- Что же вы, ироды, целыми днями все пьете и пьете? – запричитала баба Марья, лежа днем на кровати. - И куда вам лезет? Вот бог здоровье дал. Нормальные люди уже давно на тот свет отправились бы.
- А мы ненормальные, - отвечал ей дед, подмигивая своему пятидесятилетнему сыну, сидящему с ним за одним столом. – Нам и тут хорошо. Правда, сынок? Наливай, не слушай мать.
Сын, обрюзгший, с опухшим лицом, с безразличным взглядом, стал покорно разливать водку по стаканам. В ругань отца и матери он никогда не встревал.
- Пьете, не просыхая, вторую неделю, - продолжила в том же тоне старушка. – А мне со своей пенсии продукты покупай, за газ и свет плати. А сын из-за твоего влияния так и не женился, и не работает. А кому он такой нужен? И помощи от вас никакой. Дров во дворе ни полена. Если не дал бог легкой жизни, то пусть даст хоть легкой смерти.
- А зачем тебе дрова, старая, коли помирать собралась? – отвечал ей дед развязно. – Ты неделю лежишь и грозишься, а все умереть не можешь. Жила, жила и вдруг, на тебе, помирать собралась. Не вправе человек это делать по своей воле. Придет время – господь приберет. А если не пришло время, то тут, хоть что делай, а жить будешь, как миленький, даже подлецом последним, но будешь, ежели конечно в петлю не залезешь или еще иным способом...
- А вот умру, - твердо сказала баба Марья. - Нет, не для того, чтобы помянули добрым словом и слезу проронили, а для того, чтобы поняли – каково без меня. Вспомните Марью, но будет поздно. Назло вам и умру.
- И вспомним, и помянем, и будем часто поминать, - ехидничал дед. - Доливай, сына, остатки.
- Все? Пить нечего и не на что? – с нехорошей улыбкой спросила баба Марья. - И дров нет.
- Кто на тот свет, а кто по дрова, - сострил дед.
Сын улыбнулся украдкой только губами, чтобы мать не увидела.
- Помру, - упрямо сказала Марья.
- Помрешь – похороним, - равнодушно сказал дед.
- Похороните. А на что вы похороните? Самой все надо…
- Что надо-то?
- Чтобы по-людски все было.
- А мне все равно, как помирать, хоть под забором, - с отчаянной обреченностью сказал дед.
- Так оно и будет, когда меня уже не будет, - выдохнула старушка. - Пойду я.
- То помру, то пойду. Куда ты пойдешь?
- Куда? Куда? К батюшке в церковь схожу насчет обряда, к кузнецу Ивану - насчет оградки и креста кованных, к плотнику Семену – насчет гроба. И на кладбище местечко присмотрю.
- Иди, иди, коли делать нечего.
- А вы прямо деловые. С утра, смотрю, все в делах. Только дела ваши вместе с водкой и кончились.
Старушка встала с кровати, неторопливо собралась и ушла.
- Вот дура старая, - проворчал дед. – Нет ничего хуже, если нет согласия в семье. Тоска, да и только. И водка кончилась... и денег нет...
- Деньги есть, - сказал равнодушно сын, глядя на пустой стакан. – У матери есть на похороны, раз пошла прицениться, да поторговаться.
- С собой носит? – встрепенулся дед.
- Прячет.
Глаза у деда стали злыми, которыми он стал рыскать по сторонам, вопрошая:
- Да где тут спрятать можно-то? Где? Где?
- В кровати у нее под матрасом, - спокойно ответил сын.
- В кровати? А ну пойдем…
- Нет, батя, это без меня. Ты же знаешь, я без спроса даже со стола куска хлеба не возьму.
- Это правильно, сына, правильно. Это ты в наш род пошел. У нас никто в роду никогда никому не завидовал и чужого не брал.
Дед встал, подошел к бабкиной кровати и стал осторожно шарить руками, как сапер, откапывающий мину.
- Есть, - произнес он торжественно. – Так, так, так… Десять, пятнадцать, двадцать пять, тридцать тысяч…
- Все-то не бери, батя.
- Зачем все? Но на половину совместно нажитого имею право.
Вечером вернулась баба Марья, увидела снова пьющих водку мужа и сына и, почуяв недоброе, тут же бросилась к своей кровати.
- Убили! Зарезали! Убили! – раздались ее завывания.
- Живи хоть сто лет, Марьюшка, - промычал пьяный дед.
- Деньги, деньги отдай, что взял, - заныла старушка.
- Какие деньги?
- Сам знаешь, какие. Гробовые.
- Не дам. Грех на душу не возьму.
- Пропьете ведь все, а дров нет ни полена, - застонала баба Марья.
- Дрова купим, купим Марьюшка. И заживем, так заживем, как не жили еще, - обещал дед.
Старушка взялась за сердце, повалилась на кровать и заплакала.
Дед с сыном беспробудно пили еще неделю, потом вдруг вспомнили про дрова, которых во хмелю заказали столько, что когда их привезли, то оставшихся у деда денег еле-еле хватило, чтобы расплатиться.
2014