ПОЛЬ ФРИДМАН
13
МОНАШЕСТВО
Монашество в общем представлении тесно связано с образованием и письменностью. Если речь идёт о манускрипте, то мы сразу представляем себе монаха, усердно скрипящего пером по пергаменту в одинокой келье монастыря. И произведённые им списки манускриптов затем служили для распространения знаний и учёности. На самом деле связь между монашеством и просвещением
не является такой уж непосредственной.
Вдумайтесь, почему, собственно говоря, монахи должны корпеть над переписыванием манускриптов? Вообще говоря, они должны жить в отрешённости от мирского и молиться, при чём молиться, по большей части, коллективно, а не в уединении. Во всяком случае, так понималось монашество в те дни.
Мы можем это утверждать на основании Наставления Святого Бенедикта, написанного в шестом веке.
Наставление Святого Бенедикта имеет некоторые ссылки на
священные чтения, как оно их называет, или на какую-то систему знаний.
Она предполагает, что монахи являются достаточно грамотными, например, для того чтобы вычислить время празднования пасхи.
Но Бенедикт не говорит: "Пожалуйста, храните классическую
традицию книжников в письменной форме и ведите летописи."
И почему же монахи, тем не менее, упорно занимались этим?
Вообще, монашество , как преобладающее духовное движение средних веков, имело огромное влияние на общество, находящееся далеко за пределами монастырских стен. Парадоксом является тот факт, что, чем более монахи стремились отдалиться и укрыться от мира, тем упорнее мир тянулся к ним, приписывая их молитвам сверхъестественную силу и власть над вещами мирскими.
В свою очередь, монахи полагали, что чем больше они отдалились от людей, тем с большей благосклонностью Бог внимает их молитвам. Ровно так же считало и мирское общество, и многим его членам приходила в голову невинная мысль " Ну что же, раз Бог благоволит им, то почему бы и мне не попользоваться Его щедротами при посредничестве его избранных любимчиков?"
Монахи могли успешно выступать ходатаями и заступниками грешных рыцарей и королей перед лицом Бога, а последние, в свою очередь, могли быть их опорой в мирских вопросах.
Мы видим это в текстах Григория Турского и других авторов, и мы понимаем, насколько важную роль в духовной жизни играли святые. И эта роль приобретает особенное значение в качестве консолидирующего фактора после падения Римской Империи. Вы помните, что она скреплялась институтами, отдалённо напоминающими современные государственные институты.
Надо учитывать также, что грамотность в средневековом обществе была значительно ниже, чем в обществе современном. И если мы имеем примеры хаоса и беспредела, мгновенно наводняющими государство, в случае развала его институтов в современном мире, то представьте себе, что происходило при исчезновении государственных институтов в обществе средневековом.
Мы видим алчных вождей в окружении не менее корыстных головорезов, которые именуют себя королями и правителями. В такой обстановке роль Церкви как основы государства трудно переоценить.
Монахи относятся к духовенству и к Церкви, но они не являются священниками.
Священники взаимодействуют с мирянами посредством исполнения священных обрядов, такие как крещение. Священники выступают посредниками между божественным и мирским.
Но поскольку они связаны с мирским, очень важным аспектом их дифференциации от мира является обет безбрачия, по поводу которого в разные времена велось много споров.
Монахи, хотя и живут в полном отрешении от мира, не могут, тем не менее, заниматься исключительно своим собственным спасением, потому что это означало бы пренебрежение своей христианской обязанностью.
К тому же монаху следовало отказаться не только от суетных мирских благ, но и не допускать суетных чувств, как например, самодовольство и гордыня. Если монах постится или блюдёт обет безбрачия и поэтому считает, что он лучше других, то чувство гордости и самодовольства, по сути весьма эгоистические, сводят всю его работу на нет, потому что она не приводит к той чистоте, которая угодна Богу.
Поэтому в Наставлении Святого Бенедикта большое внимание уделяется понятию смирения.
Первым из известных нам монахов был египтянин св. Антоний ( 251 - 356гг.), который переселился в пустыню, чтобы созерцать там божественную сущность в её чистоте и полноте.
Столь длительный срок жизни св. Антония вызывает некоторое недоверие, потому что средний возраст в Римской Империи был порядка семидесяти лет. Однако приходится принимать это на веру, так как источник достаточно надёжный, и он сообщает нам, что в 270 г. Антоний услышал призыв Христа "Продайте всё своё имущество, отдайте деньги бедным и следуйте за мной."
Антоний воспринял и исполнил это буквально. Он обосновался в уединённом местечке в Египте, который являлся привлекательным местом для монахов-отшельников, ибо по обе стороны Нила пролегали бесконечные полосы плодороднейшей земли, которые постоянно подвергались наводнениям до тех пор, пока не была построена Асуанская плотина.
