Глава восьмая. Замок Единства
В то время, когда Миша не сводил восхищенных глаз с Янтарной Башни, в
другом, не менее волшебном месте, вершились черные дела.
Здесь, в самом сердце Волшебной Вселенной, на гребне отвесной скалы, что
вздымалась к звездам на тысячи метров, высился Замок Единства – который
по праву считался Вторым Заветным Чудом. Сейчас Замок был тих, и
казалось, будто тончайшая дымка сна окутывает его остроконечные башни.
В центральной башне, в Зале Воинского Совета за круглым столом
Нескончаемого Вселенского Движения в угрюмом молчании восседали
двенадцать закованных в Латы Доблести рыцарей, двенадцать бесстрашных
Стражей Неисполняемой Тайны. Их создали Бессмертные Духи, перед тем
как уйти, и нарекли Келаврами – «людьми-драконами».
Лица рыцарей были хмуры, губы сурово сжаты, взгляды отрешенны. С той
самой поры, когда Мастер Злых Зеркал обманом просочился в Замок
Единства, Келавры пребывали в колдовской дремоте, а в Зале Совета теперь
правила зима. Изморозь рисовала колючие узоры на доспехах отважных
рыцарей, которые забыли свое высокое предназначение Стражей Тайны.
Не было колких узоров мороза лишь на латах двенадцатого воина. Он был
самым юным из Келавров и звали его – Леуф, что на древнем языке
означало: Исток Весны. Он выглядел мальчишкой, который впервые
примерил рыцарские доспехи. Каштановые его волосы залихватски
кудрявились, а в глазах, нет–нет, да проскальзывал интерес к жизни. И тогда
Леуф-Келавр не мог усидеть на месте.
Вот и сейчас, Леуф встал из-за стола и отправился бродить по Залу.
Изумрудный рыцарский плащ был чуток велик и немного путался в ногах,
но Келавр не обращал на мелкие неудобства внимания – ведь он был
великим воином, как и его одиннадцать собратьев.
Леуф-Келавр встал напротив своего Зеркала, любуясь им.
Да, по стенам Зала высились двенадцать огромных Зеркал. Раньше это были
Окна, через которые Келавры видели всю Вселенную – но рыцари этого не
помнили. Не зря Мастера Злых Зеркал кликали мастаком по одурачиванию:
он покрыл Высокие Окна зеркальной пленкой лжи. Теперь, вместо
истинных картин, новоиспеченные Зеркала Обмана рисовали Келаврам их
фальшивые Подвиги. Это были миражи, плетенные из величайшей Гордыни.
И сознание Келавров потонуло в этой надуманности.
Потеряв Окна, рыцари забыли, что они Стражи Тайны. Теперь каждый из
Келавров твердо знал и свято верил только в одно: будто Подвиги именно
его Зеркала самые великие в сравнении с ничтожными картинками в других
одиннадцати Зеркалах.
Так и Леуф-Келавр сейчас со страстью всматривался в картины своего
Зеркала, на которых сотрясали землю копыта конницы, чеканили шаг
шеренги копейщиков, рушились стены заморских замков. Картинки
сменялись быстро, накладываясь одна на другую. Но среди этого лживого
мельтешения всякий раз оставалась неизменной центральная фигура
поддельного эпоса – сам Леуф, размахивающий мечом и крушащий всех
подряд.
Юный Келавр, довольный, усмехнулся. Нет сомнений, его Подвиги самые
важные во Вселенной. Он обернулся и оглядел собратьев: они сонно
позевывали в ожидании своего господина.
И Мастер Злых Зеркал явился.
Над центром Стола соткалась в воздухе прозрачная фигура, которая
стремительно зачернялась – злодей жадно впитывал потоки Мрака,
хлынувшие вслед за ним в Замок.
