На следующий утро, грохоча на всю улицу, к дому старика подъехал трактор. Дмитрий увидел его, когда набирал в ограде воду из самодельной колонки. Это его насторожило. Он решил сходить к отцу и узнать, что там происходит.
В доме неизвестный Дмитрию мужчина и отец пытались договориться в цене.
– Двадцать тысяч, – и не рубля меньше, - не обращая внимания на вошедшего сына, категорично заявил старик.
- Может, тысячу сбросишь?
- Корова хорошая, молоко жирное, почему я должен отдавать ее за бесценок? Сейчас корова стоит не меньше 25 тысяч.
Дмитрий хотел спросить у старухи, откуда у отца появилось вдруг срочная необходимость продать корову, но в доме ее не было. Тогда он вмешался в разговор:
– Батя, мы же договорились, что я переведу корову к себе.
– Ничего мы, сынок, не договаривались...
– Батя, не делай этого... Еще поправишься и корова пригодится.
Видя, что ситуация начинает меняться, покупатель решил больше не торговаться.
– Хорошо. Двадцать тысяч и на этом поставим точку?
– Да, – твердо ответил старик.
– Тогда, пойду, поставлю телегу так, чтобы можно было загнать корову по помосту.
– Подождите, – сказал ему Дмитрий. – Отец еще ничего не решил.
– Мало, что ли денег? – встревожено спросил мужчина.
– Нет, не в этом дело. Сейчас я с ним поговорю...
Отец его прервал:
– Я уже все решил. Нечего лезть в мои дела.
– Батя, тебе разве не на что жить? У тебя нет денег, что ты так торопишься избавиться от коровы?
С улицы зашла старуха. На лице ее застыла едва уловимая улыбка.
- Это она тебя надоумила продать корову? - спросил Дмитрий у отца.
- Дима, ты что? – старуха сделала обиженное лицо. – Я здесь ни при чем.
– Ну, так что? – покупатель ждал ответа.
Несмотря на уговоры Дмитрия, старик не думал менять своего решения.
– Давай, подгоняй свой трактор, - сказал он мужчине
Корова уже отвыкшая от дневного света, растерянно глядела по сторонам, когда ее выгнали из сарая. Глаза ее испуганно смотрели на незнакомого человека. Она не понимала, куда и зачем ее гонят, но безропотно повиновалась палке, которой ее подстегивала бабка.
– Пошла, родимая! – говорил она. – Радуйся, что не на мясокомбинат едешь, а всего лишь к новому хозяину.
Когда корову привязали на прицепе, хозяин трактора подошел к хозяину и протянул деньги.
– Посчитай – сказал он, – здесь ровно двадцать тысяч.
Пересчитав деньги, старик еще долго держал их в руке, пока трактор не скрылся из виду. Лицо его осунулось, на глазах блестели слезы.
В ограду зашел Олег, он был явно с глубокого похмелья. Под глазами с красными прожилками образовались крупные «мешки». Кивнув Дмитрию, спросил:
- По какому поводу сбор?
– Отец корову продал…
- Правильно сделал – сказал Олег и, подойдя к отцу, который считал деньги, добавил: – И вообще давно надо было тебе избавиться от хозяйства. Зачем тебе сейчас скотина? Пенсию получаешь хорошую, живи помаленьку...
Дмитрий выругался про себя. Бабка, махнув рукой, ушла в дом. Старик ничего не ответил, видимо, сбившись со счету, решил еще раз пересчитать деньги.
– Тысяча, две тысячи, три… шесть тысяч... Все правильно, – сказал он, закончив считать.
Олег нервно переминался с ноги на ногу, глядя на отцовские деньги.
– Пятнадцать надо оставить на черный день... – говорил в слух старик – ...остальные....
– Папа, деньги тебе зачем? – спросил он. – Ненароком потеряешь еще. Давай, я их сохраню.
– Хватит, ты уже сохранил один раз.
