Автора Тихого Дона, кроме Шолохова, нет
АВТОРА «ТИХОГО ДОНА», КРОМЕ ШОЛОХОВА, НЕТ
В «Литературной России» появляется немало статей, на которые хотелось бы откликнуться, но из-за плотной занятости творчеством, этого не делаю. Однако А. Карасёв и И. Фролов, с творчеством которых я не знаком, заставили своими выпадами против Шолохова вступить в полемику.
Является ли Михаил Шолохов автором «Тихого Дона», такого вопроса лично для меня никогда не возникало. Когда в перестроечные годы стали появляться статьи по разоблачению Шолохова,которые уличали его в плагиате, они не только удивляли, но и поражали своей надуманностью. Хотя некоторые аргументы колебали уверенность. Как мог молодой Шолохов, без жизненного опыта, написать такой роман? И будто не он был комиссаром, не он состоял в продотряде, не он гонялся за бандами в 15-летнем возрасте. И действительно, как легко поддаться обвинениям, что Шолохов присвоил авторство, что он воспользовался чей-то полевой сумкой, в которой была рукопись. И все эти утверждения отдают затхлой завистью к таланту писателя, который обладал гением и прекрасной памятью, любознательностью и мог впитывать рассказы казаков о старом времени, когда собирал по хуторам и станицам материал для написания романа. А разминкой для него были ранние рассказы, на которых видна не вооруженным глазом печать яркой авторской индивидуальности. Хотя Шолохов почему-то был не очень высокого мнения о своих первых литературных опытах. И, наверное, потому его книги рассказов долго не переиздавались. Но наш сказ не об этом…
Казалось бы, с того момента, когда была найдена первая книга рукописи «Тихого Дона», страсти вокруг автора эпопеи должны были прекратиться. Особенно после того, как на всю страну по ТВ было показано, как тогдашний посол в Украине В.С. Черномырдин передавал изданную рукопись романа со следами работы её автора…
Однако, прочитав в «ЛР» № 40 диалог Александра Карасёва и Игоря Фролова с претенциозным названием «Автор «Тихого Дона» будет найден», и отклики на него в «ЛР» № 43 Олега Лукошина «Атака на талант» и Юрия Иванова «А чего его искать?» уже невозможно было удержаться, чтобы не высказать свою точку зрения. С последними в большей степени я согласен. Но Карасёв и Фролов самонадеянно продолжают копаться в творческой судьбе Шолохова и пытаются привести доказательства плагиата. И как можно смело утверждать, если тот же Фролов специально не занимался проблемой авторства «Тихого Дона», но он верит тем, кто считает Фёдора Крюкова автором эпопеи, писавшего народные рассказы из истории казачества. Да, Ф.Крюков был старше Шолохова на 35 лет и мог быть вполне ему литературным наставником. Повести и рассказы народного писателя Крюкова были переизданы только через 70 лет после его смерти. Забытое имя вернули литературе. Но напоминает ли его творчество хотя бы приблизительно стилистику Шолохова? Это даже не нужно быть специалистом-филологом, чтобы сказать, что Шолохов обладал талантом эпического писателя, тогда как Крюкову до него далеко. Полностью согласен с автором вступительной статьи к его сборнику «Офицерша» Иваном Даниловым, который пишет: «…Органное многозвучие шолоховского слова и скрипичную мелодию повествования Ф.Крюкова невозможно даже сравнивать…»
Карасёв упоминает своё участие в военных действиях в Чечне, будто они своими методами ведения похожи на братоубийственную войну, которая показана в «Тихом Доне». Махать шашкой и стрелять из калаша или из системы «Грат» совсем разные вещи. И, наверное, лихой казак, гарцующий на коне, никак не сопоставим с тем, кто зачищал горные селения от бандитов.
