Отрывок из мемуаров
Начало: http://www.proza.ru/2012/03/23/1038
Видимо, по чьей-то подсказке мать поехала в Поти, к начальнику ВМФ, пожаловалась, что ей, жене сверхсрочника, приходится жить на частных квартирах уже не первый год.
Нам выделили от КЭЧ очень маленькую комнатушку в семь квадратных метров в двухэтажном доме, стоявшим позади памятника Ленину на центральной площади Батуми по улице Анри Барбюса. Как-то в школьной библиотеке попалась его книга «Огонь». Перелистал и понял, что читать не смогу. Скучно и так неинтересно написано, что навсегда отвратила от всех его произведений. Позже мне говорили, что у него интересные рассказы. Но его книги больше не попадались под руку, да и слишком много непрочитанных авторов, жизни не хватит на них.
В небольшом продолговатом дворе перед зелёной горкой с деревьями, скрывающей воинские склады, может быть, даже и технику, кран с водой, шесты с протянутой бельевой веревкой. Деревянный чистый туалет на два двухэтажных дома. Узкий вход на второй этаж в нашу комнату прямо с лестничной площадки, что весьма неудобно, обувь приходится оставлять в комнате, где и без того весьма тесно.
В комнатушке поместились две кровати. У окна стол, сделанный Ветохиным из толстых досок, которые потом рассохнутся, и между ними появятся большие промежутки — палец легко проходил. За моей кроватью вблизи стола почти квадратная, вместительная этажерка из реек, которую Ветохин смастерил на сопке и покрасил голубой краской. У двери на гвоздях вешалась верхняя одежда, там же в углу стояла керосинка.
Мечта о своей комнате у нас исполнилась. Появилась своя мебель, которую мать украсила семью мраморными слониками, убывающими по размеру. Поставила их на этажерку, на вышивку ришелье. Слоники, как и канарейка, считались в советском обществе символом мещанства, которое нужно изживать. Но слоники охотно раскупались населением, это был символ сытой и благополучной жизни, какая, мы все надеялись, когда-нибудь появится и у нас.
Как-то мать принесла показать мне две красивые поделки под птичек. Поражал чистота и яркость красок оперенья, которых мы не видели в природе. Кто-то делал и продавал на рынке по 25 рублей. Для нас большая сумма, не могли позволить даже одну птичку. Лишь полюбовались.
На рынке продавали большие стеклянные колбы из-под лампочек, наполненные водой, в которой плавали два маленьких лебедя, возможно, из парафина, потешно кувыркались. Кто-то покупал и держал у себя дома на подоконнике. Всё хорошо в новинку, потом быстро приедалось, надоедало, и пряталась с глаз долой.
Иван Иванович принес с сопки несколько личных книг. Одна из них сильно истрепанная, зачитанная, без обложки и названия, довольно толстая. Как-то, не зная, чем заполнить время, взял её в руки. Первая страница сразу же так захватила, что не отрывался, пока не прочитал. А. С. Макаренко «Педагогическая поэма». Спустя несколько лет, когда получил доступ в центральную библиотеку, то прочитал все тома Макаренко. К тому времени и фильм по его книге увидел.
Козьму Пруткова, в карманном формате, наскоро перелистал. Не понял. Какие-то глупые высказывания, дурацкие скучные пьесы. Только через два года прочитал и обхохотался, созрел до понимания взрослого юмора. Понравилась невзрачная на вид книга Югова «Бессмертие», про советского врача, который работал «в глубинке» и применял гипноз, про который я еще ничего не знал, но заинтересовался. Хотелось понять, можно ли научиться гипнозу?
Ветохин приносил домой свой паек: картошку, консервы, которых мы до этого не видели. Мать выставила керосинку на лестничную площадку, чтобы не воняла в маленькой комнатушке. Соседи не возражали, входили в наше положение. Да я их почти не видел, все работают. Лишь изредка по лестнице быстро проходит чуть полноватая уже вполне оформившаяся девушка-старшеклассница, среднего роста. Лицо без девичьей миловидности, невзрачное, среднее — не уродливое, и ладно. На меня и не пытается посмотреть, даже ради любопытства, я для неё пустое место. Через открытую дверь коридора вижу, в какую дверь она вошла: окно, как и у нас, выходит на площадь, и уж конечно, у них комната намного больше нашей, не теснятся на десяти квадратных метрах.
