Начало-здесь:
http://proza.ru/2013/10/26/1128
Дома я утешал себя дорогим коньяком и дорогущей же сигарой.
Налив коньяку в снифтер и, наслаждаясь ароматом напитка, я приготовился уже было заняться священнодействием с сигарой.
Есть что-то мистическое и в табачном дыме, и в алкоголе.
Во времена глубокой древности, в тонкости подобных священнодействий были посвящены только шаманы и колдуны, которым алкоголь и дым сжигаемого зелья помогал лучше понять бесплотных духов...
Мы же скорее неразумные дети тех колдунов и шаманов, решившие подражать взрослым в их отсутствие.
Я любовался цветом и ароматом коньяка, но мой желудок жалобно заныл в это время тупой болью, уже предчувствуя, что за мой праздничный банкет придется расплачиваться именно ему. -Не надо бы!"- взмолился мой больной желудок.
-Не ной, я утешу тебя сыром",-мысленно успокоил я свою утробу.
-Как же ты мне надоел- хранитель всех моих страхов!-с досадой подумал я, обращаясь к своему желудку. Мое чрево замолкло и я почувствовал укор в этом затишье.
Лучший обвиняемый тот-кто не сможет оправдаться. На этом построена вся наша юридическая система. И не только система, но прежде всего наше собственное мышление. И мое- в том числе.
При чем здесь мой желудок? Он безропотно сносил мое малодушие всю жизнь. До сих пор я ведь никогда не позволял себе высказать в лицо все что думаю, таким, как этот судья.
Все утаптывал в себе презрение, досаду от собственного бессилия, обманывал самого себя, что это необходимо для высоких идеалов: семья, дети....
Смеялся, презирал систему и при этом благодаря ей же, всю жизнь кормился.
Больной желудок и высокое давление- это у меня от неправильного образа жизни. Я много сижу, мало двигаюсь, неправильно питаюсь.... Мне нужно прежде всего похудеть. Тогда и боли в спине пройдут, ну, или по крайней мере, успокоятся.
Так в один голос говорят мне все врачи, к которым я обращался. Терапевт с готовностью отправляет меня к диетологу, а диетолог рекомендует посоветоваться с физиотерапевтом, по поводу занятий спортом и специальных упражнений.
Гастроэнтеролог навыписывала мне кучу всяких лекарств, в том числе, удивительные таблетки от всего: от вздутия живота во время сна, от поноса, от болей - от чего только нет. Запил водой- и порядок.
Да, я действительно веду неправильный образ жизни. Более того- я неправильно живу. Только дело вовсе не в питании. Чтобы не страдать от повышенного давления и язвы желудка, нужно говорить в лицо таким, как этот чубастый судья с волчьим оскалом, все, что думаешь. А если нужно-так и заехать всей пятерней, в качестве самого веского аргумента.
Тогда такие, как этот судья теряются и становятся как дети, пусть ненадолго.
Страх. Вот, что мешает нам жить. Это то, от чего мы болеем. Природа не терпит пустоты. Природа не терпит малодушия.
Я выпил коньяк как водку, закусил лимоном и странное дело, мой больной желудок не отозвался на этот раз жгучей болью....
Так часто бывает в жизни: ты празднуешь успех, победу, ждешь, что вот сейчас все коренным образом изменится к лучшему... Но все остается по-прежнему, и даже хуже.
Когда я открыл утренние газеты, то узнал много интересного о процессе своего подзащитного.
Газеты вырвали куски фраз из его и моего выступлений и интерпретировали все это так, как им было удобно.
На фотографии, мой подзащитный выглядел и вовсе слабоумным, а отрывки из его выступления, не оставляли сомнения, что это именно так.
-"Мне это не интересно"-пожав плечами, ответил подсудимый на вопрос судьи, знал ли он о том, что убитая им, была беременна",-Эту фразу без всякой связи с контекстом, цитировали все без исключения газеты. Они так же отмечали профессионализм прокурора, выдержку и высочайший уровень судьи, особенно, на фоне неподобающего поведения и непрофессионализма защиты."
Разумеется, мой счастливый убийца получил максимальный срок наказания- четыре пожизненных. Это значит, что на досрочное освобождение ему рассчитывать не придется при любом раскладе.
