Дядя Лева, белый рояль и полонез Огинского...

Зина Вилькорицкая Мадам Вилькори
ДЯДЯ ЛЁВА, БЕЛЫЙ РОЯЛЬ, ЧЕРНОЕ ПИАНИНО и «ПОЛОНЕЗ» ОГИНСКОГО.
Отрывок из романа Мадам Вилькори "Бабочка на булавочке, или Блинчик с начинкой"

 ......Папин двоюродный брат Лева заведовал мебельной базой в бывшем СССР и, благодаря этой нужнейшей и полезнейшей для общества  работе, имел постоянные дивиденды в виде взяток.

Любая Левина мечта сбывалась так скоро, что даже не успевала побыть мечтой, но единственная несбывшаяся мечта – сесть за белый рояль и своими руками сыграть «Полонез» Огинского, – не давала дяде Леве покоя всю жизнь, с того самого дня, когда по причине полного отсутствия музыкального слуха семилетнего мальчика Левушку не приняли в музыкальную школу.

– Буду учить своих детей музыке! – грезил Левушка.

Но для того, чтобы иметь детей, нужно сначала вырасти и жениться. И вот, наконец, дядя Лева вырос большой-пребольшой, взрослый-превзрослый и толстый-претолстый. И было у него все, что душа пожелает, кроме белого рояля. Вожделенному роялю не суждено было стать частью интерьера дяди Левиного четырехкомнатного кооператива по причине непролезания рояля в дверь. Вместо белого рояля бывший мальчик Левушка приобрел черное пианино, внушающее трепет монументальной красотой и не менее монументальной ценой.

Денег на «игрушку» хватило, но как быть с «Полонезом» Огинского?! Cделав первый шаг к осуществлению мечты, Лева стал подыскивать мать своих будущих детей, а так как он любил все монументальное и крупногабаритное, то к крупногабаритному музыкальному инструменту своей мечты подыскивал крупногабаритную девушку мечты, умеющую сносно упражняться на фортепьянах.
 
После знакомства с добрым десятком крупногабаритных кандидаток в невесты – и прослушивания их крупномасштабного репертуара – у обессиленного Левушки увяли уши, повысилось давление, участилось сердцебиение! Он зашел в аптеку за лекарством, где был возвращен к жизни прекрасной фармацевтом Мусей неописуемой красоты и необъятных размеров.

На первом же свидании в Левиных апартаментах под прекрасной Мусей развалилось кресло, а на втором – кровать. Хорошего человека должно быть много! Собирая составные части мебели воедино, Лева был так восхищен мощью Мусиных форм выдающегося масштаба, что сделал прекрасную Мусю своей женой.

Родился сын Вова, на которого оба родителя  возложили теперь уже совместные надежды на «Полонез» Огинского. Но Вова оказался строптивым балбесом, не оправдавшим надежд Муси и Левы. Категорически сопротивляясь обучению, Вова закрывал дверь перед носом репетитора, подкладывал в стул шпильки… и вообще, обороняясь от интеллигентного ящика изо всех сил, не желал играть  «Полонез» Огинского, а желал играть в футбол  и делать гешефты.

Инструмент простаивал, престижно-полноценно вписываясь в интерьер муси-левиной квартиры, напоминающей Музей Мебельного Искусства.

Инструментом гордились. За ним ухаживали. Его холили-лелеяли. Прекрасная Муся лично смахивала с пианино пылинки и натирала полиролью лакированные бока.
 
Уловив момент, когда в доме не было ни души, Лева закрывал двери, поднимал крышку пианино и, оглядываясь по сторонам, не слышит ли кто, – робко тыкал пальцами в клавиши. На пятой минуте таких манипуляций Леву заклинивало от благоговения.

Недоступное  манит со страшной силой! По причине полного отсутствия музслуха дядя Лева не способен выдушить ни «Собачий вальс», ни  «Чижик-пыжик». У прекрасной Муси была такая же напряженка с музспособностями, как у Левы. Мечта оставалось мечтой.

Дабы ниша не пустовала, в надежде на «Полонез» Огинского пришлось идти на второй заход по деторождению, в результате которого у Левы с Мусей родились девочки-близняшки Рая и Майя. Сын Вова облегченно вздохнул и сочувственно посмотрел на будущих жертв музыкальной инквизиции, но ни Рая, ни Майя играть на пианино не желали. Со всем рвением молодых цветуще-растущих организмов легкомысленные дочки посещали дискотеки, которые дядя Лева с тетей Мусей называли танцульками.

На танцульках Майя и Рая познакомились с близнецами Гариком и Мариком и вышли за них замуж. Дядя Лева и тетя Муся, истосковавшиеся по «Полонезу Огинского», радостно приветствовали новых членов семьи: Гарик и Марик когда-то учились играть на саксофоне, а это увеличивало шансы Левы и Муси получить музыкальных внуков. И с ними в придачу – милый сердцу «Полонез» Огинского.

