Маршрут вырисовывался в голове сам собой. Олег купил в круглосуточном цветочном магазине белые розы, с нежностью положил их на заднее сиденье. Сонное состояние немного рассеялось, поехал на долгожданную встречу. Медленно припарковался, взял цветы и пошел к любящей и всепрощающей женщине.
Олега встретили всегда улыбающиеся, но немного тревожные любимые глаза.
- Здравствуй, мам.
- Здравствуй, сынок.- Мать поцеловала сына и с грустью заглянула в его усталые глаза. Он, словно извиняясь за что-то, протянул ей букет.
- Твои любимые, - несколько грустно произнес.
- Спасибо огромное. Очень приятно и неожиданно.
Олег положил ключи на тумбочку и пошел за вазой.
- А где отец? На даче?
- А где ж ему быть?
- Уже поздно, наверное, не приедет. – Олег аккуратно цветок за цветком сформировал букет в вазе.
- Не приедет. – Они сели в кресла друг против друга.
- А я знал, что ты дома. Чувствовал.
- Много работы. А ты как?
- А мне очень захотелось тебя видеть. Я останусь у тебя сегодня.
- Не у меня, а у себя дома. Ужинать будешь?
- Да.
- Ну, пойдем.
Олег пристально смотрел на маму. В очередной раз отметил, что она всегда делает все очень аккуратно. Не медленно и не быстро, но все как-то очень легко. Он часто задавал себе вопрос, что в этой жизни составляет ей трудности? И так же часто отвечал, что она просто создана, все упрощать, поэтому трудностей, как таковых для нее не существует.
Она никогда не была худой или полной. У Олега было впечатление, что для нее вопрос внешнего вида это что-то само собой разумеющееся. Она меняла длину волос, но не цвет. Эти плавные переходы ему всегда нравились. Ее маленький рост на первый взгляд придавал ей какую-то беззащитность, но едва с ее уст слетали слова, сразу чувствовалось, что это далеко не слабый человек. Основные черты лица Олег взял от матери. Те же черные глаза и брови. Та же обворожительная улыбка.
Никогда он не видел, чтобы она плакала или жаловалась. Их отношения строились на доверии. Но это было какое-то скрытое доверие, словно внутреннее. Их разговоры были самыми обычными, ничего откровенного. Поскольку принято, что мать не может быть другом сыну, а только подругой дочери, если конечно это не еврейская семья. Кем созданы эти условности? Катерина безумно любила своего единственного сына, но слишком сдержанно. Ее мечтой было вырастить из него достойного человека, каким есть его отец.
Ужин плавно перешел в разговор не просто матери и сына, а матери и взрослого сына. То есть беседа двух людей, которые имеют не равный жизненный опыт, но чувствуют себя партнерами. В такие моменты мамы ощущают особенно остро, как быстро летит время.
- Мам, ты выглядишь устало. Не отдыхаешь?
- Все, как обычно. Жара утомляет. А ты как?
- Не знаю. Последнее время ни усталости, ни голода – ничего не ощущаю. Мне кажется, что все так, как должно быть.
- Это и есть усталость, она притупляет мироощущение. Но ты не переживай, все будет нормально. Нужно отдохнуть, переключиться. Деньги ведь они всегда будут деньгами, а жизнь быстротечна.
- Ты знаешь, я сам себя пугаю. Даже не волнуюсь о будущем. Раньше столько разных страхов было.
- Умный человек понимает, что волнения это всего лишь преграды. Знаешь, часто думаю о том, как сильно время изменило уклад страны, обнажило все наружу, что раньше замалчивалось и вообще настолько все перевернулось. Сейчас, когда вы так многого добиваетесь за какие-то считанные годы, когда у вас во всем есть выбор, все разрешено в буквальном смысле, вы все равно остаетесь, чем-то не удовлетворены. Это не правильно, так не должно быть. Всегда нужно твердо знать чего хочешь. Не буду говорить о том, что чувствуют все женщины, но скажу, чего они хотят, когда рожают детей. Матери вкладывают в это весь смысл своей жизни, все мечты. Каждый день я думаю, что у тебя все будет прекрасно, что ты все в жизни сделаешь достойно. Когда ты был маленьким, больше всего на свете мне хотелось, чтобы никакие трудности в жизни тебе не встречались, чтобы ты был счастлив и горд за своих родителей.
