Лекция об интеллигентной профессии Врача

               
                Врач – значит  Интеллигент (лекция)

                ПРЕАМБУЛА


                Уважаемые Дамы и Господа!

Вы не потеряете зря Ваше драгоценное время, если пролистаете этот злободневный очерк о наболевшем: о том, кто такой Врач в судьбе нашего народа и каким бы Народ наш желал видеть своего Врача для того, чтобы когда-нибудь кончилась бюрократическая война между обиженным Народом и неудовлетворенным Медицинским Персоналом.
Данный очерк представляет собой тему для проведения однодневного профессионального семинара с разделением очерка на несколько докладов для нескольких докладчиков.
Много прекрасного душе юного или маститого уже Врача доставит  предлагаемый общероссийский семинар (на основе данного очерка), который Автор скромно назвал лекцией в надежде, что даже простая публикация этого беллетристического сочинения доставит каждому из Вас радость, счастье, душевное здоровье и благодарное чувство любви от всех спасенных Вами пациентов.
[Философско-педагогический очерк  на  тему:
"ВРАЧ – ЗНАЧИТ ИНТЕЛЛИГЕНТ"]
Лекция из цикла "ШКОЛА ГАРМОНИИ" создательницы одноимённой  философской  системы
Лады    V.    Одинцовой
Учебная брошюра является откликом на публикацию  в "Медицинской газете" и подготовлена к печати Автором в августе 2012-го года, Москва

ВРАЧ – ЗНАЧИТ: ИНТЕЛЛИГЕНТ

Отклик на статью К.Зорина "Осмысливая суть врачевания", опубликованную в № 50 "Медицинской газеты" за 13-е июля 2012 г.

Доцент кафедры психологии, кандидат медицинских наук Московского государственного медико-стоматологического университета К.Зорин сообщил в своей идеологически важной статье новость о том, что однажды английский философ-правовед Бентам создал своеобразную теорию врачебной морали под названием "ДЕОНТОЛОГИЯ", в которой вывел свод нравственных норм поведения специально для медицинских работников. Доцент кафедры психологии К.Зорин досконально проанализировал этот философско-идеологический труд, порожденный рафинированною Европейскою цивилизацией, согласился с английским правоведом в том отношении, что "Стержнем профессиональной этики врача и целью преподавания врачебных наук является воспитание в Медике особой врачебной совести, чему служат такие дисциплины как Биоэтика и Деонтология".
Итак, на кафедре Московского Государственного медико-стоматологического университета введен экспериментальный учебный курс: "ДУХОВНАЯ КУЛЬТУРА ВРАЧА". Преподает эту, на первый взгляд, гуманитарную и вполне архаическую дисциплину кандидат медицинских наук Константин Зорин, дерзнувший заглянуть вглубь веков и перенять утерянный россиянами полезный опыт древности. И это ему удалось: К.Зорин извлек из медицинских архивов и древних практик бесценные перлы, вкупе именуемые ДУХОВНОЙ КУЛЬТУРОЙ ВРАЧА. К.Зорин вытащил из времен вавилонского царя Хаммурапи (18 век до н.э.) полезные поучения о том, кто такой Врач, понятие о миссии Врача (хорошо забытой или извращенной в наше время), извлек пользу из древнеиндийской медицинской энциклопедии "Аюверда" (9 век до н.э.), из трудов Гиппократа, Галена, Авиценны, даже Парацельса и Канта.
К.Зорин утверждает в своей исключительной по общественной важности статье, что в медицинских учебных программах отсутствует анализ духовно-нравственного представления о Враче, тогда как идеологический (филантропический) подход к медицине требует от медика носить в себе такие интеллигентные качества личности, которые даже чисто внешне отличали бы его от иллюзиониста, мясника или знахаря. Зорин требует в деле воспитания студентов-медиков обучению их искусству проникать в суть человеческой души и даже видеть экзистенциальные проблемы человеческого существования, - проще говоря, Зорин настаивает на расширении гуманитарных знаний у будущего врача, чтобы выпускник медицинского Вуза хотя бы немного походил на знаменитых врачей-писателей Чехова, Булгакова или, по крайней мере, (я бы добавила) на Пастернаковского врача Юрия Живаго.
