Глава вторая. Балансируя над пропастью
Миша притянул дверь кладовки, и темнота мигом навалилась со всех
сторон, точно бы давно подкарауливала – казалось, он потонул в ней. Миша
поежился и притих.
А темнота, нет сомнений, оживала. Она расправила сутулые плечи,
зашуршала и задышала, наполняя кладовку змеиными шорохами и
секретными шепотками. Нежданно-негаданно она сделалась глубокой и
обширной. Темнота больше не ограничивалась стенами кладовки, она
вытекала далеко вовне, куда-то за пределы привычного мира.
«Так ли это?» – заволновался мальчик.
«Так-Так!» – подтвердило сердце.
Миша и раньше подозревал, что за дверью в кладовке, среди сложенных у
стен коробок, набитых ненужными вещами, пряталась Тайна. Теперь же он
силился разгадать: какая она? Сердечно-ласковая, равнодушная или
безжалостно-ледяная к тем, кто вторгался в ее спящее царство?
Миша затаил дыхание, вслушался.
В потаенном шепотке темноты звучало обещание невероятных странствий и
опасных приключений.
– Никак заснул? – вдруг окликнула звездная кошка, и в темноте кладовки
разгорелись круги зеленых глаз.
– Нет, – прошептал Миша.
– А-а, темноты напугался. – Мяука фыркнула. – Да это разве темнота? Она
ручная: в кладовке живет – с руки крошки берет. Эх, ты истинной темноты
не встречал, дикой. Ладно, иди к переходу. И смелей.
Мальчик шагнул. Подумал, что сейчас наткнется на коробки, сложенные
вдоль задней стены – но нет. Потянулся рукой… странно, пальцы не
встретили ни коробок, ни стены. Внезапно истаял и легкий запах нафталина.
И предчувствие близящегося перехода охватило Мишу.
«Так-Так!» – согласилось сердце. Но третьего Така все равно не
последовало.
Он прижал ладонь над сердцем и вдруг понял:
«Третий Так не прозвучит никогда».
«Но почему? – с обидой думал Миша, вслушиваясь в себя.
Да потому, что не обмануть сердце, которое за версту чует малую
неискренность! Ведь он и сейчас в душе гадал: нужно ли пускаться в
опасное приключение ради чужих людей, которых и в глаза не видал. Он
смело заглянул глубже внутрь себя, поискал этого червя сомнения и сразу
нашел – червячок оказался хиленьким, но беспокойным. Червяк ныл: «Куда
ты, зачем? Пускай сами выкручиваются. Оставайся дома, пока цел».
Миша замотал головой. Ну нет, жители Волшебной Вселенной ждут
помощи именно от него. Ведь как он сам недавно был бы рад, если бы кто-
нибудь подоспел вовремя к подъездной скамейке – тогда никакие Гриши и
Васи не посмели бы над ним измываться. Поэтому он пойдет в эту
таинственную Вселенную и поможет. И вдруг, от нового понимания он
словно бы подрос – чувство было новое, свежеиспеченное и такое…
ошеломительное!
Сердце с восторгом приняло, одобрило:
«Так-Так-Так!»
Миша смело шагнул, пространство кладовки разорвалось, в лицо пахнуло
озорной прохладой. Широко раскрыв изумленные глаза, он вертел головой
по сторонам и чувствовал, как по спине растекается тошнотворный холодок
страха.
Миша стоял посреди необъятного космоса. Всюду, насколько хватало глаз,
светились тысячи зернышек. Это сияли звезды – точно драгоценные
сапфиры, рассыпанные по темному бархату космического пространства.
«Если вокруг космос, тогда на чем я стою?» – мелькнула пугливая мысль.
Он устремил взгляд вниз и сразу зажал ладонями рот, сдерживая крик. Под
ногами зияла бездна. Она пленяла мысли и цепкими пальцами ужаса тянула
к себе в бездонную пасть.
– Не смотри вниз! – закричала кошка.
Но поздно, мир в глазах у Миши уже блуждал.
«Все пропало, – испуганно подумал он, не в силах оторвать взгляда от
медленно кружащей бездны под собой. – Я падаю».
И тут острые иглы вонзились под правое колено. В пробужденное болью
сознание ворвался отчаянный вопль кошки, верно, повисшей на его ноге.
– Не смотри вниз! Не смотри!..
Миша зажмурился от боли, и кружение в голове сошло на нет. Своим
безысходным поступком Мяука спасла ему жизнь.
