Как не боялась Эйлин "завтра", оно наступило...Утро началось с привычного ритуала:подъем затемно, завтрак на скорую руку и бодрое движение в коллективе...
О бодрости Эйлин могла только мечтать- все ее тело болело и не желало никакого
движения.На этот раз путь показался долгим ,а делянка-огромной. Софи подбадривала:"Третью часть прошли, меньше осталось." Эйлин не могла себе представить: как негритянки работают на полях до заката? Умереть можно.К полудню
ей самой хотелось умереть. Софи поторапливала:" Не спи на ходу,видишь-девочки уже
отдыхают?" На слезное:" А нельзя через пару дней прополоть?", Софи усмехнулась:"Одна пойдешь? Недалеко семейка львов живет, на один обед тебя хватит..."
Как Эйлин добралась до домика, не понимала, но дошла же! Рухнула на постель и не
успела глаза закрыть, как услышала:" Вставай, ужинать будем!" За окном действительно было почти темно. После похлебки, Софи впервые подала на стол фрукты:" Никому из европейцев не советую начинать еду с местных ягодок- плохо будет.Сама несколько лет привыкала.Манго особо опасайся."
Эйлин заметила ее хорошее настроение.
-Ричи легче стало,-ответила на немой вопрос. Эйлин поняла- они могут общаться без
слов. После ужина занялись сортировкой бобов.-Удивительно,-думала Эйлин,-у нее
хватает сил на работу в поле, на уход за сыном и выполнение десятка обычных домашних дел.Как она очутилась в африканской глуши?
-Долгая история,- поймала ее вопрошающий взгляд Софи.
-Не знаю, кто мои родители, но если я попала в приют совсем крошкой...Только отчаянная бедность заставляла отдавать девочек мадмуазель Жозефине. В приют приходили мужчины-любители маленьких девочек.Когда девочки вырастали и переставали
пользоваться спросом, их просто вышвыривали на улицу. Хорошеньким удавалось устроиться в публичные дома, остальные торговали собой в подворотнях.Мой малый
рост и худоба спасли от раннего приобщения к" труду". Но лет в восемь меня приметил доктор Валлен. Каждые три-четыре года он наведывался в приют за новой
"моей девочкой".На этот раз повезло мне- ублажать пожилого важного господина
безопаснее,чем десяток жестоких извращенцев.Доктор был профессором ,преподавал
в Парижском университете, и если бы не "маленькая слабость" к маленьким девочкам,
был бы превосходным хирургом и человеком. Он имел большую квартиру в пригороде и
обширную частную практику.Школьная форма ученицы младшего класса: белые носочки,
банты на косичках и крохотные туфельки на ножках особенно возбуждали хозяина.
Это дало мне возможность окончить начальную школу.Его старческая невнимательность
и моя детская внешность задержали появление в доме новой девочки. Я привыкла к
его капризам и сумела ужиться с чопорной мадам Лотар- медсестрой,служившей у доктора.Кухарка старалась накормить меня вкусненьким:" Маленькая какая!"
Незаметно для доктора,я стала посещать среднюю школу.Но я все-таки выросла и
хозяин задумался о замене. Я поняла это по вопросам:" А сколько ты у меня живешь?
В какой класс ходишь?" Я храбро убавляла четыре года из возраста, а по спине
струился холодок страха: возвращаться в приют-бордель не хотелось,я могла оказаться на улице.И тогда мне опять повезло-медсестра уволилась,недовольная
низкой оплатой.К тому времени я выполняла обязанности горничной, переложенные на
меня кухаркой.Новым претенденткам на должность медсестры я строго сообщала сумму
оплаты,значительно мною заниженной, и возможных ночных вызовах,если пациент
нуждается в срочной перевязке. Около года доктор не мог найти помощницу, ее
обязанности выполняла я.Но нашлась девушка,согласная работать на невыгодных
условиях.Я, с напускной радостью, проводила ее в кабинет.Когда она вышла, готовая
приступить к работе,я молитвенно сложила руки:" Слава тебе, Дева Мария! Мне больше не придется услаждать толстых старух, и подставлять зад психопатам, толпами ходящим к доктору!"Девушка вняла моей молитве- с испуганным лицом выскочила за дверь.Так я стала и горничной и медсестрой.Доктор учил меня делать
хирургические перевязки и манипуляции, определять психическое состояние новых
больных.Наверно я была хорошей ученицей- пациенты звали меня "деточкой" и тайком
давали чаевые.Теперь у меня появилось имя, а место "моей девочки" заняла новенькая.Я заканчивала среднюю школу, доктор старел, толстел, и все чаще забывал
диагнозы пациентов, перекладывая на меня обязанность выслушивать жалобы больных.
Через год он уже не мог обходится без меня и я заговорила об учебе в колледже.
Не сразу скупой доктор согласился оплатить учебу.Теперь мы ездили в университет
вместе, на машине, подаренной доктору важной, подозреваю- государственной,
особой.Часто я посещала и лекции доктора по хирургии.Учеба сочеталась с постоянной практикой- больных после войны четырнадцатого года прибавилось.Годы
учебы вспоминаю с удовольствием,- я чувствовала себя свободной, у меня появился
сердечный друг...Гром грянул неожиданно- доктор умер от кровоизлияния в мозг.
Объявились наследники и выгнали меня из дома.Последний семестр жила на съемных
квартирах, экономя на еде.Помог случай- в университете набирали медиков для борьбы с эпидемией оспы в Африке. Я записалась, и получив диплом, отправилась в
Конго. Первые недели почти не спали- на лодках, на буйволах добирались до деревушек, делали прививки, лечили.Рядом со мной всегда был Пьер- мой любимый.
Через два месяца он уплыл во Францию, я долгое время ждала его приглашения.
Через год почти все врачи возвратились на родину, они и рассказали,что Пьер давно
женат.Я осталась .Привыкла к климату и пище, стала учить местные языки.Колониальные власти давно перестали платить мне жалование, объявив умершей.
Было время-хотела убежать отсюда, но куда? Здесь мой дом, сын считает эту землю
своей родиной.Здесь могила самого близкого мне человека, но о нем я расскажу
позже.