С другой стороны, именно наводнения, удобряющие почву илом, сделали её очень плодородной. Но за пределами этих земель простиралась необозримая пустыня.
Этих первых египетских монахов-отшельников звали Отцы Пустыни. Они жили либо в совершенном одиночестве, либо в общинах. В последнем случае это не означает, что они жили и спали в общем бараке, у каждого было нечто вроде кельи, но для исполнения священных обрядов и молитв они собирались вместе.
Скрытую причину возникновения и распространения монашества можно предположить, исходя из следующего факта: среди первых христиан не было монахов, не было их и на ранней стадии развития христианства, а появились они, когда христианство распространилось и было официально признано, когда быть христианином стало престижно, выгодно и даже, если хотите, модно, и когда в христианство повалили орды людей, многие из которых плохо соответствовали нравственным и духовным понятиям христианства.
Монахи - это те высоко духовные и нравственные, преданные Христовой вере личности, которых не устраивала повальная христианизация всех кого попало, которые чувствовали и глубоко переживали вопиющее несоответствие между нравственными постулатами учения Христа и алчным, жестоким и бездушным миром, который облачился в христианство, словно в модную одежду.
Во время зарождения христианства вряд ли человек не преданный Христу и не верующий истинно, мог стать христианином из каких либо внешних корыстных или суетных мотивов. Ведь христианство сулило ему лишь преследования и страдания. В худшем случае его даже могли отдать на съедение голодным львам. Только глубоко и истинно верующий мог быть в то время христианином.
Таким образом, зарождение монашества следует понимать как реакцию на установившуюся официозность, самодовольство и тенденцию к опошлению Церковью Христова учения.
Мы встречаем это в Признаниях Августина. В них он выражает свой духовный кризис, вызванный рассказом человека, прибывшего из Египта в Милан, о египетских монахах, которые менее образованы и менее искушены в риторике, чем Августин, но при этом выказывают такую духовную силу и невероятную волю служить Христу, какие Августину и не снились. Они, по выражению Августина, "штурмуют небесные врата." Своим духовным самоотречением, а следовательно, духовной мощью они приближают себя к Богу более успешно, чем Августин со всеми его знаниями.
Августин мучительно размышляет над этим противоречием и в итоге приходит к убеждению о необходимости, если не уединиться в монашестве, то, по крайней мере, отказаться от общепринятых в Римской Империи понятий об успешности, карьере и отказаться от столь мирских предприятий как брак, владение собственностью и т. д.
Поскольку монахи не являлись по преимуществу образованными людьми и следование их путём предполагало отказ от глубокого погружения в Цицерона и классическую традицию, может показаться, что монашество было своего рода анти интеллектуальным движением. Но, как видим, в нашем представлении, монахи, наоборот, выступают как распространители и хранители знаний.
Стало быть, не автоматически, а в результате сложного процесса монахи пришли к тяжёлому кропотливому труду переписывания Цицерона.
Повторим, что первые монахи, известные нам, были в египетской пустыне.
Сразу же возникает противоречие между индивидуальным аскетизмом и коллективным монашеством. Примеры первого имели место в Сирии, в описаниях людей, живущих на столбах в пустыне, которых называли "стилиты" или столпники. Самым знаменитым из них является св. Семеон Пустынник, который продержался на столбе около 35 лет. Находился ли он постоянно на столбе в течение этого срока и был ли полностью изолирован от людей? В отношении последнего известно, что к нему приходили люди. Во всяком случае мы располагаем изображениями лестниц, приставленных к столбу, и людей, взбирающихся по ним к святому с просьбами избавления детей и себя от болезней, спасения от разорения и т.п.
Люди считали, что гораздо эффективнее будет обратиться к Богу не напрямую, а через святого посредника, который отрёкся от всех земных благ и удовольствий и потому более приятен Богу. То есть, святой в данном случае выступает не просто в качестве посредника мирского с божественным, но и является своего рода рекомендательным письмом к Богу, что, дескать, этот проситель достоин Божьего внимания и удовлетворения своей просьбы.
Монах-отшельник считался мистической, обладающей невероятной духовной мощью и близкой к Богу личностью, которой не страшен был сам император.
В самом деле, императору, привыкшему к роскоши, наслаждениям и разврату, личность, живущая на столбе в пустыне, представлялась настолько странной, дикой и непостижимой, что он предпочитал не связываться с этим потусторонним явлением. Император понимал, что даже если он прикажет казнить этого монаха, то для последнего это будет даже избавлением от той мучительной жизни, которую он ведёт. Вот один из примеров, доказывающих это:
Император Констанций, один из сыновей Константина, в начале четвёртого века собирался наказать Антиохию за отказ платить налоги. Антиохийцы взбунтовались и расправились со сборщиками налогов.
