Да не умрет песнь,
Да не сожрет дрянь,
Поезд пока есть
«Йошкар-Ола – Казань!»
Д.Бикчентаев
***
Расскажу-ка я вам про свой первый полет в столицу соседней республики – славный город Йошкар-Олу. Сам по себе маршрут недлинный, час в один конец, и в конце него ждет настоящая бетонная полоса – все ж-таки аэропорт городского значения. Опять же: бродяге-туристу, облазившему марийскую тайгу, многие ориентиры и с воздуха окажутся знакомы. Но! Главная сложность этого маршрута состоит в бешеном радиообмене. Перейти со своей зоны на Казань-район – это ерунда. Интереснее дальше: прямо в начале пути пересекаем полосу авиазавода, и заранее перед вылетом нужно получить на это разрешение от военных, а потом при подходе еще связаться с ними на их частоте. Не успеешь распрощаться с военными и районом, как подходит граница двух республик. Казалось бы, не государственная же граница, но дело в том, что в лесах Марий Эл запрятана масса стратегических объектов, у них там даже ракетные шахты есть, поэтому местным военным тоже нужно доложиться. Даже когда тебя уже ведет Йошкар-Олинская вышка – и то нужно следить за схемой захода, чтоб не учесать случайно в сторону одного стратегического населенного пункта, над которым просто сначала собьют, а потом станут разбираться. А я существо дикое, провинциальное, столичными аэропортами не избалованное. Когда голова моя стала пухнуть от обилия информации как страдающий метеоризмом ежик, надо мной сжалились и дали в провожатые Валеру П., опытного пилота родом как раз из Йошкар-Олы, который маршрут к себе домой знал очень хорошо и все тонкости радиообмена – тоже.
Созвонились с Йошкар-Олой, спросили – готовы ли они принять наш борт. Те извиняются, говорят, что у них половина полосы закрыто на ремонт. Мы объясняем, что мы – совсем маленькие, нам полполосы на пробег хватит. Те, уцепившись за «маленьких», любезно предлагают садиться вообще рядом с бетонкой, на грунт. Мне все-таки хочется бетонку, и мы продолжаем настаивать. Дружественная столица обещает уточнить и вешает трубку. Я тупо перерисовываю в записную книжку маршрут полета, фигея от обилия контрольных точек. Валера П. покровительственно усмехается в прокуренные усы.
Еще через полчаса перезванивает принимающая сторона – они теперь не против, чтобы мы садились на бетонку, но уточняют, что сделать это лучше прямо у самого начала, а то дальше, от серединки, извините, мол, асфальт снят совсем. Успокоили их, что нам надо-то двести метров всего, и на зону их снятого асфальта мы не претендуем, можете сами кушать. А то! Я вчера себе белые перчатки купила пофорсить, не хочу в белых перчатках на грунт садиться. Термос с чаем залила в дорогу, планшетку с картой на коленку примотала – летим.
Взлетели, набрали высоту, вышли из района к Казани. Частоту меняю на Казань-район, рассказываю им кто я и где, и чего хочу. В ответ трескотня, не слышно что отвечают. Я еще раз краткую автобиографию гоню в эфир, а там опять бои щелкунчиков с орехами. Валера подсказывает: «дуй вперед, только набери еще высоту чуть-чуть». Хитрость сработала: я резко набрала 200 метров еще сверху положенных 500 и меня стало слышно. Ответили диспы Казань-района: дали приведенное давление, высоту и напутственного пня. Чешем дальше.
Внизу простираются лохматые леса с проплешинами болот и горельников: страшные серые пятна с мертвыми пеньками деревьев, похожими на обломки использованных спичек. Это последствия страшных лесных пожаров 2010 года. Внизу речки Ировка и Юшут, знакомые любому любителю весенних сплавов, их я приветствую улыбкой как старых знакомых, теперь я созерцаю их неспешные воды не с высоты катамаранной посадки, а с высоты полета птиц, и в руках у меня не Т-образное весло, а рога штурвала «Цессны». Национальный заповедник Мари-Чодра мы обходим севернее, над охранными зонами лесов летать нельзя. Вот крупный населенный пункт - деревня Морки и ее большой круглый искусственный пруд, принятый мной за карстовое озеро, каких в Марий Эл много. Пруд синий-синий и похож на глаз. Я бы еще полюбовалась пейзажем, но над Морками снова доклад, и нужно очень быстро просчитать время следующего отрезка пути.
