Глава 4. ТОНКАЯ ИГРА
Антон долго гладил вздрагивающие плечи, целовал спину, что-то шептал, пока плач не стал стихать. Обхватив его за шею, Ева вдруг замерла, словно на мгновение задохнулась, и тихо сказала:
- Зачем же убивать? Есть способ лучше.
Было в ее голосе что-то такое, отчего у Антона пошел мороз по коже. Он усадил Еву себе на колени:
- А теперь рассказывай.
Она вздохнула, поправила волосы, вытерла слезы и стала говорить. Он слушал и мрачнел. Казалось, ее боль перетекала в него расплавленной лавой, сметая все на своем пути.
* * * *
Семья Евы была бедной, денег не хватало не то, что на новые платья и игрушки, иной раз поесть особо было нечего. Отец работал дворником, мама мыла полы в соседской школе. Жили в служебной квартире на первом этаже.
Сколько себя помнила, Ева всегда хотела есть. Иной раз зайдет в магазин, нащиплет незаметно кусков с батонов, сомнет в катышек и где-нибудь на лавочке по крупицам отщипывает хлебушек и сосет, наслаждаясь вкусом и запахом.
Когда ей исполнилось семь лет, ее записали в школу. Она хорошо училась, учителя прилежную девочку любили, у нее было много друзей, с которыми после уроков они играли в резиночку и классики.
А потом случилась беда. Отец попал под машину и умер, не приходя в сознание. Из служебной квартиры их выселили. Первое время они с мамой жили в какой-то каморке, потом их нашла дальняя родственница по отцу – тетя Женя и поселила у себя. В двухкомнатной «хрущевке» ютилось восемь человек. Еве приходилось спать на полу на тонком матрасе. Ее перевели в новую школу. Вот здесь-то все и началось.
Она сразу же не пришлась ко двору. Тощая, с длинными руками и ногами, с большим крючковатым носом, в поношенной одежде с чужого плеча – над ней смеялись одноклассники и потешались во дворе, где находилась школа.
- Эй, пацаны, что это за ужас, летящий на крыльях ночи, к нам пожаловал?
- Такая уродка может привидеться только после наркоты! Бей ее, пацаны! Все на борьбу с наркотой!
С тех пор к ней прилепилась обидная кличка «Конопля». Сжав зубы, Ева не жаловалась ни матери, ни тете Жене. Когда у одноклассниц уже росли груди и округлялись бедра, она оставалась тощей и плоской. Только к девятому классу у нее под платьем стали намечаться маленькие холмики.
- Эй, Конопля! Ты чё туда грецкие орехи засунула? Пацаны, давайте снимем с нее трусы и посмотрим, может, у нее и месячных-то еще нет?
Она терпела и мечтала, что вырастет, заработает много денег и отомстит своим обидчикам. А еще обязательно сделает пластическую операцию и станет красавицей.
Были среди одноклассников трое друзей, один из которых, Володя Тарасов, Еве очень нравился. Она давала ему списывать домашнее задание, вздыхала о нем по ночам. И как-то раз он попросил помочь ему с физикой:
- Приходи ко мне после уроков, а то в школе нам позаниматься не дадут. Поможешь лабораторку сделать.
Она согласилась. Вымыла голову, надела самое лучшее платье и пошла. А у Володьки вся компания собралась. Дальше история известная. Мало того, что насиловали, так еще и на видеокамеру снимали. А потом пригрозили – вякнешь кому, видео растиражируем и по всему городу раздадим.
- Слышь, ты, уродина, если что, твой труп найдут на городской свалке, – грозил ей Стас Левашов.
- Ага, точно! С отрезанными сиськами, – поддакивал ему Ромка Миланин.
И стали они Еву таскать по кустам, подвалам и чердакам, били ремнями, а Ромка и Стас еще и сигареты тушили о ее живот. Она тряслась от ужаса, но рассказать маме или тете Жене было еще страшнее. Ей казалось, что ее убьют. Или одни, или другие.
Однажды, крепко выпив, парни затащили ее в подвал, долго издевались и насиловали, а когда она потеряла сознание, перепугались и убежали. Всю в крови, ее случайно нашел сантехник.
