Представление современного «культурного»* человека о нецивилизованных племенах, под коими подразумеваются различные группы индейцев обеих Америк, жители многочисленных островов Океании, африканские аборигены, дравидийские племена Индостана и коренное население Суматры и Папуа Новой Гвинеи, вкорне неверно, и уже неспособность осознать континуум бытия оных племён говорит о слабости мнимого разума человека так называемой Цивилизации**. При выражении «дикие» (устар. «варварские») или «некультурные» или «нецивилизованные» племена*** тенденциозному воображению человека так называемой «культуры» рисуется образ полуголых или, если фантазирует янки, голых людей с бубнами в руках, пляшущих смешные и нелепые танцы и изрекающих «бессмысленную тарабарщину», опять же – на взгляд столь культурных представителей «прогрессивного человечества» (нередко представляющих собою сплошные куски жира с двумя отверстиями: верхним – для поглощения еды и нижним – для выделения отработанного субстанта…).
http://www.youtube.com/watch?v=nY-EXKzaLqc
Однако первые же контакты образованной европейской элиты – этнографов, лингвистов, антропологов – с дикими племенами и культурами вызвали несомненный культурный шок, но не в плане дикости оных племён, - в обыденности «дикари» очень дружелюбные и деликатные люди (приветливость и добросердечие тех же масаи, живущих на юге Кении и севере Танзании, легендарно), - а в плане тотальной разницы в представлениях. Это в буквальном смысле был контакт (мнимый контакт) с совершенно иной цивилизацией, будто бы находящейся на другой планете. Первые же исследователи, действительно – уже из научной честности и, несомненно, личной человеческой порядочности – всерьёз решившие изучить «примитивные народы», констатировали жёсткую дистанцию между представлениями «туземцев» и «культурных рас». Выяснилось – это-то и вызвало шок – что пренебрежительное и высокомерное отношение к «диким племенам»****, помимо этического аспекта, неверно в том числе с научной точки зрения.
Что же выяснили этнографы, когда наконец-таки, уже в начале прошлого века, соблаговолили поближе познакомиться с якобы дикими и якобы примитивными «племенами»? Открылись поразительные вещи, которые оказались весьма травматичными для мифа о «превосходстве» якобы «культурных» и мнимо «высших» народов западной Европы и англосаксонского пространства (что за дикий примитив английский язык, который иначе как «ублюдочным» трудно и назвать – это вопрос отдельный и очень смешной…). Колоссальная разница обнаружилась категорически во всём, и сразу следует подчеркнуть, что даже маститые учёные, жившие десятилетьями среди «туземцев», не могли понять (не хватало ума понять, если точнее) всей глубины воззрений, культуры и психической конструкции «диких племён». Понимание было затруднено в самом простейшем – в определении времени, в числовом счёте, в ориентации в пространстве, в родственных связях, в невероятно «замороченных» лингвистических обертонах. Туземцы «тупо пялили глаза», пытаясь вникнуть в дикий примитивный бред «бледнокожих дьяволов»*****, поскольку в их сложном и гиперпространственном мышлении не было места столь примитивным механическим мерам. Если в восприятии белого человека время имеет линейный вектор, определяясь прошлым, настоящим и будущим, то у «диких племён» понятие времени нелинейно и как бы представляет мгновение, растянутое в вечность (такое воззрение присуще и дзен-буддизму), что позволяет помнить им события колоссальной древности так, будто они произошли лишь вчера (так «дикари» прекрасно помнят времена исчезнувших континентов Лемурии и Му, бытность коих европейская наука вовсе не признаёт, считая вымышленными и фэнтезийными), - до этого понимания современная европейская физика лишь приблизилась, но не скоро сможет – если сможет – сломать устоявшиеся ошибочные линейные представления о времени, ибо западный человек примитивен и мыслит плоско, сравнительно с мышлением тех, к кому относится столь пренебрежительно и свысока. Те же сложности возникли и с измерением расстояния, поскольку у диких племён не только время нелинейно, но и пространство тоже. Расстояние не есть некая плоскость, кою можно измерить метрами, футами или милями. Расстояние изменчиво и пластично. В многоплановом восприятии «дикарей», пространство глубоко не так однозначно, как кажется в плоском видении мира: «Прямой путь не есть самый короткий»…
