Стояла золотая осень. Впрочем, она была и багряной, и рдяной-красноватой, и имела много оттенков жёлтого и красного цвета. Но говорят: золотая осень. Это, когда погода безветренная, солнечная и теплая и жёлтая листва замирает на деревьях, но листья безо всякой причины падают и падают. Обычно такая погода бывает в сентябре. А сейчас уже октябрь месяц и непонятно: почему так долго стоит золотая осень?
Люди радовались и наводили порядок в полях, садах, огородах. Приятен и ароматен был дым осенних костров, в которых сгорала сухая ботва, а найденный в ботве огурчик или запоздалый помидор приносили нечаянную радость.
- Унылая пора! Очей очарованье!
Приятна мне твоя прощальная краса –
Люблю я пышное природы увяданье,
В багрец и золото одетые леса…
Папа стоял возле костра и читал стихи Пушкина. Вся семья была «на даче». - «Трудотерапия», - говорила мама.- И поработаем, и свежим воздухом подышим, и… отдохнём.
Была уже середина дня, работа заканчивалась, оставалось «воздухом подышать и отдохнуть».
… Серёжа, гримасничая и заслоняясь от дыма, старался выкатить из костра печёную картошку. Папа убирал инструменты. Мама готовила обед, а таня крутилась возле неё.
Учебный год в школе уже давно начался: Серёжа учился в третьем классе, а Таня пошла в первый. Первые радости и впечатления от школы уже улеглись, но для Тани радости продолжались: хорошая оценка, похвала родителей или учителя, новые друзья. Дети были поглощены школой и папа с мамой не брали их с собой «на дачу» в выходные дни. Но сегодня выпал такой славный денёк, что родители решили вывести детей на «трудотерапию».
После обеда можно было отправляться домой, но папа предложил побродить по лесу. Ребята согласились: гулять – не трудиться. Мама сперва отказалась идти, а потом согласилась:
- Может быть, грибов найдём. Да и рябины нарвать надо.
В лесу было волшебно. Тихо, солнечно и как будто прозрачно. Кусты уже потеряли листву, но попридержали по несколько листочков – золотых, багряных, апельсиновых – и они как флажки салютовали тёплой осени.
Сквозь стволы берёз, осин и рябины, сквозь облетевшие кусты лес просматривался насквозь, стоял покоен и чист в хрустальной тишине.
Мама нашла с десяток запоздалых опят, чуть больше сыроежек и наломала полный пакет тёмно-красных, рубиновых гроздьев рябины.
- А зачем рябина? – спросила Таня.
- Варенье варить.
- Из рябины? – удивилась Таня.
- Конечно. Мало что-то рябины в этом году.
- Мало рябины – осень сухая, - сказал папа. – Примета такая.
- Дашь попробовать варенье? – не унималась Таня.
- Куда я денусь, конечно, дам! – сказала мама. – Ты нарви побольше красивых листочков, лучше с веточками: мы дома сделаем осенний букет.
Дошли до берега реки. Вода в реке была прозрачной и зеленоватой, а в серых камышах плавали дикие утки. Вдруг в этой плотной золотой тишине раздался выстрел. Все обернулись на выстрел. Метрах в тридцати от них ещё стояло голубоватое облачко дыма от выстрела, когда охотник сделал ещё один выстрел по взлетевшим уткам. В воде уже билась утка, кружась на месте. Недалеко от неё, в камыши упала ещё одна и в воду бросилась лопоухая собака охотника.
- Ох, если бы я был охотником! – с завистью воскликнул папа.
- Зачем охотник убивает уточек? – не понимала Таня.
- Потому что он – охотник, - философски заметил Серёжа.
- Потому что сейчас можно: пришло время осенней охоты. Разрешается, - ответил папа.
- Но почему, почему? – не унималась Таня. – Они бы жили!
- Таня, утки уже вывели своих птенцов, у них уже есть продолжение. Птенцы выросли, и уток стало много. А пищи им может не хватить. Поэтому сейчас можно часть уток отстрелять. – Папа старался успокоить Таню.
