Наступил судный день, как я называл процессы во время которых решалась судьба не только людей, но также истины и совести. Это был как раз один из таких процессов.
Мой подзащитный выглядел так же как и всегда в этот день: несколько отрешенным и в то же время сосредоточенным на чем-то очень важном для него и недоступном для окружающих.
Болезненная худоба и сутулые плечи выдавали крайнюю степень усталости этого человека-не только физической, но и душевной. Но в то же время то, как он держался - восхищало: ни малейших признаков волнения, но и никакой бравады, как бывает в подобных случаях. Ни тени раскаяния, но и никакого укора в адрес общества в лице присутствующих.
"Я сделал то, что должен был сделать в данной ситуации",-говорил весь его вид, -"К тому же, есть вещи поважнее вашего суда, а я вынужден торчать тут".
Судья был с утра чем-то раздражен, я видел это по тому, как он вошел в зал, как угрюмо уставился в бумаги, как резко говорил с секретарем суда.
Прокурор-молодой человек не старше тридцати пяти, был полон решимости и еле сдерживал свое нетерпение, желая поскорее показать все, на что он способен.
Среди присутствующих в зале суда были друзья и родственники жертв, а кроме того весь цвет города -покойники при жизни пользовались немалым влиянием в городе. Приехал даже заместитель министра- не то из министерства культуры, не то развития южных провинций.
Суд начался без каких-либо неожиданностей: речь прокурора была эмоциональной, а по части аргументации - с упором на ту опасность, которую представляют для общества такие вот, как мой подзащитный-человек ничем не примечательный, ломовая лошадь, графоман, возомнивший себя вдруг гением.
По логике прокурора, "такие вот" должны знать свое место, а если этого нет, то они и совершают страшные преступления не только против отдельных личностей, но и против всего общества.
Судья слушал речь прокурора уставившись в бумаги на столе, увидеть его глаза спрятанные за стеклами очков-хамелеонов не представлялось возможным. Но я не сомневался, что речь прокурора ему по вкусу.
-Протест!-воскликнул я, поднимаясь со своего места.
-Потрудитесь уточнить, -сказал я обращаюась к прокурору, -Кого вы подразумеваете под "такими вот" и кто именно должен знать свое место.
Прокурор- голубоглазый блондин с наглым взглядом весело посмотрел на меня мол, я тебя еще размажу. Всем своим видом он демонстрировал мне свое превосходство и не особенно скрывал своего презрения к "таким вот" как мой подзащитный, вынужденных отдавать свою жизнь на благо потомков первых поселенцев из элитных кварталов столицы.
-Протест отклонен!-недовольно бросил судья, -Мы сейчас разбираем дело об убийстве, а не ваше личное отношение к тем или иным категориям... общества.
Прокурор продолжил изобличать моего подзащитного. Он убил не просто свою жену, не просто женщину-он убил беременную женщину. Вот данные судебной экспертизы,- прокурор положил на стол перед судьей и, также, на мой столик, бумаги с заключением судмедэксперта.
-Подсудимый, вы знали о беременности вашей жены?-обратился судья к моему подзащитному.
-Нет, -пожал плечами тот.
-А если бы знали, стали бы убивать ее? Или может быть узнав о беременности жены, тем более зная, что беременна она не от вас, а от своего друга, вы именно тогда и решили ее убить?-допытывался судья.
-Протест, ваша честь!-решительно вскочил я,- Ваш вопрос относится к категории наводящих!
-Сядьте, протест отклонен,-вальяжно бросил судья,-Мой вопрос как раз призван выяснить, какими мотивами руководствовался подсудимый совершая свое преступление.
При всем моем уважении к вашему возрасту и опыту, вынужден рекомендовать вам, господин адвокат перечитать положения процессуального кодекса.
Из зала, в ответ на остроту судьи с готовностью хихикнули.
Я сел на свое место, а судья перевел свой взгляд прикрытый хамелеонами, на обвиняемого.
-Послушайте, я ведь уже не раз об этом говорил,- без всякого раздражения начал мой подзащитный, -Мне не было дела ни до нее, ни до ее друга, ни до ее родителей, ни до их беременности.
