бредом.
Я обычный парень из Петрозаводска, и через три дня за мной приедут родители. Спасибо тебе огромное за то, что помог мне… - Он подошёл ко мне и обнял. Тепло, по-братски…
У меня навернулись на глаза непрошеные слёзы.
… Как же так?! – думал я, докуривая вторую подряд сигарету, облокотившись на старый узловатый ствол тополя. – Я же верил ему!.. Как ловко он меня! По-любому, этот паренёк владеет гипнозом!.. Но радует, что я сумел ему помочь… И через три дня он покинет эти серые стены… Навсегда.
- Чего загрустил? – спросила выходящая из парадного Лена.
Я всё рассказал ей. Она внимательно выслушала, не перебивая.
- Знаешь, - задумчиво сказала она, - а я тоже поверила ему.
Всё, что он рассказывал, было убедительно… И эти образы…
Да, ты прав. Это гипноз.
- Я тут подумал… - Он очень умный парень. Не могу понять его финт с попаданием в клинику – скорее всего, он изначально всё подстроил. Наверно, поругался с родичами, и решил напугать их…
- А как же плеер?.. И костюм из неизвестного материала?
- Скорее всего, его родители часто бывают в Японии. Там же самый хайтэк… Многое, что есть там сейчас, мы ещё не скоро увидим.
- Да… Ты прав. – Лена нежно обняла меня. – Поехали домой, Элик.
… Приехав на квартиру, мы с Леной принялись готовить ужин.
Меня немножко отпустило. Я снова улыбался, и даже пританцовывал под бодрую музыку из колонок.
Барс, продолжая интересоваться рыбками, ходил кругами около аквариума, и даже пытался поймать золотую гуппи, вставая на задние лапы во весь свой немалый рост.
Я подумал о том, что прервалась какая-то невидимая связь, что установилась между мной и Ваней за время нашего общения.
Я чувствовал подавленность и разочарование.
- Зато, хоть помог ему всё вспомнить. – Успокаивал я себя.
25 мая. Воскресенье.
… Несмотря на выходной, Псих-централ продолжал работать, и Анна Васильевна была там. Мы с Леной твёрдо решили пойти, чтобы проводить Ивана. Пошёл и Воронов.
… Около входа стоял застенчивый, худой психолог Женя, накинув белый халат поверх делового костюма. Тихо пробормотав «здравствуйте», он достал из кармана халата пачку сигарет.
- Молодой совсем, - думал я, глядя на него, - студент вчерашний…
… Анна Васильевна встретила нас, выходя из дальнего коридора.
- Поразительно, Элиас! Вы – талантливый психотерапевт.
Сегодня я проводила беседу с Ваней – он полностью адекватен, и больше не считает себя пришельцем! Его вчера обследовали на новом оборудовании – все показатели в норме!.. Он сказал, что сегодня приедут его родители…
А ещё – ну, я не знаю… Чудеса какие-то происходят!..
Ваня выиграл в шахматы у Анатолия – и тот настолько удивился, что просидел два часа в ступоре. А потом сразу начал улыбаться, общаться с другими, и больше не считает себя Спасским!
- Тебе, Лен, тоже большое спасибо! Я обязательно отмечу ваши успехи в характеристиках. О тебе спрашивала девушка из пятой; зайди потом, хорошо?
- Да, Анна Васильевна… - смущённо улыбнулась Лена.
Мы вышли на улицу, и встали около КПП под сенью огромного тополя.
Краем зрения заметив фигуру, спускающуюся по лестнице,
я оглянулся. Это был Ваня. Ему вернули его костюм цветов российского флага; в руке он держал свой плеер и заполненные бланки выписки.
Он выглядел свежим, широко улыбался.
Сейчас он был похож на путешествующего туриста из Европы.
- Привет! – помахал он нам.
К нему подошла Анна Васильевна, и что-то спросила.
Он утвердительно кивнул. Анна Васильевна улыбнулась, возвращаясь к нам. Вслед за Ваней из двери вышли Воронов, Угаров и Вовка Шуринов.
