В 1970 году меня включили в Совет молодых специалистов при Обкоме комсомола Ленинграда.
На одном из заседаний нам сообщили, что ЦК ВЛКСМ одобрил инициативу ЦК комсомола Эстонии о создании «Школы молодых ученых» республики. Было предложено создать такую Школу в Ленинграде.
Председатель Совета Павел Роганов обвел взглядом присутствующих.
- Кто возьмется возглавить это дело?
Я спросил:
- А какие полномочия? Какие есть документы, которые можно взять за основу?
- Никаких документов. Про полномочия ничего не известно. Если возьмешься – всё будет в твоих руках.
Мне это стало интересно. К тому времени, у меня уже был опыт различных полуавантюрных дел (два молодёжных кафе, какие-то аукционы на дискотеках, понимание, как создаются новые учреждения, как «пробиваются» бюджеты в Госплане СССР).
- Я согласен!
- Отлично, - сказал Председатель, - действуй! Через пол-года, через год доложишь!
Я составил план:
1.Запросить документы в ЦК Эстонии, на их основе написать Устав «Школы молодых ученых» Ленинграда при ОК ВЛКСМ (в дальнейшем – ШМУ)
2.Составить перечень дисциплин ШМУ
3.Составить Программы по каждой дисциплине, согласовать и утвердить их у ректора Ленинградского финансово-экономического института (ЛФЭИ), в котором я тогда учился на вечернем факультете. С ректором у меня к тому времени сложились определенные деловые отношения.
4.Подобрать коллектив лекторов. Это мне казалось совсем не трудным, с учетом будущего хозрасчетного типа деятельности ШМУ.
5.Подготовить рассылку от Обкома ВЛКСМ в несколько сот НИИ и ВУЗов Ленинграда о создании ШМУ, о привилегиях выпускникам, о необходимости для учреждений осуществить обучение перспективных молодых ученых и оплатить обучение по уникальным программам.
Фактически, я видел возможность создать что-то типа сегодняшнего MBA в области управления научными исследованиями на советской почве. Конечно, такого термина я тогда не знал, но видел потребность в современных знаниях выпускников советских ВУЗов. Читая научную литературу и общаясь с коллегами, я видел, что мы мало понимаем в организации науки. До выражения «стартап» тоже нужно было дожить.
Дальнейшие полгода были настоящим сумасшествием по моей загрузке. К тому, что я прочел и знал ранее, пришлось добавить десятки книг, статей.
Программы по каждому предмету я начал писать сам.
Включал в них то, что мне казалось перспективным и интересным.
Затем рассылал получившиеся тезисы потенциальным лекторам, с примечаниями о том, что так видит суть предмета Обком ВЛКСМ.
Лекторы обычно брали под козырек и дорабатывали программу, с учетом своей квалификации.
Я писал в день десятки писем (помогало печатать машинописное бюро ЛФЭИ), звонил и принимал до 50 звонков в день, включая междугородные.
В коллектив лекторов вошли крупные и крупнейшие ученые, и профессора Ленинграда, Москвы, Киева. Отказов практически не было, поскольку оплату часа лекций я смог установить значительно выше обычной + оплата командировочных расходов для иногородних + авторитет Обкома комсомола + ореол необычного начинания.
После рассылки писем (директ-мейл, говоря по-сегодняшнему), началось заключение договоров на обучение и поступление денег на счет ЛФЭИ.
Уважение ко мне ректора возрастало ежемесячно.
Обрывали телефоны абитуриенты, которые «выбивали» оплату обучения от своей работы часто в последний момент, и просили включить их в текущий список обучаемых.
Началось обучение. Часть аудиторий выделил ЛФЭИ, другие аудитории приходилось искать по городу на ходу. Большинство преподавателей, получая расчет в день окончания курса лекций, долго трясли мне руку, говорили, что будут рады повторить курс в следующем наборе слушателей, и вопросительно смотрели мне в глаза. Но я всем говорил «Большое спасибо за работу», и на не высказанные вопросы никак не реагировал. Понятие комиссионных и откатов мне тогда не были ещё знакомы.
Боле того, к сожалению, или к счастью, я не сумел (не догадался) включить себя в каком-нибудь качестве в платежные ведомости. Наверное, я бы прозрел (сообразил) к следующему учебному году, но обстоятельства быстро изменились.
На банкете по случаю успешного выпуска (бюджет для банкета я предусмотрел), присутствовали ректор, П.Роганов, наиболее влиятельные заведующие кафедрами ЛФЭИ, более двухсот выпускников.
Часть тостов во имя процветания ШМУ содержала приятные возгласы в мой адрес. Некоторые обладатели дипломов с придуманным мною дизайном, звонили мне ещё несколько лет, благодарили за дополнительное ускорение их карьеры. Впрочем, полагаю, их руководители, направляя сотрудников на платное обучение, подбирали действительно лучших.
Я отчитался на Совете молодых специалистов о создании и работе ШМУ. Меня поблагодарили за проделанную работу, и Павел Роганов предложил всем присутствующим скинуться на алкоголь и на сауну.
На следующем заседании Совета меня попросили предать все функции специально выделенной штатной единице. Я и передал. Меня в тот момент заинтересовала карьера по основному месту работы, так что я не особо расстраивался.
Огорчился я позже.
В те далекие времена среди крепких реальных руководителей ходила шутка: если хочешь завалить дело, поручи его комсомольцам. До меня отрывочно потом доходили слухи, что к штатной единице добавили ещё две, под комсомолок-помощниц (напомню, я справлялся один, в самом сложном начальном периоде). Потом был слух, что кто-то как-то проворовался в процессе…
В итоге, ШМУ тихо скончалась, еле-еле проведя второй выпуск.
До перестройки, с действительно частными университетами, оставалось более 15 лет.
1970-2014г.