Но Ева никому ничего не сказала. Она сглатывала слезы обиды и боли и молчала. Только вскоре выяснилось, что она беременна. Мама нашла врачиху, которая ей сделала аборт. Пожилая тетка, толстая и усталая, равнодушно скоблила тощую девчонку, которая орала от боли, потому что за анестезию никто не заплатил. А потом у нее открылось кровотечение. Ева долго пролежала в больнице. Когда она выписалась, тетя Женя усадила ее на кухне за стол и без обиняков сказала:
- Значит, так, девочка моя. Мы перевели тебя в другую школу. И еще. Я нашла тебе мужа. Он старый, но богатый. Для тебя это единственный вариант.
И едва Еве исполнилось восемнадцать, ее выдали замуж. Дядька оказался немцем, добрым и толстым. Узнав историю девочки, долго сокрушенно качал головой, но замуж взял. С тех пор Ева ни в чем не знала нужды. Он увез ее в Германию, оплатил множество пластических операций, в результате которых из заморыша с огромным носом девочка превратилась в красавицу. Хорошее питание, массажистки, фитнес, салоны красоты и прочие, прочие, прочие. Одно было плохо. Генрих Хоффман оказался извращенцем. Но Еве было все равно с тех пор, как однажды в клинике ей сказали, что у нее не будет детей. И тогда она попросила мужа научить ее всем сексуальным премудростям, которые он знал. Удивленный Генрих пошел ей навстречу. Он долго и терпеливо обучал ее искусству секса всех со всеми, ввел в общество, где имел огромные связи, в том числе в Петербурге и Москве. А через семь лет внезапно умер, оставив Еве огромное состояние.
Странно, но она первое время по нему тосковала, но потом поняла, какую власть имеют деньги. Ей ни перед кем не надо было отчитываться. Она могла ими распоряжаться по своему усмотрению. И ни от кого не зависеть. Первым делом она купила квартиры маме, тете Жене и ее детям – дочке Марте и сыну Кеше.
А потом решила вернуться в Петербург. Но не для того, чтобы наслаждаться жизнью. Для мести. Вначале Ева просто хотела найти своих обидчиков и убить их. И вполне возможно, именно так бы и поступила. Но случай свел ее в кафе с Антоном. Среднего роста, худой, несуразный, закомплексованный от и до, в нелепых очках, похожий на карикатурного персонажа – он напомнил ей себя много лет назад. Заметив, с каким обожанием парень смотрит на одну из своих одноклассниц, и как пренебрежительно та с ним общается, Ева задумалась. Пригласив его на танец, с удивлением почувствовала, что в штанах у него серьезное оружие, которым он, скорей всего, не умеет пользоваться на всю катушку. И она приняла решение. Ева научит его управлять женщинами и мужчинами через секс, а он поможет ей отомстить.
И она придумала план, как сломать жизнь тем, кто сломал ей, и при этом не сильно нарушить закон. А зачем? Сесть из-за трех сволочей в тюрьму? Нет, можно все сделать гораздо тоньше, изощреннее. И поможет ей в этом Антон.
Сам он ей нафиг не нужен. Сделает свое дело – и пинком под зад. Пусть идет баб трахать. Вон, на него уже очередь выстроилась. Глядишь, кто-нибудь его подберет, с таким-то хозяйством между ног! Хотя… уж больно великолепный любовник из него получился. Такого у нее никогда не было. Известный сердцеед и красавчик Серега Соломатин ему не то, что в подметки, в пыль под ногами не годился. Хотя, ладно, она еще подумает над этим вопросом. Но позже. Пора было приступать к основному спектаклю.
* * * * *
Ева рассказывала о своей жизни и утирала слезы. Вздохнув, закончила:
- А потом я в кафе увидела тебя… И влюбилась.
Если бы в тот момент Антон посмотрел ей в глаза, увидел бы в них медленно разгорающееся пламя. Но он глядел в сторону, поглаживая плечи Евы. Антон был мрачен, на скулах играли желваки.
- Ты же не бросишь меня? – тихо спросила она.
- Глупенькая моя, не говори ерунды! – он прижал ее к себе и стал покачивать, словно баюкая. – Морозова имеет к твоей истории отношение?