– Папа, ты опять за старое. Я же тебе лекарства покупал.
– Ты меня, что, за дурака считаешь? – произнес старик с нескрываемым раздражением в голосе.
– Да что ты, батя...
– И нечего мои деньги считать. Ты уже и так Олеженька хорошо посчитал... Вот по тысяче вам дам и все, – он протянул вначале Олегу, который тут же взяв тысячную купюру, пошел за ограду, затем предложил Дмитрию – Бери, это тебе.
– Не надо, батя. Тебе еще пригодятся на лекарства.
– Бери! – настойчиво повторил отец. – Бери, пока я добрый.
Видя, что отец не отступится, Дмитрий, испытывая неловкость, взял деньги.
Отец пошел в дом, пригласив Дмитрия. Бабка уже растопила печь, поставила на нее кастрюлю с водой, чтобы приготовить пельменей.
– Я, пожалуй, пойду, – сказал Дмитрий, – мне еще на учебу сегодня.
– Успеешь, – сказал отец, – поешь пельменей и пойдешь.
Он подошел к шкафу, достал оттуда черную дамскую сумочку, в которой хранил документы. Положив туда деньги, защелкнул замок сумочки. Посидел немного, затем снова достал сумочку, извлек из нее деньги и стал считать. Во время столь нехитрого действа из левой руки выпала пятитысячная купюра. Он даже не заметил этого. Дмитрий промолчал, ожидая дальнейшей реакции отца.
– А где еще деньги?
– Рядом с тобой. Ты даже не почувствовал, что у тебя из рук выпали деньги. Так потеряешь, и не заметишь этого.
Обнаружив пропажу, отец успокоился. Отсчитав две сотни, положил оставшуюся сумму не в сумочку, а в середину белья.
– Пойду, схожу в гости.
– Батя, меня попросил остаться, а сам уходишь.
– Он за пивом собрался, – крикнула из кухни старуха. – Вот так он всегда...
– Отец, в самом деле, хватит, наверное, и себе здоровье гробить и другим. Мы же переживаем за тебя.
- Хорошо, что переживаете… ответил старик задумчиво.
В этот момент, было слышно, как открылась входная дверь. Дмитрий выглянул: на пороге стояла жена Олега, в руках держала полиэтиленовый пакет.
– Привет всем! А как наш больной?
– Больной… Больной наш за пивом собрался, - процедила старуха. – Все ему неймется.
– Какое пиво? – наигранно заботливо произнесла Ольга. – Я вот принесла борща, – Давай я тебя покормлю, отец.
– Спасибо, - ответил старик. – Отставь свой борщ. Потом поем. А сейчас я есть не хочу. Да и бабка моя пельмени поставила... Лучше сбегай в магазин, возьми полторашечку пива, – попросил он. – Надо же обмыть корову, а то деньги не будут водиться.
– Какая-то новая примета, – усмехнулся Дмитрий. – Батя, сколько можно говорить, тебе нельзя спиртного. Потерпи до весны, полечись, а там и пить снова можно будет... – пошел он на хитрость. – Корову снова купишь...
– А может, немного бражки? – жена брата достала из пакета заранее захваченную дома мутную жидкость.
– Вы совсем с ума выжили? Нельзя ему! – голос Дмитрий дрожал. – Сколько можно говорить!? Ладно, я пошел. Разбирайтесь тут сами. И не вздумай, Ольга давать ему бражки.
– Нельзя, так нельзя, – не стала возражать Ольга и убрала полторашку.
– Мне все можно, – сказал старик, когда они остались в комнате двоем. – Сейчас я дам тебе денег... – он подошел к шкафу и открыл его. Достал тысячную купюру.
Услышав, о чем они говорят, бабка с разъяренным видом влетела в комнату.
– Убирайся отсюда, – закричала она на Ольгу. – Сами не просыхаете и больного человека спаиваете.
– Не шуми, ухожу уже, – Ольга попятилась к двери.