Военное лето...

Евгения Козачок
      
         
Лёшка  проснулся скорее от голода,  нежели от холода. Скамейка, на которой он уснул, была жёсткая, грязная, исписанная разными словами. Их он не понимал, хотя и мог уже читать по складам. Приподнялся, огляделся.
 Здание небольшое, с плакатами, на которых фотографии поезда и много цифр, но людей в нём видано не видано. Сидели на сумках, подоконниках, каких-то стульчиках, скамейках. Как только возле Лёшки освободилось место, которое он занимал лёжа,  чужая тётя сразу же посадила около него девочку.  Девочка плакала и просила воды:
- Мама, хочу пить. Я пить хочу…

- Настенька, потерпи до утра. Ты же видишь, что сейчас ночь, магазина на этой станции нет. А на улице я не смогу найти колонку с водой.  И я тебя не оставлю ни на одну минуту.  Кто его знает, что может произойти.

Лёшка посмотрел на девочку. И  вдруг увидел, что она похожа на его младшую сестричку Олю. Такая  же  беленькая и носик курносенький. Он не успел додумать до конца, что ещё было в них похожим, как вдруг вспомнил всё:  свист снарядов, разрушенный дом, крики, стоны  и  много людей

…Все куда-то бежали  и  Лёшка  вместе с ними,  подальше от огня и криков. Он видел, как всё горело в их квартире, а его выбросило в вырванную дверь на площадку. Хорошо, что жили на первом этаже.  Дышать было тяжело,  а  на тёмном небе летали светящиеся дорожки, от которых болели глаза. Он вспомнил, что никто из их квартиры не вышел. Ни папа, ни мама, ни Оля. Они остались под обрушившимся  потолком.  Люди выбегали из подъездов, проклинали войну и  все двигались в одном направлении – к вокзалу.   Он всматривался в их  лица и никого не узнавал. Никого, никого.  Словно попал в чужой город.

Когда добежали до железнодорожной станции, снова разорвался снаряд. Несколько человек упало. Страшный крик: «Доченька!..» повис  тяжёлым горем высоко в небе.  Мать упала на колени около воронки и начала разгребать землю руками.  Какая- то бабушка пыталась её  поднять. Но женщина ещё сильнее прильнула к горящей  и горячей  земле, словно к телу своей дочери, да так и осталась лежать, не обращая внимания  ни на уговоры, ни на бороздящие небо фосфорные снаряды, ни на бегущих мимо людей. 

Лёшка тоже не мог бежать. Он  всегда боялся темноты и криков. Стал, словно изваяние - и ни с места. Пробегавший мимо мужчина подхватил его на руки и  понес к вагонам, сказав: «Малыш, нам надо спешить, а то поезд уйдёт.  Там найдём твоих родителей».

Чужой дядя успел забросить его  в вагон отходящего поезда. А вот успел ли он сам  запрыгнуть?  В их вагоне его не было. Зато было столько людей, бежавших от войны из востока,  что протиснуться было невозможно. Он прислонился к чьим-то ногам и только сейчас почувствовал, что у него болит спина и правое плечо. Ударился  о цементную площадку в подъезде, когда вылетел из дверей квартиры. Слёзы от боли, страха и от того, что он один, сами покатились  по щекам. Он и не пытался их вытирать. Потому что вокруг плакали многие, особенно женщины.

Моментами  вагон качало, и  Лёшка  боялся, что упадёт. Упасть не дала бабушка, сидящая напротив. Вздохнула, ничего у него не спросила, а просто посадила себе на колени. Сколько ехали,   не знает.  Прислонился к тёплой груди незнакомой бабушки и уснул.  А когда остановился поезд, она сказала: «Садись, внучок, на моё место и не вставай, пока тебя твои родители не найдут».

Он и не вставал. Вскоре  поезд сам  остановился. Объявили, что  впереди железнодорожное полотно разрушено, и  поезд дальше не пойдёт.  Люди зашумели. Кто-то сказал, что до ближнего села и вокзала  рукой  подать.

