Когда первые лучи солнца тронули горизонт, окрасив край небосклона бледно-серым, Гарда уже не спала, чутко прислушиваясь к привычным звукам: шелесту молодых листьев на деревьях за высоким забором, беспокойной возне Кроша, тихим стонам Астры, перебирающей во сне ногами. Гарда поднялась, вытянула струной поджарое мускулистое тело, зевнула, попила воды, села и приготовилась ждать. Вся её недлинная жизнь состояла из ожидания.
Совсем крошечным несмышлёнышем она ждала, когда Большие Друзья возьмут на прогулку, поиграют с ней в мячик, угостят вкусненьким, приласкают. То время прошло быстро и почти забылось: после долгих громких разговоров, пугающих криков Больших и тихих слёз Маленького это случилось впервые. Главный привёз сюда, завёл в клетку и ушёл. Гарда кричала, звала, просила вернуться, но он даже не оглянулся.
Так её предали в первый раз.
Сначала она плакала, не притрагивалась к пище и воде, всё ждала, что Главный вернётся и заберёт её обратно, в маленькую тесную квартирку. Она не займёт много места, забьётся в уголок и будет тихо-тихо ждать, когда позовут, захотят поговорить или приласкать. С ней не будет хлопот: она же не станет больше проказничать, разбрасывать игрушки и вещи, портить мебель и обувь. Всё теперь будет по-другому. Но Главный не возвращался.
Однажды утром в клетку вошла Хозяйка. От неё так вкусно пахло... Присела, достала из кармана сухарик и протянула на ладони. Гарда внимательно посмотрела ей в глаза и деликатно взяла лакомство, позволив себя погладить. "Хорошо. Мы с тобой подружимся", - сказала Хозяйка, легонько похлопала по спине и вышла.
На следующий день Хозяйка пришла вновь и взяла с собой на площадку. Гарда училась легко, мгновенно улавливая, что нужно делать. Это так просто, вовсе не надо запоминать слова: она видела картинки в голове Хозяйки и в точности выполняла, что требовалось. Хрусткие сухарики из просторного кармана доставались ей всё чаще. Одного только не переносила Гарда: крика. Услышав его, она ложилась, вжималась в землю и старалась сделаться незаметной. Окрик будил её память, заставляя снова и снова вспоминать предательство Главного. Если кричат - значит, скоро бросят. Отведут в плохое место и оставят одну навсегда. Больше всего на свете Гарда боялась этого. Она ещё не знала, что бывает кое-что пострашнее.
Однажды её привели на площадку, где остро пахло чем-то незнакомым, пугающим. Её усадили рядом с человеком с большой тяжёлой палкой. Он поднял её и... Тишину разорвала тысяча криков. Гарда в панике заметалась и бросилась бежать. Скорее спрятаться туда, где никто не сможет найти! Она забилась в угол ограждения, тело сотрясала неукротимая дрожь. Смерть, в той палке живёт смерть, Гарда это поняла и ничего не могла с собой поделать: страх смерти делал её маленькой, пугливой, беспомощной...
Хозяйка молча отвела в клетку. На этот раз не было ни сухарика, ни ласки, ни слов утешения.
- Товарищ майор, на Гарде рано ставить крест. Да, шугливая, но не безнадёжна. Да, выстрела боится, к охранной работе не способна. Но у неё отличное чутьё. Разрешите попробовать на следовую работу. Обещаю дополнительно позаниматься с ней в неслужебное время. Через месяц покажу. Если результата не будет - что делать, списывайте.
- Хорошо. Приступайте.
- Есть!
И потекли дни, наполненные работой, работой, работой. Снова и снова гоняла Хозяйка Гарду, заставляя в сотый раз повторять одни и те же упражнения. Добавляла новые, усложняла. Через две недели впервые выехали в поле. Через три недели Гарда нашла человека по старому запаху и запутанному следу. Хозяйка всё чаще улыбалась и ласково трепала любимицу по спине, угощала кусочками ароматного сыра, пахнущего настоящим Домом.
Миновала вьюжная зима, земля понемногу просыпалась, воздух стал влажным, густым и пряно пах набухшими почками. Гарда проснулась ночью от нехорошего предчувствия. Отряхнулась, стараясь прогнать плохое, но оно не уходило, клубилось тёмным, не отпускало. Гарда зажмурилась, представила Хозяйку и попробовала увидеть то, что видит она...
Тесный двор, сугробы в проталинах, глухая кирпичная стена. Гарду привязывают к железному поручню рядом с Крошем, Астрой, Хароном и другими, с кем приходилось каждый день работать на площадке. Хозяйка уходит, не оглядываясь на беспокойный зов. Тревога, чувство опасности растёт и захлёстывает с головой. Чужой человек поднимает короткую палку, пахнущую смертью, из неё вылетает огонь, и тысяча тысяч криков рвут небо на части. Вой, скулёж, потоки горячей крови, растворяющей снег... Боль в груди ослепляет. Гарда хочет бежать, но только ползёт и тихо-тихо жалуется. Потом всё заливает багровый свет, он съёживается, собирается в точку и исчезает в черноте... Хозяйки нет, она не может смотреть, её сердце разрывается, но ничего сделать уже нельзя.