*     *     *
Мы давно молчим о слове "ИДЕОЛОГИЯ". Но мне – идеологу профессиональному советской эпохи, сам Бог велел обратить читательское внимание на это напрасно оскверненное и забытое слово: ИДЕОЛОГИЯ. В данном случае блистательный ученый К.Зорин положил в основу своего крайне важного для нас идеологического труда сочинение английского правоведа и философа Бентама "Деонтология, или Наука о морали". Чему же учит К.Зорин своих студентов-медиков на своем экспериментальном идеологическом курсе? Он учит тому, что лежит в основе филантропической Идеологии: учит таким понятиям, как Совесть, Сострадательность и Правда. Здесь я не буду упоминать о недостатках в этическом отношении медиков к пациентам, потому что моя задача иная: продемонстрировать всей России наше лучшее, чем следует гордиться, наше медицинское мастерство; и в этой моей задаче моим помощником является К.Зорин, который требует, исходя из своих идеологических представлений о Милосердии врача, специального обучения студента-медика пониманию глубокой происходящей с пациентом драмы, требует обучения сопереживанию, обучения душевной теплоте (это явно К.Зорин почерпнул у святителя и хирурга Луки Войно-Ясенецкого). К.Зорин переживает о том эмоциональном выгорании, которое опошляет миссию врача и низводит высокий статус медиков до уровня деревенских знахарей или простых мясников. Зорин пишет: "Самое главное в духовно-нравственном воспитании студентов-медиков – это умение привить им такие ценностные ориентации, благодаря которым наши подопечные в дальнейшей практике всегда исходили бы из привитых им в юности принципов Совестливости и Сострадания… Уникальный положительный вклад в развитие моральных традиций в медицине внесло Христианство. Церковь родила неповторимую, христиански ориентированную Врачебную Этику и Духовную Культуру Врача".
Вот на этих проблемах мне как профессиональному идеологу и хотелось бы заострить внимание читателя. С позволения читателей я процитирую гениальные поэтические строки из шедевра Бориса Пастернака "Доктор Живаго":
"Что же сделал я за пакость,
Я – убийца и злодей?!
Я весь мир заставил плакать
Над судьбой страны моей".
В атмосфере коллективной писательской травли 30 мая 1960-го года скончался от скоротечного рака автор шедевра, потрясшего весь мир и заставившего оплакивать страдальческую историю Советской России.
Почему же, однако, Борис Пастернак избрал своим любимым персонажем молодого врача – Юрия Живаго? Ответ прост: потому, что образ царскорежимного врача состоял из всех тех филантропических добродетелей, без которых, как свидетельствует практика, вулканическая гора жалоб на качество нынешнего медицинского обслуживания завалены сегодня все жалобные инстанции. Однако, пусть занимается жалобами кто-то другой; мне же хочется привести положительные примеры, которые непременно положительно повлияют на наш образ жизни.
8-го июня 1988-го года в СССР была опубликована в "Медицинской Газете" публицистическая статья С.Ёлкиной: "КТО ОН, ДОКТОР ЖИВАГО"? Советская публицистка писала: "Доктор Живаго измеряет ценность человеческой жизни и Личности с христианских позиций, с позиций Высшего Идеала. Доктор не борется ни с кем и ни с чем, он принимает Исторический процесс как явление объективное. Но когда История сжимает его в своих тисках, Юрий Живаго ищет противостояния разрушительному хаосу в труде, в творчестве, в любви и в природе".
Те, кто читал роман (а не смотрел искажающую мысль Пастернака бездарную русскую версию в кино), разобрались в такой проблеме, как Интеллигентность русского врача.