Как правило, за такое неповиновение воле императора город подлежал жестокому наказанию. И это не только в Римской Империи. Вспомним, что русская княгиня Ольга, когда древляне отказались платить дополнительный налог и убили князя Игоря, в качестве наказания спалила их город дотла.
Так вот св. Семеон сумел отговорить Констанция от задуманной им расправы над Антиохией. Из этого становится ясно, что сам император побаивался или уважал св. Семеона, или, по крайней мере, считался с его мнением.
В тогдашнем представлении, чем в большем отдалении от цивилизации находился отшельник и чем большим лишениям и страданиям он подвергался, тем большей мистической силой он обладал.
Если монах смог отказаться лишь от мясной пищи, то вряд ли бы он обладал очень мощным авторитетом.
Однако в Наставлении Святого Бенедикта ничего не говорится об экстремальном аскетизме. Святой Бенедикт не призывает жить в пустыне, питаться одними лишь кактусами и скорпионами или, вообще, взобраться на столб и сидеть там на солнцепёке.
Однако монашество бенедиктианцев оказалось более прочным, широким и длительным духовным движением, чем движение стилитов, или столпников, и пустынников.
На западе монашество укрепилось в форме монашеских общин, в которых монахи имели жилище и относительный комфорт.
С конца шестого века, и особенно в седьмом, в сельских областях и маленьких городках Европы образовалось множество монастырей, самыми известными из которых являются Сент-Олбанс в Англии, недалеко от Лондона; монастырь Беде В Ярроу в Нортумбрии, Фулда в Германии; Райхенау, монастырь на юго-западе Германии на маленьком острове на Боденском озере.
Эти монастыри были очень богатыми, потому что главным способом приобщиться к божественному для мирян являлось принесение пожертвований монастырю в виде земель, денег, продуктов и других ценностей.
Источником основной части пожертвований являлся грабёж, насильственное изъятие сильными мира сего у слабых и беззащитных. Парадоксом является то что духовные учреждения, живущие по заповедям Христовым и призывавшие к милосердию по отношению к слабым и обездоленным, богатели именно за счёт ограбления этих самых слабых и обездоленных.
Богатство в основном приобреталось путём военных захватов, как вы можете себе представить из повествования Григория Турского, по описаниям которого можно судить, что каждая богатая персона так или иначе причастна к кровопролитию либо насилию. А раз так, то основным вопросом для богатых персон являлся вопрос личного спасения: " Я заработал кучу денег, но мне пришлось убить для этого немало людей. Пора позаботиться о том чтобы избегнуть ада."
И вот складывается ситуация, при которой с одной стороны, накапливается мистическая духовная мощь монахов-отшельников, проистекающая от Бога; и с другой стороны, образуются огромные богатства персон, чьи руки пропитаны чужими слезами и кровью, и эти персоны не прочь избегнуть положенного им по нравственным законам наказания. Здесь появляется предмет для взаимовыгодной сделки: богатые пожертвования в обмен на спасение души.
Тогдашние злодеи были наивными людьми; сегодняшние олигархи гораздо циничнее и более прагматичные: во-первых, им не нужно в большинстве случаев проливать кровь, потому что для извлечения прибыли появилось множество бескровных механизмов - фонды, биржи, акции, торги, банки, аукционы, коррупция и т.п. - при помощи которых можно без особых угрызений совести перекачивать деньги из населения в свой карман; а во-вторых, они всерьёз не рассматривают проблему спасения души, они вообще не воспринимают понятие души всерьёз, считая это выдумкой неудачников и глупцов.
Но в те времена за спасение души необходимо было щедро платить.
И монастыри вследствие этого становились богаче и богаче. Тогда к управлению ими( а вернее, богатствами, которые в них заключались) стали стремиться сильные мира сего. Например, для того чтобы стать монахом в Райхенау, мало было просто отвергнуть мирскую жизнь, но необходимо было ещё быть из родовитой семьи и внести значительное пожертвование. Однако такое условие ослабляло представление народа о духовной мощи этого монастыря и он позднее потерял своё первоначальное духовное превосходство.
Наставление Бенедикта, в котором разработана система правил, регулирующих отношения в монастырской общине, способствовало в значительной мере росту и укреплению монастырей в западной Европе. Это своего рода пособие для желающих приобщиться к монашеству. Монастыри, устроенные по Бенедикту, будут преобладать до 12 века.