- Спасибо тебе за всё, Элик! – весело сказал Ваня, подойдя к нам, - ты мне очень помог! И тебе, Лен! – он улыбнулся Лене.
Мои родители должны подъехать… - он посмотрел на дисплей своего гаджета, - через 10 минут.
Я заметил у него под волосами тонкую, изящную дугу «наушников»…
Закурив, я отошёл чуть в сторону, чтобы не дымить на Лену.
Из парадного входа продолжали выходить люди – все санитары, врачи, и сама Лидия Константиновна.
Все встали чуть поодаль; некоторые закурили.
Лидия Константиновна и Олег подошли к нам.
- Мои поздравления, Элиас! – сказала главврач. – Молодцом!
- Спасибо, Лидия Константиновна! – искренне ответил я.
Олег подошёл, и с чувством пожал мою руку.
Тут я заметил, что по бетонной дороге к зданию клиники совершенно бесшумно подъезжает очень красивая, наглухо затонированная чёрная машина, без фар и номеров.
Первый раз вижу такую! Похожа на аэродинамично зализанный джип… Крутая машинка!.. Молодцы япошки!
Удивительная машина припарковалась у поребрика, в десяти метрах от нас. Бесшумно распахнулись дверцы – и из салона вылез подтянутый, высокий, светловолосый мужчина с усами и в очках, лет сорока на вид; он был одет в джинсы и белую футболку. На ногах – белые кроссовки.
Он подал руку, помогая выбраться из машины красивой девушке. Все заинтересованно рассматривали прибывших.
Девушка выглядела совсем молодой – не больше 25 лет.
На ней были модные обтягивающие джинсы и топик под цвет. Волосы у неё были светлые и длинные, как у моей Лены, и эта девушка и вправду была немного похожа на неё!..
Иван вышел к ним, вперёд. Все втроём крепко обнялись.
Постояли так несколько минут…
И направились к нам.
Мужчина в очках первый подал мне руку. Я почувствовал упругую силу в его ладони!.. И ещё – его очки и усы выглядели бутафорскими, и совсем ему не шли.
Я рассмотрел его глаза – такие же большие, открытые, небесно-голубые и сияющие, как недавно у Вани…
- Моя благодарность, Элиас. Мой сын очень хорошо о Вас отзывается. – Он окинул взглядом всю нашу делегацию и вежливо кивнул. – Всем огромное спасибо! Мы, признаться, сильно волновались, когда Иван исчез… - Елена, счастлив знакомству! – поклонился он стоящей рядом со мной Ленке…
Он говорил ровно, чётко и правильно, как диктор на телевидении, и это казалось немного странным. Его очаровательная спутница тактично улыбалась, кивала в ответ на заинтересованные взгляды, но сохраняла молчание, стоя метрах в трёх впереди машины.
Мужчина обошёл всех, пожимая руки; задержался около Анны Васильевны и Лидии Константиновны, о чём-то беседуя с ними.
Ко мне подошёл Иван. Я с удивлением увидел, что его глаза стали прежними! Он склонился к моему уху, и шепнул:
- Игра окончена. Я Эйаал. – Он подмигнул мне и Лене, затем полез рукой под горловину костюма, и вытащил свой кулон на красивой цепочке из голубого металла… Протянул мне.
- Это тебе. Из мира Сайматаан, на память.
А сейчас – не прощаемся, но я должен идти.
… Я оторопело стоял, переводя взор с кулона на своей ладони – и вновь – на Ваню… Он обернулся, лучезарно улыбнувшись, и прокричал весело:
- Всем спасибо! И до свидания!..
Его отец уже подходил к сверкающе-чёрной машине…
… Беззвучно закрылись дверцы – красивая машина плавно развернулась и тронулась в сторону дороги…
Скрылась за деревьями.
В следующую секунду все услышали негромкий, но явный звук, отдалённо похожий на свист турбин реактивного самолёта.
Лена крепко сжала мою ладонь, и я обнял её…
Странный звук внезапно оборвался – и я увидел, что над деревьями поднялась и зависла в полной тишине потрясающе красивая, чёрно-золотистая летающая штуковина, метров пятнадцать длиной.