Понадобилось 30 лет для того, чтобы русскому читателю позволила бы Цензура прочитать историю собственного народа, досконально изложенную летописцем Борисом Пастернаком. Читатели этого нобелевского романа помнят, что врач Живаго – диагност от Бога, талантливый, думающий доктор. Это помогает ему диагностировать общественные болезни, начавшиеся одномоментно с запретом Христианской морали. Доктор Живаго – это труженик, работающий для Бога и лишь потом для людей [это обстоятельство – принципиально!]. Он обладает уникальной врачебной интуицией, в чем помогают ему поэзия (он пишет стихи) и музыка (он музицирует). Доктор Живаго жил в то трудное время, когда (по словам философа А.Гулыги) началось одичание без Бога, началась эпоха самоистребления советского народа. По свидетельству философа А.Гулыги, философ Розанов в описываемое Пастернаковское время умирает от голода, муж Ахматовой поэт Гумилев казнен за несовершенное преступление, богослов и ученый-изобретатель Флоренский ликвидирован в ГУЛАГе как враг народа. Лауреат Нобелевской Премии Борис Пастернак видит новую советскую историю глазами врача Живаго и делает своего доктора Юрия Живаго летописцем бесчеловечной Правды - всего пережитого. Оппонентом для царскорежимного Интеллигента доктора Живаго в романе является общегосударственная бюрократическая мясорубка вокруг него. Первоначально Борис Леонидович желал изобразить своего любимого персонажа художником, но, крепко поразмыслив, отбросил эту эстетскую идею и заменил более социально значительной: любимый персонаж романа стал Врачом, и на этом строятся все исторические события Пастернаковского шедевра. Так почему же все-таки Нобелевский Лауреат вдруг решил заменить профессию своего главного героя на более обиходную, менее романтическую и приземлённую ? Что сверхъестественного пожелал вложить Борис Леонидович Пастернак в такую часто незавидную профессию врача – незавидную потому, что риска в ней больше, нежели преимуществ. Это же не профессия телезвезды, чтобы умирать от зависти к какой-нибудь вертихвостке или к какому-нибудь эстрадному свистуну?! Профессия врача – это каторжный труд.
В течение всего этого очерка мы будем разбираться в данной проблеме. Скажу лишь о том, что первые наброски романа относятся к декабрю 1945-го года; за пару лет Пастернак закончил первую часть романа и созвал на чтение своего детища знаменитостей: А.Ахматову, Св.Рихтера, Марию Юдину – необычайно виртуозную  пианистку. Мой старший товарищ, о котором я написала мемуары, Андрей Вознесенский, говорил мне о том, что имя Бориса Леонидовича в послевоенные годы символизировало духовное сопротивление Сталинскому государственному террору. Мой старший коллега Андрей Вознесенский называл Пастернака нравственным антиподом Сталина. На других Пастернаковских чтениях романа присутствовали Лидия Чуковская, Константин Федин. Мужественная Лидия Чуковская, дружившая с Ахматовой, свидетельствовала в своих записках о том, что те Пастернаковские чтения по сути дела являлись Театром Слова, который правильнее было бы наименовать театром одного актера. Как мудро заметил выдающийся советский литературовед Владимир Гусев, Пастернаковский роман являлся на самом деле "ДУМОЙ ОБ ИДЕАЛЕ". В одном образе сочетаются Врач и Поэт, - вот ключ к Пастернаковскому идеалу, вот образ Интеллигента, противостоящего богоборцам -  советскому поколению "людоедов" маргинальной диктатуры  – человекообразных собак – человекопсов Шариковых (персонаж – антихрист  из романа М.Булгакова). Воспитанный же в  добропорядочной Киевской культуре царскорежимного времени врач и писатель Булгаков счел необходимым перенять у врача-универсала  Войно-Ясенецкого, многие положительные характеристики, необходимые каждому сегодняшнему Врачу в полном интеллигентном смысле этого понятия.