Ещё при жизни Шолохова раздавались обвинения в его адрес, что он украл роман, несколько таких лживых выпадов привели его к инсульту. Хотя в то время в печати об этом не писалось. Но когда я жил в Новочеркасске, посещал при городской газете «Знамя коммуны» литобъединение, в 70-х годах такие слухи во всю ходили. И что Шолохов пишет трилогию «Они сражались за Родину», и народ с нетерпением ждал выхода её в свет. Но, как стало позже известно, от неё осталось только несколько глав романа, остальной же текст автор сжёг. А по какой причине – не всем было известно. Говорили, будто бы Шолохов изобразил социальные процессы того времени, мягко говоря, с не очень партийных позиций, а исключительно как независимый художник, для которого правда была превыше всего. Причём Михаил Александрович и сам не раз говорил, что «Поднятая целина» по художественной и жизненной правде уступает «Тихому Дону», что правдивой книги от него больше ждать нечего. (Да, если учитывать в какое время он жил и творил, не каждый бы рискнул на самую горькую правду). И возможно, поэтому он уничтожил трилогию, которая даже была не сопоставима с «Поднятой целиной» и нарушала историю коллективизации. И эти же его слова недруги использовали против него под тем аргументом, дескать, как можно ждать от Шолохова сильной книги, если эпопею он украл?! Но мало кто знает, что Шолохов был чуток к проявлениям социальной несправедливости, а отсюда его пристрастие к правде. А поскольку и ему не удавалось исправлять несправедливость, творчески реализоваться, он всё чаще находил утешение в спиртном. А сколько было ходоков из числа начинающих литераторов, которые не найдя у него понимания, становились его врагами. Думаю, такие и стали клеветать, обвинять в присвоении чужого авторства…
Удивляет, что разоблачители авторства «Тихого Дона» не очень обращают внимания на сборники «Донских рассказов», «Лазоревой степи» и другие произведения Шолохова, стилистика и язык которых сопоставимы со стилистикой романа. В них чувствуется шолоховская органика, если хотите, его голос и Крюковым там даже не пахнет. Вот хотя бы рассказ «Продкомиссар»: «…Позади погоня лавой рассыпалась. Ночь на западе, за краем земли, сутуло сгорбатилась. Верстах в трех от станицы в балке, в лохматом сугробе, Бодягин заприметил человека. Подскакал, крикнул хрипло:
– Какого черта сидишь тут?
Мальчонка малюсенький, синим воском налитый, качнулся. Бодягин плетью взмахнул, лошадь замордовалась, танцуя подошла вплотную.» И в рассказе «Жеребенок» та же интонация «…В темноватой тишине конюшни хрустит зерно, в дверную щель точит золотую россыпь солнечный кривой луч. Свет падает на левую щеку Трофима, складки вокруг рта темнеют изогнутыми бороздами. Жеребенок на тонких пушистых ножках стоит, как игрушечный деревянный конек...»
Шолохов начал писать рассказы в 18-летнем возрасте. Самый первый из донской жизни увидел свет в декабре 1924 года в газете «Молодой ленинец» и там же была напечатана повесть «Путь-дороженька». Сочинял молодой писатель рассказы и в период сбора материла к будущей эпопее в 1926 году и в момент написания первых двух книг оклеветанного романа. Хотя первоначально он назывался «Донщина». Но и это «чёрные исследователи» хотят изъять из биографии писателя. Написав шесть печатных листов, в 1925 году Шолохов оставляет работу над романом и принимается собирать материал по станицам и хуторам, так как для углубления первоначального замысла необходимо было обратиться к революции 1905 года. Шолохову, интересовавшемуся историей литературы, была известна история написания Толстым «Войны и Мира». Первоначально, как известно, тот собирался написать роман «Декабристы», но в процессе работы ему пришлось обратиться к началу 19 века, когда русская армия в союзе с Австрией и Пруссией вела войну с Наполеоном. Но вернёмся к Шолохову…