- Всё равно, - сказала Таня, - нельзя убивать. Никого.
- Ты мясо любишь? – спросил Серёжа Таню.
- Да. Особенно жареное.
- А колбаску? – Серёжа коварно поставил ещё один капкан для Тани.
- И колбаску, особенно сосиски.
- А ведь свинку и коровку тоже убивают, чтобы из их мяса сделать для тебя колбаски.
- Я буду есть только сосиски, - нахмурилась Таня.
- А сосиски из чего сделаны? – не унимался Серёжа. – Из теста что ли?
- Хватит вам! – остановила детей мама. – Будете есть то, что приготовлю.
- Татьяна! Милая Татьяна! Что вы расстроились? - Папа присел перед Таней, заглянул ей в глаза. – Что ел бы человек, кроме хлеба и овощей, если бы не охотился и не научился выращивать животных дома: коров, свиней, коз, овец? Кроме того: охота – это увлекательное занятие. На охоте человек
встречается с природой и начинает понимать её. Особенно это важно для нас, городских жителей. Мы ведь тоже с тобой охотимся! Да, да! За грибами, за рябиной, за красотой. Нам хочется этого. Охота!
- Разворачивайте лыжи, охотники! – решительно сказала мама. – Домой! А то на электричку опоздаем.
- Посидим немного. Успеем, - предложил папа.
- Я пошла собирать сумки. Жду вас. – И мама по тропинке углубилась в лес.
…Лопоухая собака охотника вынесла из камышей не две, а три утки и охотник с добычей отправился дальше по берегу. Вода у камышей успокоилась. Серёжа бросил камень в воду и по поверхности воды разошлись круги. Затем вода успокоилась и снова стала гладкой. Семья молчала. Папа сидел рядом с Таней, смотрел на реку и покусывал тонкий прутик ивняка.
- Охота на Руси была и развлечением и необходимостью, - сказал он задумчиво. – Для охотящегося крестьянина в этом была необходимость: он добывал мясо к своему столу или к столу хозяина и на продажу. А для царей, бояр и дворян охота была развлечением.
- Про царей и бояр ты уже рассказывал, а про дворян – нет, - сказала Таня. – Расскажи.
- А может быть, мы пойдём: мама ждёт нас, - бросил ещё камень Серёжа.
- Нет, папа расскажет, а потом пойдём, - настаивала Таня.
- Давайте сделаем так, - предложил папа. – Мы пойдём, а по дороге я буду рассказывать о дворянах. Хорошо?
- Ладно, - сказала Таня, - пусть будет так.
Семья вошла в хрустальный свет леса и папа начал свой рассказ.
- Вы помните, что в Древней Руси были Великие князья и удельные, которые владели своим удЕлом, своим княжеством.
- Великие князья жили в столице, - вспомнила Таня.
- В стольном городе, - добавил Серёжа.
- Верно. Молодцы. Одним словом: князей было много, и у каждого была своя дружина и своя прислуга. А прислуга – это кто? Это мастера и специалисты своего дела: повара, конюхи, портные, воспитатели и так далее. Их всех называли одним словом: двОрня, или чЕлядь. И дружина и чЕлядь служили, естественно, своим хозяевам – князьям. В XVI веке, более четырёхсот лет назад, Великий князь Московский стал именоваться царём. А все дружинники и чЕлядь при царе стали называться служИлыми людьми.
Самыми важными из служИлых людей были бояре, после них по важности следовали дворЯне. Откуда они появились? Из княжеской дружины и чЕляди.
- Из дворни,- сделала вывод Таня
- Да, - согласился папа. Но дворня была у каждого князя. Дворня была и у каждого сына князя. А, кроме того: среди вольных людей были такие, что заслуживали особого внимания великих князей, а с XVI века – и царя. Царь их приближал к себе, награждал, давал звание дворянИна. Все служилые люди за свою службу царю получали от него имЕния. ИмЕние – это большие участки земли с деревнями, сёлами и людьми на них. Земли эти становились собственностью служилых людей.
