В Директиве Главнокомандующего ВВС о наборе слушателей в Военно-Воздушную Академию указывалось: кандидаты должны находиться в должности не ниже командира звена или начальника службы полка. Вступительные экзамены будут проводиться в июле-августе. Перед ними кандидату должен быть предоставлен очередной отпуск. В него я и был отправлен с 1-го мая.
Полковой врач настоял на том, чтобы я отдохнул в санатории, и предложил семейную путевку в Цхалтубо (в Грузии). Поговорив с женой, я согласился. На период нашего отсутствия Тамара попросила приехать свою сестру Любу, чтобы она побыла с дочкой. 5 мая мы вылетели из Москвы самолетом до Тбилиси.
В столице Грузии у нас было достаточно времени до отхода поезда, идущего до Кутаиси, недалеко от которого находился наш санаторий. Сев в такси, на вопрос водителя «Куда?» я ответил: «В самый лучший ресторан вашего города». Кажется, он назывался «Тбилиси» Отдыхать, так отдыхать! Мы могли себе это позволить.
В ресторане, на вопрос официанта «Что закажете?» говорю: «Самое лучшее национальное грузинское блюдо. И вино, конечно». Он принес нам шашлыки из баранины и полную тарелку какой-то зеленой травы. Барашек оказался жестким, а трава пахла клопами, и есть я ее не стал. К тому же не обошлось без неприятностей. Тамара испачкала руки во время еды, и решила их помыть в туалете. Вернулась оттуда бледная и взвинченная. Рассказывает: при выходе из туалета к ней пристали два грузина и стали уговаривать ее прокатиться с ними. Обещали хорошее угощение и подарки. Она, возмутилась и отказалась. Тогда они стали хватать ее за руки, но она вырвалась и быстро ушла. Если бы я это увидел, то сразу бы ввязался в драку. Тем более, что был в гражданской одежде. Посмотрев на столики, я увидел тупые наглые морды, с вожделением уставившиеся на яркую блондинку, сидевшую рядом со мной. Обед был испорчен, впечатление о Тбилиси – тоже.
Поездка в поезде оказалась интересной. Он шел с небольшой скоростью между горными хребтами, вдоль реки Куры. Посмотрели Гори, где жил Сталин. Не доезжая Боржоми поезд повернул на северо-запад, и, через полсотни километров выехали на равнину – Колхидскую низменность. Еще через час были уже в западной столице Грузии – Кутаиси.
Санаторий оказался вполне сносным, - принимали радоновые ванны, грелись на теплом южном солнце, ездили на экскурсии. 30 мая вернулись в Москву. Стал готовиться к экзаменам.
В конце июня приехал в Монино. Нас, всех кандидатов, поселили в одной большой казарме. Летчики – народ шустрый. Многие приехали из дальних гарнизонов, и с удовольствием «отвязывались» в Москве и близь лежащих населенных пунктах. Возвращались в казарму кто как мог – от подъема до отбоя. И каждый непременно считал нужным поделиться своими впечатлениями с товарищами. Поэтому, для того, чтобы хорошо выспаться, нужны были крепкие нервы.
Экзамены начались в середине июля, и продолжались до 20 августа. Всего их было 6. Результаты такие: Русский язык – 4, бомбардировочная подготовка – тоже 4. Программа билетов была составлена в расчете на профессиональных штурманов Фронтовой Бомбардировочной и Дальней авиации. И нам – истребителям пришлось туговато. Математика, Физика и Самолетовождение – отлично. А вот немецкий язык – только тройка, хотя знал я его хорошо, а среди поступающих, пожалуй, лучше всех. Но это меня и подвело. Во время подготовки к экзамену я многим помогал. Они это запомнили, и продолжали спрашивать во время экзамена. За эту бескорыстную помощь преподаватели-экзаменаторы дважды делали мне замечания, и чуть не удалили с экзамена. А затем устроили такую жестокую проверку, что я быстро понял, что далеко не в совершенстве владею иностранным языком.
В Академии я имел несколько товарищеских встреч с теми, кто там уже учился. Они рассказали, что учеба здесь не очень трудная, а вот летать приходится мало. И после прихода в часть на командные должности, они, по уровню своей подготовки оказываются ниже своих подчиненных. Это я видел и ранее, но теперь убедился окончательно, что учиться на стационаре летчику не стоит. Надо переходить на заочное обучение. В учебном отделе мне сказали, что это возможно, но требуется разрешение начальника факультета.
