УМЕЮТ ЛИ ПИСАТЕЛИ ЧИТАТЬ?
В № 10 «ЛР» за 2009 год прочитал статью Владимира Нестеренко «Жало серости» в ответ на прозу Владимира Фёдорова «Жало радости». Редакция «ЛР» предложила выступить с иной точкой зрения о рассказе В.Фёдорова. Скажу сразу, этого автора читал впервые. За свою многолетнюю журналистскую и литературную деятельность не стремился писать в центральные газеты и принципиально не посылал свои вещи в толстые журналы, твёрдо убеждённый в том, что вокруг всякого такого издания сложился устоявшийся круг писателей. И разве можно провинциалу пробиться на страницы центральных журналов и газет? В советские времена невозможно было прорваться через идеологические препоны и цензурный частокол… До сего дня не пробовал…
Но статья В.Нестеренко задела. Кстати, в провинции писателям негде выступать по наболевшим общественным и литературным проблемам, так как все местные печатные СМИ озабочены одним: как можно больше хапнуть рекламы, за счет которой, собственно, и выживают. В последнее время редко печатают произведения местных авторов. Впрочем, любой опус напечатают, но только за деньги. В смутные 90-е годы областные газеты могли печатать стихи, рассказы, отрывки из романов как не членов Союза писателей, так и тех, кто владеет литературной формой любого жанра. Впрочем, не в любом, а только в традиционном. Местная литературная жизнь – это ежемесячные занятия областного литобъединения. Семинары предоставляют шанс раскрываться дарованиям. Требования к начинающим достаточно высокие, но иногда возникают трения в отстаивание своих позиций с местными корифеями, которые навязывают свои требования, чуть ли не следовать единственно признанному на существование литературному направлению. Отсюда авторы приспособляются к той творческой среде, которая навязывает свои правила, а те, кто не может им подчиняться, занимаются самиздатом.
«Литературную Россию», в советские времена можно было свободно купить в киоске «Союзпечати». Но теперь такой возможности нет. Ходил читать в библиотеку, но в последние годы «ЛР» не стали выписывать, ссылаясь на ограничения в средствах. В Брянске выходит уже лет 15 один раз в год литературно-художественный журнал «Десна». И что это за журнал, который выходит один раз? В последние годы стал выходить альманах «Литературный Брянск» под руководством поэта и руководителя областного Союза писателей России В. Сорочкина. Но с критикой сочинений местных авторов на его страницах выступить никто не решится, так как откажут в публикации твоих же сочинений. Хотя, если ты по призванию не критик, то критиковать своих собратьев по перу как-то неприлично даже в том случае, если это сделать необходимо. Но другое дело «ЛР».
А теперь по существу о прозе В.Федорова в ответ на статью В.Нестеренко «Жало серости». Автор, живущий в селе Сухобузимском Красноярского края, полагает, что он хорошо знает реалии современной жизни и потому с легкостью отказывает в этом молодому писателю. Я внимательно прочитал его текст «Жало радости» и не собираюсь защищать автора. Рассказ сделан якобы на криминальном материале. Подробно анализировать сюжет, в котором Нестеренко отказывает автору (то есть по его словам рассказ не имеет сюжета), я не собираюсь, для этого надо писать большую статью. Остановлюсь на некоторых ключевых моментах, которые дают автору право выступать в жанре кровавого боевика. Странно, что Нестеренко не увидел в рассказе сюжета, это абсолютно не так, текст построен продуманно, с чеховским «подводным течением». Автор даже пытается закрутить сюжет, но в полной мере, как говорится, по законам жанра, ему это не под силу. Повторяю, я не знаком с другими вещами Федорова, и как о всяком новом для меня имени в литературе, сужу о добротности текста не только по стилю, языку, но и по тем деталям, которые использует автор при создании произведения.
