Бабушке Сане Кашиной 25 мая исполнилось 95 лет. Нет, она не коренная вельчанка, но так вышло, что вся её долгая жизнь неразрывно связана с этим провинциальным городком. Вот и сейчас в семье у дочери живёт, внуками искренне любимая, правнуками особо почитаемая.
Родом Александра Фёдоровна из деревни Череново Устьянского района. Там выросла, там в школу пошла.
– Наказывал учитель, на колени на дресву ставил. А учиться я полюбила, когда новый учитель пришёл, – начинает рассказ про нелёгкую свою долю баба Саня.
Работящей, как все деревенские дети, она всегда была. И на полевых работах от взрослых не отставала, и на сенокосе своё дело до мелочей знала, и «серодоить да смолокурить» с подружками раным-ранёхонько научилась. А как иначе? Не пристало сельчанину сиднем посиживать, да на облака бездумно любоваться.
Двадцать два Александре Фёдоровне исполнилось, когда война началась. Что делать… Хоть и носила под сердцем первенца, а пришлось мужа на фронт провожать. Благо, мужнины родители к невестке хорошо относились, и едва та родила, воспитание малыша большей частью на себя взяли. А и никак иначе, когда мамка с раннего ранья и допоздна на работах пропадала: должность у неё ответственная была – бригадир.
Много чего баба Саня за трёхчасовую нашу беседу поведала. Но в первую очередь вспоминается история, как однажды весной госплан по мясу пришлось выполнять.
В войну же как… Хочешь, не хочешь, а каждый колхоз, каждый совхоз должен столько хлеба, молока, овощей государству сдать, чтоб солдаты на фронте не голодали. Вот и в тот раз звонок из района поступил: ждём, мол, когда мясо привезёте. А что лесосплав в самом разгаре, начальство не подумало.
Приказ есть приказ. Молодой бригадир сама его выполнить взялась.
Соорудили работники плот, стойла на нём установили. Загнали туда пятерых откормленных поросят. Александра Фёдоровна в помощь двух эвакуированных из Питера мальчишек взяла. Так рассудила: наши деревенские воды не боятся, плотами не хуже заправских флотоводцев управляют, и эти не должны.
Ан, нет. Как отошёл плот от берега, да увидали мальчуганы вблизи подпирающие друг дружку древесные стволы, между делом норовящие ещё и на плот заскочить, так и сникли совсем. Но и то бы полбеды – не впервой бригадиру одной неприятностям противостоять. За сутки до места назначения по большой воде плот домчался, а тут новая беда: до берега, кажется, рукой подать, а течение-то большое. И сплавляемых деревьев с каждой минутой всё больше становится.
Только, было, духом Александра Фёдоровна упасть собралась, как видит, бегут по берегу мужики, машут: не боись, выручим. На лодке подплыли, трос кинули, баграми плот к земле подтянули. Уж потом наша героиня узнала, кто её ангелом-хранителем оказался. Дочь одного из тех мужиков, учительница, у Саниной мамы жила. Как прослышала, что молодой женщине на плоту, да с мясным грузом по весенней реке сплавляться придётся, дозвонилась до своей родной деревни – там конечный пункт путешествия был, и попросила отца плот не прокараулить. Ну, а тот уж товарищей на подмогу позвал.
Как привезённых поросят на мясо потом сдавали, можно отдельную историю писать. Скажу только, что и четырёх бы их для выполнения плана хватило. Но выяснилось это только когда хрюшек на весы загнали. Понятно, что не повезли пятого обратно. И никак бы, и не на чем. Течение-то у реки в одну сторону. Так что пешком Саня с юными ленинградцами домой возвращалась.
Таких историй бабушка Кашина великое множество помнит, и с хорошими окончаниями, и с печальными. А самая важная одна - муж её с войны живым вернулся. Тогда впервые сына и увидал. Тот уж бегал вовсю, озорничал, матери да деду с бабкой скучать не давал. Только тогда затихал, когда мать песню-другую затевала.
«Они, песни мне с трудностями справиться помогали», – говорит Александра Фёдоровна. Оно и немудрено. Их, исконно народных, юбилярша ой, сколько помнит. Не зря в фольклорном ансамбле «Череновские бабушки» долгое время пела, и даже в Америке в его составе побывала. Вместе с Викентием Степановичем Васендиным, вельским тальяночником, к слову сказать, далёкую страну покоряла.
И сейчас баба Саня поёт, хоть и не часто уже – остарел голос, не тот уж, что в молодости. Но в песнях тех русских, длинных-предлинных, с которыми множество вечеров за прялками деревенские женщины коротали, вся любовь, вся гордость русской труженицы, вся забота её о сокровенном, о близких своих.
Да что там, в молодости, когда и теперь, как затянет бабушка песню, не оторваться уже от неё, не уйти, не дослушав. А голос-то, голос певуньи... Хоть и дребезжит поначалу, но вскоре в такую силу входит, так молодеет, будто на полстолетия, а то и на целый век назад и саму героиню, и тех, кто рядом с нею, возвращает...