Там у него будет спортзал и клубника на завтрак, каждый день. Но сколько он проживет "там"- как человек, как личность и вообще, физически?
Меня же скорее всего лишат адвокатской лицензии, а возможно- и пенсии. Слава богу, у меня есть кое-какие сбережения и недвижимость. Жена хотела все это оформить на детей, но детям придется подождать, немного.
Мне есть, куда отступать. А вот моему подзащитному отступать некуда.
У меня опять разболелся желудок. Отчего ты такой пессимист?-возмутился я.-Бороться нужно всегда до конца.
Но вместо того, чтобы что-то предпринять, я снова сел за его рукописи и читал не отрываясь.
"Всю дорогу я ехал, держа в руках письмо, не то полу-читая, не то полу-думая.
-"Ты сильно изменился в последнее время. Ты больше не пишешь стихи-раньше ты присылал мне их почти каждый день. Что случилось? Я знаю, другой у тебя нет, ты ведь не такой. Но что тогда? Тревожно мне..."
Как сказать ей, что я умер?! А может быть жив, но оказался среди мертвецов, в городе мертвых. Подобно мошкаре все они рвутся в никуда.
Живые-там , где сейчас она, не понимают, почему от тебя нет писем. Ты вроде бы жив, а на самом деле, это только твой фантом.
Тебе нечего сказать живым. Как можно рассказать о смерти? Ты можешь только читать письма живых, ответить им, ты уже не можешь. Ты жив снаружи, а внутри выгорел. Но как об этом рассказать живым?"
-"На меня набросились мертвецы, желая отнять последнее-ее фото. Я порвал его сам, когда понял, что не в силах удержать. Пусть лучше так, чем увидеть твой образ в их грязных лапах.
Они... были растеряны.
-Зачем ты это сделал? - спросил один из мертвецов.
-Чтобы ты не касался ее образа своими погаными лапами-ответил я. Мне нечего было терять. Они не стали меня бить. Они были растерянны, а может до них что-то дошло?
Во всяком случае, они больше не смеялись.
Может тогда все и началось для меня: убийство должно вызреть.
Сначала, у тебя отнимают все и когда ты в отчаянии ищешь справедливости, кричишь: "за что!" -тебе смеются в лицо.
Потом у тебя отнимают надежду, человеческое достоинство и даже память.
Твой дом- его больше нет! Любимая? А вы с ней успели?- Бу-га-га-га!
Потом твои убийцы о тебе забывают-они заняты обустройством своей жизни, дома, воспитанием детей и внуков.
И тут, появляешься ты-фантом: плоть снаружи, пустота внутри. Убиваешь, как дышишь.
-За что?! недоумевают остепенившиеся убийцы.
Дщерь Вавилона, счастлив будет тот, кто разобьет детей твоих о скалу!-отвечаешь ты им псалмом из книги книг, где много красивых деклараций, только когда убивали тебя, Бог был далеко. Или занят другими делами".
Я оторвался от чтения. У него есть книга! Можно стереть человека в порошок. Но книга-останется. Значит-все не зря!
Вскоре после этой истории я вышел на досрочную пенсию и занялся сначала написанием мемуаров, а потом таких вот историй. Что-то из моих опытов печатают в литературных журналах.
Гораздо интереснее и ярче сложилась история моего подзащитного. С тех пор прошло уже более двадцати лет. За это время он успел издать несколько книг, каждая из которых стала бестселлером.
Более того, он стал не только главной достопримечательностью самой суровой тюрьмы в нашей стране, но и бессменным редактором издающегося заключенными литературного журнала.
Пример моего подзащитного вдохновил многих заключенных, в том числе рецидивистов, облечь в художественную форму, так сказать, свой жизненный опыт.
Заключенный и прославленный писатель в одном лице редактирует эти опусы, среди которых редко, но бывают довольно талантливые произведения.
В одном он остался неизменен: он категорически отказывается давать интервью и вообще не желает общаться с внешним миром.
-"У меня слишком мало времени", - всегда отвечает он одно и то же на любые просьбы о встрече или интервью. -"Хотите знать больше - читайте уже написанное".
Единственной, кого он принял за эти двадцать лет, была та самая женщина, выступавшая на суде - его первая и последняя любовь в этой жизни.
Они виделись всего один раз, много лет назад.
О чем они говорили тогда, неизвестно. Но больше она не приезжала к нему.