Обратимся к Личности Валентина Феликсовича Войно-Ясенецкого (святителя Луки) – лауреата Госпремии СССР, царскорежимного  выпускника Киевского Университета христианской эпохи, что немаловажно. По свидетельству моего старшего коллеги писателя Льва Адольфовича Озерова, Боголюбивый Киев, с первого тысячелетия   являлся преемником Византизма, а потому слыл педагогически универсальным городом, впитавшем в себя западноевропейскую культуру и православно-русскую после воссоединения Малороссии с Великороссией (1654 год), воссоединения, освященного Одигитрией – Божией Матерью Смоленской. Многовековая   европейская  культура христианского Киева требовала уважительного отношения к человеческому достоинству, почтения к человеческой чести, а потому будущие врачи  Лука Войно-Ясенецкий или Михаил Булгаков (автор "Мастера и Маргариты") удивили русских пациентов своим особенным, трогательным человеколюбием. Мне довелось жить в Киеве у своих приемных родителей на улице Рейтарской – одной из четырех улиц древнего Киевского Княжества, сходившихся под Ярославовыми Воротами еще в начале 11-го столетия. Рейтарская улица прославилась тем, что на ней размещалась русская кавалерия – рейтары, а также прославилась и тем, что на ней жил великий украинский композитор Лысенко, который именно здесь в двухэтажном особнячке в 1891 году принимал в гости Чайковского. Жил на Рейтарской улице в 1913 году и талантливый врач Михаил Булгаков, уже начинавший писать свои первые литературные сочинения.
Я была пятнадцатилетней школьницей, когда меня приютили в каком-то, кажется, из сороковых домов Рейтарской улицы Зинаида Яковлевна Максимович (происходившая из потомственной семьи польских этнографов) и москвич Шепелев Игорь Вячеславович – военный инженер. Эта бездетная  уже к их общей старости семья (их взрослый сын опекал бабушку на московской Палихе) вручала мне зонт во время свирепого киевского ливня и посылала блуждать вдоль распахнутых окон в летние дожди, чтобы я могла насладиться стуком о землю колючих плодов каштановых деревьев, мерцанием каштановых листьев и звучащими раскатами рояля. На улице Рейтарской в дождь всегда играл рояль.
Как мне рассказывала библиотекарша Максимович, Рейтарская улица прославилась еще и тем, что сюда приезжал молодой Борис Пастернак в квартиру профессора Перлина, который выделил ему специальную комнату, где Пастернак сочинил свою "Охранную грамоту". То же самое подтверждал в беседах со мною и юный скрипач Лев Озеров, ставший  авторитетным московским переводчиком-поэтом и добрым товарищем  Твардовского. Наконец в 1935 году произошло знаменательное событие: уже в  советском Киеве познакомились две царскорежимные  фигуры коммунистической эпохи – Борис Пастернак и Николай Ушаков. Пастернак дотошно расспрашивал Ушакова (будущего моего учителя  Литературного Мастерства)  о советской государственной тайне – об искусственно организованном Сталиным [в политических целях] голоде на Украине (1932 и 1933 годы): Сталин требовал подчинения себе свободолюбивых украинцев с помощью гладомора. Об этом факте свидетельствует затем и Лев Озеров в своей умной книге "Дверь в мастерскую". К сожалению, именно это  тщательно утаиваемое российскими историками обстоятельство ( роковой факт  украинского гладомора, приведший к гибели миллионов  Украинцев)  сделается в конце 20-го столетия взрывоопасным  и послужит истинной  причиной оголтелой  Русофобии, поскольку  Великороссы,  по общему мнению чистопородных Украинцев, несут историческую ответственность за  коммунистический террор, учинённый против Украинского  народа Кремлёвско-Московским Политбюро сталинского периода. Но эта историческая тайна   произрастёт из Украинской земли  со временем. А пока  завершалось 20 столетье, и граждане Советского Союза залечивали моральные и физические раны, нанесённые  наиужаснейшею войной, произошедшей в христианской  цивилизации, благоденствовали под мирным небом.  Уроженец Ростова Великого Николай Николаевич Ушаков, однажды волею судеб ставший  киевлянином, воспитывал по своему привычному царско-режимному образцу целую плеяду Ушаковцев – людей особого интеллигентного склада личности (поскольку сам был дворянином и гордился  родством с гениальным живописцем Симоном Ушаковым, чьи шедевры по сей день украшают Кремль и Троице-Сергиеву Лавру). С моих 15 лет училась я литературному мастерству у Николая Ушакова, который читал мне вслух стихи Пастернака – отрывки из запрещенного романа "Доктор Живаго".