- Самое прямое. Она вскоре должна выйти замуж за одного из этих сволочей, Стаса Левашова.
- Вот как? И что ты предлагаешь?
- Да есть кое-какие мыслишки на этот счет.
- А что будет с Аней?
- Да какая разница? Найдет себе другого. На богатую невесту женихов всегда выше крыши. Если бы она любила, не терлась бы о тебя сиськами. Я сегодня у Лебедева на фуршете все видела! И как ты за жопу ее тискал – тоже.
- Глазастая!
- Угу.
- А теперь рассказывай, что требуется от меня.
- Да все просто…
Ева говорила, и Антон поражался, как она преобразилась. Заблестели глаза, голос стал глубоким, проникновенным, тонкие пальцы чуть подрагивали от возбуждения – казалось, она подпитывалась неведомой силой. Он слушал внимательно, задал пару вопросов, покивал.
- А теперь… – прищурившись, Ева тронула его за плечо, – может… ты найдешь способ спеть мне колыбельную на ночь?
- Разумеется, любимая! У меня большая подборка твоих любимых песен. Ну, с какой начнем?
Утро заглянуло в спальню, прошлось теплыми лучами по двум обнаженным телам на большой кровати, повздыхало на груди и застыло на безмятежных лицах. Нежная женская рука коснулась мужского бедра:
- Антоша, пора вставить, нас ждут великие дела.
- М? – сильная ладонь скользнула по гладкой коже.
- Давай, дорогой, сегодня не до игр.
- Да? Жалко. Завтраком-то хоть покормят в этом доме?
- Обязательно!
Антон без удовольствия пил кофе и постоянно ловил себя на мысли, что не понимает, зачем ввязался в эту игру. Сегодня ребята из спортсекции собирались на озеро покататься на вёсельных лодках, и если честно, он с удовольствием присоединился бы к ним.
* * * * *
Прошлым летом они несколько раз выезжали в Карелию, ночевали в палатках, готовили еду на костре. Вечерами пели песни под гитару. Было весело и душевно. Тут же вспомнилось густое черное небо, глотающее искры от разворошенных углей, хохот белобрысого Мишки Полуярова, басистый, глуховатый:
- Все, Антоха, твоим носкам сделался полный капут! Они погибли походной смертью, а не в затхлом шкафу с испугу.
- Черт! – Антон с досадой рассматривал прожженные во многих местах носки. – Почти новые были. А чего это они должны со страху погибать?
- Потому что в шкафах водится дикий, страшный зверь по прозвищу «моль»! И бороться с которым так же бесполезно, как с тараканами.
- О! Сел на любимого конька, – Антон засунул носки в пакет для мусора.
- Эх, хорошо! – потянулся Мишка и вздохнул. – Сейчас бы девчонок сюда!
- Ага, хорошая компания – сгоревшие носки, моль и придурок, который все время говорит про тараканов, – засмеялся Пашка Семенов. Его большое добродушное лицо с обилием круглогодичных веснушек расплылось, как блин на масленицу. Слушали бы вы сейчас нытье про комаров, жесткую постель и сумасшедшее количество калорий в каждой чайной ложке еды.
- А я, мужики, если честно, в девчонках ни черта не понимаю! Не везет мне с ними, – пожаловался Мишка. – Мож, я ущербный какой? Да, вроде, все, как у всех, на месте. Руки-ноги и… прочие части тела. Повстречаемся пару месяцев – и тю-тю!
- А ты поменьше про тараканов говори, – толкнул его под локоть Пашка.
- Не, я им стихи читаю. И цветы дарю. Только все равно расстаемся.
- Велика беда! – ухмыльнулся Лёва Коротков, самый старший из них, поджарый, как борзая. Густые брови на его узком лице казались позаимствованными из театральной гримерной. – Значит, не встретил пока свою. Делов-то! Я, вон, уже во второй раз женился и понял – не, тоже не моя.
- Опять на развод подал? – удивился Пашка.
- Пока не подал, но думаю. Достали дурацкие капризы. Волосы на расческе увидит – паника, думает, что лысеет. Ноготь сломанный – трагедия вселенского масштаба.