За всю свою жизнь я ни разу ничего не украл, никого не унижал, не эксплуатировал, много и тяжело работал. За это меня всегда считали слабым, третировали и эксплуатировали.
Но как ни странно, "такие вот как я"-по выражению господина прокурора, хотят жить, точно так же как хотят жить все здесь присутствующие, включая судью, прокурора, охранников....
-Не забывайтесь!- прикрикнул на него судья.
-Извините, я отвлекся,-невозмутимо ответил мой подзащитный.
-Говорите по сути и кратко: вы знали о ее беременности: да, или нет?!
-Прошу прощения, но я все-таки закончу свою мысль-это необходимо, чтобы ответить на ваш вопрос, господин судья.
Судья открыл рот от неожиданности, но не прерывал моего подзащитного.
А тот, между тем, продолжал: -я не воровал, не жульничал, только просил оставить мне немного места для жизни, не мешать мне в моем творчестве. Кому от этого было плохо?
-О каком месте для жизни идет речь?-губы судьи скривились в презрительной ухмылке.
-Ну вот у вас наверняка есть дом, а может быть даже вилла, куда вы возвращаетесь после суда, чтобы отдохнуть, получить удовольствие от жизни, побыть немного собой... И вот представьте, что к вам на виллу бесцеремонно заявляется сосед или вовсе незнакомый вам человек, переворачивает ваш дом, а заодно и всю вашу жизнь вверх дном... Законы нашей страны позволяют хозяину дома убить непрошеных гостей. И разве вы не воспользуетесь этим законом?
При чем здесь это?- Судья уже не сдерживал своего раздражения. -Вы беретесь судить о юридических вопросах, в которых абсолютно ничего не смыслите!
Может быть, потому что у меня никогда не было дома-ни в материальном, ни в духовном смысле. А мне очень хотелось, чтобы у меня был свой дом. И я его построил из того, что у меня было- из моих мыслей переживаний, жизненного опыта. Мне нужен был крохотный уголок для моего дома и немного времени. Господи, это же так просто! Неужели так сложно понять, что каждому человеку нужен дом, а если не дом, то хотя бы уголок для души. У вас наверняка есть дома собаки или кошки, которым вы выделяете угол или даже целую комнату. Только для людей у вас ничего нет.
Я просил их, оставить меня в покое. Вместо этого, они ворвались в мой крохотный дом и стали его крушить. Я защищался.
Слушая монолог моего подзащитного, прокурор вытащил какую-то бумагу и торжественно потряс ею в воздухе: вот, психиатрическое освидетельствование. Подсудимый совершенно вменяем.
-Не пытайтесь ввести нас в заблуждение разыгрывая дурака,-сказал судья глядя на моего подзащитного из под своих хамелеонов.
Подсудимый пожал плечами и сел на свое место.
Потом был допрос свидетелей. У прокурора их набралось человек тридцать минимум и все они говорили одно и то же: какими прекрасными людьми были жертвы и какой неблагодарный, жалкий и жестокий их убийца.
У меня было всего несколько свидетелей- бывшие однокурсники моего подзащитного, в том числе и одна уже немолодая женщина, которая сама меня нашла узнав про это дело. Прилетела она к нам издалека.
Увидев ее, он побледнел и похоже утратил дар речи.
Свидетели с моей стороны говорили о его замкнутости, но в то же время и безобидности: мухи не обидит. Не жадный, не подлый. Просто, странный немного. Тихий слишком, что-ли...
А потом заговорила эта незнакомая женщина. Говорила она недолго, а он все это время сидел неподвижно, как каменный.
Это была его девушка, с которой они собирались пожениться, но он улетел заработать им на свадьбу и на дом, да так и остался в чужой стороне...
-Я думала, что он меня предал. А он просто оказался еще слабее, чем я думала,-сказала эта женщина.
-Вы его любили?-спросил я.
-Да. Даже не могу понять за что.
-Но он оказался слабаком. А слабых... не любят, так?-Я не на шутку был зол.
Женщина внимательно посмотрела на меня: -Мне нужна была семья, уверенность в будущем... А он не создан для этого. Он-слабый человек. Какой из него убийца?