С первых строк Федоров пытается убедить читателя, что то, о чем он пишет, могло быть в действительности, а поскольку в жизни бывает такое, что ни один автор не способен выдумать. Но Нестеренко говорит, что раз молодой автор, то он не может знать жизни. Но он забывает, что источником всякого искусства является жизнь, и Федоров, хочется думать, отталкивается от нее. Если кто-то не бывал в шкуре безработного, тот не поймет его эмоции, когда кругом богачи жируют, раскатывают на иномарках, покупают дорогие дачи, отдыхают в пресловутом Курашавеле, потому трудно понять психологию такого человека. (Почему-то стало модно упоминать именно этот курорт, а не Канарские острова, которые были популярны в 90-е годы.) Кстати, действие в рассказе Федорова могло происходить как и в те суровые годы, так и в относительно стабильные сегодняшние. А нынче, к тому же кризис, пачками выгоняют на улицу работодатели людей. И таких Атаров-Алексеев, изображенных Федоровым, думаю, не мало, которые готовы по первому зову взяться за оружие, чтобы просто элементарно выжить. Но что же толкнуло Атара взяться за оружие? С детства он познал жестокость, и этот урок ему преподал родной отец, убив любимую собаку, за что и поплатился от руки своего сына.
Атар – продукт своего бездуховного времени, если для его отца ничего святого не было, то, что мог взять от него сын. Столкнувшись со злом в лице отца, а потом получив уроки несправедливости от других людей, Алексей начинает (все равно кому) мстить. Вот образец невыразительного стиля рассказа и в этом упреке автору я согласен с Нестеренко, то есть нет языковых находок, язык по изложению неуклюж: «Отец убил Атара только потому, что он вышел из породы, что была в их поселке, только за то, что… Алексей, в общем-то, так и не понял – за что. Отцу было, кажется, плевать на весь мир, который через десяток лет отплатил ему той же монетой… ближними руками.» Просто сын тюкнул отца по голове топориком, вспомнив добрые глаза Атара. Но почему отцу было плевать на весь мир, автор не разъясняет. Эта деталь в дальнейшем ничем не мотивируется, то есть повисает в воздухе. Сын при удобном случае на охоте убивает отца из-за любимой собаки и тем отплачивает отцу за то, что ему было наплевать на весь мир. Люди, легко идущие на преступления, созревают не только социально, но и психологически под влиянием неблагополучной среды. Первая строка рассказа: «Когда-то первые деньги Атар получил легко… Ни тогда, ни потом диспетчер не видел его лица, но в тот день почему-то поинтересовался: «По голосу ты русский. Почему Атар?» «В память о собаке, – честно признался Алексей, в тысячный раз вспоминая (он что, считал? авт. В.В), как пьяный отец вскидывает ружье и стреляет в его веселого вислоухого щенка, как крупная дробь разрывает тельце животного, как он бежит к щенку, но снег под его ногами вспарывает жгучая осыпь и слышится с тех мгновений ненавистный голос родителя: «Не трожь!»
Да, школу немотивированной жестокости Алексей прошел и в память о собаке, получается, стал себя именовать Атаром. О матери героя говорится только то, что она умерла. Отец был, видно, псих, живший по настроению. Алексей, любивший собаку, встает на тропу киллера? И на первый взгляд это тоже непонятно. Жену, которую встретил на остановке, подозревал в том, что она якобы родила не от него, но до конца не стал выяснять. Выходит, засела и эта заноза, и та, что на нефтезаводе выдали не всю зарплату. Нестеренко в этом месте упрекнул автора в незнании жизни, дескать, не бухгалтеры-жуки закрывают наряд на зарплату, а мастера. И это уточнение необязательно. Вроде бы и верно, однако какие документы легли на стол бухгалтера, по ним и начисляют.
На мой взгляд, недостаток рассказа даже не в этих промахах, а с самого начала жизнь Алексея в семье не показана, не раскрыт характер и психология его отца и отношения с женой. А ведь могла получиться интересная вещь, начальное мировоззрение своего чада, как известно, закладывают родители, детсад и потом только привносит улица, школа, производство и т.д. Фёдоров, похоже, пренебрег этим правилом, и с первой строки убеждает читателя, вот, дескать, Атар-Алексей первые деньги получил легко. Но каким способом – не объясняется. Диспетчера бывают на автобазах или в таксопарках. Впрочем, на иных крупных производствах тоже. Но непонятно, почему диспетчер не видел лицо Алексея, а только слышал его голос. Выходит, разговаривал по телефону? Может, диспетчер – это тот, кто давал киллеру задания, потому что тот же самый вопрос ему задает позже по ходу рассказа и заказчик убийств. Вот и получается, он и есть тот самый диспетчер? И приходится гадать, может, Федоров начал свой рассказ, когда Алексей уже встал на тропу киллера? Но только какие к тому были предпосылки? С работы он уволился сам. Значит, не хотел честно работать, хотя Алексей считал себя чуть ли не самым честным на свете. Но почему же честный получил первые деньги легко, то есть не трудясь, не напрягаясь?
