Гл.4
По дороге домой я старался сохранить ясность ума, несмотря на шокирующие откровения участкового. И деда зачем-то упомянул Пантелеич, мол, ничего дед не рассказывал? Значит они виделись и вместе обсуждали надвигающуюся опасность. Вот почему дед завёл козу в коридор первого этажа, лично обеспечив её травой на целую неделю, а куры так и не выпускались из сарая, он отнёс им туда корма и воду.
По-прежнему я не оглядывался, даже пытался насвистывать что-то, но беззаботность не получалась и однажды, помимо моей воли, я всё-таки не выдержал, оглянулся.
Ночь ещё не наступила, но уже готовилась к своей хоть и временной, но всё же, власти над светом. Она постепенно скидывала на землю, одно за другим, свои тёмные покрывала. Начиналось с серого мышиного цвета, затем всё темнее и темнее. Сейчас была ещё серость ночных одежд, сквозь которые просматривались силуэты и отдалённых домов и деревьев.
Волка, находящегося метрах в пятидесяти от меня, моё зрение нащупало сразу, как только я повернул голову. Он стоял и смотрел мне прямо в глаза, я могу в этом поклясться. До дому оставалось совсем немного и если побежать, то я имею все преимущества перед ним, учитывая, что ему ещё надо перепрыгнуть не так глубокий, но однако широкий ров, который вырыт специально для горных вод, в большом количестве образующихся во время ливневых дождей.
Он, конечно, мог и по мосту пройтись, но к нему надо возвращаться, а это ещё метров пятьдесят. Боже, я о животном рассуждаю, как о человеке, никогда не думал, что когда-то придётся взвешивать подобные расчёты. И вдруг захотелось свистнуть, как это делали раньше, если случайно вдали заприметим волка, который норовил побыстрее скрыться в зарослях поджавши хвост.
Я понимал, что этот не таков, этот не станет скрываться, поджав хвост, скорее произойдёт обратная реакция, и всё-таки я это сделал. Волк моментально оскалился, донеслось глухое рычание: он, то опускал морду, то отводил её в сторону, не прекращая рычать, но при этом, ни на секунду не выпускал меня из виду. И тогда я побежал, страх гнал моё тело вперёд с небывалой быстротой. Тут к месту или не месту, вспомнилась народная мудрость, где утверждается, что у страха глаза велики. И это правда.
Но ведь имелась большая причина, причём, даже не назовёшь причиной - проблема и то, звучит ласково. Потому что я уже не сомневался, что начало положено, а за ним последует продолжение, страшное продолжение. Рывком на ходу открываю калитку, бросаю взгляд на дорогу. Ну конечно, просто был уверен, что волк обязательно за мной погонится. Рассматривать его некогда, теряю спасительные минуты, отведённые для само-выживания. Какой там, тут счёт уже идёт на секунды.
В два прыжка оказываюсь на пороге, чёрт, дверь заперта изнутри. Боже, что делать? Зачем не послушал деда прихватить с собой ружьё? Потом плохо помню свои действия, это от того, что я перестал руководить ими, ноги и руки работали отдельно от моего мозга, значительно опережая последнего.
Сильно подпрыгиваю и руками цепляюсь за боковую сторону крыльца, подтягиваю туловище как можно выше. Сначала одной ногой, затем другой упираюсь в стенку сруба, теперь боком стараюсь вскарабкаться на самый верх. Ничего не выходит, ещё слишком низко находятся ноги и я рискую упасть, следует приподнять их выше и крепко упереться в стену, чтобы зафиксировать понадёжнее всё тело.
Пока я искал за что уцепиться руками, и уже нашёл, это вбитая в брёвна труба, я же сам её мастерил под древко флага, как услышал внизу рычание и царапанье мощных когтей о крыльцо. Он пытается добраться до моих ног, но нет, этого допустить нельзя. Тем более я держусь всего одной рукой, а другой ищу какие-либо выбоины или трещинки, сейчас всё сгодится.
Нахожу небольшой сучок, блин, он слишком мал, чтоб за него можно было ухватиться, но поблизости ничего нет, придётся довольствоваться тем, что есть. Всё, спокойно! Держусь обеими руками, теперь надо подумать о ногах. Делаем шажочек по стене, не обращаем внимание на рыки и лязганье зубами, мы жить хотим потому что. А кто мы, интересно?
Да все, кто же ещё? И Пантелеич, и Сашка с Мишкой, и Анна Александровна...ааааа... Тихо, приказываю себе сгруппироваться и не дрожать. Сука, всё-таки зажал зубами штанину, тянет вниз, но нет, я же сказал - будем жить!