Обтекаемая, тускло блестящая…
Развернувшись носом на восток, неведомая летающая машина повисела несколько секунд – и стремительно прыгнула по дуге в небо со звуком «фррруууммм», оставив после себя цепочку медленно тающих «стеклянных призраков»…
Повисла полная тишина, через несколько секунд взорвавшаяся десятками возгласов, полных безграничного удивления и восхищения! Раздались аплодисменты…
Я почувствовал, что по щекам сбегают горячие слёзы…
Рука Лены дрожала…
Она склонилась ко мне, и произнесла всего три слова:
- Я верила ему.
Мы, крепко обнявшись, даже не вытирая слёз, стояли и смотрели, как исчезают в голубом майском небе последние «стеклянные призраки»…
Эпилог.
… Прошёл уже месяц после окончания практики.
Мы с Леной блестяще защитили свои курсовые, и наши характеристики были одними из лучших! Более того – мы стали настоящими героями универа.
Меня это, признаться честно, смущает… Лену тоже. Мы постоянно в центре внимания.
Серёга Воронов тоже отлично «отстрелялся»; Шуринов перевёлся на заочку и устроился в клинику санитаром.
А вот Угарова не допустили к защите из-за неоднократного употребления алкоголя в компании пациентов Псих-централа…
… Я всегда с теплом и внутренним братским чувством вспоминаю Эйаала, гостя в нашем беспокойном мире… И до сих пор продолжаю называть его Ванечкой.
Я ношу на груди его подарок – серебристый кулон в форме эллипса, обвитый металлической спиралью. Он тёплый, и от него исходит какая-то энергия, свежая и приятная, как рассветный ветер.
… Я знаю, что Ванька ещё вернётся.
Теперь он знает наши законы.
Помню его слова о том, что ему понравилась моя идея. Игра!
Это была виртуозная игра, мгновенно разрушившая все мои иллюзии, как хлипкий карточный домик…
И затем – всё вновь встало на свои места, красиво, стремительно!
Кстати, народ так и остался убеждён, что именно я вылечил Ванечку. Инопланетную летающую машину все посчитали ловким трюком, и говорили, что и не такую иллюзию можно проделать при помощи высокотехнологичной японской аппаратуры!
… Я иногда слушаю записи с моего диктофона.
«Тихий» Ванечка часто говорил, что обязан подчиняться нашим законам…
И если он здесь – значит так и надо.
Помню, Анна Васильевна рассказывала, что Ваня спросил её, что это за место, в которое он попал? Когда она мягко объяснила ему, что в этом учреждении лечат душевные болезни, он вдруг засмеялся. Потом, извинившись, он спросил, все ли инопланетные гости попадают сюда? Анна Васильевна честно сказала, что больниц много, но не все они хорошие…
Что было бы, если его взялись лечить в другой клинике?
Примотали бы к кровати смирительной рубашкой, обкололи бы всякой дрянью – может быть, пробовали бы ВСЁ, и ожидали, пока подействует… Он бы терпел, сносил все мучения, будучи уверенным, что у нашего мира, куда он прилетел, такие законы.
… Помню, как он плакал после просмотра новостей…
Это не было игрой. Он рассказывал потом, что его отец умеет предотвращать войны. И я верю в это.
Возможно, Эйаал прилетит сюда вместе с отцом, если тот заинтересуется в помощи нашей цивилизации.
Я с улыбкой вспоминал бутафорские усы и очки его отца – да, его родители решили сделать нашу Игру натуральнее.
И все ведь поверили! Поверили в богатую семейку из города Петрозаводска, в чудаковатого сынка, вздумавшего разыграть своих мамашу и папашу!..
Но я-то знаю истину… И Ленка. И Воронов…
Гости из неведомого мира улетели домой.
И я гордился тем, что общался с ними, здоровался за руку – и даже обнимался! Да и сейчас горжусь.
При воспоминании о Ванечке меня всегда переполняют светлые и чистые эмоции. И я точно знаю, что мы ещё встретимся.
Я в это просто верю.
***
Октябрь 2009 – Сентябрь 2013
Гузерипль, Краснодар, Воронеж