Когда читаешь «Преступление и наказание», нисколько не возникают сомнения на тот счёт, что Раскольников высосал идею борьбы с мировым злом из пальца. К этому его подвела жизнь бедного студента, увлекавшегося философией и писанием статей. Достоевский всей силой таланта убеждает, что двигало героя на убийство старухи-процентщицы? Федоров же, пытается убедить добрыми глазами собаки и такими же глазами напарника Адамыча, который умер от инфаркта из-за того, что уволили и не выплатили все кровные. И вот Алексей начинает мстить не конкретным обидчикам, а потому что подвернулась вдруг работа киллера, да при том таким странным образом. Киллер Кеша больной туберкулезом, вышедший из игры из-за пьянства в медвытрезвителе был задушен ментами-оборотнями. Это особо не взволновало Алексея даже тогда, когда он узнал, что тот умер от сердечной недостаточности, хотя видел своими глазами, как два мента навалились на него. Кеша, зная, что его убьют как отработанный материал, диктует первому попавшему телефон, обрекая Алексея практически на ту же участь, что постигла и его. «Только не пей», предупреждает он. Быть киллером (что дано подтекстом), значит, можно легко зарабатывать, что Алексей скоро усвоит от таинственного диспетчера. И он убивает всех тех, кого ему заказывают: чиновников, бизнесменов, бандитов. В одном деле прокололся, убил больше, чем требовал заказчик с металлическим голосом, и этим самым Алексей поставил себя в смертельную опасность. Он пускается в бега. Если заказчик общался с ним по телефону и даже не знал его имени, прежнего места жительства, как они, бандиты могли вообще узнать о его прошлом, что у него есть жена, ребенок, которых подорвали. Ну да, ведь в городе действует вездесущая мафия, а ей-то становится все известно и она действительно по воле автора уничтожает всех. Но в данном рассказе автор просто пытается в этом убедить читателя условным приемом: мафия, значит, достанет везде. Но нестыковка в сюжете, как плохо срифмованное стихотворение, да еще с избитыми рифмами. Так и в рассказе Фёдорова. И стиль художественного произведения исполнен в традиции обычного газетного криминального очерка с разными условными плохо детализированными натяжками. Сказать, что «Жало радости» полная серость, думаю нельзя, он просто недостаточно художественно (без разработки характеров, а только с набором плохо поданных деталей) сделан в жанре социального боевика. Актуальность темы, несмотря на то что криминальные 90-е годы позади, очевидна, так как в нашем обществе полно таких Алексеев, которые по неустроенности, жажде мести богачам, нечестно нажившим капитал, другим социальным причинам, в одночасье могут стать киллерами, подготовленными всем строем нашей жестокой действительности. И фраза автора: «Он вышел на большую улицу и неожиданно понял, что больше не хочет той жизни, где он всегда оставался крайним, где им помыкали все, кто только мог, где им разве что не вытирали пол в общественной уборной.» И вспомнив все унижения, Алексей и встал на стезю киллера. Если бы в предыдущих абзацах автор хотя бы на одном примере показал как над ним измывались, не вызывало бы сомнений в его кровожадности.