Старший сын Вова тоже внес  вклад в увеличение поголовья будущих исполнителей «Полонеза». Количество Вовиных браков к тому времени перевалило за два, в каждом – по отпрыску, которые в будущем, чем черт не шутит, могли бы захотеть поучиться музыке и запросто сыграть «Полонез» Огинского.

Членов муси-левиной семьи по отношению к пианино раздирали противоречивые чувства. Младшее поколение дружно ненавидело «черный ящик», старшее – не теряло надежду на доморощенных рихтеров.

Лева с Мусей учредили премиальный фонд, но у юной поросли при виде божественного пианино по-прежнему сводило скулы. Музыкальное поприще никого не прельщало. Ситуация – безнадежная: ни Даша с Наташей (дочки Марика и Раи), ни Рома с Семой, ни Юлик с Шуриком (две парочки сыновей-близнецов Гарика и Майи), ни Илюша с Андрюшей (сыновья Вовы от двух первых браков) интереса к инструменту не проявляли. Расчитывать не на кого: никто в полонезе – ни в зуб ногой.

Когда мне было одиннадцать лет, мы с папой побывали в гостях у полонезолюбителей, и я собственноручно воплотила в жизнь заветную мечту хозяев дома, целых три раза сыграв «Полонез» Огинского, после чего наивно предложила выгодную, на мой взгляд, сделку:

– Хотите, запишу вам «Полонез» на магнитофон? Будете включать запись, а все подумают, что это вы играете. А если у вас никто на пианино не играет, отдайте его мне. Свое пианино я отдам Лиде Гончаренко, она будет учиться музыке, а вы сэкономите место в квартире.

Еще чего! Лишиться инструмента (почти рояля!), понеся моральные и материальные потери?!

– Закрой инструмент. Он может испортиться! – сказал дядя Лева.

Я послушно закрыла лакированную крышку, но Огинского в моем троекратном исполнении уже услышали муси-левины соседи и решили, что играет Лева. Не могли же они подумать, что Левино любимое музыкальное произведение исполняла маленькая девочка из провинциального городка. Конечно же, играл Лева. У него – инструмэнт!

С тех пор пошли слухи, что Лева – непризнанный музыкальный гений. Если бы не проблема со связками, то он… Количество людей, которым удалось услышать в Левином исполнении тот самый полонез Огинского, росло, как маленькая снежка, которую  скатали в большой снежный ком и вот-вот превратят в снеговика.

Лева скромно отмалчивался, создавая иллюзию причастности к миру музыкальной богемы. Когда приходили гости в надежде на домашний концерт в Левином исполнении, маэстро, уклоняясь от прямых вопросов, говорил:

– Сыграю позже, сейчас не в форме. Потянул связку на правой руке! А одной левой, сами понимаете…

Гости разочарованно умолкали и ждали следующего раза. В следующий раз болела уже левая рука. В общем, дядя Лева страдал хроническим воспалением связок на руках. Хорошо, что не на ногах, а то не смог бы ходить на свою важную и нужную работу. Вот как происходит мифологизация – облачение мифов, а то, что я вам сейчас рассказываю, называется демифологизация – разоблачение этих самых мифов.

Кроме меня, никто из Левиной родни не поднаторел в полонезе. Вскоре бывший СССР стал разваливаться на части. Дядя Лева всей мишпухой двинулся на Ближний Восток, к Земле Обетованной, но расстаться с пианино было выше Левиных сил. Он сроднился с ним, как кентавр с лошадью. Берем инструмент с собой! Это же семейная ценность! Фамильная реликвия! В крайнем случае, там продадим.

Желающие найдутся! Все музыканты Израиля, а может, и Америки будут стоять в очереди, на коленях умоляя продать это великолепнейшее пианино!

С большим трудом удалось затолкать чудо мебельного мастерства в багаж, в первый раз посетовав на крупногабаритные пропорции инструмента. Это же не скрипка, которую хвать под руку – и пошел…

Да, пианино – не скрипка, но и не огромный рояль. Вместе с пианино король полонезов Лева отправил в Израиль целую тонну всякого добра, в том числе часы с кукушкой. По прибытии багаж также весил ровно тонну, но внутри не было ничего, кроме кирпичей! Полный багажный ящик кирпичей, среди которых одиноко тосковала кукушка от часов. Откуда кирпичи? На доисторической родине так спешили выгребать содержимое ящика, заменяя кирпичами, что второпях выронили птичку.

Уцелело и пианино, внутри которого покоился сверток с комсомольско-пионерской атрибутикой и вымпелом «Победитель социалистического соревнования». Мародерам было не до «Полонеза» Огинского и не до социалистического соревнования. Из всего муси-левиного имущества – пианино с вымпелом, кирпичи да затерявшаяся в кирпичах кукушка. Вот такой привет из доисторической родины. С любовью.