Посмотрел в окно.  Рассветало.  Он увидел степь  и сразу же вспомнил бабушку Полю, к которой каждое лето ездили всей семьёй  «поправить  здоровье»  на море. Бабушка была чужая, но она стала, как родная. Всегда радовалась их приезду, денег за жильё брала меньше, чем другие, а последние годы и вовсе отказалась  от «их  копеек»,  как сама сказала:

- Мне они не помогут, да и ни к чему мне деньги. А детям лишнее мороженое не помешает.

Лёшку любила, это он точно знает. Всегда ему лучший кусочек  мяса положит,  парное молочко – ему первому. И такие длинные интересные сказки  рассказывала, что он и не замечал, кончались они или нет – засыпал сладким сном…

… Всё это Лёшка вспомнил, сидя на незнакомом вокзале, среди незнакомых людей.
Настенька плакала и просила у мамы пить. А ему не только пить хотелось, но и есть. Да так, что  живот болел и урчал. Но он молчал и не плакал.  Подумал о том,  что  теперь один и никому-никому  не нужен. А чужого ребёнка никто кормить не будет.

 Все ожидали, когда откроется  вокзальный буфет. Открылся. Образовалась очередь. Когда увидели скудность ассортимента  и его малое наличие, начали ссориться за первенство покупки.

 Лёшка  старался не смотреть, как счастливчики, успевшие купить вчерашние бутерброды, ели. У Настеньки, сидящей рядом, было два бутерброда, которые так пахли, что голова начала кружиться. Он попытался закрыть ещё и нос, чтобы не слышать запаха  колбасы. Но стало тяжело дышать. Убрал руки,  и  вдруг  услышал эту самую колбасу совсем-совсем  рядом.  Поднял глаза и не поверил: мама Настеньки давала ему бутерброд.  Только и сказал: «Спасибо». Да он, если бы и хотел сказать ещё что-то, то не смог бы. Вместе с бутербродом  глотал «внутренние слёзы»,  как говорил папа, когда он пытался плакать:  «Запомни, сынок, мы с тобой мужчины. А значит сильные и не должны показывать слабость. Никто не должен видеть, что ты плачешь. Плач внутри». Вот он сидел, медленно ел, чтобы продлить удовольствие  и чтобы  дольше не хотелось есть, и  глотал, как приправу, внутренние слёзы.

Постепенно в маленьком помещении вокзала  людей стало меньше. Некоторые вышли на дорогу, чтобы поехать к родственникам  или  знакомым, а кто, не имея таковых, остался в  привокзальном селе, планируя найти жилье. А дальше, как Бог даст.

Лёшка растерялся. Не знал, что ему делать. Никто к нему не подошел и не заговорил, и он не смог спросить совета, как ему поступить. Сидел, вспоминал маму, папу, маленькую  Оленьку, их смех, улыбки, как он жили дружно и счастливо.  И никак не понимал, почему так случилось, что их  дом сгорел,  что  у него нет теперь никого, кроме чужой бабушки Поли.  «Я  обязательно  доберусь  до  моря, где живет  эта добрая  бабушка, -  подумал он. -   Не страшно, что замёрзну. Ведь  летом всегда очень тепло, хорошо и весело…»
 
Прошлым летом они  все вместе - папа, мама, он и Оля - плавали в море, строили на берегу из песка красивые замки, съезжали с высокой резиновой горки, катались на водных велосипедах.  И никто даже подумать не мог, что оно будет  для них последним счастливым летом, а потом всё исчезнет – мама, папа, Оля, радость…

Он пока не вспомнил, но обязательно  вспомнит, как называется море, где они были так счастливы  – Чёрное или Азовское.  Запомнил,  как  таксист спрашивал  у папы:  «Вас куда отвезти? На Арабатскую стрелку?»   А на каком море  находится эта «стрелка»,  спросит у взрослых людей.

Лёшка  ещё не осознал, какое страшное  горе свалилось на него вместе с этой войной.  И что из-за неё он остался один-одинёшенек  в  этом непонятном мире. Он верил,  что обязательно найдёт бабушку Полю. Ведь он уже взрослый. Этим летом ему исполнится пять лет.
***
Лето 2014 г.
***
Фото из интернета