Сквозь ажурные листья деревьев пробивался яркий и холодный солнечный свет, который бывает только ранним утром. «Ручки» можжевельника мягко поблескивали росой и раскачивались от ветерка, идущего с моря. В эти ранние часы я ненадолго принадлежала только себе. Проводив мужа на работу, садилась в саду и подставляла лицо мягким солнечным лучам. До работы оставалось еще несколько часов – несколько часов на то, чтобы приготовить, убрать и сделать прочие вещи, которые составляли мои дни. А потом я уходила в местную парикмахерскую, где работала уже десять лет. Как и в любой провинциальной цирюльне мы все были вроде какой-то своеобразной семьи, состоящей из сотрудников и клиентов. От скуки мы часами болтали ни о чем, обмахиваясь прошлогодними журналами. После рабочего дня я спешила домой, чтобы успеть накрыть стол в саду к возвращению мужа. Я любила эти вечера. Любила как вокруг горели маленькие фонарики, пели цикады и вилки звенели о старые тарелки. Темиркан устало улыбался мне, в его грустных, карих глазах всегда была безграничная любовь и вина. По вечерам мы очень уставали и говорить сил не было, потому он молча держал мою руку в знак благодарности за ужин и за все... Как я ненавидела этот извиняющийся взгляд, которым он смотрел на меня вот уже 12 лет. Если бы он только знал, как я его люблю и как благодарна за его усталые прикосновения каждый вечер.
Но сейчас я была одна. В эти минуты я всегда старалась не думать ни о чем, в первые моменты гнала всплывающие в сознании голоса и образы, но потом всегда словно проваливалась в картины прошлого.
***
Совсем еще молодой Темиркан испуганно смотрит на меня, выходящую из машины. Мой папа так громко хлопает дверью джипа, что парнишка прячется за дерево. Вокруг идет бойкая торговля овощами и фруктами, раздается пестрая южная речь акцентом с призывами купить сладкие персики.
Затем мое сознание переносит меня в день, когда Темиркан робко протянул мне нежно-розовый пион, который я до сих пор храню между страниц старого блокнота.
А вот его мама рано утром накрывает на стол, поправляя сползающий платок. Все вокруг нервничают, куда-то бегут с тарелками и стульями, вокруг голоса, голоса….Свадьба. Это был теплый весенний день. Буйная природа Кавказа еще только набирала силу, но праздничный стол, располагавшийся в саду, уже утопал в белоснежных от цветения деревьях….
***
С тех пор прошло уже 10 лет. Мы оставили холодный сибирский город и переехали на черноморское побережье Кавказа – по сути одну мечту из тех немногих, которую Темиркан смог для меня исполнить был переезд в любимый город моего детства, туда, где его дом. Однако, жизнь здесь не стала для меня исполнением мечты. Я с утра до вечера работала в парикмахерской грустно перелистывая глянцевые журналы, с жалостью провожая картинки красивой жизни, которой я могла принадлежать. И всю жизнь этот червь сожаления съедал мою совесть. Как я могла жалеть об этом? Как могла хотя бы на минуту пожалеть о том, что милый, родной Темиркан, который каждый вечер в сумерках сидит в одиночестве под старым тисом и голос в его голове постоянно напоминает ему о том, какой могла быть моя жизнь, если бы не он…. Как я могла жалеть о том, что в моей жизни есть человек, стук сердца которого дает мне возможность спать спокойно, а каждый его вздох вдохновляет на жизнь. Но я жалела. Жалела, что у меня есть семья, о которой многие даже и не мечтают, жалела, что эфемерный мир блеска и глянца остался для меня на уровне провинциальной парикмахерской. Если бы вы могли представить, как меня мучила моя неблагодарность и глупость.
В другие моменты жизни , когда я готовила ужин, смотря на мерцание нашего темнеющего сада, и по щеке стекала слеза счастья от мысли о том, что вот-вот Темиркан, уставший и как всегда преисполненный любви и благодарности за его семью, за его жизнь, за его тяжелую работу от рассвета до заката, за его неблагодарную пустышку-жену вернется домой, обнимет меня и мы вместе будет ужинать в прохладном, влажном саду, где предзакатные тени падают на его загорелое лицо. От этого наполняющего все тело чувства безграничного счастья я обессилено опускалась на стул и накрывая руками мокрое от ручейков слез лицо, обещала себе никогда, никогда больше не допускать мысли о том, что могло бы быть, если бы у меня не было моего любимого мужа – самого верного друга и соратника, его милой, доброй мамы, которая всегда так сентиментально сложив руки у лица причитает, смотря на нас, если бы не было у меня этой роскошной семьи, роскошь которой заключалась не в цене, а в отношении каждого человека ко мне.
***
В сумерках скрипнули ворота, я сняла фартук и побежала в сад. Уставший Темиркан улыбнулся , увидев меня. Он всегда улыбался, он улыбался даже тогда, когда каждый день без сил опускался на кровать, когда вставал на работу после четырех часов сна, когда мои друзья детства надменно и брезгливо смотрели на него – он улыбался им только потому, что они мои друзья. Темиркан не верил, что люди могут быть такими, как мои друзья, такими как я – высокомерными и недалекими. Двенадцать лет, прошедших со дня нашего знакомства, выдавали морщинки вокруг грустных глаз и проблеск седины. Каждый день из этих двенадцати лет он отдал мне. Темиркан, без единого сомнения, жил для меня. Жил для меня с мыслью, что этого не достаточно. Что не достаточно надежности, безопасности, уважения и щемящего сердца чувства любви. В этот момент мое сердце замерло, кровь отлила от лица, тело обмякло, а кружка, выпала из обессиленной руки, разбившись на мощеной камнем садовой дорожке. Темиркан испуганно взял меня за руку, его грудь нервно и тяжело вздымалась. В этот момент на меня повеяло родным запахом чего-то сладковато пряного, тревога в черных глаза осела в моей памяти на долгие годы.
- Обещай мне, что никогда больше я не увижу твоего извиняющего взгляда за все, чего у меня якобы из-за тебя нет. Забудь эту мысль и никогда к ней больше не возвращайся. Не смей никогда считать себя и свою семью недостойной меня и моей захудалой мечты. Я получила то, о чем не смела мечтать. Я осознанно сделала этот выбор десять лет назад, а на самом деле двумя годами ранее, когда первый раз тебя увидела. И если бы я могла всю жизнь переживать один момент, я бы всю жизнь вдыхала аромат твоей небритой щеки.
Слова лились вместе со слезами, я не могла остановиться – все в одно мгновение перевернулось у меня в душе и сознании. Тогда я поняла, что уже больше никогда не вернусь к этим проклятым мыслям, которые разъедали мне душу. Сжимая дрожащими руками испуганное лицо Темиркана я до ужаса четко ощутила, что никогда в моих руках не будет ничего ценнее…
А вокруг по-прежнему безразлично и умиротворенно пели цикады. Прохладный вечерний ветер шевелил южную листву, создавая узоры на наших лица, которые жили всего мгновение, прежде чем раствориться в причудливых метаморфозах нового танца света и тени. Аромат можжевельника окутывал влажной терпкостью, каменные дорожки сонно плыли по нашему с Темирканом саду…