Автобуса долго не было. Вы знаете, что такое стоять под дождем в наручниках? Руки постоянно чешутся. И без того хочется снять с рук это металлическое дерьмо. Но когда льет дождь, становится еще хуже. Рядом со мной стояли заключенные с каменными лицами. Каждый из них думал о чем-то своем. Нас везли в самую страшную тюрьму, известную во всей Америке. Я не знаю о чем думали мои невольные коллеги, может быть, о недавно убитых девочках, может, о разграбленных домах, хотя нет, за воровство в эту тюрьму вряд ли упекут. Жесткий контроль. Я думаю, что там были одни убийцы. Меня зовут Саймон Харис, и я расскажу вам историю о новом Алькатрасе, о тюрьме, которая забирает жизнь, уничтожает душу.
Когда убили мою жену, мне было 25 лет. Мы рано женились, рано планировали завести детей. Вы не поверите: мне было 25, и это была первая женщина в моей жизни. Я очень любил ее, больше всех на свете. Она была прекрасна во всем: фигура, улыбка, лицо, характер, а еще она замечательно готовила, и если бы у нас все-таки были дети, она обязательно справилась бы с любыми сорванцами. Мы очень хотели детей. В тот день, когда ее убили, она уже была беременна. Я ждал сына, она ждала дочь. Но мы условились на том, что а вдруг родятся близнецы – разнополые близнецы, да, об этом мы мечтали. Но поверьте, мы бы полюбили любого ребенка. Ведь главное, чтобы он был наш, ни так ли?
Я пришел тогда с работы на полтора часа позже обычного. Кстати сказать, я работал простым клерком, но в тот день меня сильно задержали. Вообще-то я часто приходил домой позже, но я говорю «сильно», потому что я действительно опоздал. Когда я подходил к дому, я увидел, что горит свет, но в свете той вечерней лампы мелькали тени, и это уже тогда навеяло на меня тревогу. Я вошел в дом, быстро поднялся на третий этаж, открыл квартиру, и увидел, что моя ненаглядная любимая жена мертва. Почти все было заляпано кровью в спальне, два ублюдка, которые сделали это с ней стояли возле окровавленной постели. Один ударил меня чем-то тяжелым по голове, после этого я мало чего помнил. Помню только их лица, их враждебные, ухмыляющиеся лица. Они ушли, оставив меня. Я ползком добрался до любимой, весь испачкавшись в ее крови. Через 15 минут появилась полиция, меня арестовали. Суд дал неутешительный вердикт: убийство с особой жестокостью. Если бы в то время не отменили электрический стул, скорее всего я бы сейчас жарился. Но меня отправили в новый Алькатрас. Тюрьму для особо опасных преступников.