– Мы что, в открытом космосе? – дрожащим голосом спросил он, не
открывая глаз.
Мяука выпустила его ногу, сказала:
– Извини, забыла, что ты никогда не путешествовал по галактическим
мостам. Здесь главное: не бояться. У нас под ногами крепкая, хоть и
прозрачная, дорожка шириной в полтора метра.
Однако Миша не унимался:
– Если мы в космосе, тогда чем дышим?
– Мы вошли в Волшебную Вселенную. Здесь все пропитано и напоено
Могучим Волшебством. Когда где-то не хватает воздуха, его с лихвой
заменяет волшебство. Так что, вдыхай волшебство полной грудью. Ну как,
отлегло? Больше не смотри вниз.
Миша мужественно кивнул. Он задрал подбородок повыше, чтобы даже
случайно не углядеть ужасную беспредельность под ногами, и легонько
приоткрыл глаза.
Звезды. Кругом только звезды. Их свет мерцал, заговорщически подмигивал.
При этом звезды раздувались, словно бы знание великого секрета распирало
их нутро. Они точно бы говорили: «Нам-то известно, зачем ты здесь. Но не
трусь, не выдадим тебя плохим парням. Ни-ни! Мы на твоей стороне».
Мяука окликнула Мишу:
– Эй, пошли. А-то красуемся на открытом месте перед врагами – что нам ни
к чему.
Они двинулись по Галактическому мосту.
Невидимый мост мягко вибрировал под ногами, как натянутая струна
гигантского контрабаса. Миша при каждом шаге настороженно прощупывал
дорогу подошвой. Кошка шла легко и уверенно, она то забегала наперед, то
возвращалась к мальчику. И раз от разу выражение на мордочке становилось
все мрачней и мрачней.
Наконец Мяука встала, дождалась Мишу и посетовала:
– Эх, неудачное время мы выбрали для перехода. Видишь, звезды мало-
помалу распухают?
– Давно заметил, они раздуваются!
– Это близится звездный час.
– И нам повезет, – тихо отозвался Миша.
– Отчего ж?
– Когда приходит «звездный час», сбываются самые сокровенные желания –
и удача улыбается во всех делах.
– Дудки, – отрезала кошка. – У нас звездный час – это всего лишь час
свободных звезд, не более того. В этот час звезды становятся шальные,
дружно сходят с ума и обращаются в раскаленные добела шары. Потом
шары-звезды срываются с мест и заваривают такую кутерьму, не зевай.
Носятся по космосу, как угорелые, хороводы водят, пихаются. Просто диву
даешься, как шеи себе не посвертывают. И знаешь, почему не свертывают?
– И почему? – с недоверием спросил Миша, который заподозрил розыгрыш
в кошачьих словах.
– Только потому, что у звезд нет шей. Были бы, так точно бы посвертывали.
– Шутишь?
– Если бы. Однажды сама видела как те звезды, что побойчей завлекли
играть в догонялки двойную звезду и ее «загалили». Вот страху я
натерпелась. Звезда-то была двойная, она пыталась вдогонку за другими
звездами сразу в две стороны припустить. Закружилась, бедолага, и
плюхнулась прямо в какое-то созвездие. Весь космос так и затрещал, будто
по швам.
– Враки! – убежденно заявил Миша. Все-таки он учился в четвертом классе
и научное представление о звездах имел. Поэтому твердо повторил: –
Чепуха на постном масле.
Мяука хитро сощурилась, спросила:
– Ты наверняка слышал, что Вселенная непрестанно расширяется, и звезды
без отдыху разбегаются к окраинам, все дальше и дальше от центра?
– Конечно, – обрадовался Миша возможности показать знания. – Любому
образованному человеку известно об этом.
– Вот это и есть чепуха с большими враками. Будь так, то Вселенная
давным-давно превратилась бы в дырявый бублик.
Мяука гордо отвернулась и побежала вперед, четко выделяясь на фоне звезд,
уже ярко горящих и заметно подскакивающих.
Мальчик оторопело глядел вслед кошке, думая над ее словами – а
воображение рисовало исполинскую баранку из множества пухлых звезд.
Вдруг кошка застыла на месте, тревожно вглядываясь в безбрежное
пространство, простиравшееся слева от Галактического моста.
Миша тоже присмотрелся.
Вдали, на самом горизонте – если понятие горизонта может быть применимо
к бескрайнему космосу – маячили причудливые тени. Через минуту они
уплотнились – и бум! превратились в огромных псов, слепленных из
клочьев тьмы.