- А я, мужики, решил, что раньше тридцатника не женюсь, – Мишка разворошил угли, и в небо снова взметнулись искры.
- Жениться надо, когда душа и сердце отзовутся, вот когда надо! – изрек Пашка.
- Ага, а если они каждый раз отзываются, когда я с новой девчонкой знакомлюсь? – пожал плечами Мишка.
- Молодые вы еще, сопливые! – заржал Лёва. – Я тоже в розовые нюни верил в вашем возрасте. Взрослеть пора, мужики! Институты позаканчивали, а как дети!
- Девчонки тоже бывают разные, – Антон почесал затылок. – Не все, наверно, делают трагедию из-за сломанного ноготка.
- Эт точно! – Пашка заржал. – Вот я сейчас вам одну историю расскажу…
С ними здорово! С ними Антон такой же, как они. И это было замечательно.
Недавно после одной из тренировок к нему подошел Пашка:
- Антоха, ты где все время пропадаешь? Мы тут недавно такую рыбалку на Череменецком озере забабахали!
- Да, понимаешь, дел навалилось, – соврал Антон. Не рассказывать же, чем на самом деле он занимался.
- Жалко. Нам тебя не хватает.
- Как-нибудь в другой раз.
- Ну, лан, в другой, так в другой. У тебя все в порядке? Может, помощь какая нужна?
- Ты о чем? – удивился Антон.
- Да какой-то ты странный стал последнее время. Думаешь постоянно о чем-то. Вон, сегодня ерундовый удар пропустил. Как губа-то, не сильно болит?
- Нормально.
- Ты это… если что, звони. Мы своих в беде не бросаем.
Ему бы тогда остановиться, задуматься. Но мысли были заняты только Евой. И он ушел.
* * * * *
Ехать к Морозовым не хотелось, и в машине Антон безучастно смотрел в окно. Ева прижалась, коснулась рукой колена:
- Там великолепное место! У них дом прямо на берегу реки. Я взяла купальники, в прошлый раз мы чудесно веселились.
- В прошлый раз тебе не надо было ломать ничью свадьбу.
- Да, это верно. Зато я хорошо изучила обстановку в коттедже и на природе. Да и кое-что о Стасе разузнала.
Разговаривать не хотелось, и Антон пропускал мимо ушей половину из того, что говорила Ева.
- Ты меня не слушаешь?
- Слушаю.
- Ты вместо того, чтобы в облаках летать, лучше продумай все нюансы.
- А если она его любит? – невпопад спросил он.
- Кто?
- Ну, Аня… жениха своего.
Ева нахмурилась, поджала губы. Она, казалось, раздумывала – вышвырнуть этого наивного щенка из машины или оставить. Видимо, решила оставить.
- Ты считаешь, что если невеста накануне свадьбы регулярно спит с другими, то она любит своего жениха?
- А откуда ты знаешь, что она… спит с другими? – пожал плечами Антон.
- Сегодня ты в этом списке будешь пятым. Понял?
В груди Антона ёкнуло.
- Но…
- Хватит! – резко выдохнула Ева, и лицо ее стало хищным. – Это не твое собачье дело, думать любит-не любит. Твое дело – засунуть ей.
Он пожал плечами и отвернулся. В конце концов, каждый сам принимает для себя решение. И за последствия тоже отвечает сам.
Гостей на вилле Морозовых было много. Молодежь тусовалась отдельно от взрослых. Вокруг расставленных в огромном саду столов сновали безмолвные, как тени, официанты. Завидев Еву и Антона, Аня поспешила навстречу:
- Бессовестные! Мы начали без вас!
- Анечка, дорогая, мы летели, как птицы! – улыбнулась Ева.
- Добрый день, – Антон пожал протянутую руку и за долю секунды понял, что его здесь ждали. Быстрый взгляд серо-голубых глаз, спрятанный вздох, дрогнувшие уголки пухлых губ – Аня волновалась, и он это понял.
- Пойдемте, я представлю вас гостям.
Любопытные лица, удивленно приподнятые брови, оценивающие взгляды на него и Еву – как все предсказуемо!
- А это, знакомьтесь, мой жених Стас.