Истинным откровением для лингвистов явились грамматические конструкции «туземных племён» - конструкции настолько захватывающе гротескные, что английский basic в 850 слов кажется вершиной скудоумного маразма и настолько примитивным убожеством, что даже самый глупый олигофрен может его освоить, что отнюдь и отнюдь не похвала европейской интеллектуальности, коя всегда представлялась сомнительною... Так, например, в языке навахо, считающемся одним из самых странных, полностью отсутствуют прилагательные и каждая вещь описывается крайне сложными функциональными выражениями. У некоторых африканских племён, напротив, полностью отсутствуют глаголы и всё происходящее описывается в высшей степени живописными и прихотливыми эпитетами, из-за чего постороннему болвану крайне трудно (скажем прямо: невозможно) понять, о чём, чёрт побери, речь. Нечто невообразимое представляет собою язык гренландских эскимосов, который, хотя и имеет отдалённую схожесть с финнскими и уральскими языками (общий этногенез эскимосов, алеутов и финно-угров не является секретом), оперирует крайне сложными, почти невозможными для понимания европейца, глагольным формами. Тирания датского языка (Гренландия до 1979-го года считалась протекторатом Датского квази-Королевства) – несравненно более лёгкого – была обусловлена нежеланием европейцев инкорпорировать столь невероятно сложный язык. Если эскимосу или любому другому постороннему требуется полтора-два месяца для постижения датского языка на уровне простого разговорного, то для датчанина или любого другого представителя «Цивилизации» выучить гренландский (эскимосский) язык является тяжёлым и малоподъёмным испытанием. Выучить язык эскимосов, или язык навахо, или языки африканцев – задача слишком сложная для рядового и даже очень умного европейца******.
Высокомерное евроцентристское отношение к племенам, не соответствующим протестантским капиталистическим канонам, обусловило инертность европейской науки в изучении многочисленных «дикарей», в чём сказывался и расизм, и библейский миф «богоизбранности», и зацикленность на себе (американский изоляционизм, немецкий консерватизм), и удалённость «дикарей» от «цивилизационного» центра западной Европы, и, наконец, неспособность оных «дикарей» понять. По завершении технической революции и переходе в индустриальную эру (коя себя уже исчерпала, превратив планету в помойку радиоактивных отбросов, что говорит о неспособности белой расы к проектированию и моделированию будущего хотя бы на столетие вперёд) появился, правда, комплекс вины, вызванный жесточайшим геноцидом индейских, африканских и дравидийских племён (исключение составили только сибирские и угро-финнские народы, коим повезло оказаться в протекторате Великой Русской Империи), но и это не послужило стимулом к тщательному и серьёзному пониманию «диких племён», оставаясь рубрикой в крайне специальных изысканиях антропологов, этнографов и лингвистов. При всей постулируемой толерантности, евроцентристский расистский барьер и по сей день отрезает западную Европу и СШП от ареала «диких племён», хотя, как было уже сказано, нет ничего более примитивного, чем английский язык, и ничего более дикого и бесчеловечного, чем капитализм в его протестантском виде. Приятным исключением в этом правиле является опыт католиков-иезуитов, которым удалось в Парагвае создать действительно справедливое и демократическое общество, не рассматривая местные индейские племена в качестве «subhumans».
Вплоть до 1950-х годов протестантский капиталистический ареал относил «дикие племена» к миру животных, в самом прямом и буквальном смысле, хотя к сегодняшним временам культуры масаи, бушменов, эскимосов, дравидов, папуасов и других архаичных народов изучены достаточно хорошо (здесь большую роль сыграли бестселлеры Карлоса Кастанеды и его сподвижников о гротескной и захватывающей жизни тольтеков, несравненно более интересной, чем страдания какого-нибудь Вертера или убожество придворных авантюр в подаче французских педерастов) и подобные представления кажутся, мягко говоря, дикими. Инспирировалась и неприличным, похабным образом постулировалась якобы сородственность негритянских племён с обезьянами, хотя этнографы, опять-таки, полностью опровергли сей нездоровый домысел: африканцы не только не считают обезьян (в частности антропоидных приматов – горилл) своими предками, но напротив, говорят об обратном: человекоподобные обезьяны являются деградировавшими потомками людей, которые оказались в изоляции и дошли до уровня животных. Подобный факт, между прочим, великолепно подтверждает догадки Е. П. Блаватской и теософов, оппонировавших Дарвину и эволюционистам, об инволюции, согласно которой человек появился на планете в неизменной форме, но в период упадка превращался в тот животный вид, который можно наблюдать по обезьянам. Если – продолжая в том же духе – речь идёт о том, что гориллы – африканские обезьяны – чернокожи (что вполне логично в теории инволюции), то шимпанзе вообще-то белокожи и вполне так напоминают некоторые южноевропейские племена. Во всяком случае, итальянцы и французы не слишком далеко ушли от шимпанзе.