Я не могу правой ноге, которую с огромной силищей волк стаскивает по сантиметру всё ниже и ниже, помочь левой, потому что она служит опорой, а руки не сумеют удержать такой вес, поэтому нужно искать выход, срочно надо искать...ааааа... дурак, чего ору, он не укусил, это штанина защемила икру. Из всех, какие только остались сил, приподнимаю захваченную в плен ногу, это сложно сделать, очень тяжело, но я борюсь.
Нужно создать условия для размаха, стараюсь, и тут он меня отпустил. Следующее, что я услышал - крики моих деда с бабуней. Волк переметнулся на шум за дверью, он снова и снова бросался на невидимого врага, но потом догадался о бесполезности усилий и вернулся ко мне.
За эти драгоценные несколько моментов я успел сантиметров на двадцать протолкнуть ноги вперёд, но он снова дотянулся, искромсал каблук ботинка, затем сорвался, как огромная рыбина с крючка и я понял - зверь готовится к прыжку. А у меня уже был план, только бы не промахнуться...
Каким-то шестым чувством я сообразил, что уже пора и со всего маха врезал ногой волка по морде, он даже помог оттолкнуться об его лобастую голову и вот я, как пружина взлетел и очутился на крыше крыльца. Я хотел победно заорать, почувствовав безопасность, но тут мы встретились с ним взглядом... и крик застрял глубоко в горле.
Трудно сейчас вспомнить, сколько мы вот так смотрели друг на друга, но внезапно до моего слуха донеслось, что кто-то меня зовёт. Повернулся на звук голоса и увидел деда, машущего рукой из окна малюсенького балкончика, прилепленного ещё отцом к спальне на втором этаже.
Когда при помощи бабуни с дедом я влез кое-как через окошко на балкон, то силы разом меня покинули. Более-менее пришёл в себя, находясь уже в комнате. Рядом со мной на диване сидела бабуня, тихонечко так, прижавшись ко мне, и всё время спрашивала:
- Сёмушка, давай ноги осмотрим, может покусаны? Так я мази приложу, перевяжем, а? А то, если какая зараза, совсем худо будет. Сёмушка, ну скажи что-нибудь, Сёмушка...
- Всё в порядке, ба, - еле выдавил я, - ноги целы, я бы боль чувствовал.
- Отстань от него! - вмешался дед, он сидел на стуле напротив. - Не видишь, что ли парень не в себе. Раз одежда кровью не запачкана, значит и ран нету. Соображать надо.
- Ой, да какое тут соображение, разве ж до него было? Господи милостивый, прости нас грешных.
Не обращая внимание на бабунины воззвания к Богу, я протянул к деду руку, которую он тут же взял в свои грубые, заскорузлые ладони и прижал к груди.
- Дед, я видел его глаза. Они не волчьи, это глаза человека, человека из ада.
Бабуня всхлипнула, а дед покивал головой и уставился в пол, как будто именно там он найдёт решение от всех проблем. Так он сидел, не двигаясь, внимательно слушая мой рассказ не только о приключении, едва не стоящем мне жизни, но и о том, как я побывал на кладбище и о чём говорили с Пантелеичем. Выслушав, дед оживился, отпустил мою руку и спросил:
- А больше ничего Пантелеич не говорил, о собаках, например?
- О каких собаках? Нет, про собак первый раз слышу.
Дед медлил с ответом, а я знал, что он приготовился поведать о чём-то важном, но никак не соберётся с духом, а может не знает с чего начать. И если сейчас перебить его расспросами или нетерпением, он замкнётся, как моллюск в раковине и больше ничего от него не добьёшься. Наконец, дед всё взвесив, махнул рукой, мол, была не была и выдохнул:
- Внук, кабы не обстоятельства, заставляющие не молчать, а раскрыться, вряд ли бы я решился ворошить прошлое. Да, вот так получается... Это не первый раз, когда наша деревня подвергается нападению всякой нечисти, мы такое уже проходили.
- Так волки уже нападали?
- Да не волки. Ты спросил о собаках, вот я и разъясняю. А ветер дует оттуда, от Ведьминого Колодца.
- Да что за колодец такой, где он находится?
- Далеко в глуши. Страшные там места и гиблые. По старинному поверью жила в тех краях ведьма на самой высокой горе, а точнее, внутри горы. То раньше был вулкан, но лава вытекла и образовались пустоты, вот в этом колодце и жила нечисть и до сих пор видно никак не угомонится. А недалеко расположилось поселение людей, хороших и трудолюбивых, соблюдающих обычаи и каждое утро радующихся солнцу.
Но потом они начали пропадать. Пойдут подруги по грибы и ягоды, а назад не вернутся. То мужики не стали с сенокоса возвращаться, то ребятишки с речки. И закончилась тогда счастливая жизнь, в каждом доме теперь слышен не смех, а плач. Девицы и пожилые женщины сменили яркие наряды на траур, песни никто не поёт, хороводы не водит, а люди всё чаще и чаще исчезали.