Мастер Злых Зеркал выглядел точно старик: колючие глаза под
щетинистыми бровями, нос хищно загнут, рот очерчен глубокими
морщинами жестокости. Он приходил к Келаврам в человечьем облике, хотя
это был самый ненавистный ему образ. Но злодею приходилось многое
терпеть ради мрачной цели – он мечтал порушить все десять Вселенных.
Мастер Злых Зеркал пытливо оглядел безучастные лица рыцарей и не нашел
тревоги в их глазах.
Тогда сплюнул на стол и надтреснутым голосом сказал приветствие, которое
сам же и выдумал:
– Возгордитесь навеки, Стражи Зеркал!
– Мы возгордились, – отозвались рыцари за столом.
Тогда он обратился к стоящему в Зале юному Келавру:
– Что-то ищешь, Леуф?
Юноша восторженно обернулся:
– Нет, любуюсь своими Подвигами.
– Да, ты лихо крушил головы направо и налево, – не моргнув, солгал Мастер
Злых Зеркал. – Что может быть прекрасней!
Леуф, пожимая плечами, пошел к столу:
– Только не помню, зачем я это делал?
– Ради Гордыни, Келавр. Ради Высокомерия.
– Да, я – лучший из лучших! – согласился Леуф, усаживаясь на свое место за
круглым столом.
Старик хихикнул: «лучший из лучших» – да неужели? Это у него самого
дела складывались как нельзя лучше. Он погрузил Стражей в забытье, затем
с легкостью похитил принцессу Лиару из дворца, а сегодня ее Тень
Пурпурной Розы увязла в зеркальной западне. Но имелась загвоздка: вынуть
волшебную тень из ловушки могли только Келавры. Лишь их руки могли
коснуться Тени Пурпурной Розы – так устроили Бессмертные Духи.
Старик перекривился на мысль. Затем проскрипел:
– Я принес радостную весть. Безобразная Тень принцессы Лиары наконец-
таки увязла в моих силках.
Келавры не ответили. Все на свете казалось им пустым и никчемным – все,
кроме Подвигов в их Зеркалах.
– Тень нужно покарать! – с напором ярости прорычал Мастер Злых Зеркал.
Многоголосое эхо подхватило призыв, унесло под стрельчатый потолок и
обрушило на головы Келаврам.
–…карать, карать, карать, – требовало эхо.
– Все за мной! – приказал старик.
Мастер Злых Зеркал пошел к краю стола и прыгнул на пол. Его плащ
взвился за плечами знаменем всепожирающей тьмы. Если бы доблестные
рыцари не пребывали в сонном отчуждении, то жуткая картина открылась
бы их взорам.
По подбою ужасного плаща метались созвездия – сталкивались и погибали в
огненных вспышках. Словно тонкий папирус скручивалось космическое
пространство и падало в Черную Дыру. Гасли навек небесные светила, и
безжалостная Ночь победно шествовала по Вселенной, провозглашая
безраздельное царствование Хаоса.
Мастер Злых Зеркал прошагал к Северной двери. Распахнул ее и вышел на
широченный балкон, опоясывавший Центральную Башню Замка Единства.
Рыцари послушно следовали за ним.
Леуф переступил порог последним. Мир встретил его холодом, и странные
предчувствия всколыхнули мысли юного Келавра. Он силился ухватить эти
мысли, но тщетно, точно ловил воду решетом. Они, увы, утекали – потому
что свобода мыслей недоступна тому, у кого похищена Память.
Рука Леуфа в кольчужной перчатке легла на рукоять тяжелого меча, что
свисал с пояса. Взгляд рассеянно скользнул по просторной площадке
балкона. Мраморные плиты пола отражали свет звезд. Вдоль края стояли
оградой Норры – волшебные карликовые слоны. Тяжеловесные тела Норров
обычно символизировали Незыблемость Вселенной, но сейчас
тумбообразные лапы зверей подрагивали от слабости.
«Что это значит? – задумался юный Келавр. – Ага! Вроде бы, близится
Конец Всему?»