Несомненно, человек одной культуры не может и не сможет в полной мере понять и принять другую культуру даже в облаке одного ареала: испанец не поймёт англичанина, фламандцы и валлоны знать друг друга не хотят, чехи и словаки существуют на разных планетах, в крохотной Швейцарии в полной автономии и никак не соприкасаясь живут французы, немцы, итальянцы и ретороманцы, шведы и финны в Финляндии никак не пересекаются и буквально говорят на разных языках, Франция представляет собой сборную солянку из совершенно разных этносов и рас, имеющих разную историю, культуру и интересы (нормандцы, бретонцы, бургундцы, провансальцы, немцы Эльзаса и Лотарингии), - хотя это не мешает «вообще французам» пресмыкаться перед корсиканским евреем Наполеоном, эльзасской немкой Жанной Д’Арк и бретонским маркизом Жилем де Ре, хотя они и по-французски-то говорили не лучше папуасов, - даже австрийцы и немцы плохо понимают друг друга, что уж тут говорить о том, чтобы понять тибетцев, индусов, бушменов или навахо. Однако евроцентристское высокомерие к «племенам» и «subhumans» кажется неким перебором, что становится столь очевидным при качественном сравнении тех и других. Европеец может прожить всю жизнь, не задумываясь о том, почему его зовут «Микаэль» и что вообще означает это еврейское слово – «Микаэль», тогда как любой «дикарь» имеет собственное уникальное имя, сполна – и до самых глубин – характеризующее его; немец гордится автомобилями германской разработки, но окажется несущим ерунду беспомощным дауном в джунглях, в которых легко ориентируется даже подросток из «дикарей», - и дело не в том, что немец болван, а в разности континуумов миропребывания: это просто разное, разные континуумы и разные миры.
__________
*Что культурность – редкий артефакт, не является предметом дискуссий, и «культурных народов» не бывает; даже в «культурной» семье по-настоящему культурен лишь кто-то один (благодаря коему, собственно, и поддерживается высокий – мнимо высокий – статус семейства), при этом непременно найдётся и свой урод, свой хам.
**Слово «цивилизация» опять-таки понимается неверно. Вопреки пафосу, вкладываемому в это выражение, данное слово обозначает всего лишь городской тип общества (civil – «город»), ничего более. Никоим образом «цивилизованность» не предполагает превосходство в каком-либо плане.
***Обратим внимание на отказ «Цивилизации» именовать этих людей народами и этносами, прилепив оскорбительную кличку «племена». Так в Австралии вплоть до 1970-х годов бушменами занималось общество флоры и фауны – бушменские «племена» даже законодательно относились к миру животных; а в Европе и США ещё сто лет назад африканцев показывали в зоопарках (т.н. Human Zoo).
****Такое представление сформировалось на почве евроцентризма, когда даже сам термин «человечество» был зафрахтован лишь представителями западной Европы; для всех же прочих была введена расистская кличка «subhumans», более известная по зловещему и мрачному немецкому выражению «untermenschen». Ну и, конечно же, протестантский капитализм постулировался как вершина цивилизационных возможностей, причём – безальтернативная вершина.
*****Согласно поверьям аборигенов Океании и Африки, человек после смерти становится бледнокожим. Можно представить ужас, который испытали бушмены, когда впервые увидели «мертвецов» наяву – белых людей…
****** Namibian Bushman talking: http://www.youtube.com/watch?v=JA4aV-tTLpQ