С вышкой Йошкар-Олы я здороваюсь радостно, как будто уже в гости напросилась. Прямо перед аэропортом параллельно заходу тянется деревенька Юркино. Огибая ее, захожу на посадку – передо мной огромная длиннющая бетонка, осевая нанесена белой краской, зебры по торцам. И чем ближе я к этой полосе снижаюсь, тем сильнее начинаю чувствовать себя мелкой и ущербной. Она рассчитана на прием больших реактивных самолетов, а кроха «Цессна» в ширине полосы размахом своих крылышек укладывается раз пять. Вот толчок шасси о твердое покрытие полосы, и «Цессна» катит по асфальту – долго-долго, не одну сотню метров до ближайшей рулежной дорожки. На рулежке тоже нанесена разметка – желтая линия по оси. В гарнитуре советуют следовать на стоянку по указаниям встречающего. Я снова начинаю чувствовать себя большой и важной птицей – я тут не просто так, меня встречать будут! Дальше желтая линия начинает изгибаться как лабиринт задания «Помоги мышке добраться до сыра» из детского журнала «Веселые картинки». Линия петляет, я стараюсь рулить по ней ровно, и кроме земли ничего вокруг не вижу, чем изрядно веселю Валеру. Вместо сыра в конце лабиринта меня на перроне встречает техник с двумя жезлами.
Выключаю двигатель, вываливаюсь из кабины на перрон. Он тоже бетонный, из огромных плит. Вокруг как-то пусто: стоит десяток "Аннушек", пара вертолетов МИ-8 и все. По сравнению с их огромными тушами, «Цессна» снова кажется крохой, моделькой самолета. Мы с Валерой заходим в здание аэропорта и поднимаемся на вышку. Тут мой сопровождающий чувствует себя как дома: здесь он когда-то работал на том же МИ-8 и оставил кучу знакомых и бывших коллег. Останавливается поболтать с каждым, все настойчивее звучат их шутливые просьбы оставить Валеру им, а мне обратно улететь в одиночку. Популярно объясняем каждому про трудовую дисциплину.
За встречу, проводы и стоянку на перроне следует пройти в бухгалтерию и заплатить аэродромный сбор – 1000 рублей. Я беспомощно шарю по карманам, но кроме белых перчаток там ничего не нахожу – забыла кошелек в Казани! Меня выручает Валера П., и вместе мы идем в бухгалтерию. Дама-бухгалтер смотрит на меня очень удивленно, когда я здороваюсь с ней, и лишь переспрашивает: 0794G – это вы? Оказалось, что услышав из динамиков женский голос с заходящего на посадку борта, она приняла меня за часто звучащую в эфире местную женщину-командира вертолета МИ-8. Потом она выглянула в окно, увидела тот самый вертолет мирно стоящим на перроне и еще больше удивилась. В ее представлении, женских голосов в эфире больше ниоткуда взяться не могло. Потом вспомнила про то, что бортовой номер в эфире называли какой-то другой, и только тогда поняла, что в главном аэропорту Марий Эл гости из солнечного Татарстана.
Как следует пообщаться не удалось – надо было отправляться в обратный неблизкий путь. Наскоро попили чай из термоса, мой попутчик покурил на дорожку, я сфотографировалась на фоне аэровокзала – так и не успев надеть белые перчатки, эх! Впрочем, как оказалось, нет худа без добра: надевая уже в самолете авиагарнитуру на голову, я случайно содрала резиновую подушку с одного «уха». Пытаясь ее надеть на место, я перемазалась в силиконовом клее, на котором эта подушка держалась. Резиновое колечко никак не хотело надеваться, хотя на место его запихивали мы уже в четыре руки с Валерой. Все пальцы и моя светлая куртка оказались перемазаны в мерзком клее, на который немедленно налипла пыль и разный мелкий мусор. Когда наушник все же починили, то подушка тоже оказалась испачкана клеем, и, в свою очередь, залепила мне волосы над ухом прозрачной субстанцией. Так я всю дорогу и липла почерневшими от приставшей пыли пальцами к штурвалу, внутренне радуясь тому, что не успела испортить этой неотмывающейся дрянью еще и мои новые белые перчатки.
/30.06.2014/