Этот заведомо условный прием, ничем не подготовленный всем предыдущим повествованием, не убеждает читателя и снижает художественный уровень рассказа, в котором авторская голословность вызывает только досаду. А с другой стороны автор думает примерно так: зачем разжевывать, читатель должен домысливать сам, что хочу сказать всем строем текста… Это видно из сцены смерти Алексея, когда он увидел проходивших мимо него с воспитательницей детсадовских детей и у него вдруг произошел разрыв сердца. Видно, он вспомнил своего сына, погибшего по его вине и вот такой неожиданный конец героя, это чтобы увести читателя от предугадываемой ситуации неизбежной смерти киллера от вездесущих мафиози. Но и тот, с металлическим голосом, тоже пал от руки тех, кто вызвал в городе чрезвычайное положение. И автором дается как бы в назидание всем тем, кто стоит перед выбором, надо ли идти в киллеры, а лучше не надо? Если пойдете, то вот что ожидает на этой стезе всякого, поднявшего руку на жизнь другого человека, который тебе лично не сделал зла.
Ознакомившись со статьей В. Нестеренко, у меня тоже возникали сомнения, по поводу добротности текста как в стилевом, так и в сюжетном плане, что я и попытался высказать, пользуясь приглашением газеты к дисскусии. Однако не согласен с утверждением Нестеренко, что отрицательные образы даются намного легче, чем положительные. К примеру, наша областная писательская организация в моих некоторых крупных и малых формах находит, что у меня все отрицательные герои, что не учу читателя положительными характерами, не воспитываю в традициях советской литературы, то есть соцреализма. Хотя думается, задача литературы не только просветительская, с нравственных позиций автора. Изображение отрицательного персонажа и одновременно положительного в нем, чтобы дать срез того социального или философского понимания действительности, какое встречается в обществе. В потоке жизни люди встречаются разные, и писатель должен показывать любого героя во всей сложности его характера. Ведь ещё Лев Толстой говорил, что человек не может быть только добрым или злым. «Одно из самых обычных и распространённых суеверий, – писал великий классик, – что бывает человек добрый, злой, умный, глупый, энергичный, апатичный и т.д. Люди не бывают такими. Мы можем сказать про человека, что он чаще бывает добр, чем зол, чаще умен, чем глуп, чаще энергичен, чем апатичен, и наоборот; но будет неправда, если мы скажем про одного человека, что он добрый или умный, а про другого, что он злой или глупый. Каждый человек носит в себе зачатки всех свойств людских и иногда проявляет одни, иногда другие и бывает часто совсем не похож на себя, оставаясь все между тем одним и самим собою».
Эта высказывание приводится в книге А.М Левидова «Автор – образ – читатель». И вот что дальше цитирует автор: «На склоне лет великий писатель снова возвращался к сложности и противоречивости человеческого характера: «Как бы хорошо написать художественное произведение, в котором бы ясно высказать текучесть человека: то, что он, один и тот же, то злодей, то ангел, то мудрец, то идиот, то силач, то бессильнейшее существо».
В современной прозе нередко авторы хотят изобрести из ряда вон выходящие произведения, которые бы шокировали читателя по принципу: чем ужасней, тем лучше. И заявляют своих героев в экстремальных, эпатированных ситуациях с набором положительных или с набором только отрицательных черт. Вот и В.Федоров построил образ Алексея как продукт своего времени, но что его таким сформировало, я попытался проанализировать, используя некоторую структуру самого рассказа. Автору не удалось показать диалектику развития характера. Герой своей кровавой жатвой, сделал вызов всему городу, но, повторяю, автор не создал цельный живой образ, чтобы можно было ему хотя бы посочувствовать, поскольку все детали притянуты с одной целью – создать иллюзию правдоподобности того, на что решился герой. И название «Жало радости» двусмысленное, герой чувствовал силу оружия, запугал до смерти население, и было радостно убивать просто так. Но автор может убедить, что жало радости – это всего лишь избавление от мук киллера разрывом сердца. Ведь недаром Адамыч, умирая, почувствовал, что его ужалило. Да, в обществе с выхолощенными духовными ценностями иногда появляются маньяки-душегубы. Но это, как говорится, клинический случай. Но вот некоторые молодые писатели пытается их художественно показать, и часто в статичном или экстравагантном исполнении ради эффекта вызвать у читателя страх своей безумно обыгранной идеей, лишенной сколько-нибудь художественного воплощения…
Владимир ВЛАДЫКИН
г. Брянск