Ночь. Под монотонный шум дождя, крепко уснул город. В редком окне зажжётся свет, да тут же погаснет. Лишь стойкие фонари, тоскливо стоят на посту, тускло освещая улицы. Под одним из них, из темноты полумрака, вынырнули сначала две тени, за ними фигуры. Одна высокая, в длинном пальто с поднятым воротником и подобием шляпы на голове. Другая в кепке, на половину ниже первой, в куртке, явно не со своего плеча, делавшей её квадратной. Они шли, держа руки в карманах. При каждом их шаге, слышалось хлюпанье и чваканье изрядно промокших ног, насквозь вымокшей обуви.
- Проклятье, третьи сутки, идёт дождь. Сейчас мы особенно уязвимы. Не зря я для встречи выбрал ночное время, - хрипловатый голос оборвался, откашлялся и высокий посмотрел на своего спутника.
- Да, я понимаю, - поёжившись, ответил тот.
- Ты Славик, главное ничего не бойся, – сказал высокий, почувствовав в том робость. - Ведь, что такое страх: это чувство одиночества, отверженности и подавленности, а это уже угроза самоуважению. Знай – ты не одинок. Я всегда рядом – и вытащив руку из кармана, он хотел, приободрить его, похлопыванием по плечу, но передумал и быстро убрал её обратно.
- Спасибо, Никодим Славянович – бросив на высокого грустный взгляд, больших серых глаз, произнёс мальчик.
- Славянинович – поправил высокий. - Мой предок был Славянин – Русич. Да, времечко было золотое… В нас верили и уважали… Наши предки ничего не боялись. Сейчас другое время, сейчас надо быть подкованным. Хорошо, что твой отец прислал тебя ко мне. Я научу тебя многому.
- Подкованным… – и, Славик с удивлением, посмотрел на Никодима Славяниновича.
- Да, именно так. Ну, конечно не в прямом смысле, а в переносном. Здесь важны знания человеческой души. Основная часть из них, рабы своих желаний. Для начала я поселю тебя в семью, где сила поведенческого контраста, ярко выражена. Чтобы ты познал их слабость и силу. Затем, когда знания твои укрепятся, вступишь во второй уровень, где сплошные полутона. Потом я тебе объясню, что это такое. Но, честно признаюсь, я этих полутоновых не люблю. Уж больно скользкие. Говорят одно, думают другое, а делают третье. Там такая философия, что чёрт ногу сломит. Ладно, всё, это потом. А сейчас обрати внимание на этот дом, - и он указал на здание, что стояло прямо перед ними. Мальчик поднял голову. – Пять этажей, три подъезда. Тебе во второй, 37 квартира – твоя. Ну, вот, дерзай мой юный друг – Никодим Славянинович всё-таки, похлопал Славика по плечу и, вытащив платок, высморкался. – Непременно надо прогреться, что-то я часто простывать стал.
- Парами трав подышите, помогает – робко посмотрев на больного учителя, посоветовал мальчик.
- Непременно, воспользуюсь… А, что ж ты не идёшь? Ты боишься?
- Нет… - и мальчик, втянув голову в плечи, неуверенно пошёл ко второму подъезду. Предательское чваканье шагов выдавало его, но город спал и ничего не слышал.
Никодим Славянинович, задумчиво смотрел вслед удаляющемуся Славику. Потом развернулся и пошёл обратно. Болезнь вымотала его и он мечтал о тепле, и лечении. Он скучал по своему коту и жизни не мыслил без него. Тишка был его главным лекарем и другом, и он поспешил к нему.
Продолжение следует... http://www.proza.ru/2014/07/05/1611