Тотчас, заслоняя внутренний взор, вздыбилось его Зеркало. В нем
замелькали росчерки меча, крушащего головы. Зазвучали боевые барабаны.
И медные трубы воспели победу над равниной, устланной телами павших
солдат.
Ослепляя блеском миражей, Зеркало зашептало:
«Не вспоминай то, что пустое, Леуф. Лучше вглядись в Меня, Я – твое
Зеркало. Подвиги во Мне – самые достойные, и нет им равных в Зеркалах
других Келавров. Что может быть слаще, чем твердо знать это! А тогда:
какое тебе дело до остального?»
Леуф расправил плечи и гордо-гордо сказал:
– Правда, мне нет дела до остального!
Мастер Злых Зеркал мигом обернулся на голос.
– Ты абсолютно прав, мальчик. Раз мне верен, тебе-то и поручаю пленить
Тень Пурпурной Розы там, внизу. И пусть сегодня свершится самый
грандиозный Подвиг твоей Гордыни.
Сказав так, Мастер Злых Зеркал подступил к краю балконной площадки.
Норры зашатались, напуганные такой близостью Зла. Старик с недобрым
любопытством покосился на ближнего слоника и неожиданно толкнул
сапогом в толстый бок. Норр повалился на плиты пола.
Свирепо захохотав, Мастер Злых Зеркал прыгнул в разверзнутую за
пределами балкона пропасть.
Келавры последовали за ним. Двенадцать тел вытянулись в падении и вдруг
– бац! рыцари превратились в цветных драконов, покрытых чешуей. Мощно
взмахивая перепончатыми крыльями, рыцари-драконы не отставали от
вожака. Этим вожаком служил злобный сгусток Мрака, в который
превратился Мастер Злых Зеркал.
Летели они недолго. Когда Замок Единства остался далеко вверху, тогда
внизу, у подножия скалы, раскрылся город.
Это был Город Застывшего Дыхания.
Он встретил драконов тишиной пустынных улочек и спящими мостами.
Даже вертлявые флюгера на крышах домов были тихи. Потому что
свободолюбивые ветры наперед людей оставили погибающий город.
Еще недавно он именовался Городом Художников, и улицы его полнились
жизнью. Но когда Зло прокралось в Замок Единства стоящий высоко над
городом, тогда напуганные жители бежали, побросав дома и нехитрый
скарб. И город затаил дыхание. А известно, если затаить дыхание – то не
напеть мелодию, не издать радостного крика. И на смену восторгу
творчества явилась угрюмая серость, так Город Художников стал Городом
Застывшего Дыхания.
Ведомые сгустком Мрака, драконы скользнули над черепичными крышами
и опустились в маленьком дворике. Когтистые лапы коснулись тротуара, и к
Келаврам вернулся рыцарский облик. Двенадцать воинов выстроились
полукругом, оглядывая дом бездушно. Без сострадания, без милосердия.
Дом выглядел убого. Подъездная дверь, сорванная с петель, валялась на
земле, стекла в окнах были побиты. И только в одной оконной раме первого
этажа блистала ледяным светом зеркальная ловушка. Именно в ней – а
чудилось, будто в нише за стеклом – стояла девочка лет одиннадцати. У нее
в волосах лучилась бриллиантовая диадема принцессы.
Вдруг к Леуфу в отважное сердце впилась горькая игла забытой потери.
Чувство растеклось болью.
Девочка была одета в нарядное платье из пурпурного бархата. На пышном
подоле был пришит большой зеленый бант, который Леуф вначале принял
за диковинную бабочку.
Распущенные волосы пленницы струились золотом, подчеркивая бледность
личика и невинную красоту бездонных глаз – в их глубинах не было страха.
Девочка захлопала в ладоши, сказала:
– Вот и ловцы. Добро пожаловать, храбрые тюремщики.