Основной причиной популярности и преемственности такого типа монашества является его умеренная форма аскетизма. В самом деле, вряд ли в реальности можно представить себе десятки тысяч монахов-отшельников, сидящих на столбах в пустыне. Такая пустыня была бы больше похожа на лес или на лесопильную фабрику. Также невозможно представить себе тысячи отшельников, поселившихся на крошечном островке, лишённым всякой растительности и животных.
Такие экстремальные формы аскетизма не могли принять широкого размаха и потому они остались маргинальными.
Аскетизм бенедиктианский фокусируется не на страдании и лишении как таковых, а на самоотречении в пользу общины, подчинении своей воли интересам общины, ритуалам общины и жизни общины, и, конечно же, настоятелю монастыря.
Бенедикт постоянно подчёркивает ценность послушания и смирения, которые, собственно говоря, являются формой самоотречения и отрешения от мира.
Важным способом покаяния Бенедикт считает физический труд, который также необходим для обеспечения первостепенных нужд монастыря.
Таким образом, монах в течение суток в основном пребывал в трёх состояниях: работа, молитва, сон.
Кстати, физический труд у граждан Римской Империи был в ещё меньшем почёте, чем у граждан нашего времени. Труд был положен рабам, и трудиться было всё равно что унизить себя до раба. Почётным считалось, как ни странно, предаваться досугу с достоинством. Последнее условие означало благородное проведение времени, то есть чтение, размышления, писание трактатов, мемуаров или диалогов.
Так что лицам благородного происхождения, попавшим в монастырь, предстояло серьёзное испытание нудной физической работой, которая для них, на самом деле, являлась актом смирения и покаяния.
Однако в параграфе 48 Наставления Бенедикта мы видим упоминание и о другой форме труда - чтение и переписывание богословских и философских текстов.
И хотя этот вид работы ещё не играл большой роли в распорядке дня монаха, но уже в зачаточном виде предусмотрен, что подразумевает необходимость грамотности монахов.
Другим видом покаяния и подчинения своей воли общине является совместная молитва, которая вырабатывает привычку к смирению.
Смирение подразумевает молчание,то есть не то чтобы монах совсем ничего не говорил, но открывал рот по делу и для молитвы.
Всё это напоминает военную организацию, где всё настроено на коллектив, интересы каждого индивидуума строго подчинены всей группе, и это подчинение необходимо для выполнения поставленных перед группой сложных задач.
Молитвы читались семь раз на дню, начиная с раннего утра и до полуночи, при чём нельзя сказать, что молитвы были коротенькими и не требовали большого напряжения. Если вы читали псалмы, то вы поймёте, что монастырь, даже бенедиктианский, был далеко не санаторий. Хотя в разных монастырях были разные литургии, ритуалы церковной службы, но и в самом либеральном из них вам пришлось бы нелегко.
Причём, молитвы и труд исполнялись с монотонной однообразностью, потому что считалось, что особенно молитвы, исполняемые совместно, вырабатывают духовную силу, которую невозможно приобрести за стенами монастыря в миру.
Монахи, как правило, испытывали недостаток сна, что тоже считалось средством пробуждения заложенных в человеке духовных сил. И такой жёсткий режим вызывал уважение у мирян, которые с готовностью вносили пожертвования в монастыри, чтобы они выглядели чистыми, ухоженными и достаточно комфортными для накопления в них божественной мистической духовной силы, которую впоследствии мирянам можно будет использовать для решения вполне материальных задач.
В Наставлении Святого Бенедикта не ощущается особого благоволения к обучению. Бенедикт не считал учёность главным достоинством и обязанностью монаха. Однако, он полагал, что монах должен читать Библию и поучения Отцов Церкви. Отсюда появилась понятие о необходимости грамотности.
Для ознакомления с толкованиями Библии потребовались некоторые книги, а для более полного понимания этих книг понадобились другие и т.д.. и в конце концов в монастырях образовывались библиотеки. Книги в те времена выпускались малыми ( часто в один экземпляр) тиражами, и потому монахи переписывали их для того чтобы обладать большим количеством экземпляров, а это требовало увеличение степени грамотности: в святом писании делать ошибки было опасно, ибо как мы знаем, так и монахи знали, что Бог сделал с тем, кто нёс ковчег и споткнулся.
Таким образом, волей неволей, по принципу цепной реакции или принципу домино, монастыри постепенно становились центрами просвещения и культуры.
Этот процесс был свойственным не только Риму, но и многим странам, например, в России знаменитый Андрей Рублёв занимался церковной живописью, а Лаврений и Ипатий были исследователями и составителями знаменитых летописей, важнейших исторических документов, на которые опираются современные специалисты по древнерусской истории.