- Но, все так и есть. Я счастлив и безмерно вами горжусь. – Сын смотрел на маму с удивлением, приподняв брови. Он никогда не слышал таких слов от матери. Для него мама была самая лучшая, хоть и строгая. Сейчас он чувствовал глубину той боли, которую могут испытывать родители за своих детей. Больше всего на свете ему не хотелось причинять им боль.
- Спасибо, что гордишься. Но, думала я одно, а делала другое. Надеюсь, ты меня понимаешь.
- Понимаю. У меня тоже есть ребенок.
- Правильно. Если ребенка от всего ограждать то, что будет – пустота. Нам с отцом всегда казалось, что в основном мы делаем все правильно. Хотя это слишком громко сказано. Конечно, были споры, сомнения.
- Мам, ты не должна себя так мучить. Когда человек становится взрослым, он сам отвечает за свои поступки и принимает решения. Поверь, все будет хорошо.
- Только эта мысль меня и согревает. Ты ведь понимаешь, что любовь священна. А у вас все как-то завязано на работе, заработках, вкладах, а когда же жить, любить, растить детей?
- Параллельно со всем остальным.
- Да ты прав. Только я вижу одну прямую, а где же параллели? Должна же ваша схема сработать на вас или вы до пенсии будете вкалывать на вашу супер схему? Я тебе уже рассказывала историю моих родителей. Благодаря их примеру мне посчастливилось полюбить твоего отца. Именно это мне и помогло во многих жизненных казусах. Если бы я тебе это сказала раньше, ты, наверняка, не понял бы меня. Слишком разное у нас с тобой было детство. А все, как ни странно идет именно оттуда. Хотя мое детство даже страшно так называть. И все-таки оно было. Среди всех бед, нищеты и тяжкого труда я находила прелесть в отношениях родителей, в той живописи, которую подарила природа моей родине. Это настолько завораживало, что я с трудом верила, что есть где-то места без лесов, рек, озер, косогоров. Все это буйно окружало не многочисленные ряды домов, которые хаотично раскинулись хуторами по пригоркам.
С самого малого мы знали, что такое труд. Едва ребенку исполнится пару годков, а он уже ответственный за какое-то незначительное дело. Нас так рано приучили вести хозяйство, что я даже не помню, чтобы мы этому учились. Иногда у меня просыпается впечатление, что я родилась уже все умеючи. Если честно там и сейчас по-прежнему все погребено тяжкой работой. У нас в быту был такой себе огромный механизм из живых людей, который запускался ежедневно ни свет, ни заря. А отключался, как стемнеет за молчаливым ужином. Зимой, конечно, отсыпались немного. И знаешь, интересно то, что никто никогда не жаловался. Дети есть дети, если они устали, то быстро отдыхают. Утро всегда было веселым, как-будто сегодня будет, что-то чего не было вчера. И такая семья была дружная. Нас вообще все считали счастливчиками. Отец с войны вернулся, мать красавица. Мало того, что отец глава семейства так еще и не пьющий. Там это редкость. Мужиков было мало после войны, да и то все меченые, что и неудивительно. А тут еще мама певунья на всю округу была. Как затянет песню, аж мурашки по коже. Голос так и льется, такой глубокий бархатный.
В хозяйстве порядок был у нас. И при всем при этом такая во всем скромность и бедность. Но вот злости не было в доме, все как-то с любовью и уважением. В девять лет я решила, что мой муж будет непременно такой, как папа.
- В детстве я тоже мечтал, что моя жена будет похожа на тебя.
- И как получилось? – с улыбкой спросила сына мать.
- Думаю, да. Вы обе живете, но не претендуете, умеете радоваться. Делаете хорошее не напоказ, а просто по своей природе. А награды они все равно есть.
- Вот видишь, как много мы выносим из детства.Помни об этом всегда, ведь твой ребенок уже тоже собирает мозаики своего детства, в котором вы - родители играете главную роль.