– Гончие Мрака! – испуганно вскричала Мяука. – Упряжка Герцога
Гистраха. Мы погибли.
Псы с леденящим душу воем неслись наперерез нашим путникам. По пятам
за ними летела повозка, над которой раскачивалась долговязая фигура
ужасного возничего. Герцог Гистрах! Он, выпрямившись во весь рост,
нещадно стегал длиннющим бичом упряжку воющих гончих, передавая им
свою ярость. Вдруг он вскинул левую руку над гривой чернильных волос,
вытянул ее в неимоверную высь и крючковатыми пальцами, точно
гребешком, стал прочесывать звезды. Те, которые задевал, падали и угасали
в длинных росчерках.
Миша в жизни не видал ничего более жуткого.
– Спасайся! – закричала Мяука. Сама присела на задние лапы, передние
вскинула когтями навстречу врагам. Уши воинственно прижались к
маленькой голове. – Беги, я покажу этой своре собак, чего стоит одна
разъяренная кошка!
Хоть Миша и был ужасно напуган, но бросать в беде друга – пускай и кошку
– ни-ни!
– Мы вместе! – Он хотел поднять кулаки, но руки были ватные. Тогда,
чтобы доказать самому себе, он с силой вздернул кулаки, вскинул выше, еще
выше. – Мы выстоим!
– Беги! – кричала Мяука. – Ищи Сады Лерея.
Миша упрямо мотал головой.
Вой огромных псов заполонил космос. Еще чуть, и они нависнут над
галактическим мостом, над мальчиком, над кошкой. Казалось, уже ничто на
свете не спасет их.
Но тут, на счастье пробил… звездный час.
Звезды пыхнули, преобразились в раскаленные шары. Как и рассказывала
кошка, шары-звезды понеслись в шальных хороводах, взвились неистовыми
фейерверками. И с лету ударили в упряжку. Гончие покатились кубарем,
повозка с истошно вопящим Герцогом Гистрахом опрокинулась. Мешанина
из горящих звезд и мрачных псов обрушилась на галактический мост правее
Миши и Мяуки.
Мост подпрыгнул, вырвался из-под ног мальчика.
Уже падая, Миша заметил прыгнувшую следом кошку. Растопырив лапы,
Мяука попыталась уцепиться когтями за полу его пиджака – да не
дотянулась, и ее отнесло прочь.
Миша, кувыркаясь, быстро куда-то валился. Свет огненных шаров-звезд
закружил перед глазами каруселью... и вдруг угас – это мальчик потерял
сознание.
***
Когда Миша открыл глаза, тогда первое, что увидел – было сияющее в
солнечных лучах глубокое безмятежное небо. В этом лазурном океане небес
степенно плыл одинокий кораблик – пухлое округлое облачко.
Миша рассеянно следил за ним, пока облачко не подплыло к полуденному
солнцу настолько близко, что от яркого света заслезились глаза. Лишь тогда
отвел взгляд.
Он лежал навзничь, утопая спиной в ворохе сена, и ощущал под лопатками
упругую податливость скошенной и высушенной солнцем травы. Даже
сухая, она хранила аромат лугов и походила на обыкновенную, земную
траву. Но Миша знал, что и сено под ним и облачко в небе, и само солнце –
все принадлежало чужой Вселенной, насквозь пропитанной Волшебством.
«Только благодаря волшебству я не расшибся в лепешку», – думал он,
посматривая с пугливым любопытством в высокое небо и представляя свое
долгое падение оттуда.
Вдруг вспомнил о кошке.
– Кис-кис-кис! – позвал, вскочил на ноги и провалился в сено по колени. –
Мяука! Мя-у-ка!
Миша стоял наверху высокого стога. Впереди, до дальнего леса,
простиралось поле с сотней таких же стогов, возвышавшихся над покосом
подобно гигантским термитникам. Дальше, за лесом, вздымалась под самое
небо диковинная гора – тонкая и острая как шило сапожника.
Миша обернулся. Позади него виднелись крыши домов.
Он съехал по откосу стога. На земле повыдергал из одежды сухую траву и
пошел к городку, далекому и таинственному.
На душе было мерзко. Потеряв в чужой Вселенной проводника и
единственного друга, Миша чувствовал себя сиротливым, брошенным на
произвол судьбы межзвездным скитальцем.
Глава третья. Таинственный город