- И люди – тоже? – спросил Серёжа.
- Что, люди? – не понял папа. – А-а! Да! Люди, крестьяне тоже становились собственностью помЕщика.
- А кто такой помЕщик? – не поняла Таня.
- Так, хозяин земли и деревни! – пояснил Серёжа. – Дворянин.
- Не совсем так, - возразил папа. – ПомеЕщик был служилым человеком. Но не каждому помещику давалось звание дворянИнна. А вот земля, которую он получал в награду от царя, от имени царя, называлась имЕнием или помЕстьем. И часто деревня или село носили имя хозяина, владельца: например Дубровкой владел помЕщик Дубровский, Ильинкой – Ильин, Васильевкой - помЕщик Васильев.
- А сколько земли получал дворянИн: как все наши сады вместе, или как – до электрички? – не унималась Таня.
- Ты что: ни разу в деревне не была? – попробовал объяснить Серёжа. – Вот столько и было земли.
- Земли было больше, чем сама деревня или село, - пояснил папа. Потому что вокруг деревни – земля, на которой выращивают хлеб, где пасутся домашние животные, где растут леса и протекают реки…
- Ого! – удивилась Таня.
- А вот и наша собственность, - сказал Серёжа, когда семья вышла к садам.
- Там они и охотились? – неожиданно спросила Таня.
- Повтори, - не понял папа.
- ПомЕщики, дворЯне, служИлые охотились в своих помЕстьях?
- Да. Чаще всего в своих.
Пришли на свою «дачу». Мама уже ждала их: вещи были собраны, «дача» закрыта. Остатки костра залили водой. Разобрали нОшу – кому что. Папе досталось, конечно, самое тяжёлое. До электрички было недалеко, а поэтому дошли быстро, а через несколько минут появилась и электричка.
Вечером папа обещал почитать и об охоте и о дворянах, но не всё получилось так, как задумали. После вечерней сказки по телевизору мама вдруг распорядилась:
- Всё! Спать. Сказка кончилась.
И выключила телевизор. - А вот и нет: не всё! – заявила Таня. – Папа обещал почитать.
- За день мы устали очень; скажем всем: «Спокойной ночи!», - почти пропела мама. – Завтра рано вставать: вам в школу, нам на работу.
- А Сяву кормили? – вдруг вспомнил Серёжа.
- А вода у него есть? – пдхватила Таня.
- Не хитрите, - разгадала их тактику мама. – Попугай и накормлен, и напоен, вспомнили!
- А я хочу есть! – придумала Таня.
- И я, - поддержал её Серёжа.
Мама молча, в упор посмотрела на одного потом на другого. Ребята опустили взгляд и хихикнули.
- Ну, мама! – просительно сказал Серёжа.
А Таня поднялась на диване, обняла маму за шею и прижалась к ней.
- Хитрецы, - сказала мама. – Хитрецы и подлизы. Ешьте, пейте, прощайтесь с Сявой и спать. Отец! Готовься к выступлению, раз обещал, - позвала она папу и понесла Таню на кухню.
- Сява хороший! – приветствовал их попугай.
- Хоть бы ещё что научился говорить. - Мама опустила Таню на пол, налила детям по стакану молока. – Ешьте. Чистите зубы – и спать. Таня, ты выучила колыбельную для куклы?
- Да! Баю, баюшки-баю, не ложися на краю, придёт серенький волчок и ухватит за бочок.
- Хорошо. Отец! Приступай!
Папа с книгами уже был в спальне у ребят и ждал.
- Я вот тут кое-что нашёл вам, - начал папа, когда дети улеглись. – Михаил Михайлович Пришвин, охотник, русский писатель, знаток природы. И – Иван Сергеевич Тургенев, великий русский писатель, дворянин и тоже охотник.
- И помещик? – спросил Серёжа.
- Да, и помещик. Каждый дворянин был помещиком. Но не каждый помещик имел звание дворянина. Не каждого помещика царь жаловал грамотой дворянина. Только за особые заслуги перед царём и отечеством на войне, или в науке, или в государственных делах.