Я написал рапорт. Через некоторое время меня к нему вызвали. Это был генерал-полковник Беляков. Да, тот самый Беляков, который был штурманом в экипаже Чкалова во время перелета через Северный полюс в Америку.
Это уже был седой, но симпатичный мужчина, внешне опрятный с хорошими манерами. Он пригласил меня сесть, и стал спокойно объяснять мне, что я совершаю ошибку. При очном обучении у меня будет возможность приобрести гораздо больше знаний, которые позволят мне в дальнейшем стать специалистом высокого класса. Перед ним лежал мой оценочный лист, и он предрекал мне успешное будущее. Однако, я стоял на своем и он, с огорчением вздохнув, подписал мой рапорт.
После экзаменов нам зачитали приказ о зачислении слушателями Академии, а с заочниками провели установочный сбор. На нем нам читали лекции по основным дисциплинам, давали методические рекомендации. Вернулся я в Кубинку лишь в начале октября.
К полетам приступил 17 числа. Слетал на проверку и сам на высший пилотаж. Подсчитал свой налет за этот год, и понял, что подтвердить 1-й класс, шансов у меня нет, не успеваю.
За время моего отсутствия полк получил новую задачу: начать подготовку пилотажной группы в составе 12 человек на самолетах МиГ-21. Соответственно для этих целей полку было выделено 12 таких самолетов. Группу подобрали, она была оформлена специальным приказом Главнокомандующего ВВС. Остальные должны были летать по-прежнему на своих самолетах (МиГ-17). Но я все же попробовал выпросить разрешения у командира полка вылететь на самолете МиГ-21, этим подтвердить класс.
Однако, он ответил, что ничего сделать не может: есть приказ Главкома, в котором указаны конкретные летчики, и нарушать его он не имеет права. Все застопорилось. Что-то надо делать, а что?
И тут мне в голову пришла неожиданная мысль? А что, если перейти в другой полк этой дивизии, где уже летают на новых самолетах. Но в какой? Я видел полеты Миг-21 и Су-7Б, и предпочтение отдавал последнему. Его внушительные размеры, мощный двигатель и грозное оружие внушали уважение. А МиГ-21 имел меньшие размеры, звук двигателя был каким-то свистящим, тонким, а вооружение – только ракеты класса «Воздух-воздух» с сомнительной вероятностью попадания. Выпустив их, самолет становился беззащитным, за что его прозвали «Голубем мира».
Здесь сказалось влияние Н.С.Хрущева, который был помешан на ракетах. Считал, что пушки – это уже устаревшее оружие, которое значительно уступает ракетам в дальности стрельбы. Но он не понимал, что ракет мало, что от них атакуемый может увернуться энергичным маневром. И что тогда? А в ближнем бою, если противник оказался в прицеле – куча снарядов обязательно накроет его. Спустя несколько лет на МиГ-21 вернули пушки, но тогда их не было.
В общем, я выбрал Су-7Б и спросил Мантурова, не отпустит ли он меня в истребительно-бомбардировочный полк? К моему удивлению, он сразу же согласился, сказав:
- Ты знаешь, я сам сюда оттуда пришел. Это – хороший полк.
Так, во второй раз, он повернул мою судьбу под острым углом. Получился зигзаг.
Мантуров доложил командиру дивизии полковнику Дубинскому, о моем желании перейти в АПИБ. Тот тоже воспринял это очень положительно, дал команду кадровику. Но тот огорчил всех: подходящих моему положению должностей не оказалось. Были свободны должности только рядовых летчиков, а это – двойное понижение. Командир дивизии пригласил меня к себе в кабинет. Объяснил ситуацию. Пообещал, что при первой же возможности мне предоставят соответствующую должность. Я колебался, но, поверив, все-таки дал согласие. Хотя состояние в этот момент было такое, как будто в грудь мне положили холодный тяжелый камень.
Михаил Кузьмич обрадовался, и стал объяснять:
- Понимаешь, сейчас там очень сложная ситуация. Самолет не очень понравился летчикам. Слишком много отказов, есть претензии к летным свойствам. А для ВВС он очень нужен. Это – сверхзвуковой самолет с мощным вооружением: 2 встроенные пушки калибра 30 мм, до 4-х блоков неуправляемых ракет калибра 57 мм, или 4-х бомб различного назначения. Он может нести и ядерную бомбу весом до 500 кг. Поэтому нас торопят, быстрее осваивать его, а дело движется медленно. Нужны энтузиасты. Так что, я надеюсь на тебя
В общем, Комдив вдохновил меня, и я смирился с незаслуженным понижением в должности.