Почему? Я вновь и вновь задаюсь этим вопросом. Ты всегда был недоступный для меня, далёкий... но такой родной. Я каждый день изучала тебя, следила... а сейчас... покойся с миром.
Знаешь? А я принесла тебе цветы, которые ты любишь, но так ни разу и не получил от своих знакомых, друзей и близких. Мне жаль, что мой букет угодил тебе на могилу, что мы с тобой так и не познакомились ближе. Прости... мне жаль, мне очень жаль.
Я посижу с тобой? Спасибо. Теперь, когда нас разделяет лишь земля и гроб, я могу поговорить с тобой, но ты так и не услышишь моего голоса. Ты так и не узнаешь, что я всегда была рядом с тобой.
Помнишь? В тот день, когда ты обвинил меня во лжи, и бросил в лицо мне подделанные фотографии. Ты причинил мне ими боль и ранил моё сердце. Мою душу рвало на части. А я сама как будто горела в огне. Но я сумела склеить его, хоть и поранилась о каждый его осколок. Мне было очень больно. Ты обвинил меня в измене, которой и не было. Я ведь и не знаю того мужика, точнее не знала... тогда.
Простишь ли ты меня? Не знаю, но мои попытки встретиться с тобой, и донести тебе правду про твою пассию потерпели крах. Мне было больно, словно меня разорвали на маленькие кусочки. Я натыкалась на кучу препятствий, оград и всюду… всюду были твои люди, которые не попускали меня к тебе. А ты так и не узнал, что тот мужчина был её любовником, и что сын... не твой.
А ты так радовался, так гордился им. Но ничего, после твоей смерти я провела экспертизу и её сына отстранили от наследства, вместе с ней. Хоть после смерти я смогла спасти то, чем ты дорожил — твою компанию. Не бойся, она в надежных руках... твоих детей.
Удивлён? А я ведь была беременна и собиралась сказать тебе об этом в тот день... в тот чёртов день! Твоя охрана рвала мои письма и сжигала фотографии, даже не посмотрев на них. Ты даже не узнал, что у тебя есть двойняшки — Надежда и Богдан. Девочка вся в тебя, такая же милая и вся в веснушках. А сын обрёл твои глаза, которые придавали мне уверенности.
Извиняешься? Не стоит, любовь моя, я всё понимаю. Ты был зол и не видел лжи. Рвал прошлое и стремился забыть меня, обрывая все ниточки связи. Видишь, к чему это всё привело? Мне не хватает тебя. Почему ты ушел так рано? Почему ты оставил меня здесь? Почему? Мне так тебя не хватает.
Простишь ли ты меня? Прости... Я следила за тобой, вырывала каждую минуту у судьбы, чтобы просто увидеть тебя, слышать твой голос, но я не смогла подойти и поговорить. Прости. Я бежала, мне было больно. Я не хотела, чтобы ты видел моих слёз. Я просто боялась снова быть отвергнутой. Я была трусихой. Наверное это и погубило все мои попытки. Прости… я не хотела, чтобы твои охранники лишили твоих детей жизни. Я ведь была беременной, а то мог быть инстинкт. Но я не оправдываюсь, нет. Я виновата.
Знаешь? А я ведь люблю тебя так сильно, что и не передать словами. И пусть нас разделяет земля и гроб. Я всегда буду любить тебя... ты мой первый и последний. Прости. Позаботься о нас с небес. Приди ко мне в сон, я хочу просто обнять тебя. Я хочу просто увидеть тебя. Прошу.
Слёзы? Я так давно не плакала. Негоже плакать над могилами, ведь ты всегда мне говорил, что нужно улыбаться, но адская боль в груди не дает мне этого. Вернись! Просто вернись... к нам!
— Мама, ты плачешь? — ко мне подбежала пятилетняя девчушка, у которой твои веснушки, твои угольно-чёрные волосы... твои черты лица.
— То ветер, солнышко, — я смахиваю слёзы и прижимаю её к себе. — Я почти закончила, сейчас мы пойдем домой.
— Мама, а папа слышал твои молитвы? — вопрос ребенка с твоими глазами. И я не сдерживаю слёз, которые текут ручьями.
— Конечно, малыш, — я прижимаю двоих детей к себе, и нежно целую сына в макушку. — Он всегда слышал и будет слышать.
— Папа, я люблю тебя, — Богдан прикладывает маленькую ладошку к твоему надгробию, и от тоски у меня сжимается сердце. Он так и не поиграет с тобой в футбол, не выпьет в будущем бокал пива и не познакомит тебя со своей невестой.
— И я люблю тебя, папочка, — дочка встала рядом с братом и посмотрела на приколотую фотографию к могиле. — Мы позаботимся о мамочке, не грусти там.
Я вытираю слёзы и приподнимаюсь, беру деток за руки и мы уходим от твоей могилы. Нам пора, ты ведь понимаешь... простишь ли ты меня? Я ведь простила... тогда.