- А какие у Тургенева заслуги перед царём?
- У Ивана Сергеевича заслуг перед царём, может, и не было. А вот отец его, кавалерийский офицер, т. е. служилый человек, происходил из старинного дворянского рода. А звание дворянина передавалось по наследству. Потому и Иван Сергеевич был дворянином. А мать его была дочерью помещика.
- Понятно. Читай, пап, - попросил Серёжа. - Тургенев умел ярко, красочно описывать природу – будто рисовал словами. Вот послушайте, как он рисует позднюю осень, какие слова находит. Я буду читать, а вы вспоминайте нашу прогулку по лесу.
«И как этот же самый лес хорош поздней осенью, когда прилетают вальдшнепы!» Это птицы величиной с голубя. «Они не держатся в самой глуши: их надобно искать вдоль опушки. Ветра нет, и нет ни солнца, ни света, ни тени, ни движения, ни шума; в мягком воздухе разлит осенний запах, подобный запаху вина. Тонкий туман стоит вдали над жёлтыми полями. Сквозь обнажённые, бурые сучья деревьев мирно белеет неподвижное небо; кое-где на липах висят последние золотые листья. Сырая земля упруга под ногами; высокие сухие былинки не шевелятся; длинные нити блестят на побледневшей траве». Вот ведь как хорошо написано! – восхитился папа. – Вспомнили сегодняшний лес?
- Да! – в один голос ответили ребята.
Таня лежала с закрытыми глазами.
- Я и сейчас его вижу, - сказала она.
- Послушайте ещё одну зарисовку Тургенева.
- Послушать… зарисовку? – улыбнулся Серёжа.
- Ну, да! Тургенев ведь словами рисует. А слова или читают или слушают. Поэтому – слушайте зарисовку. «А осенний, ясный, немножко холодный, утром морозный день, когда берёза, словно сказочное дерево, вся золотая, красиво рисуется на бледно-голубом небе, когда низкое солнце уже не греет, но блестит ярче летнего, небольшая осиновая роща вся сверкает насквозь, словно ей весело и легко стоять голой, изморозь ещё белеет на дне долин, а свежий ветер тихонько шевелит и гонит упавшие, покоробленные листья, - когда по реке радостно мчатся синие волны, мерно вздымая рассеянных гусей и уток». Вот красота какая! – папа закрыл книгу.
- А про охоту? – напомнил Серёжа.
- Я не знаю: успею ли вам прочитать об охоте, до того как вы уснёте…
- Я не усну, - решительно сказала Таня.
- Если не успею, завтра сами прочтёте. А сей час ещё один фрагмент, то есть: отрывок, часть, из рассказа Ивана Сергеевича «Касьян с Красивой МЕчи». Иван Сергеевич отправился на охоту, а с ним – крестьянин по имени Касьян. Тургенев подстрелил, то есть – убил птицу под названием коростЕль, и у него состоялся вот такой разговор с Касьяном.
Папа открыл книгу.
«- Барин, а барин! – промолвил вдруг Касьян своим звучным голосом».
- А почему – не «дворянин»? – спросила Таня.
- Я не понял тебя, - папа оторвался от книги.
- Почему Касьян сказал «барин», а не «дворянин»?
- Крестьяне всех помещиков называли «барин», - вдруг отличился Серёжа.
- Верно, - сказал папа. – Всех господ называли «баре» или «барин». Эти слова происходят от слова «боярин». Итак: «Барин, а барин! – промолвил вдруг Касьян своим звучным голосом.
Я с удивлением приподнялся; до сих пор он едва отвечал на мои вопросы, а то вдруг сам заговорил.
- Что тебе? – спросил я.
- Ну, для чего ты пташку убил? – начал он, глядя мне прямо в лицо».
- «Пташка» - значит, птичку, - пояснил папа.
«- Как для чего… КоростЕль – это дичь: его есть можно.
- Не для того ты убил его, барин: станешь ты его есть! Ты его для потехи своей убил.