После допроса свидетелей, судья перешел к допросу моего подзащитного:-Расскажите как все было.
-Как было?-спокойно начал подсудимый,-Все было именно так, как рассказала здесь О.. Она. Действительно, было желание стать как все-построить дом и жить счастливо с любимой женщиной и ее детьми в этом доме.
Для этого я отправился в вашу чудную страну, но пока работал по шестнадцать часов в день, зарабатывая на наш с нею дом, цены и здесь и там поднялись так, что нашей мечте не суждено было сбыться. Можно было наверное найти какой-то вариант, как-то прокрутиться, что-то где-то украсть, обмануть... Но я всего этого не умею.
И вот я остался здесь, а она там.
Те, кому вы служите, убили мою семью, но за этого никого не судят и не будут судить. Потому что убийство чужой семьи не считается у вас преступлением.
Зал зашумел, но он продолжал, несмотря на шум: Вы не считаете убийством превращение людей в живой товар, более того, вы охотно пользуетесь этим товаром в качестве наложниц, уборщиц, служанок, рабсилы...
-Говорите по существу или я лишу вас слова!-подпрыгнул судья. Он не на шутку разнервничался.
-Когда вы лишили меня семьи я хотел отомстить, но не стал этого делать, потому что нашел для себя отдушину в творчестве. Но когда меня собрались лишить и этого...
-Восхитительно! Вы оказывается еще и жертва!-воскликнул судья и оскалился какой-то волчьей улыбкой. Я впервые видел, как он улыбается.
-Да поймите же вы наконец!-сорвался и мой подзащитный,- Я долго выпрашивал в этой жизни самое простое, самое естественное и необходимое в этой жизни, подобно тому, как вымаливают и просят миллионы других людей. Только выпрашивать бесполезно. Единственное что нужно-это научиться жить везде и всегда, как бы тяжела ни была твоя жизнь. Нужно жить, хоть немного, именно жить, а не существовать, даже если ты работаешь по шестнадцать часов в сутки, если ты в тюрьме, даже если твои дни сочтены.
Время-вот все, что имеет значение. У меня его очень мало, но я попытался вам объяснить. Я хочу еще кое-что успеть, поэтому не отнимайте у меня столь драгоценное время своими судами.
-Довольно!-потерял терпение а вместе с ним и самообладание, судья. -Я удаляю вас из зала за неуважительное отношение к суду.
У обвинения и защиты есть, что добавить? Переходим к прению сторон!
Говорил он резко, отрывисто, как-будто отдавал команды нерадивым подчиненным. Длинный с претензией чуб, который он зачесывал назад, теперь прилип к его потному лбу. Я представил себе его глаза-буравчики, скрытые за очками-хамелеонами и подумал, что не хватает только претенциозных усиков для полного сходства.
От этой мысли я развеселился и не смог сдержать улыбку, а судья, обратившись в мою сторону, покрылся багровыми пятнами, как обычно багровел во время приступов гнева.
-Я все сказал,-напыщенно заявил прокурор, когда начались прения, -и требую для под судимого максимально сурового наказания. Наше законодательство не предусматривает смертной казни за подобные злодеяния и поэтому я требую для него максимально сурового наказания из предусмотренных законом: четырех пожизненных сроков- по одному пожизненному заключению за каждое совершенное убийство.
Теперь все взгляды были обращены ко мне.
-Если у защиты есть конкретные доказательства невиновности подсудимого, то сейчас самое время предъявить их суду, - сказал прокурор, саркастически улыбаясь.
Прокурор смотрел на меня с чувством превосходства, поскольку обвинение располагало главным доказательством: признанием подсудимого.
Признаюсь, шансов у меня было не много, но я решил бороться до конца.
Стратегию защиты я построил на основе адвокатской классики, а именно, предъявить суду ошибки следователей, процессуальные нарушения и добиться если не пересмотра дела, то по крайней мере, дополнительного расследования.
Проще говоря, выиграть для моего подзащитного время, которое было для него всего дороже.
Всегда побеждает тот, кто сумеет обратить силу врага в его же слабость и наоборот - свою слабость в силу.