Изредка мать подсмеивается над манерой аджарцев, сидеть, широко расставив ноги, осуждает и тех, кто кладёт ногу на ногу. Мол, таковы правила приличия. Нельзя так же, стоять и ходить, засунув руки в карманы брюк. О причине запрета не сообщает, но я догадываюсь: можно играть в карманный бильярд почти незаметно для других. По городу ходит такой придурок: малого роста, прихрамывающий на одну ногу, и, вечно у него одна рука в кармане брюк, и при его ковылянии, создаётся впечатлении, что он сам себя удовлетворяет. Да и взгляд у него ёрнический, всё время над чем-то подсмеивается. Но я к нему не приглядывался, просто, его облик врезался в память своеобразной, довольно двусмысленной походкой.
И как же я удивился, когда в новом фильме Михаила Ромма «Убийство на улице Данте» щеголеватый красавчик Михаил Козаков постоянно держал руку в кармане брюк, даже разговаривая с матерью, актрисой Евгенией Козыревой. Вот так да! Неужели и он злоупотребляет карманным бильярдом?! Или в Москве мода — вот так ходить? Точнее, в Париже. Фильм о жизни довоенного Парижа. Запомнился живописный эпизод с потоком беженцев из Парижа при приближении наступающих немцев.
Этот фильм был дебютом для Михаила Козакова, Валентина Гафта и Иннокентия Смоктуновского, которые почти не запомнились на фоне яркого мерзавца Шарля. Козакову удавались отрицательные роли, как и в фильме «Человек амфибия» — Педро Зурита.
Здесь у меня никого нет из друзей, скучновато, хочется общения. По старой памяти изредка приходил к Славке Чернову. Осень. Частые проливные дожди. Сточная канава, вдоль дороги, наполнена водой, которая стремится в сторону моря. Через канаву от шоссе к калитке двора деревянный мостик со скамейками по обе стороны, на которых любили сидеть хозяева, соседи, гости.
На этот раз на скамейках располагалась группа из четырех аджарцев, среди них особо выделялся неприятный худощавый тип, лет 25-ти, видимо, они недалеко проживали, но я видел впервые, от них явственно исходили флюиды злобной чужеродности.
Давно я не испытывал подобного чувства, но уйти сразу, было как-то неловко, показал бы свой страх, да и Славка был не в своей тарелке, не среагировал на мой приход: явно, был выбит нашествием местных «хозяев». Один из них, самый деятельный, демонстрировал преданность недавно купленного сеттера: бросал короткую палку в холодную воду канавы, сеттер мгновенно кидался за нею и приносил хозяину, который тут же, без малейшего промедления, снова бро¬сал в канаву палку.
Это повторялось без конца, в быстром темпе, мокрый сеттер жалобно повизгивал от возбуждения, он не понимал, почему так происходит, хотелось хорошо выполнить желание хозяина, который закатывался от смеха над преданностью глупой собаки. Ему это нравилось, доставляло удовольствие. Всем нам неприятно смотреть на бедную собаку, предназначенную для охоты, а не для такого издевательства, кто-то пробовал прекратить испытания верности, заступился, но это ещё больше подзадоривало аджарца. Он смеялся как-то лихорадочно, безумно, в глазах горел злой огонь неутоленного честолюбия.
Нам жалко собаку, но мы ничего не могли сказать этому недоумку, который намного старше нас, и не имел ни капли жалости к своей собаке, которую недавно приобрел, и так забавляется своим приобретением. Она даже не успевала стряхивать воду, как он снова выбрасывал палку в канаву, и собака стремглав бросалась за нею, а он хохотал.
Для меня он был психически больным, извращенно воспитанным, видимо, в жизни никто никогда его не слушался и не считался, не до него было, все братья старшие, подавляли, издевались над ним, и такое поведение для него стало нормой. И вот, впервые в жизни представилась возможность безнаказанно издеваться над живым существом. Власть была упоительной, и он не хотел прекращать.
Смотреть на мокрую измученную сучку было мучительно, и я поспешил уйти, на всю жизнь, запомнив это худое, усатое лицо аджарца в лихорадочном, неприятном смехе.
Мы ушли играть в свои игры. Больше я его не встречал. Не думаю, что он хорошо кончил. С таким отношением к собаке, легко становятся бандитами, и плохо завершают свою жизнь.
продолжение следует: http://proza.ru/2012/07/07/590