И она рассмеялась, да так звонко, точно бы сотни серебряных бубенцов
запрыгали в ловушке, колотясь в стекло.
– Смолкни… – прошипел Мастер Злых Зеркал.
Девочка состроила серьезное выражение на милом личике и насмешливо
похвалила:
– Столько великих воинов собралось, чтобы пленить одну добродушную
принцессу. Да, храбрости вам, герои, не занимать.
– Ты! Не! Принцесса! – проревел Мастер Злых Зеркал. – Ты приняла ее вид,
но ты – всего лишь тень, отбрасываемая Лиарой. Ее Тень Пурпурной Розы, и
моя пленница.
Мрачный триумф черными свечами зажегся в глазах старика. Нос загнулся
сильней. Из кончиков пальцев ненароком вылезли звериные когти. Мастер
Злых Зеркал был так зол на девчонку, так зол, что почти утерял контроль
над своим человечьим обликом.
– Леуф-Келавр, – захрипел он, прилагая громадное усилие, дабы сохранять
человечье обличье. – Вынь ее.
Ох, с какой неохотой приближался Леуф к Зеркалу. И чем больше
вглядывался в пленницу, тем прелестней и беззащитней казалась ему она.
– Исток Весны, – воззвала девочка нежным голоском, что полнился
надеждой и мольбой. – Отважный, очнись, скинь сон, вспомни себя.
Помоги…
– Хватай ее, Келавр, – прорычал Мастер Злых Зеркал.
Леуф не шевельнулся. Недоумение и боль стояли в честных, хоть и
околдованных глазах. Вдруг, на краткий миг Память вырвалась из запертой
Зеркалом темницы и вскинулась в голове рыцаря криком:
«Ты один из Шипов Розы! Защитник! Освободи ее!»
Не сомневаясь более, Леуф-Келавр обрушил кулак в кольчужной перчатке
на Зеркало в окне – и фальшивый ум не успел его остановить.
– Не смей, – только и прохрипел Мастер Злых Зеркал.
– Изззмена, – продребезжало Зеркало и взорвалось фонтаном осколков.
Освобожденная девочка обернулась цветком.
Свежий бутон Пурпурной Розы склонился на стебле в благодарном поклоне
перед Леуфом.
И юный рыцарь увидел, что Шипы, которые должны были защищать
красоту Розы от недобрых рук, выломаны из стебля с мякотью. Двенадцать
глубоких ранок сочились капельками цветочных слез.
Пурпурная Роза вспыхнула ярким белым светом и вмиг растаяла. Только
прощальный голосок чуть-чуть задержался:
– Благодарю, достойный Исток Весны.
И все.
– Что ты натворил! – Мастер Злых Зеркал пребывал в гневе, глаза горели
злобой. – Тень была в моей власти, а ты… ты посмел ослушаться…
Юный Леуф напряженно сдвинул брови в попытке снова вызвать отклик
Памяти – но тщетно. Едва слышно вымолвил:
– Розу защищали Шипы, двенадцать острых Шипов, но кто-то выломал их…
Мастер Злых Зеркал перепугался не на шутку, так и застыл с разинутым
ртом. Потом осторожно спросил:
– Что ты еще вспомнил, Келавр?
Леуф расстроено пожал плечами.
– Ничего не вспомнил. Я увидал ранки на стебле.
Мастер Злых Зеркал запрокинул голову и, грозно потрясая кулаками небу,
прокричал:
– Будь ты проклят, Лерей! Я вырублю под корень всю твою Доброту!
Потом опустил взгляд на юного Келавра, сказал:
– Ладно, Леуф. Проблеск твоей Памяти не страшен, но и не нужен мне.
Поэтому приговариваю тебя к вечному изгнанию от твоего Зеркала
Подвигов. Сегодня же покинешь Замок Единства.
Другие Келавры склонили головы в знак согласия с приговором. Они верили
Мастеру Злых Зеркал. Им казалось, будто он всегда главенствовал, был
старшим братом. Это двенадцать Зеркал Обмана в Окнах Зала Воинского
Совета вершили свое черное дело.
