- Скорее, скорее, сынку! Одевай сапожки, в них бежать лучше, ноги не поколешь о стерню.
Мать дрожащими рукам одевала сестренку и торопила его. Вой серены заглушал ее слова, но Симка знал наизусть, что она скажет.
- Бегите в поле, подальше, в кукурузу. Там незаметнее. Отсидитесь, пока. Если что, к деду в «Красный Казачок» ступайте. Та сторожко. На дорогу не выходите. Симка, ты Ниночку за ручку крепко держи, чтоб не потерять.
Мать одела дочку и перекинула сыну ношу через плечо: сзади подушка, большая, почти во все его маленькое мальчиковое тело, а спереди торбу с буханкой хлеба и бутылку молока.
- А ты слушай братика и не верещи громко, чтоб не услыхали! Ну, с Богом! - Мать перекрестила обоих и вывела на задворки сада. - Туда бежите.
Симка крепко схватил сестренку за маленькую ручку и почти волоком потащил в сторону поля.
- А ты, мама? Мама! ... - Запищала тоненьким голосочком сестра.
- Тише ты, немцы услышат! Маме на завод успеть надо. Бежим быстрее! – Цыкнул на нее брат и еще сильнее сжал теплую ладошку сестры. Дети быстро перебежали проселочную дорогу и нырнули в заросли кукурузы.
Мать перекрестила их вслед. Вновь взвыла сирена тревоги, разрывая перепонки, выворачивая душу.
Жесткие стебли кукурузы хлестали детей по лицу, но они убегали все дальше и дальше. Едва умолкла сирена, как издалека послышался воющий гул приближающихся самолетов. Гул нарастал и нарастал, приближаясь к поселку, к бегущим детям. И вот уже первый самолет появился на горизонте. Симка, не останавливаясь, поднял голову и увидел брюхо машины. Она летела низко. С испугу казалось, что сейчас, вот сейчас она врежется прямо в кукурузу, в них. Симка на мгновенье остановился. Перепуганная Нина, вдруг вырвала ручку из его руки и кинулась в сторону. Резко упала на колени, вниз головой, которую прикрыла своими маленькими ладошками и тоненько, тоненько завизжала.
-Чур-чур! Только не меня! А…! Только не меня! А…! - Личико ее было прижато к земле, и казалось, что не она, а сама земля голосила – А…!
Симка подбежал к сестренке, прижал ее своим тельцем к земле, прикрыл собой.
- Не голоси, не голоси! Они нас не заметили!
Урча, самолеты пролетели в сторону поселка, воющий звук их моторов удалился. Брат сел на землю рядом с девочкой.
- Ну, все, все. Миновало. Успокойся! - По-взрослому успокоил он сестру. - Они полетели Воронеж бомбить.
Недоверчиво девочка отняла сначала одну руку с головы, потом другую, открыла глаза и взглянула на небо. Синее, без единого облачка, оно равнодушно смотрело на детей.
- Улетели? – Всхлипнув, сквозь слезы, спросила сестра.
- Улетели, улетели… - Отряхивая запылившееся платьице сестренки, успокоил брат. – А ты тоже хороша. Голову прикрыла, а попу вверх подняла. Думаешь, они испугаются и в твою попу не попадут! Эх, ты, трусишка!
- Да… Зна.. знаешь как стра…страшно…
- Ладно. На вот, хлебца пожуй. И тихо сиди, чтоб никто не слышал. Вдруг они вновь наступать будут…
- Ой, Симка, я боюсь…
Мальчик осторожно приподнялся, пытаясь разглядеть что-нибудь вокруг, потом сплел метелки кукурузы. Получился маленький шалаш. Дети ползком забрались вовнутрь, прижались друг к другу, затихли. Вдали, со стороны поселка слышны были разрывы. Это немцы бомбили станцию и поселок. Один из взрывов раздался так близко, что детей на время оглушило.
- А….! – С испугу заголосила сестренка. – А…! Мамочка…!
- Сима, Сима! Проснись! Тебе опять страшный сон приснился? - Серафим резко открыл глаза. Над ним склонилась обеспокоенная жена. – Проснись! Что тебе опять привиделось?
- Мое босоногое детство приснилось… кукурузное поле за околицей…. пол века прошло, а я все гадаю, зачем мне мама тогда подушку на спину повесила. А спросить некого…