Прибыв на историческую родину своих хозяев, пианино в составе семейства стало путешествовать по съемным углам. Из соображений экономии все поселились в одной квартире: одну комнату заняли Лева с Мусей, вторую – Майя с Гариком, третью – Рая с Мариком. Салон заняли Рома с Семой и Юлик с Шуриком, а Дашу с Наташей с трудом втиснули в часть салона под названием «пинат охель» (обеденный уголок), где красовалось пианино. Членам дяди Левиной семьи с их крупной комплекцией было тесновато, а пианино в крошечном «пинат охеле» выглядело гигантским морским кораблем в мелководной речушке. Бесполезный корабль-пианино не плавал, на нем не играли, на него бросали мрачные взгляды. С него забывали вытирать пыль! Отказывались рядом спать!
 
Погода в доме начала портиться. Надвигался шторм. А тут еще на родину предков прибыл первенец – бывший балбес Вова, переквалифицировавшийся в ловеласы. С новой (третьей по счету) женой на шестом месяце беременности да обоими киндер-сюрпризами от  двух первых браков – Андрюшей и Илюшей.

Чтобы разместиться и сэкономить, сняли на всех квартиру побольше. За перевозку пианино каждый раз платили по отдельным тарифам. С каждым новым переездом пианино расстраивалось, на нем появлялись новые трещины и царапины.

 Вид инструмента стал настолько непрезентабелен, что Муся с Лёвой засомневались, можно ли на нем играть.

Вызвали настройщика, заплатили за настройку, настройщик похвалил инструмент, пианино продолжало стоять уже настроенное. Уповать на доморощенных рихтеров было бессмысленно. Кто будет мучиться над гаммами, когда есть современная электроника типа «Ямахи»? Нажал кнопку – «ум-ча-ча, ум-ча-ча»: тут тебе и мелодия, и аккомпанемент, и оркестр. Просто, как заправить салат майонезом. Неоспоримые преимущества для лентяев и классная отмазка не забивать голову полонезом. Ко всему прочему, из-за тягот абсорбции у Левиного семейства ослабели нервы. Начались разногласия, что делать с инструментом. Не хранить же в нем картошку или апельсины?

Заняв стойко-оборонительную позицию, Лева сентиментально поглядывал на памятник «Полонезу» Огинского, и…

И тут вспомнили обо мне. Зачем превращать пианино в овощехранилище? Проще сделать Элиночку хранительницей фамильных ценностей. Продать уникальный инструмент в виде гуманитарной помощи. Мол, за ним – большая очередь желающих, но раз ты его с детства хочешь, вот она, мечта... Дядя Лева, бывший работник советской торговли, никогда ничего не делал даром. Содрать три шкуры и выдать их за великое благодеяние – отличный «безвозмездный» подарок.

Я вздохнула. Не посоветуешь же любимым родственникам сходить к проктологу?

Призвав на помощь дипломатию, я благодарно приложила руку к сердцу, как управдом Мариночка у знаменитой мусорки:

– Как здорово, что ваш слух пришел в норму! Уши – это украшение головы. Почти как волосы, которые отрастают, в отличие от зубов. Уши вам еще пригодятся. А пианино... Я взяла бы пианино, но понимаете… Сейчас – Ханука! Обе руки заняты пончиками. Жуем, жуем… Некогда по клавиатуре пробежаться!

У меня не было денег ни на покупку, ни на перевозку пианино. Отказавшись от привилегий на таких условиях, я внесла свою лепту в помощь ближнему: написала три разных объявления и отдала муси-левиному семейству. Для размножения и распространения в массы.
 
Я предусмотрела все варианты. Первое объявление было бодро-оптимистическим:
«На конкурсной основе! Мечта виртуоза! Продается пианино немецкого производства в идеальном состоянии. Пришедший первым – выигрывает! Спешите, не опоздайте!»

Никто не клюнул и в очередь не стал. Учитывая количество понаехавших виртуозов, предложение превышало спрос. Продающих «пианины» – больше, чем покупающих.

Второе объявление гласило: «Не пропустите! Редкая удача! Бесплатные концерты, не выходя из дома! Продается пианино немецкого производства в идеальном состоянии, требующее незначительной настройки, стойко выдержавшее перевозку  с двух квартир на третью!»

Желающие не находились. Музыкантам-пианистам, постигающим азы абсорбции, играть было некогда. Они мыли полы на чужих виллах, посуду в ресторанах, – в общем, «берегли» руки, как могли.

Третье объявление взывало: «Люди, умоляю! Помогите снести пианино с четвертого этажа без лифта!!! Даром отдам, только возьмите!!!»

Безрезультатно. Никто не клюнул. В лохмотьях былого престижа пианино красуется на задворках муси-левиной квартиры памятником мечте.

У Левы с Мусей теперь просторно. Рая с Мариком и Майя с Гариком купили котедж на две половины в двух уровнях, забрали с собой Рому с Семой, Юлика с Шуриком и Дашу с Наташей. Теснота забыта, но мечта вот-вот сбудется. Подумать только, Вовин сын от третьего брака, несмотря на свои два годика, уже играет на «черном ящике» «Собачий вальс» и «Чижик-пыжик»... А там и до полонеза – рукой подать!