- Да ведь ты сам небось гусей или куриц, например, ешь?
- Та птица богом определённая для человека, коростЕль – птица вольная, лесная. И не он один: много её всякой лесной твари, и болотной, и луговой, и верховой, и низовой – и грех её убивать, и пускай она живёт на земле до своего предела… А человеку пища положена другая и другое питьё: хлеб – божья благодать, да вОды небесные, да тварь ручная от древних отцов.
Я с удивлением поглядел на Касьяна. Слова его лились свободно; он не искал их, он говорил с тихим одушевлением и кроткою важностию, изредка закрывая глаза.
- Так и рыбу по-твоему грешно убивать? – спросил я.
- У рыбы кровь холодная, - возразил он с уверенностью, - рыба тварь немая. Она не боится, не веселится: рыба тварь бессловесная. Рыба не чувствует, в ней и кровь не живая… Кровь, - продолжал он, помолчав, - святое дело кровь! Кровь солнышка божия не видит, кровь от свету прячется… великий грех показать свету кровь, великий грех и страх… Ох, великий!
Он вздохнул и потупился».
Папа закрыл книгу. Таня уже спала. А Серёжа лежал с открытыми глазами. Смотрел в потолок. Молчали.
- Пап, ты веришь в бога? – вдруг сказал Серёжа.
- Нет. Я – неверующий.
- А Касьян, значит, верил?
- Да. Тургенев, по-моему, тоже был верующим. Но охота для него была как спорт, увлечение, а не убийство.
- Ты говорил, что ещё что-то прочитаешь.
- Да я хотел прочитать фрагмент, отрывок из рассказа Михаила Пришвина «Гон». Гон – это облава на какого-нибудь зверя, загон его в западню, в ловушку. В этом отрывке и рассказывается о том, как гнали зайца, а убили лису. Прочти завтра. И Таня послушает. А сейчас спи. Спокойной ночи.
Ну, вот, ребята: Таня и Серёжа уснули, а вы ещё нет. Если есть желание, то прочтите отрывок из рассказа Михаила Пришвина «Гон».
ГОН
(отрывок из рассказа)
Только поздней осенью бывает так хорошо, когда после ночного дождя с трудом начинает редеть ночная мгла, и радостно обозначится солнце, и падают везде капли с деревьев, будто каждое дерево умывается.
Тогда шорох в лесу бывает постоянный, и всё кажется, будто кто-то сзади подкрадывается. Но будь спокоен, это не враг и не друг идёт, а лесной житель сам по себе проходит на зимнюю спячку(1).
Змея прошла очень тихо и вяло, видно ползучий гад убирается под землю. Ей нет никакого дела до меня, чуть движется, шурша осенней листвой.
До чего хорошо пахнет!
Кто-то сказал в стороне два слова. Я подумал, это мне кажется так, слух мой сам дополнил к шелесту природы два бодрые человеческие слова. Или, может быть, чокнула неугомонная белка? И скоро опять повторилось, и я оглянулся на охотников.
Они все замерли в ожидании, что вот-вот выскочит заяц из частого ельника.
Где же это и кто сказал?
Или, может быть, это идут женщины за поздними рыжиками и, настороженные лесным шорохом, изредка очень осторожно одна с другой переговариваются.
- Равняй, равняй! – услыхал я над собой высоко.
Я понял, что это не люди идут в лесу, а дикие гуси высоко вверху подбодряют друг друга.
Великий показался наконец в прогалочке, между золотыми берёзами, гусиный караван(2), сосчитать бы, но не успеешь. Палочкой я отмерил вверху пятнадцать штук(3) и, переложив её по всему треугольнику, высчитал – всего гусей в караване больше двухсот.
На жировке(4) в частом ельнике(5) изредка раздавалось «бам!» Соловья (Соловей – кличка собаки). Ему там очень трудно разобраться в следах: ночной дождик проник в густель(6) и сильно подпортил жировку.
Этот густейший молоденький ельник наши охотники назвали ЧЕМОДАНОМ, и все уверены, что заяц теперь в ЧЕМОДАНЕ.
