ФОТО из ИНТЕРНЕТА
Любовь к горячительному теряется в глубинах веков. Из какого же благородного металла надо отлить памятник первооткрывателю зелья, загадка веков. Но отмечу, что человечество ведёт неравную борьбу с момента изготовления первой ёмкости с алкоголем. В этих битвах уничтожены океаны водок, вин, самогонов, не говоря уже о более слабых напитках. Нанесены справедливые оскорбления в лицо покровителю выпивох Бахусу, заклеймены несмываемым позором пьяницы многих стран, принимались и поспешно отменялись сухие и прочие законы.
Увы, но борьба с самого начала оказалась явно неравной, и авангард человечества с позором отступил, по пути теряя лучших своих бойцов. Некоторые, к сожалению, влились в монолитные ряды бывших противников. Так что тема глубока и бесконечна. Не сомневаюсь, что любой из моих читателей смог бы написать об этом несравненно больше.
В данном «исследовании» хотелось бы рассказать о своих наблюдениях, о том, с чем приходилось сталкиваться лично. И всякий раз возникало ощущение некоей ирреальности происходившего. Ведь любой участник событий, о которых упомяну, в нормальном состоянии вряд ли позволил себе содеять подобное.
Еду как-то раз на своём такси в Дарницу. Переезжаю мост над Днепром. Имени Патона. Широчайший Проспект Воссоединения. Лето, солнечный день. Вижу офицера милиции на мотоцикле, не спеша сопровождающего дорожный механизм, наносящий белой краской прерывистую осевую линию. Обыденное зрелище, небольшая пробка. Управляет аппаратом невзрачный гражданин в таком же одеянии. И вот, когда начал я равняться с ним, механизм, не сбавляя скорости, повернул вправо. Прерывистая линия потянулась вслед. На бровке он остановился. Машины вынуждены были также притормозить.
Офицер подъехал к гражданину, который погрузился в сладкий сон в момент нанесения дорожной разметки на проезжую часть дороги. Тема дальнейшей беседы, известно только им, но суть и слова общеизвестны, скорее всего. Через час, когда уже возвращался в центр тем же путём, отметил, что краску, как сумели, вытерли. Но, если присмотреться внимательней, следы были видны.
Киевский стадион Динамо. Живописные днепровские склоны, свежий воздух. В те, позабытые семидесятые, ещё пускали на стадион любителей бега трусцой, которые рысачили в меру своих сил по гаревой дорожке. Это сейчас стадион прикарманили новые украинцы. Но уже в те времена подступали к горлу достижения цивилизации. Гравий решили заменить модным тартаном, что, по идее, не так и плохо. Приходил я сюда довольно часто, хотя по дорожке не бегал. Но во время одного из визитов заметил, что большой кусок футбольного поля возле углового флага слегка разнится в цвете.
Мой старинный приятель, Юра Толокнов, который проживал на улице Институтской и по утрам готовился к будущим спортивным подвигам, мне и поведал. Под новое, тартановое, покрытие укладывали асфальт. Как всегда аврал, поджимают сроки, план сдачи объекта горит и прочее. Ну, всё, как обычно. Асфальтоукладчики, очевидно, бухнули в полном своём составе. Короче, получилось, что заасфальтировали угол поля. Даже не планируя подобное.
Утром у директора стадиона волосы на затылке (макушка была абсолютно лысой) встали дыбом. Юра говорил, что его нехорошие слова разносились по территории всего ареала. Механизмы остались, но бригада отсутствовала полностью. А уже подъехали спецы с пластиковым покрытием. Ещё трезвые, но ведь невозможно работать. «Отдирали асфальт от травы с мясом, - продолжал Юра, - а директор отдирал остатки волос».
В нашем таксопарке сварщиком работал ныне покойный Петя Кравченко. Выпить любил, чего утаивать. До него занимался сваркой Митя. Всегда трезвый, поэтому и необщительный. Но работал хорошо, даже сваривал лёгкие сплавы, чугун. Но Митя уехал в Израиль, так ему и надо. Петя слыл просто безотказным мужиком в смысле поддержки любого сбора за столом. В сварочной имели место быть стаканы, вилки-ложки, лёгкая снедь.
