ПРОДОЛЖЕНИЕ
- Техника отработана, - хвастливо пересказывал уже в который раз Лёха, давясь жёсткой, очень жёсткой, но удивительно вкусной колбасой. – На заднем сиденье – вот оно, всё готово. Бери и иди. Но я же не олух. Заберу сумки, тут же всполошатся. Может, уедут, а может, начнут поиски вора, кто их знает. Подальше от неприятностей. Раскрыл один пакет – жратва. Открываю другой – другая жратва. Понемногу отовсюду и – когда спохватятся!
Лёха вернулся со своим пакетом к Саше. Не успел он и рта открыть, как мальчики увидели двух мужчин и пожилую женщину. Те быстро сели в машину, захлопнули дверцы и укатили.
Мальчики тут же перебрали еду в пакете и, довольные, поторопились в своё жилище, на ходу вгрызаясь то в плитку шоколада, то в яблоко, то похрустывая вкуснейшим печеньем из пачки.
- Всё это происходит на самом деле, - говорил себе Саша. Объевшийся, с рассудком, замутившимся, словно вода в крохотном озерце, взбаламученная походя чьей-то рукой, он прокручивал в памяти ночь, утро, день и вечер накануне.
Он вспомнил последний разговор с отцом . Непростые с ним отношения, категоричные осуждения им любого Сашиного проступка. Мама всегда понимала Сашу, отец – никогда.
- Он ненавидит меня, - говорил Саша.
- О чём ты? Как он может ненавидеть собственного сына? Конечно, он очень требовательный. Да и время сейчас непростое. Он замечательный инженер, а работу найти, после того, как закрыли завод, не может. Умный, талантливый, а вынужден работать таксистом. Не обижайся на него, сынок, постарайся понять .
- Я уйду из дома, - после очередной перебранки с отцом выкрикнул Саша.
- Уходи! Какое нас ждёт облегчение, ведь мы с твоей матерью все силы отдаём на то, чтобы у тебя было хорошее образование. Уходи! Почувствуй, как легко жить, когда нет никакой ответственности и никаких стремлений.
И вот Саша здесь, на этой мусорной свалке. Лёха сказал, что живёт тут с начала лета. Сколько это? Два, три, четыре месяца? А Саша тут ещё и двух дней не пробыл. Но этот кусок времени кажется таким странным по объёму и протяжённости, что все прошлые годы – как одна мысль, один вздох, один шаг. Как ни убеждал его Лёха, что жить здесь можно – и ещё как! – всё в Саше противилось этому.
Лучше уйти в горы, к пастухам. Выдумать какую-нибудь жалостливую историю про сиротство и жить. Жить и работать. Слиться с теми людьми, простыми и добрыми. Город уродует людей. Делает их жестокими и озлобленными. В городе люди всё время вынуждены доказывать свою нужность и незаменимость.
Саша не заметил, как уснул. Лёха проснулся первым и растолкал его.
- Есть охота! Давай посмотрим, что осталось.
- Нет, - сказал Саша. – Я не буду есть. Не хочу. Вернее, хочу, но всё равно не буду. Лучше оставим на потом.
- Да, - согласился Лёха. – Машины с сюрпризом останавливаются не каждый день
Он открыл холодильник и достал ведро. Вполне приличное. Из вполне приличного холодильника, выпотрошенного, но с вполне приличной, закрывающейся дверцой.
- Пойдём на речку?
И мальчики пошли за водой.
С утра уже было жарко, а вода была такой прохладной и чистой, что они, не договариваясь, разделись и бросились в воду, которая едва доходила им до колен.
Саша долго тер свою рубашку в воде. Потом расстелил её на камнях, пусть сохнет. Вещи впитали в себя запах свалки, носить их было неприятно.
Лёху, видно, такие заботы мучили меньше всего. Наплескавшись, он выбрался из воды, лёг на берегу и лениво посматривал по сторонам.
- Ну, как тебе, Санёк, этот курорт?
- Даже не знаю, что сказать…
- То-то и оно! Слов нет! Живи и радуйся. Тебя, Сань, домой тянет?
- Нет, не тянет.
- И меня не тянет. И никогда не потянет. Пусть живут, как хотят. Твой отец кто?
- Шофёр. Временно. Вообще-то инженер.
- Смотри-ка, и мой шофёр. Тоже временно. А вообще-то биолог. – Оба рассмеялись. То ли тому, как похоже получилось на шутку. То ли тому, что жизнь довольно странными иногда шутками оборачивается.
- Слушай, Лёха, ты мне что-то про кладбище говорил.
- Ага, говорил. Это я к тому, что свалка это не только мусор.
- Ты что, видел?
- Своими глазами. Чего мне врать, я этого мертвяка могу хоть сейчас показать.
- Кто же его?..
- А фиг знает. Готового привезли. Вот так же подъехала машина. Попёрли три мужика что-то на свалку, а я – за жратвой. Но жратвы там не было. Дипломат с деньгами был, только на кой они мне!.. Потом смотрю - кровь… ну я и дёру оттуда. Переждал, пока не уехали и пошёл по их следам.
Немного прошёл от дороги, смотрю, куча мусора подозрительная. Не было её раньше. Копнул палкой, а там человек. Дурак я, раскапывать стал. Не знаю, зачем. Смотрю, мужик. Чёрный какой-то.
- Почему чёрный?
- Армянин. Или ещё кто, не знаю. Волосы чёрные, кожа смуглая. Лежит, глаза выпучил, рот оскалил, а горло перерезано. Я его опять закопал.
- Зачем же они так?
- А этого я не знаю. Это их дела. Я же у покойника не спрошу: Браток, за что тебя?
Жутко было после услышанного сидеть голым на камнях, и Саша стал напяливать на себя влажную одежду. Лёха тоже оделся. Зачерпнули воды в ведро и пошли молча к своему жилищу. Воду Лёха поставил в холодильник – никакая дрянь не залезет, а потом, если будет охота, можно будет вскипятить.
Пока было светло, ходили по свалке, подбрасывали палками мусор и сбивали его на лету. Перед газами у Саши стоял человек с перерезанным горлом. Блаженное ощущение свободы, охватившее его поначалу, исчезло. Слишком много информации, которую и переварить-то трудно. Однако, то, что он успел увидеть и услышать, было той жизнью, в которую ему предстояло окунуться. В которую он уже окунулся.
Собирать ненужные вещи, воровать картошку с поля и чужую еду из машин, - это ему предстояло вместо отчуждения и непонимания дома, вместо положения лишнего, никому не нужного человека, рядом с людьми, в которых он всё-таки нуждался.
ПРОДОЛЖЕНИЕ http://www.proza.ru/2014/06/24/1758