Когда Карасёв и Фролов с подачи упомянутых в их диалоге «копателей» говорят о разных стилях «Тихого Дона», этот не тот аргумент, который утверждает, что роман принадлежит какому-то неизвестному автору. А судя по тону диалога апологетов, он почти им известен. Дескать, осталось только дорисовать один штрих и портрет будет готов. А его, между прочим, и не может быть кроме самого Шолохова. Если продолжить сличение стилей рассказов и романов писателя, то надо учитывать, что создав две книги рассказов, Шолохов, разумеется, не имел опыта написания большого романа. Поэтому стилевая манера по мере работы могла меняться, а с годами его перо только крепло. За два года Шолохов написал две книги, которые публиковались в журнале «Октябрь». В январской книжке за 1928 год вышла первая книга, а в октябре того же года – вторая. Принято считать, что Шолохов писал роман 15 лет – с конца 1926 года и в декабре 1939 года четырёхтомная эпопея была завершена. Трудно писалась с большими перерывами – четвертая, которая была завершена вчерне в 1934 году. Но потом не раз переписывалась. 30-е годы были самыми страшными не только для народа, но и для самого писателя, когда его самого чуть было не арестовали, если бы не предупредили. Из Вешенской он бежал в 1938 году в Москву и был принят Сталиным. Это тоже задержало завершение романа. Пришлось подгонять его под идеологическую установку партии. Особенно плодотворно писатель работал в 1929-1932 годах, тогда были написаны третья книга «Тихого Дона» и первая – «Поднятой целины», работа над второй продолжалась вплоть до конца 50-х годов…
Шолохов обращался не только к мемуарам белых генералов, он изучал документы в государственных архивах Ростова и Москвы. И бессмысленно доказывать, использовал ли писатель в творчестве дословно мемуары или содержимое этих самых полевых сумок, о которых он якобы упоминал и находил ли он их вообще? Думается, Шолохов говорил о них лишь в образном выражении. В его романе приводится не так уж много документов. Записную книжку, которую нашел Григорий Мелехов в кармане убитого казака вряд ли можно считать той самой уликой, которую теребит Карасёв. Казалось бы, действительно, зачем Шолохову понадобился приём подачи дневника студента Тимофея, так как он не очень вписывается в основной текст романа. Тем не менее о дальнейшей жизни Лизы Моховой читатель и узнаёт из дневника её любовника. Не знаю, что там накопали исследователи записной книжки, но Шолохов, живя в Москве, был знаком со студентами, их увлечениями, интересами. Он и сам пытался поступить на рабфак, но не прошёл. На этот счёт можно выдумать и того, чего не было, а было всё намного проще, сам Шолохов и написал за того бывшего студента-казака дневник. И недаром автор дневника упоминает «Войну и мир», ведь Шолохов именно в московский период читал Толстого, тогда и созревал будущий замысел «Тихого Дона». Так что «мысль народная», которая интересовала Толстого, не могла не задевать воображение молодого Шолохова в отношении участия донского казачества в революциях и войнах.
Но обратимся к начальным интонациям романа, которые очень напоминают его ранние рассказы. Вот хотя бы такая: «…У ворот столкнулся с давним другом-одногодкой Митькой Коршуновым. Идет Митька, играет концом наборного пояска. Из узеньких щелок желто маслятся круглые с наглинкой глаза. Зрачки –– кошачьи, поставленные торчмя. Оттого взгляд Митьки текуч, неуловим…» И совсем другая интонация в четвёртой книге: «…Григорий потерял счет томительно тянувшимся дням. До октября он кое-как прожил в лесу, но когда начались осенние дожди, а затем холода – с новой и неожиданной силой проснулась в нем тоска по детям, по родному хутору…» Но эти образцы не говорят, что писались они разными авторами. А вот у Ф.Крюкова из рассказа «Шульгинская расправа»: «…За станицей, где полк раскинул свои палатки, было большое оживление. На яру, над речкой, краснели в нескольких местах огоньки; кашевары и добровольцы из солдат суетились около них с котелками и сухими дровами. Почти половина полка купалась в реке, барахтаясь, брызгая и гогоча. Два солдата достали где-то бредень и ловили раков, плеская около камыша, в надежде выгнать щуку…»
Всем писателям известно, что задаёт ритм фразы. Если её точно не уловишь, произведение не пойдёт как надо. Повествовательная интонация обоих донских писателей совершенно разная. Между прочим, каждый герой, персонаж со своим неповторимым характером, поэтому, когда образ верно очерчен, автор чувствует его плоть и кровь и создаётся впечатление, что он живёт отдельной от автора жизнью. Если этого нет, проза получается однотонной и невыразительной, какой отличается вся низкопробная коммерческая литература, где вместо героев выступают авторы, которые выдумали персонажи, но они не живые, и а лишь служат проводниками авторского сюжета. Но это другая тема…