В данном случае следователи были удовлетворены признанием подсудимого, которое он сделал сразу же после задержания и в дальнейшем допустили ряд серьезных ошибок во время следствия.
Мой подследственный не то чтобы путался в показаниях, но его рассказ об убийстве на первом допросе отличался от последующих в деталях.
Конфуз вышел и на следственном эксперименте: мой подзащитный никак не мог воспроизвести свои действия, что ясно свидетельствовало о том, что он действовал в состоянии аффекта.
Постановление суда о продлении ареста было вынесено с опозданием, а в самом деле фигурировали показания агента полиции - подсадной утки, как это раньше называлось, который объяснял моему подзащитному как нужно вести себя во время следственного эксперимента.
Однако мои аргументы были отвергнуты судом. Терять мне было нечего и меня, что называется, понесло.
-А стоит ли? - промелькнула было в моем мозгу мысль,-Что ты им всем докажешь, а главное, что изменишь?
Скажу честно:я не герой и никогда им не был. Да и не стремился быть. Может поэтому и стал адвокатом. Я всегда умел находить в жизни нишу -зачем мне проблемы?
Подобно своему герою, я тоже всю жизнь мечтал о собственном угле, где смогу побыть в своем мире. В отличие от него, мне это удавалось- я всегда неплохо зарабатывал для того, чтобы утвердить свое право на этот угол в виде отдельного кабинета и собственной жизни, в которую не смела заходить даже жена.
Ее вполне устраивала такая жизнь, поскольку она никогда не знала проблем с деньгами. Наверное в самом начале была влюбленность, по крайней мере, с моей стороны.
Но потом родились дети, которым она решила посвятить жизнь. Она стала домохозяйкой, а я все время пропадал на работе.
Деньги, необходимые на хозяйство, на детей, на отдых от житейских проблем, у нее были всегда и за это она никогда не вмешивалась в мои дела. Пропасть между нами росла с годами, особенно, когда дети стали взрослыми. Но нас это отчуждение друг от друга, мало волновало.
Я не собирался ничего менять, да и ее все устраивало. Если она и жаловалась, то не мне, а, скорее всего, подругам и родственникам.
Ну а что теперь? Что я так вдруг взвился из-за этого несчастного? Живи себе, "делай бабки" - ты все равно не изменишь этот мир.
Но, кроме денег, иногда хочется быть человеком, просто человеком, а не сусликом, затаившимся в своей норе.
Я прекрасно знал, чем рискую, но отвращение к таким, как этот судья, прокурор, родственники и друзья жертв, пересилило страх, вернее, мою вечную осторожность, которая еще хуже страха.
-Я не считаю, что мой подзащитный заслуживает большего наказания чем те, кто оправдывают убийц бездомных или гастарбайтеров, назначая этим убийцам в виде наказания символические сроки.
Зал зашумел, а судья стал похож на волка изготовившегося для атаки.
-Я не считаю, что мой подзащитный заслуживает большего наказания чем те, кто изготавливает и продают лекарства, которые излечивая людей от одних болезней, разрушают человеческий организм другими болезнями. А ведь за подобное преступление у нас вообще не предусмотрено никаких сроков.
-Я не считаю, что мой подзащитный заслуживает большего наказания чем те, кто кормят людей всевозможной химией и суррогатами, наживаясь на этом.
-Я не считаю, что мой подзащитный заслуживает большего наказания чем те, кто вынуждают других людей работать по шестнадцать часов в сутки в нечеловеческих условиях, хоть за это у нас и не судят, ну самое большее-присуждают штраф.
-Я не считаю, что мой подзащитный заслуживает большего наказания чем те, кто бомбят города другого народа...
-Довольно! -взорвался судья,-Я не желаю слушать весь этот бред! Но тут же взяв себя в руки, добавил:
-Но я, не обращая внимания на вопль судьи, все же закончил свою речь:
-Я не считаю, что мой убийца хуже всех перечисленных мною.
-Выведите его из зала!- крикнул судья охранникам.
Сложив бумаги в портфель, я удалился.
Чувствовал я себя скверно. Как после боя с ветряными мельницами.
(Продолжение следует)