что-то пропахло.
кто-то опять пропал.
на моих глазах плавится масло,
это не истина,
это шум и запах, которыми полон вокзал.
мудрость быть целым
свойственна разбитым на части.
это каноничная жалость,
уменье стать белым,
чтоб даже следа не осталось,
лишь конической злобы согласность,
что так остра,
широкий проспект,
с которого можно смотреть до дна
на всё, что видел в гробу,
на всех, которых и нет
для меня.
я смогу
находить каждый раз ту привольность
без пресловутых обожаний травинок.
я не жду пыльную новость,
что где-то без меня не гадко,
я лишь шнурую ботинок
(даже он не так глуп, чтоб идти без оглядки)
и снимаю двери с петель
в притонных квартирах.
никто из моих этого не хотел,
но я хочу видеть,
кто из них ищет предел.
они в голове, им удобен мейнстрим,
ведь прекраснейший повод -
разучившись звать на помощь,
говорить, что один
и вокруг город.
я люблю его. роскошь наотмашь.
и мы с ним
а кухонных краеведов видел в гробу.
поэтому уже не умру.