Охотники говорят:
- Листа боится, капЕли(7), его теперь не спихнёшь.
- Как гвоздём пришило!
- Не так в листе дело и в капели, главное, лежит крепко, потому что начинает белеть(8), я сам видел галифе(9) белые, а сам серый.
- Ну, ежели галифе побелели, тогда не спихнёшь его в чемодане…
Смолой, как сметаной облило весь ствол единственной высокой ели над гУстелью, и весь этот еловый чемодан был засыпан опавшими берёзовыми листочками, и всё новые и новые падали с тихим шёпотом.
Зевнув, один охотник сказал, глядя на засыпанный ельник:
Комод и комод(10)!
Зевнул и сам мастер Томилин.
С тем ли шли: зевать на охоте!
Мастер Томилин сказал:
- Не помочь ли нам Соловью?
Смерили глазом чемодан, как бы взвешивая свои силы, перелезешь через него или застрянешь.
И вдруг все вскочили решив, помогать Соловью.
Ринулись с криком на чемодан, сверкая на проглянувшем солнышке заплатами чинёных стволов.
Всем командир мастер Томилин врезался в самую серёдку, и чем сильней его там кололо(11), тем сильней он орал.
Все орали, шипели, взвизгивали, взлаивали: нигде таких голосов не услышишь больше у человека, и, верно, это осталось от тех времён, когда охотились на мамонта.
Выстрел.
И отчаянный крик:
- Пошёл!
Первая, самая трудная часть охоты кончилась, всё равно, как бы фитиль(12) подложили под бочку с порохом, целый час он горел, и вдруг, наконец, порох взорвался.
- Пошёл!
И каждому нужно было в радости и в азарте(13) крикнуть:
- Пошёл, пошёл!
Уверенный и частый раздался лай Соловья, и после него, подвалив, Шарик (кличка собаки) ударил и Рестон(кличка собаки), действительно очень резко.
Вмиг вся молодёжь, как гончие, не разбирая ничего, врассыпную бросается куда-то перехватывать, и с нею мастер Томилин, как молодой – откуда что взялось, - летит как лось(14), ломая кусты.
Таким никогда не подстоять(15) зайца, но, может быть, им это и не надо, их счастье – быстро бежать по лесу и гнать, как гончая.
Мы с Фёдором, старые воробьи, переглянулись, улыбнулись, прислушались к гону и, поняв куда завёртывает заяц, стали: он тут на лесной полянке перед самым входом в чемодан, я немного подальше на развилочке трёх зелёных дорог между старым высоким лесом и частым мелятником(16).
И едва только затих большой, как от лося, треск кустов, ломаемых на бегу сороколетним охотником, далеко впереди на зелёной дорожке, между большим лесом и частым мелятником, мелькнуло сначала белое галифе, а потом и весь серый обозначился: ковыль-ковыль(17) прямо на меня.
Я смотрел на него с поднятым ружьём через мушку: мамонт был самый маленький белячОк из позднышкОв-листопадникОв(18), на одном конце его туловища, совсем ещё короткого, были огромные уши, на другом – длинные ноги, такие, что весь он на ходу своим передом то высоко поднимался, то глубоко падал.
На мне была большая ответственность не допустить листопадника до чемодана и не завЯзить там надолго собак: я должен был убить непремЕнно(19) этого мамонта. И я взял на мУшку(20).
Он сел.
В сидячего я не стреляю, но всё равно ему конец неминуемый, побежит на меня – мУшка сама станет вниз на передние лапки, прыгнет в сторону – мУшка мгновенно перекинется к носику.
Ничто не может спасти бедного мамонта.
И вдруг…
Ближе его из нЕкоси(21) мелЯтника показывается рыжая голова и как бы седая от сильной росы.
- Шарик?
Я чуть было не убил его, приняв за лисицу, но ведь это же не Шарик, это лисица…
И всё это было одно мгновенье, седая от росы голова не успела ни продвинуться, ни спрятаться. Я выстрелил, в нЕкоси заворошИлось(22) рыжее, вдали мелькнуло белое галифЕ.
