Ирина жила в одном подъезде
с моей близкой приятельницей,
у которой мы нередко встречались.
Она окончила консерваторию и преподавала фортепиано в музыкальной школе.
Муж ушел к другой. Дочку в два года отдала
на воспитание матери и вела богемный образ
жизни. Не сказать, что была пьяницей, но порой напивалась и устраивала истерики со слезами
и криком. Второй частью "обязательной программы" был выплеск злобы и ненависти. Затем наступало беспамятство. Назавтра она ничего не помнила. Не могла и не хотела верить, что так постыдно "выступала".
Ее интересовала эзотерика, оккультизм
и мистика: теософия, Елена Рерих, астрология, таблицы Пифагора, Нострадамус и Ванга, Папюс,
гадания, привороты-отвороты, сглаз и снятие порчи, ведьмы, колдовство, амулеты-талисманы, чакры и энергетические потоки, фень-шуй, а также нетрадиционная медицина всех времен и народов.
Духовные искания завершились крещением, как только это стало модным и престижным.
Но интерес к мистике Ирина не утратила, равно, как веру в приметы и любовь к газете "Оракул".
Как многие неофиты, она стала святее самого господа Б-га, что не мешало ей напиваться и мерзко себя вести. Но грехи ей после исповеди отпускались, и ничто не мешало жить после чистосердечного раскаяния с чисто листа - очень удобно!
Грешим, да каемся, каемся, да грешим.
Самооценка ее сильно возросла, потому что православие, как оказалось, приватизировало истину - и Ирина вместе с ним.
Соблюдала предпасхальный пост и с гордостью
нам сообщала, насколько похудела.
Стала большой поклонницей царской
семьи и самого Николая II.
Нашей общей знакомой пришлось устраивать
юбилей в кафе - квартира не могла вместить
всех: одноклассников, институтских однокашников, друзей покойных родителей, соседей по коллективному саду, по старой
и новой квартире, бывщих и теперешних сослуживцев, родственников своих и мужа, членов общества "Знание", просто друзей дома...
Ира оделась во все черное. Приземистая, широкая, коротконогая, она считала, что
черное стройнит. На грудь повесила большой серебряный крест на массивной цепи - тоже серебряной.
И чего нас посадили за один стол?
Приняв критическую дозу, Ира разразилась злобной антисемитской речью. Напрашивался вывод: оставалось только сожалеть, что Гитлеру помешали окончательно решить "еврейский вопрос" - человечество, наконец бы, избавилось от этого мирового зла.
Мне не привыкать - не впервой! Ничего нового
Но до чего же надоело! Взяла пустую бутылку, встала:
- Щас башку проломлю! Заткнись!
Ира заткнулась. Мужчины подхватили ее под руки и отвели за самый дальний столик, где она одним махом проглотила полстакана водки и почти тут же вырубилась. Ее оттащили в какое-то подсобное помещение и там уложили.
Одновременно принялись успокаивать
меня - я в этом не нуждалась!
А злобствующую Ирину никто не пытался остановить, пристыдить: невелик считался
грех - антисемитизм. Привычно. Не стыдно.
Прошло немного времени. Мы снова оказались вместе у общей знакомой. Ирина ничего не помнила, радовалась встрече.
У меня ни злобы, ни ненависти. Поддерживала разговор из вежливости.
Она давно была мне неинтересна.