«А это тебе от зайчика!»-говорил мне деда, вытаскивая из кармана то краснобокое яблоко, то грушу, а то и завернутый в бумагу пирожок с вишней.
Эти подарки всегда были кстати. Я с удовольствием принималась за угощение и съедала его еще до того, как деда усаживался за стол.
Где жил этот заяц и откуда у него было столько всяких вкусных вещей, я не знала. Спросить у деды стеснялась, но догадывалась, что живет заяц где-то на дороге между нашим домом и хатой бабы Даши, у которой после смерти моей бабушки и поселился деда.
Иногда перед сном я представляла, как белоснежный заяц срывает с низко висящей ветки яблоко и, прыгая на задних лапах, направляется к своему домику.
Вернее, к избушке.
Лубяной.
Там у него стоит маленький стол, несколько пенечков-скамеечек и плита, на которой он и жарит время от времени пирожки. В том числе, и для меня.
Иногда, крайне редко, заяц передавал мне подарок через маму.
Обычно это была бутылка кефира или молока. В те годы с едой были проблемы, и стакан кефира с сахаром считался почти лакомством.
С маминым зайцем мне все было понятно: он жил в самом конце нашей улицы, где размещался молокозавод. Где-то там, на этом заводе, в каком-то укромном уголке, наверняка, и устроился «молочный» заяц, иначе откуда ему брать кефир и молоко.
А вот через папу подарки мне передавал вовсе никакой и не заяц, а собака Бельчик.
Однажды я упросила папу взять меня с собой на работу.
Как-то так сложилось, что у мамы были дела неподалеку от завода железобетонных конструкций, где работал папа, и мне было разрешено побыть с папой пару часов.
Папа посадил меня на раму своего велосипеда, и мы отправились «на работу». Сначала мы катили по ровной асфальтированной дороге, потом перешли через железнодорожные пути, потом опять поехали на велосипеде, потом топали по шпалам мимо разных больших зданий, и у каждого из них папа останавливался и кричал: «Серый, Уголек, Жужа!», и к нему бежали собаки, маленькие и большие, разных цветов, но одинаково виляющие хвостами.
Папа доставал из бездонного кармана спецовки малюсенькие сверточки, в которых были то косточки, то кусочек хлеба, то вареная картофелина. Папа ухитрялся все это разделить между собаками, и они еще некоторое время сопровождали нас, вертясь вокруг папиных ног, а он наклонялся и гладил собак по мохнатым спинам и умным мордам.
«А вот и моя работа,» - сказал папа, и я увидела высокий забор и громадные железные ворота. Из ворот как раз медленно, тяжело отдуваясь выезжал грузовик, в кузове которого шалашиком были сложены тяжелые серые плиты.
И в это время папа позвал: «Бельчик!»
Нам навстречу неторопливо вышел большой белый пес. Черными были только глаза, когти на лапах и нос.
Так вот ты какой, щедрый Бельчик!
Только ты передавал мне шоколадные конфеты «Мокко», печенье и даже халву, а осенью еще и оранжево-красную хурму...
Бельчик не стал бегать вокруг папы, как другие собаки. Он просто стал на задние лапы и ... засунул свой блестящий нос прямо в папин карман!
Я очень удивилась тому, что папа собаке дал косточку, а Бельчик в ответ-ничего.
И мне - никакого подарка!
«Может, это совсем другой Бельчик?» - подумала я.
Впрочем, Бельчик оказался тем самым, он поспешил исправиться и вечером передал мне через папу кусочек отбивной.
Очень похожей на ту, что делала мама.
Только гораздо вкуснее...