Высокий, подтянутый, стандартно белозубоулыбчивый, уверенный в своем обаянии, понятно, что нашла в нем Аня – с таким не стыдно появиться в обществе. Но присутствие невесты того не смущало. Он не сводил глаз с Евы, то и дело обнимал ее за плечо, словно невзначай касаясь груди, угощал шампанским. Ева не менее открыто с ним флиртовала. Игра началась, понял Антон.
- Анечка, как вода в озере? – спросил кто-то из гостей.
- Ой, чудесная! А давайте пойдем купаться!
Молодежь засуетилась, смех, звон бокалов, тосты за хозяйку и теплую воду.
- Переодеться можно в домике для гостей, – подсказала Аня и повернулась к Антону. – Ты же пойдешь с нами?
- Я отлично плаваю! – с вызовом ответил он, принял эффектную позу, и гости засмеялись.
Вскоре несколько парней и девушек, пересмеиваясь, направились к озеру. Было весело, но Антон ловил на себе взгляды Ани, и сердце его сжималось.
Кто-то играл в волейбол на песчаном пляже, кто-то сидел в стороне, подставив лицо солнцу, шум, плеск воды, звонкий смех. А он вел за собой Аню в дальние густые кусты. Едва зеленые ветви спрятали веселящихся гостей, та остановилась, медленно развязывая парео. Купальник с нее Антон снял сам.
Ощущение, что они делает что-то запретное, добавляло драйва. Аня стонала, выгибаясь, как кошка перед котом, и цеплялась за ветки. Закушенная губа, закрытые в блаженстве глаза – она никогда еще не испытывала подобного! Все, кто был до него и будут после – не имеют значения. Только он, этот сильный парень, с крепким торсом, спортивными бедрами и умелыми руками! «Не зря про него ходят легенды!» – на этом мысли Ани закончились, дальше были только потрясающие эмоции.
Едва они с Евой на секунду остались вдвоем, Стас дерзко заглянул в карие глаза, нагло поцеловал в губы и сжал ее соски.
- Боже, Ева, ты так прекрасна! – засопел он в ухо.
- Хочешь меня? – кокетливо посмотрела она.
- Безумно! – он тут же запустил руку ей в трусы, но Ева отстранилась и направилась к кустам в ложбине.
- Пошли, – чуть слышно позвала она.
- Куда ты? – Стас разочарованно замер.
- Туда, где нам никто не помешает, – она посмотрела игриво, растянула лифчик купальника, показывая груди.
Он обнял Еву за талию, такую гибкую, такую совершенную, спустил руку на ягодицу. Так они и дошли до кустов. Отогнув длинные ветви, Стас сделал шаг и замер. Опершись руками о тонкий ствол дерева, Аня наслаждалась ласками другого парня.
- Ой! – тихо выдохнула Ева и потянула его за собой. – Тут занято. Пошли в другое место.
- Да я сейчас его… – Стас задыхался в ярости, глаза его сверкали, на лбу выступил пот.
- Не дури, – Ева прижалась к нему грудью. – Скандал тебе не нужен.
Казалось, он ее не слышал, сопел, похожий на разъяренного быка.
- Черт! До свадьбы всего неделя, а эта сука…
- Пошли, выпьем. Да не бери ты в голову! Ты же в кусты тоже не за малиной пошел?
- Я – другое дело! Я – мужик!
Увести Стаса оказалось делом трудным. Он порывался вернуться, набить морду этому козлу, влепить пощечину стерве Аньке. Бокал вина вылился в его горло залпом.
- Водки хочу! – рявкнул Стас, и Ева с едва заметной усмешкой налила ему полстакана. Он вырвал бутылку, плеснул до краев и выпил.
- Стасик, да не переживай так! Подумаешь!
- Что ты понимаешь?! Я же люблю ее, по-настоящему люблю! И денег мне ее не надо! Я так долго добивался ее внимания! Я два года добивался ее внимания! И вот… Она… она… Сука!
Ева слушала, украдкой поглядывая на часики в медальоне. Стас пьянел быстрее, чем она рассчитывала. Антон все не шел. В нетерпении постукивая ножкой, Ева злилась – еще полчаса, и все может закончиться не так, как она планировала. Заметив знакомую фигуру, облегченно вздохнула, бросилась навстречу:
- Чего так долго?