Так её предали во второй раз.
Выписка из приказа N 129/3. "В связи с уменьшением объёма бюджетного финансирования по статье "питание служебных собак" сократить поголовье путём ликвидации 10 (десяти) единиц. Список прилагается".
- Товарищ майор, почему Гарда? Она отлично показала себя в розыскной работе! Кроме того, у неё великолепные племенные данные, экстерьер. Разрешите оставить!
- Нам не нужно столько ищеек. Решение принято, не обсуждается. Приказ подписан. Завтра их пристрелят.
- Товарищ майор... Разрешите забрать собак, попавших под сокращение.
- И куда вы их денете?
- Обещаю, я найду им временный приют и новых хозяев.
- Ну, как знаете. Под вашу ответственность. Поторопитесь, с довольствия их уже сняли. Завтра их не должно быть в питомнике.
Крошечный двор на окраине города. Их привезли сюда в тесной машине и привязали. Кормят, гладят, говорят ласково. Эти люди хорошо пахнут, они настоящие Друзья. Но не Хозяева. Гарда больше не даст себя обмануть. Никто никогда не станет ей Хозяином.
Приходили какие-то люди, смотрели на них, уводили товарищей по питомнику с собой, одного за другим. Гарда целыми днями лежит в углу под навесом, отвернувшись к стене. Она устала от бесконечной череды людей с разными запахами. Вот и сегодня пришла какая-то женщина. Присела, протянула кусочек сыра. Гарда недоверчиво понюхала, слизнула лакомство и тут же вернулась в тёмный угол.
Эта женщина - Другая - стала приходить часто и каждый раз разговаривала только с Гардой. Как ни старались другие привлечь её внимание, им доставались лишь порции лакомства. Настал день, когда Друзья вывели Гарду и приказали сесть в маленькую машину. Собака привычно запрыгнула в заднюю дверь и улеглась на пол между сидениями. Ехали очень долго, целый день. Уже совсем стемнело, когда машина остановилась возле дома. Привычный шум города сменился щебетом птиц и пением сверчков. Другая привела Гарду к дому, пристегнув к ошейнику карабин и указав на деревянную конуру, скомандовала "место". Загремела цепь, скользящая по длинному тросу. Другая поставила возле конуры миски с водой и кормом, погладила и ушла в дом.
На следующий день Другая выпустила Гарду за калитку, ведущую на большой огороженный участок поля, и сказала "гуляй". Собака деловито обошла периметр, мгновенно поняв: это теперь - вверенная ей территория, она принята на службу. Через мгновение она носилась, подпрыгивая, как маленький щенок, каталась в траве и улыбалась во всю пасть, вывалив длинный розовый язык.
К ограде вплотную подступал густой тёмный лес, ветер иногда приносил оттуда острые запахи диких зверей, будоражащие кровь. Цепь не очень обременяла Гарду, она давала достаточно простора, но обязывала к определённым действиям. Подсказка не потребовалась: на следующий день Гарда старательно облаяла соседа, подошедшего к калитке слишком близко. Звук её голоса произвёл впечатление: мужчина отскочил, как ужаленный, на безопасное расстояние. Гарда оглянулась, ища одобрения. "Хорошо, охраняй!" - сказала Другая и потрепала по загривку.
Собака исправно несла службу, а Другая всегда была рядом, кормила, гладила и частенько отпускала побегать. Лишь изредка уезжала на несколько часов, но это не пугало: Гарда сторожила дом и ждала.
Когда небо задышало осенней моросью, Другая поставила рядом с Гардой большую кастрюлю с водой, во вторую насыпала корм до верха, приказала "охраняй", села в машину и уехала. Гарда ещё не волновалась, когда стало смеркаться. Но Другая не вернулась. Не приехала она и на следующий день, и через день. Гарда затосковала, завыла ночью на полную луну. И ей отозвались голоса из леса. Чужие тревожные голоса.
Её снова бросили, предали в третий раз.
Другая вернулась на шестой день. Шёл холодный колючий осенний дождь. Отчаявшаяся Гарда металась, пытаясь оборвать привязь, чтобы убежать в лес, навстречу тем манящим голосам, что пели с ней вместе песню тоски в лунную ночь. Но только запутала цепь в кустах так, что не могла подойти к воде и корму. Она исхудала и смотрела на Другую затравленным волчьим взглядом. Та распутала цепь, и Гарда метнулась в конуру, забившись в дальний угол. Её снова трясло.
Наутро всё изменилось. По-летнему ласковое солнце прогнало и дождь, и страхи, казавшиеся теперь смешными и нелепыми. Другая поменяла воду на свежую, вынесла добрую порцию каши с мясом. Гарда встречала её. И в первый раз она вытянулась всем своим чёрным переливающимся на солнце телом, положила лапы на плечи Другой, взглянула ей в лицо глазами цвета крепкого чая и... лизнула в нос.