(продолжение)
Начало см.:
http://www.proza.ru/2013/12/01/1872
6. СТРАХ, СЧАСТЬЕ И ЗАБОТЫ ТОВАРИЩА БЕРИИ
Берия в ужасе ходил по своему шикарному кабинету от двери в приёмную до двери в спальню, где он отдыхал, когда бывал на казарменном положении. Ужас холодил его сердце и жёг пятки, будто палач прижигал их калёным железом. Он грубо выгнал полковника Дыбина, явившегося с очередной радиограммой от Штирлица. Не читая, Берия бросил её на стол. Ему было не до Штирлица, когда на волоске повисла его собственная жизнь. И всё из-за вчерашнего вечера и сегодняшней ночи. И вздумалось же ему отметить католическое Рождество! Но выдался хороший повод, ему, наконец, удалось уломать красавицу Нинель Мухобойкину, тассовскую фотомодель из инопрессовского журнала. Эта Нинель свела с ума многих иностранных политиков и бизнесменов. Иранский шах был готов даже на заключение законного брака, просил у Сталина её руки и предлагал ему богатое приданое или, проще, выкуп, но тот ответил ему:
– Нинель – это лицо Советского Союза. А мы лицами не торгуем.
Берия долго ухаживал за нею, оказывая знаки внимания, но девушка вела себя неприступно, пока… пока следователи НКВД не отправили её папу на Колыму. Только тогда Нинель снизошла до шефа НКВД. Она отдалась ему, взамен выпросив свободу для отца. Он обещал это сделать и сделал, при ней отдав приказ подчинённому генералу освободить папу Нинели. Правда, жаль, что судно, на котором он поплывёт из Магадана, утопит немецкая подлодка.
Отдавшись ему, Нинель потребовала устроить для неё феерический праздник. А тут и подвернулось католическое Рождество. Для празднования Берия приказал снять в гостинице «Москва» самый роскошный номер, пригласил гостей из числа сотрудников НКВД обоего пола. Сначала проходило всё благопристойно: пили, пели, танцевали, играли в прятки, к полуночи кое-кто начал кое-кого трахать в ванной и в туалетных комнатах. Затем начали соревноваться в силе. Кто-то обратил внимание на большую гайку под столом и спросил:
– На хрена здесь, посреди комнаты, эта штуковина?
Никто не смог догадаться, и тогда решили её немедленно убрать. Попросили дежурного по наркомату прислать им самый большой разводной ключ. Тот прислал.
Пришлось силачам поднатужиться, чтобы гайка поддалась им. Едва её отвернули, как где-то внизу послышался страшный грохот, и через пару минут в номер ворвались коллеги из охраны Вождя. Они приказали всем поднять руки. Пришлось подчиниться даже ему, Лаврентию Берии. Когда охранники разобрались кто есть кто, они сообщили ему, что в номере ниже, сталинском, неожиданно рухнула люстра на кровать Вождя. К счастью, в этот момент Вождь по малой нужде был в туалете, а вот его дама убита.
Покушение на товарища Сталина – это вам не шутки! Берия знал, что Сталин заподозрит его, верного пса. Только кто придёт его арестовывать Меркулов или Абакумов? Вот уж оба будут рады, когда наденут на него наручники и отправят в подвал Лубянки.
Лаврентий Павлович слишком хорошо знал это место, пропахшее порохом и кровью.
Подойдя к столу, Берия выдвинул ящик стола и достал пистолет, безотказный маузер. Он хотел было поднести его к виску, но подумал, что нужно написать письмо Сталину и признаться ему в своей безграничной любви и верности.
Положив перед собой лист бумаги, он обмакнул перо в чернильницу и аккуратно вывел:
«Дорогой и любимый товарищ Сталин…».
Потом он долго смотрел на фиолетовые буквы, составляющие дорогое имя. То ли от жалости к себе, то ли от долгого смотрения в одну точку из глаз его вытекли слёзы и одна из них упала прямо на имя Вождя, отчего то расплылось.
Берия взял второй лист, чтобы начать послание заново, как вдруг зазвонил телефон. Лаврентий Павлович машинально взял трубку и услышал:
– Лаврентий, ты не переживай о случившемся. Пока я жив, с тобой ничего не случится. Звоню, поскольку боюсь, что ты решишь после случившегося застрелиться.
Берия узнал голос Сталина. Он был спокоен и доброжелателен.
– Спасибо, Коба, – ответил Берия, лишний раз убеждаясь в необычайной прозорливости Вождя. – И всё же я достоин самого сурового наказания.
– Это хорошо, что ты понимаешь. Продолжай работать, Лаврентий.
Послышались короткие гудки. Сталин положил трубку. Берия облегчённо вздохнул. Его взгляд упал на непрочитанную радиограмму Штирлица. Он взял её и поднёс к глазам.
«Юстас Алексу.
Требуемые коды к известным сейфам нами добыты. Однако, по словам Б. в сейфах не золото, а разный хлам. Мы можем проверить, если вы доверяете нам. Прощу Мюллера зачислить в штат нашей разведки. Он согласен на звание полковника».
После вчерашнего этот прокол не вызвал у Берии слишком большого разочарования. Проверку можно доверить и Штирлицу, но финчасть будет недовольна.
– А мне это надо? Пусть сами займутся проверкой бормановских сейфов и посылают своих ревизоров, – подумал Берия и вызвал начальника финансового управления НКВД генерала Жуликова.
Пухленький генерал в новеньком мундире с золотыми погонами на узеньких плечах, преданно смотрел на Берию вороватыми глазками, прикрытыми стёклышками пенсне с нулевыми диоптриями. На приказ наркома он с готовностью ответил:
– Сделаем, товарищ нарком.
– У тебя есть люди, которым можно было бы доверить столь ответственную миссию? А то ведь соблазн велик – золото нацистской партии. Там, верно, не менее, чем на тридцать миллионов долларов. Бери и беги. С такими деньгами можно зажить, как кум королю, где угодно, хоть в Швейцарии, хоть в Америке.
Жуликов, услышав о золоте, невольно сглотнул набежавшую в рот слюну. Золото он любил. Особенно то, которое у него лежало в кармане, точнее, в банке из-под американской колбасы. Долларами он тоже не брезговал в надежде, что когда-нибудь он сумеет ими воспользоваться и пожить в своё удовольствие во Флориде на берегу синего тёплого океана. У него мелькнула мысль: а не взяться ли самому за это дело. Тридцать миллионов долларов! Это ж какие деньжищи! Лучше быть миллионером в Америке, чем генералом НКВД в СССР. Кто бы спорил.
– Я мог бы сам, – неуверенно проговорил он. – Такие деньги…
Берия прочитал его мысли по лицу, усмехнулся и ответил:
– Нет, генералами я рисковать не имею право. Вы представляете, что будет с вами, если вы попадёте в лапы гестаповцев?
Жуликов не хотел попадать в лапы гестаповцев, но и такие деньги упускать ему было жалко.
– Я не боюсь, товарищ нарком.
– Ты не боишься, зато я боюсь. Если с тобой что случится, Хозяин с меня шкуру спустит. Понял, герой? Ты мне дай кого-либо из своих подчинённых. Только самых честных.
(продолжение следует)
http://www.proza.ru/2014/07/02/566