- Так получилось.
Не рассказывать же ей, что Аня не хотела его отпускать да еще и купаться потянула. Он и так незаметно скрылся, выбрав удобный момент.
- Давай, я его сейчас туда приведу, – тихо сказала Ева.
- Он меня не узнал?
- Нет. Венок из травы чудесно смотрелся на твоей голове, когда ты веселился в кустах.
Увидев Еву, Аня улыбнулась:
- Ну, где наш герой-любовник? Тебе с ним очень повезло, дорогая! Правда, я думала, ты к нам присоединишься.
- Я вас потеряла, – Ева взяла ее под руку. – Слушай, говорят, твой папа купил новую картину?
- О! Это великолепный художник, молодой, но безумно талантливый.
- Может, попросим Петра Юрьевича, пусть он гостям представит свою новую инвестицию?
- Верно! Пап! Папа! А давай покажем гостям картину Ильи Шевченко?
Морозов обожал свою единственную дочь. От предыдущих трех браков у него было два сына. В крошке Анюльке он души не чаял и баловал ее с пеленок. Невысокого роста, плотный, с пышными седыми усами, Морозов походил на добродушного мельника, затесавшегося на суаре знатной персоны. Но Ева знала – внешность обманчива. Петр Юрьевич был суров, временами свиреп и невероятно верен жене. Он считал, что если собрался жениться – никаких баб, всё, табу. И всегда это правило соблюдал.
- Да, мои дорогие, – зарокотал он, – это потрясающий художник. У него большое будущее, а я в этом знаю толк!
Гости неторопливо шествовали за хозяином.
- Так вот, господа, я оказался первым, кто…
Петр Юрьевич широко распахнул двустворчатые двери домашней галереи. Ева напряглась, замерла, краем глаза отмечая реакцию зрителей. Лицо Морозова побагровело, руки сжались в кулаки. Гости застыли в шоке. Аня мертвенно побелела и прикрыла глаза ладонью.
В центре небольшого зала лицом к входной двери стоял голый Стас, опираясь руками о кресло. Его нахлестывал мужчина в шлеме и кожаных шортах.
- Господа, думаю, картину мы посмотрим позже, – выдавил из себя Петр Юрьевич. – Давайте продолжим наше общение на свежем воздухе, не будем мешать молодым людям развлекаться.
Ева была восхищена его выдержкой. С таким достоинством выйти из позорной ситуации! Еще бы! Голый жених дочери застукан с полуголым мужиком за играми садо-мазо! Да еще за неделю до свадьбы! На Аню было жалко смотреть. Она пыталась улыбаться, но руки ее дрожали, в глазах стояли слезы. Бокал вина, поднесенный Евой в саду, не помог.
- Анечка, дорогая, да что ты! Успокойся, ради бога!
- Стыдно-то как! – она заплакала на плече Евы.
- Да ну, перестань! Тебе нечего стыдиться! Это он, козел, пусть думает, как вымаливать у тебя прощение!
- Какое прощение?! О каком прощении ты говоришь?! Да я растерзать его готова! Так опозорить нашу семью! На глазах у всех!
- То, что произошло, ужасно, но лучше узнать о наклонностях своего избранника сейчас, чем после свадьбы!
- Да! – подняла голову Анна. – Ты права! Бр-рр! Гадость какая! Ты же знаешь мое отношение к… Боже! А я ведь с ним спала!
И она снова заплакала. Почувствовав на плече мужскую руку, вздрогнула, посмотрела в глаза:
- Антон? Ты все видел?
- Увы. Но думаю, эта история не заслуживает твоих слез. Только последняя сволочь могла так с тобой поступить. Ну, все, девочка моя, все! Иди ко мне. Сейчас мы вытрем слёзки и все забудем. Да?
Он привлек ее к себе, поцеловал в висок. И столько нежности было в его голосе, что Ева раздраженно прищурилась. Но нечто другое сейчас занимало ее больше. Презрительно посмотрев на Аню, рыдающую на груди Антона, Ева незаметно скрылась среди гостей, зашла в дом и замерла возле приоткрытой двери гостиной.
Продолжение: http://www.proza.ru/2014/07/21/91