А их похищала ведьма со своей свитой, состоящей из полу-волков и полу-собак, для принесения несчастных в жертву сатане. Как-то прознали об этом в поселении и люди ушли оттуда навсегда. Жалко было оставлять дома и вспаханные поля, но что сделаешь, ведь человеку жизнь всего дороже и они разбрелись по свету, кто куда.
Некоторые ушли за многие тысячи километров, а иные не так далеко поселились. Говорят, мы потомки людей, что именно здесь жили, те первые поселенцы. Но перед тем, как покинуть родную землю, беженцы забросали жерло вулкана подожжённым хворостом, а после заполнили камнями до самого верха и ведьма сгорела в нём со своими приближёнными.
Но вот как колыхнёт землицу, так её колдовство и начинает действовать, видно она не просто на тот свет ушла, а оставила проклятье. А какое зверьё побывает там во время землетрясения, так ведьмины чары на них и передаются, они приходят и мстят за свою сгоревшую госпожу.
- Дед, и ты веришь в эту сказку?
- В сказку не верю, а в то, что есть такая сила, от которой человеки чуманеют, не говоря про животных, верю.
- А как и когда появились здесь собаки?
- Да вот так же и пришли, как нынче волки... Но тогда мы никого не ждали, всё было врасплох, хотя за неделю до основной беды у нас пропало трое мужиков. Грешили на медведя, думали подобрался близко к деревне и задрал людишек. Но обошли всё окрест, никаких следов и останков не обнаружили.
А потом явилась вся стая средь бела дня. Многие тогда погибли от их зубов и дети в том числе. Ты думаешь, почему тут народу мало? Разъехались отсюда, вон, сколь срубов пустует. И на работу к нам никто не хочет ехать: ни учителя, ни медики. Хоть и скрывали случившееся, не дай Бог какой статье в газете, все были предупреждены, но информация всё равно просочилась.
- А чего ж их не стреляли, как допустили, что погибли люди, а особенно дети?
- Стреляли, как не стреляли? Вот за два их набега и уничтожили всех. Они же внезапно напали и не ночью, а днём, кто ж ожидал? Да и вожак, что стаю водил, до сих пор, если вспомнить - жуть, как страшно. Здоровый такой, чисто "кавказец", чёрный и лохматый. А взгляд у него был - взгляд смерти. Один раз посчитали его убитым, Миха Ларион, сосед Пантелеича, лично несколько пуль вогнал ему в грудь и голову, и лично видел, как тот свалился в ущелье, а там река глубокая, так он, вроде, под водой скрылся и пузыри пошли кровавые.
Все перекрестились, а он выжил. Явился через три года с новой стаей, пришлось опять браться за оружие, помощи пока дождёшься. Да и не верили нам в такое, ну и что, кому-то будем доказывать? Тут жизни надо спасать, а не тратить время на пустые разговоры. Вот тогда мы их и переколошматили, и вожака ихнего в том числе.
- Так может не убили и он ещё живой?
- Не, убили. Отец твой его добивал.
- Отец?
- Да. Они мать твою разорвали, а батька и расплатился. Он за ним, за раненым, по лесу гнался и прикончил. Все это видели.
- А как же тогда отец погиб, если сам говоришь, что вожака он уничтожил. Получается, батю не собаки, как мать, разорвали?
- Собаки, Сёма, и отца собаки. В кустах притаилась сука, тоже огромная, чуть ниже того самца, видать подруга его, ну и отомстила за вожака. Напала на Алёшку сзади. Наверное, ружьё выпало в ходе потасовки да и что бы он с ним сделал, если она прыгнула и сразу за горло. Отставшие охотники прибежали, а уже поздно, но суку ту застрелили.
- Значит моих отца с матерью собаки загрызли? А зачем ты выдумал автомобильную катастрофу? Какая разница, ведь всё равно их больше нет, почему ты мне ничего не рассказывал?
- На то причины имелись. Ты приставал с расспросами ещё лет с пяти-шести, ну и как в том возрасте, тебе, совсем ребёнку, можно было передать те ужасы? Да у тебя бы детство закончилось. Я не мог допустить, чтоб моему внуку за каждым деревом псы мерещились. А так, ты вырос нормальным полноценным ребёнком.
- А потом нельзя было просветить, когда я повзрослел?
- А когда повзрослел, ты перестал спрашивать. Ну и слава Богу. И думаешь, мне легко об этом вспоминать? Мы с бабкой потеряли единственного сына и неважно, как он погиб: защищая свою Родину или от клыков зверя. Для нас он ребёнок и нам плохо, что его нету рядом. А по существу, то место, где родился, и есть Родина. Малая, но Родина. Какие враги пришли, от тех и оборонялись. Вот так, Семён, это, значится, и вся правда. А теперь с бабкой молимся за твоё здоровье и как хорошо, что ты у нас есть!