И тут налетели собаки…
Налетел Фёдор. С ружьём наперевес, как в атаке, выскочил из леса на дорожку мастер Томилин и потом все, сверкая заплатами ружей. Сдержанные свОрками(23) собаки рвались на лисицу, орали не своим голосом. Орали все охотники, стараясь крикнуть один громче другого, что и он видел промелькнувшую в гУстели лисицу. Когда собаки успокоились, и молодёжь умолкла, осталась радость у всех, одинаковая, как будто все были как один человек.
Фёдор сказал:
- Шумовая.
Мастер Томилин по-своему тоже:
- Чумовая лисица.
ПОЯСНЕНИЯ
1 – зимняя спячка – некоторые звери на зиму засыпают (впадают в спячку),
например: медведи, змеи.
2 – караван – группа вьючных (нагруженных) животных, например –
верблюдов, идущих друг за другом цепочкой. «Караван гусей» - цепочка
летящих друг за другом птиц.
3 – «палочкой я отметил вверху пятнадцать штук» - автор закрыл один глаз,
вытянул руку с палочкой в пальцах в сторону каравана гусей, палочку
расположил вдоль линии (цепочки) каравана и посчитал: сколько гусей
помещается в длине палочки. Затем палочку стал перемещать
(в воздухе) вдоль всех линий каравана. В длине палочки помещалось
пятнадцать гусей. А сама палочка поместилась вдоль линий каравана
четырнадцать раз. Автор перемножил цифры 15 и 14 и получилось
«более двухсот».
4 - жирОвка – место, где животные отдыхают в сытом состоянии, «жируют».
5 – Ельник – еловый лес.
6 – гУстель – гУсто, часто растущие деревья и кусты.
7 – «боится капЕли» - боится звука капель, падающих с листьев и деревьев.
8 – «начинает белеть» - заяц к зиме меняет цвет шерсти с серого на белый.
поэтому зимнего зайца ещё зовут: беляк.
9 – галифЕ – брюки, плотно облегающие колени, а кверху, к бёдрам
расширяющиеся. Задние ноги зайца похожи на галифЕ.
10 – комОд – невысокий шкаф для белья с несколькими ящиками внутри.
11 – « чем его сильнее там колОло» - жёсткие иголки елей колются и
причиняют боль открытым участкам тела: лицу, рукам.
12 – фитИль – горючий шнур для зарядов, служит для передачи огня на
расстоянии. Пока шнур горит, люди успевают до взрыва отбежать
в укрытие.
13 – азАрт – сильное возбуждение, задор, увлечение.
14 – лось – крупный олень с широкими ветвистыми рогами.
15 – « не подстоЯть зайца» - не выманить, не дождаться или не устеречь.
16 – «частый мелЯтник» - нескошенная густая поросль травы и кустов.
17 – «ковыль-ковыль прямо на меня» - то есть – ковылял: шёл нескладно,
трудно, будто хромой.
18 – «позднышОк-листопадник» - заяц, рождённый поздно, в пору падения
листьев, осенью. А, значит, - молодой, маленький.
19 – непремЕнно – обязательно.
20 – «взял на мУшку» - прицелился.
21 – нЕкось – нескошенная растительность.
22 – заворошИлось – зашевелилось, задвигалось.
23 – свОрка – поводок для собаки; «сдержанные свОрками» - сдержанные
поводками.
РЕБЯТА!
1. Помните ли вы хорошие солнечные дни осени? Попробуйте обрисовать, нарисовать словами картину поздней осени: может быть, в лесу, может быть, на даче, на огороде, в поле. Поищите нужные слова, как ищет их и находит И.С. Тургенев.
2. Вы поняли, кто такие дворЯне? Найдите в тексте объяснение.
3. Почему охотились и дворЯне и люди из простого народа?
4. Какой фрагмент (отрывок) вам больше понравился? Почему?
5. Если есть в текстах непонятные вам слова и выражения, спросите о них у родителей или учителя.