Э. П

Моно Мон
Утренние сентенции о жизни превращаются в теплый чай. Ложкой мешаю иронию, выпиваю глоток за глотком, глаза пытаются закрыться и дать мне уснуть прямо за столом. Подхожу к окну, вглядываюсь в улицу и понимаю, что все происходящее в моей жизни не тянет даже на дешевое бульварное чтиво. Я хотел было возмутиться, ударить рукой по подоконнику, но телефон подал сигналы, и я увидел сообщение. Ответив одной цифрой и буквой, я пошел в сторону выхода.

Спускался по ступеням и вдруг подумал о том, что вся наша жизнь — это вечное хождение по бесконечным лестницам. Кто-то идет по ним вниз, не замечая, как достигает самого верха, а кто-то изо всех сил бежит вверх, но в итоге скатывается в самое начало.

Мне всего двадцать два года, а я уже успел состариться и похоронить себя в начале карьерной лестницы. Я живу на странном необитаемом острове, обросший и усталый, строю плот из мыслей и жду, когда он станет таким прочным, что я смогу уплыть отсюда и больше никогда не возвращаться.

Я хотел бы изобрести машину времени, вернуться в прошлое и найти парня, придумавшего экзистенциальный путь жизни. Я бы показал ему пару кадров из будущего и убедил бы его не разбрасывать зерна своей идеи по всему миру.

Без пяти, и я снова стану одним из прохожих, пошлю все к черту, пойду пешком до дома под дождем, буду напевать что-то себе под нос и радоваться, словно безумный. Автобус окатит грязью, я улыбнусь и покажу водителю средний палец. Я бы мог идти так целую вечность, идти куда глядят глаза и никогда не оборачиваться назад. Я знаю, что скоро я буду дома, буду писать невнятные предложения, пить кофе и бояться наступления ночи.

Зайду в магазин, продавщица вновь спросит, есть ли мне восемнадцать, доставая сигареты из под прилавка. Я назову ей мой настоящий возраст, и в этот момент задергается правый глаз, я подумаю, что я вру сам себе. Бомж у выхода спросит деньги, я отдам ему последнюю мелочь, и почувствую его безысходность. Быть может, в этот момент он почувствует мою.

Круговорот рано или поздно закончится, и я выйду за пределы этой странной системы, снова стану молод и никогда больше не вернусь к этому кошмару. Я напишу когда-нибудь книгу о подавленном периоде моей жизни. В наушниках заиграет «Альбатрос», и я вновь растворюсь в этом выдуманном мире. Странное электричество пройдет по лицу, и я почувствую, как все встает на свои места. Кажется, если бы я прикоснулся к кому-то в этот момент, то смог бы передать все свои чувства, что я накопил за этот год.