Так почему же все-таки Нобелевский Лауреат наделяет профессией врача Юрия Живаго – своего любимого героя? Мне хочется сказать: потому, что Борис Леонидович сам по природе своей человеческой являлся ДОКТОРОМ ДУШИ, знатоком человеческой сути. Доказательством этому является высказывание Пастернака из статьи "Люди и положения" о самом противоречивом поэте XX столетья:
"Я очень любил раннюю лирику Маяковского, любил ее серьезность, грозную тяжесть, ощущавшую времена, жалующуюся на времена. Его новизна была необычна. Мастерски вылепленная, горделивая, демоническая поэзия Маяковского уловила в грядущей новизне времен безмерную обреченность, гибла в ней и звала на помощь".
Кто, как ни знаток людской души, как ни Душевный Доктор мог проникнуть в такие глубины подсознания, в эпохальные глубины человеческого естества, в глубины, которые до сих пор не подвластны даже осмыслению историческому?!
Юрий Живаго есть сам Борис Пастернак. Этот гениальный поэт изобразил себя в образе врача (на Первой Мировой войне его лирический персонаж был хирургом)- изобразил себя врачом потому, что в понимании Пастернака профессиональный врач должен быть ничуть не менее душевным и внимательным к пациенту, чем поэт. [Специально сделаю оговорку здесь о паталогическом  явлении массовой графомании: каждый российский стихоплет, срифмовавший "ботинки" с "полуботинками" и уже убеждённый в своём художественном мастерстве  безапелляционно выпускает ныне за счет любящих бабушек и дедушек графоманское борзописание, уничижая  собственным стихоплётством  достижения Классиков. В интернетном разделе «ПРОЗА.РУ» я поместила статью «Знакомство», в которой детально рассматриваю проблему массового умопомешательства на почве рифмотворчества (либо массового безделья).  В моем понимании (в классическом, т.е. - в Ушаковском, счастливо унаследованном мною от Патриарха русско-советской литературы) Поэты прежде являлись некими надмирными существами, среди которых блистали такие ,проповедники гуманизма, как Борис Пастернак, Николай Ушаков, Владимир Маяковский (простим ему заблуждения и путанность. Остальные примеры Вы сможете привести самостоятельно.) Коротко говоря: Поэт есть Интеллигент от корня волос до кончиков ногтей. Стихотворец  же маргинального происхождения, не знакомый  ни с какой другою культурой, кроме уличной либо телемассовой (что равнозначно) так и останется Любителем, или  поэтом-любителем –называйте его как  Вам угодно- поскольку  вклад такового стихоплёта в мировую культуру меньше нуля.
Интеллигентность  же  является сутью всего учения К.Зорина, создавшего экспериментальную медицинскую дисциплину "ДУХОВНАЯ КУЛЬТУРА ВРАЧА", что уже само по себе заслуживает общественного поощрения и внедрения во все медицинские учреждения, поскольку сегодня философы и социологи уныло твердят о явлении регресса – о явлении массовой варваризации населения, чему способствуют электронные средства массовой информации. Что такое научный термин "варваризация"? В переводе на общедоступный просторечный язык варваризация означает ОДИЧАНИЕ.
"Духовная культура врача", созданная К.Зориным, обучает студентов интеллигентности и тем самым противостоит варваризации будущих медиков, которые поневоле поддаются диверсионному аморализму кинофильмов про разврат, убийства, педофилию, гомосексуализм и т.п.