Мастер Злых Зеркал запахнул плащ и пропал, оставив после себя длинный
нудный свист.
***
Уже через минуту старик прибыл в свое логово, что лежало на самом дне
Тринадцатого Ирреального Измерения Зла. Здесь он был хозяином. Сюда
без его позволения не могло проникнуть ни одно существо.
Мастер Злых Зеркал щелкнул пальцами, и появился котел на гнутых ножках,
полный болотной жижи.
Он пристально вгляделся в котел и прошептал:
– Госпожа Гнилостная Погибель, явись.
На поверхности жижи разгорелись ярко-красные глаза, точно парочка
кровавых рубинов.
– Глупец, ты упустил Тень Розы, – раздался шипящий голос, что шел из
котла, но исходил издалека.
– Хватит меня тыкать носом, – неожиданно взорвался гневом Мастер Злых
Зеркал. – Ни ты, ни я, никто, кроме Келавров не способен вынуть Тень
Пурпурной Розы из ловушки. Только они, забывшие себя, ее Стражи, могут
коснуться цветка. Кто ж знал, что юный Леуф…
Но голос из котла его перебил:
– Тебе еще повезло, что завершилось именно так, а не хуже. Принуждая
Келавра пленить Тень, ты рисковал пробудить Память. Если бы Леуф
вспомнил свое предназначение, тогда… Ты, Зеркальщик, глуп в своей
злобной торопливости. Если бы так не спешил, я обучила бы тебя коварному
способу извлечь Пурпурную Розу из Зеркала, не прикасаясь к ней.
– Как быть теперь?
– Снова лови. Но помни, у тебя в запасе остались одни сутки. – Голос
помолчал и спросил: – Иль одолевают сомнения?
– Нет сомнений. Меня беспокоит этот мальчишка из соседней Вселенной,
которого добряк Лерей призвал на помощь.
– Фи, Зеркальщик! Ты подбросил извечно голодную тень людоеда Морга в
Куб Янтарной Башни?
– Еще утром.
– Тогда откуда быть беспокойству? Мальчишке не выйти из Куба живым.
– Ладно бы, – пробормотал Мастер Злых Зеркал. – Я чувствую в нем
необъяснимое упорство и непостижимый задор. Он не пугает меня, нет, но
изрядно беспокоит.
– Чушь, – прошипела Госпожа Гнилостная Погибель. – Не морочь себе
голову, а займись поимкой Тени Розы. И уже через сутки мы исполним
Неисполняемую Тайну – так обратим нашу Волшебную Вселенную в пыль.
– Но знаешь, мне трудно орудовать, не ведая главного: в чем состоит Тайна?
Раскрой же Ее мне!
– Неисполнимо. Никто никому не может Ее раскрыть – так обстряпали
Бессмертные Духи. Поэтому тебе следует запастись терпением и поэтапно
делать в точности то, что скажу. Сейчас нужно поймать Тень Пурпурной
Розы. Лови ее! Я ухожу, а ты – охоться.
Кровавые глаза на поверхности жижи угасли. Мастер Злых Зеркал грубо
махнул рукой, точно сметал все на свете – котел сгинул. Старик задумчиво
поскреб когтем хищный нос, ведь, несмотря на гнилостный оптимизм
Госпожи Погибели, мальчишка сильно его тревожил.
Неожиданно Мастер Злых Зеркал хмыкнул и потер ладони. Конечно, тень
великана Морга просидела в Кубе полдня и была голодна. Несусветно
голодна. И мечтала лишь об одном: закусить бы парой толстых людишек.
Старик злобно захихикал.
Еще долго стоял он посреди логова в своем Тринадцатом Ирреальном
Измерении Зла и хихикал.
Хихикал и хихикал.
Глава девятая. Янтарная Башня