Водилы, заезжавшие с линии после трёх часов дня, шли нередко, прямиком к Петру. В кармане томно побулькивало. Темы для бесед обычно неисчерпаемые, царит любовь и согласие. После очередного возлияния, один из участников трапезы попросил Петю: «Оставляю машину возле цеха. Подваришь после гнездо аккумулятора и закроешь. Смотри только, чтобы ничего с тачки не унесли».
Сказано было, конечно, в более понятной форме. А машина с покраски, блестит и вся переливается. Наш герой из того, что ему сказал водитель, запомнил о гнезде и, чтобы не растащили ничего. Окончив сварку, он прикинул, как лучше всего защитить от расхищения то, что связано с двигателем. Осенило его довольно быстро. Не мешкая, он приварил крылья к капоту машины. «Ключи подберут, канальи, - решил он, - а попробуй, оторви капот от крыльев. Не сразу и получится». Утром Петя с виноватым видом выслушивал "резко отрицательные эмоции", которые страстно произносил пришедший на выезд водитель. Но он-то старался сделать, как получше
Совсем забавная история произошла в старой Дарнице. В основном там тогда стояли частные дома. В одном жил чувак, работавший на мясокомбинате. Забивал братьев наших меньших. Дома у него была аккумуляторная мастерская, где он делал ремонт, подзарядку и прочее. Мы к нему при нужде заскакивали. Работал качественно, и не обдирал. И как всякий мастеровитый человек на Руси любил прильнуть к горлышку бутылки. По своей главной профессии работал по ночам.
И вот в одну распрекрасную ночь выпили они на работе слишком уж много. Начальник цеха попросту выгнал его. «Иди, отоспись. Этот день потом отработаешь. За счёт выходного». Прийдя домой, бедолага к своему дальнейшему невезению, застал жену с другом сердца. «Плюгавый такой, на столе водяра, закусь, и они сидят раздетые.
А я протрезвел сразу. Тут же побежал в мастерскую и принёс топор. А также бутыль с соляной кислотой. Попробовал лезвие – бритва. Тот просто посинел с лица. Наливаю полный "гранчак" и предлагаю ему выпить. Мне ж удобней. Рубить нельзя, так как срок светит. А так что? Выпил по ошибке и отсушил корни. Жена что-то заверещала, но я взял в руки топор. Тот и потянул залпом весь стакан. Смотрю на него. Не падает что-то.
«Ну, я пойду», - говорит он. «Иди, - отвечаю. А сам думаю: даже лучше, что гигикнется не у меня на хате. А потом пришлось делать аккумулятор. Полез залить из этого бутыля кислоту, что-то не то. Проверяю, бляха-муха! С ума сойти! Там же не соляная кислота, а дистиллированная вода. Сам же наклейки перепутал. Кидаюсь к жене. Где живёт эта гнида? А она в ответ такое зарядила. Пришлось облизнуться и простить».
Но от пьянства страдают, слава Богу, и начальники. К директору завода «Стройдормаш» (предприятие соседствовало с нашим таксопарком) отношение подчинённых было двойственным. С одной стороны крикун и «качала прав», но с другой, особенно, когда шеф находился под градусом, не жизнь, а малина. Делай, что душе угодно. Наши таксёры посещали кабинет дантиста при заводе и были в курсе жизни соседей.
В общем, придя как-то на работу в полнейшей прострации, шеф провёл деревянным языком пятиминутку, а потом разогнал народ по рабочим местам. Сам же уединился в кабинете, где моментально уснул. Пробуждение не обрадовало директора. Дефицитной дублёнке, привезенной из командировки в Турцию, и новенькому кейсу приделали ноги. Секретарша, узрев крепко заснувшего в сидячем положении у стола, босса, тут же чкурнула шастать по Октябрьскому универмагу, расположенному неподалёку, по улице Гарматной.
Кто-то и заглянул на огонёк. Вызванная в сопровождении поискового пса милиция только руками развела. Все заходили, а с кого требовать? Кого подозревать. Непонятно. «Не сомневаюсь, что свистнул свой, - сокрушался директор, - смотреть на них не могу теперь»! Так товар и не вернули. И сделали, скорее всего, верно. Пей, но меру знай.
07.02.08.