Уместно было бы здесь упомянуть и о Луке Войно-Ясенецком (1877-1961 гг.) – лауреате Госпремии СССР, выпускнике того же Киевского университета. В годы Великой Отечественной Войны Лука (Валентин в миру) Войно-Ясенецкий, принявший сан святителя, работал главным хирургом эвакуационного госпиталя. За религиозную пропаганду Лука Войно-Ясенецкий дважды подвергался таким суровым политическим ссылкам, что в 1946-ом году ослеп и перестал лечить, хотя и продолжал консультировать на общественных началах: как всегда - для Бога – бесплатно. Этот выдающийся Интеллигент является автором 30 научных трудов с разработкой регионарной анестезии при операциях. По происхождению Войно-Ясенецкий – дворянин (герб Трубы), его польская фамилия состояла в русском подданстве с 16-го столетья, он относился уже к обрусевшим полякам.
Биография Валентина Феликсовича проста: в 1923 году он был возведен в сан Епископа, входил в Священный Союз РПЦ, а в 1946 году стал Крымским архиепископом. Приняв священнический сан с новым именем Луки Войно-Ясенецкий оставался практикующим хирургом. Его человеческая доброта, по слухам, доводила несчастных раненых до слез: юные красноармейцы радовались встречам с хирургом, словно Лука был каждому раненому родным отцом. Каждому солдату умел святитель Лука сказать по-отечески доброе слово. Известно было, что хирург Войно-Ясенецкий благословлял каждого солдата в госпитале на помощь Божию. Комиссары рапортовали о превышении полномочий Луки Войно-Ясенецкого, и за такое христианское отношение к раненым солдатам сперва он отбыл политическую ссылку в морозном Красноярском краю, затем в еще более лютом по климатическим условиям заполярье – на Крайнем Севере. Но где бы ни оказывался репрессированный за свою интеллигентную веру в Бога святитель Лука, везде он трудился в роли православного спасителя: хирурга, врача общих болезней, утешителя. После двух политических репрессий, когда Лука Войно-Ясенецкий успел написать свои грандиозные научные труды при свете коптилки на зэковских нарах он получил сперва освобождение, а затем Сталинскую премию. Но писательство при свете коптилки лишило его зрения, и он вышел из заполярного лагеря полуослепшим. Но и здесь, в лагере, святитель Лука Войно-Ясенецкий провозглашал каждому пациенту, что Бог существует реально, что Лука является всего лишь обыкновенным инструментом в руках Божьих, что лечит пациента Сам Бог через посредство Луки. Лука Войно-Ясенецкий творил буквально чудеса со своими пациентами, поэтому зэки стеной стояли за своего божественного спасителя и препятствовали расправам, полагавшимся в лагере за пропаганду религии. Сидя ночью на зэковских нарах, Лука макал перьевую ручку в чернильницу и делал научное открытие за открытием. Здесь он стал заодно и основателем КАРДИОЦЕНТРИЗМА в религиозно-философской мысли 20-го века. Кардиоцентризм святителя Луки сводился к тому, что человеческое сердце является непознанным ещё нами универсальным прибором познания мира, что рассудок (т.е. головной мозг), как ни парадоксально, меньше всего участвует в  глобальном процессе миропознания. Святитель Лука создал целую концепцию христианского гуманизма – или, проще говоря, - человеколюбия, он доказал, что земное человечество живет за счет энергообмена любовью друг с другом, а в ненависти – самоуничтожается. В 1996-ом году Святитель Лука был канонизирован как местно-чтимый святой.
Итак, из приведенных примеров (особенно если ещё добавить в перечень наших персонажей имя замечательного врача Антона Чехова) можно сделать вывод о том, что врач без интеллигентности (то есть безнравственный эгоцентрик, лишённый духовной культуры) занимает по сути дела довольно низкую социальную ступень и мало чем отличается от мастеровитого экстрасенса, тоже умеющего лечить, хотя и нетрадиционными способами (например – магией), причем, лечить быстро и результативно.