В «Тихом Доне» добросовестные исследователи насчитали 600 персонажей и каждый со своим характером, со своим ритмом фразы. Именно персонажи задают тон даже авторской речи. И попасть в разговорную интонацию каждого характера не так-то легко, если образ героя выведен неверно, который и подсказывает и задаёт ритм тексту. Поэтому разностильность «Тихого Дона» просто кажущаяся, как у всех подлинно полифонических романов…
В этом отношении я согласен с Юрием Ивановым, что А.Солженицын совсем необоснованно упрекал Шолохова в том, будто бы в молодом возрасте нельзя написать гениальное произведение. А если учитывать, что юный Шолохов в свои пятнадцать лет исколесил всю Ростовскую (и не только) область в погоне за бандами и состоял в продотряде, он рано возмужал и приобрёл суровый жизненный опыт. И уже был нравственно готов написать большую книгу из жизни и борьбы казачества. Но я полностью не согласен с утверждением Иванова, будто бы «Поднятая целина» написана разными стилями. Обе книги созданы в одном стилевом ключе. В обоих короткие предложения чередуются с длинными периодами. К тому же поэтика «Тихого Дона» органична с поэтикой «Поднятой целины»…
Известно, что в 20-е да и в 30-е годы шли споры о том, как нужно писать современную прозу. Рублеными фразами или телеграфными, суть не в них, а в том, что стиль писателя, как известно, слагается не только из особенностей письма. Можно на раннем этапе творчества любую интонацию имитировать, но невозможно всю жизнь подражать стилевой манере ни Пушкина, ни Есенина, ни Толстого, ни Достоевского. Всё-таки с годами свой творческий почерк вырабатывается и осознаётся. Кстати, такие писатели как Ю.Бондарев, П. Проскурин, А.Ананьев (но особенно последний) своими стилями хоть и индивидуальны, но длинными предложениями как бы повторяют стиль Толстого. Но у классиков 19 и 20 веков у каждого своя образная система. Причём не выработанная в процессе творчества, а присущая их природным индивидуальностям.
Творческий опыт и плюс органика писателя – это нечто другое, что и делает Шолохова Шолоховым, которого не спутаешь ни с кем, поэтому о разностильности «Тихого Дона» бессмысленно затевать спор. К тому же даже иностранные слависты с помощью ЭВМ давно установили, что автор эпопеи Михаил Шолохов, а никакой там Фёдор Крюков. И вообще, зачем честному художнику нужно было бессовестно почивать на чужих лаврах и пользоваться чужими трудами, и как их можно было сцементировать с собственными страницами? Даже «Очерки русской смуты» А.И. Деникина, которые отражают белое движение, были использованы писателем не текстуально, а лишь в авторской передаче тех знаний, которые они несут в себе. И такой приём вполне допускается… Хотя почему-то никто не уличает Стендаля в том, что он использовал при написании романа «Белое и чёрное» рукопись начинающей писательницы…
Всё, что было написано о низвержении подлинного автора «Тихого Дона» есть плод ненависти тех лиц, которым неймётся разоблачить во что бы то ни стало гениального писателя. Карасёв и Фролов, похоже, из их числа, и получается, что им уже чуть ли не известен настоящий автор «Тихого Дона». И с такой уверенностью они это говорят, что диву даёшься, с какой лёгкостью можно ошельмовать и того же Карасёва, который участвовал в зачистках горных селений, но почему-то почитывает мемуары генералов… Для чего? Может, не верит тому, что сам пишет? Ведь помимо личного опыта войны необходимы и знания жизни,и психологии людей и т.д. Это, конечно, ирония. Чтобы судить о предмете, его хорошо надо знать, а не цепляться за высказывание Шолохова о полевых сумках и строить косвенные доказательства. Но получаются не доказательства, а умозрительные выводы, этакое умничанье с претензией на дешёвую оригинальность…
А ведь хулители, мусоля имя автора «Тихого Дона» действительно ничего нового не сказали. Не могут же все обличители извиниться, дескать, ошибались по поводу авторства, Шолохов и есть тот, единственный. Опасны такие личности. Обидно за Шолохова, что ещё находятся умники, которых мучает разоблачительский зуд и обидно за те издательства, которые в поисках авторов, пользуясь их доверием, присваивают тексты, судьбу которых потом весьма трудно проследить… Но успокаивает только то, что на чужом несчастье – счастья не построят…
Владимир ВЛАДЫКИН
Брянск