Здесь мы не будем затрагивать сложную философскую проблему (спор между традиционной медициной и нетрадиционной), а завершим статью в защиту Интеллигентности конкретными житейскими примерами. В связи с этим позвольте привести  несколько похвальных медицинских случаев из моей личной судьбы. За 45 лет (столько я страдаю болезнью Меньера и дисциркуляторной энцефалопатией) лишь в  трёх московских больницах посчастливилось мне стать пациенткой опытных Невропатологов (как мы раньше выражались вместо нынешнего неграмотного слова «невролог»), посчастливилось и почувствовать к себе - пожилой даме [скрывающей социальный статус из-за нищеты советской Интеллигенции],- почувствовать  доброе, сострадательное отношение. В первом случае это была больница Скорой помощи № 6  с врачом Мельник О.В., за которой  бегали, как парочка цыплят, обожавшие свою прекрасную наставницу умные студент и студентка. Вдумчивая, осторожная Ольга Владимировна учила  своих  юных последователей главному: «Не навреди». Врач  О.В.Мельник никогда не ставила экспериментов на пациентах, но всегда действовала наверняка и без риска, что умеют отнюдь не многие, словно забивала бильярдный шар точно в лузу.  В этой связи  никак нельзя обойти молчанием и талантливость врача  Натальи Феликсовны Говорухиной (больница № 67), отличавшейся особенным чувством любви к своим пациентам, которых (казалось) врачевала уже одна только её ласковая улыбка. Сочетая  женскую нежность с медицинской прозорливостью в диагностике, врач Говорухина  достигала максимального эффекта лечения быстро и прочно.
В третьем моём примере  была Первая Градская больница с доктором Беликовой Ларисой Петровной, кандидатом медицинских наук, работающей здесь с 1977 года и также являющейся Наставницею студентов-медиков, правда, здесь начинающих невропатологов суетилось вокруг нее около десятка. Уже второй раз (много лет спустя) оказалась я в руках доктора Беликовой, которая поддерживала душевный настрой каждого пациента, не минуя никого, своим оптимизмом, юмористическими прибаутками, скрывая от пациента то, что тревожило ее как специалиста. Все пациенты в палате после  ухода  любимого доктора обязательно обсуждали, в какой кофточке и с какими бусами сегодня приходила такая долгожданная, такая обязательная,  строгая на самом деле и такая красивая доктор Беликова. Оказывается, эстетический образ  врача производит магическое влияние на пациентов. В этом отношении мне повезло и на персонального доктора Нэлю Васильевну, работавшую под начальством Беликовой. Мой лечащий врач Нэля Васильевна  происходила также из той многоценной плеяды советских врачей, которые отдавали всю душу пациентам, переживали за своих тяжко больных подопечных. Сегодня такое отношение к пациентам – редкость.   Пациенты страдают не столько от болезни, сколько от бездушия новоиспечённых Эскулапов, жалуются на душевную чёрствость Эскулапов, на хамский сервис. Но где же взять нехамский – т.е. интеллигентный, добропорядочный  медицинский сервис, если у нас отсутствует требование к медицинскому работнику  быть культурным человеком? Да и можно ли понимать под КУЛЬТУРОЙ рваческое хамство всей нынешней  действительности, отвергшей своих носителей – советскую гуманитарную Интеллигенцию, без которой средства массовой информации (СМИ), современная педагогика и даже возрождаемая церковь оказываются  бессильны? А советская гуманитарная Интеллигенция, выброшенная на  обочину нынешней жизни, вымирает за ненадобностью компьютерной  эпохе и, к сожалению, поэтому никак не может передать  свой цивилизованный опыт   Культуры новым поколениям. Отсутствие же Культуры ведёт к одичанию, к варваризации всей нынешней действительности, как доказал эту  мысль  гениальный философ 20-го столетья  Панарин.  Вот почему государство Российское  спохватилось вдруг относительно Культуры.
Вот  почему  нынешняя российская  медицина по качеству отношения к пациенту заметно уступает советской, которая требовала вовсе не ледяной нынешней корректности (как теперь принято понимать добропорядочную, по-человечески тёплую прежнюю вежливость); вот почему  никакими деньгами нельзя купить то, что от Бога  даётся нам бесплатно, однако, ценится  очень дорого (участливая, деликатная  человеческая вежливость.) И достигается такое  добропорядочное отношение  Медиков к Пациентам  исключительно через  ИНТЕЛЛИГЕНТНОСТЬ – т.е. через освоение общей Культуры, в том числе и Бытовой; но совершенно очевидно, что СМИ больше развращают нацию, нежели обогащают культурно. И то, что ныне  убого считается Современной Литературой, насыщающей читателя цинизмом, равнодушием к хамству и  привычкою ко рвачеству, имеющее  более точное  определение как Беллетристика (либо Стихоплётство), - нисколько не заменяет истинную Культуру, заложенную Классикой и ничуть не  прибавляет Интеллигентности. В этом-фокус! То есть в этом и состоит секрет  КАЧЕСТВА  медицинского сервиса. Помню, как вся наша палата влюбилась в доктора Беликову, и от одного появления её быстро приходила в норму, хотя легких больных среди нас не было совсем. Чудо заключалось в исключительной  Интеллигентности этой дамы. Когда я сделалась ходячей больной, я удивлялась той материнской заботе, которую Лариса Петровна оказывает уже совсем беспомощным и – кажется – беспросветным пациентам. Тем более странно было наблюдать однажды человеческую неблагодарность по отношению к такому редкому интеллигентному врачу старой закалки. Но что поделаешь, если электронные средства массовой информации подают россиянам примеры не просто хамской неблагодарности, но даже подают враждебные примеры антихристианской агрессии в отношении к ближним? Нападали  хамы и на Ларису Петровну с требованием,  фигурально выражаясь, оживить труп алкоголика, решившего наконец-то в больничном покое отдать душу Богу – точнее, сатане. К (сожалению, даже такой искусный врач как доктор Беликова отнюдь не решает вопросов Жизни и Смерти, она только лишь является инструментом в руках Божьих подобно святителю Луке Войно-Ясенецкому.
Только глупый человек может считать, что Жизнь зависит от врача, а не от Бога, создавшего эту самую божественную искру, называемую Жизнью. Данная фраза провоцирует, конечно же, на спор. Но со мной спорить не надо: я всего-навсего пересказала диалог двух царскорежимных медицинских светил: профессора Филатова и святителя Луки Войно-Ясенецкого. Эти рафинированные Интеллигенты служили Богу в первую очередь, и лишь во вторую очередь служили людям и медицине. Вот в этом  служении на самом деле и заключается различие между обыкновенным бездарным Эскулапом, из числа тех, которых плодят медицинские учреждения с инкубаторской скоростью, и между озаренным божественным сиянием Врачом Милости Божией, даже не заикающемся о награде, положенной за самоотверженный труд. Интеллигентный старо-советский Доктор Беликова достойна  государственной награды за то добро, которое она распространяет вокруг себя, но нашей медицинской бюрократии  даже не приходит в голову в качестве благодарности присвоить звание  Заслуженного Врача  такому редкому и такому настоящему Человеку. Хочу надеяться, что кто-либо из интеллигентных  чиновников  согласится со мной и похлопочет о докторе Беликовой... Помню, что после приступа, не сразу, а когда лишь я начала вставать с больничной койки, я подошла к Ларисе Петровне, обняла ее и (сама не знаю – отчего) вдруг произнесла: "Какая Вы красивая! Как я люблю Вас!" Многим ли врачам   хочет  пациент сделать такое признание?!
Заканчивая очерк, сообщу о себе, что я – Автор 20 книг, преимущественная часть которых издана за рубежом, является гуманитарными учебниками или художественными раритетами, тиражируется книжными пиратами по всем странам СНГ миллионами экземпляров (разумеется, для Автора  безгонорарно, зато прибыльно для пиратов) и в завершение скажу ещё, что  некоторые мои произведения  для любопытных  опубликованы  в  интернетной  страничке ПРОЗА.РУ. 
С пожеланием интеллигентности и здоровья каждому читателю моих строк.

Автор. 2012 год, Москва.