Написано в соавторстве с Таем Верденом.
Осторожно! Содержит описание гомосексуальных отношений!
Когда родители, как говорила бабка Зоя, пошли по мохнатой пилотке, отравившись на одной из пьянок паленой водярой до смерти, маленького Сеню пришли забирать органы опеки. Баба Зоя, спешно приехавшая на похороны, встала на дверях крестом и долго и витиевато ругалась. Сене - Арсению Горину - шел тогда пятый год, но большую часть бабкиной речи он запомнил: слова были знакомыми.
Бабка продала родительскую однушку, за лето приведя захламленный клоповник в нормальное состояние своими натруженными руками, забрала внука и уехала в Подгорелое. Там Сеня пошел в первый класс, привык каждый день отмахивать по десятку километров в одну сторону: село было не столько большое, сколько вытянутое вдоль берега Ключки, неширокой и бурной речушки. Берега у нее были болотистые, с другой стороны Подгорелое подпирала сопка, особо не разгонишься в строительстве. Так что две улицы растянулись в длину, а бабка Зоя жила на противоположном от школы конце. Сене нравилось бегать по этой дороге, природа, воздух, опять же. Иногда и ягоды удавалось собрать по пути. Хорошая жизнь была у Сеньки.
Учился он ни шатко, ни валко: математика ему давалась с трудом, с письмом была вообще беда, читал, правда, Сеня хорошо и жадно. Был молчаливым мальчиком: стеснялся своей легкой картавинки. В общем, в школе не блистал, учителя были в курсе, что Горин - сын алкоголиков, что с него взять? Валить - не валили, на второй год не оставляли, потихоньку перетаскивая троечника Горина из класса в класс. Тем более, что он был неконфликтным мальчиком, особенных проблем не доставлял, всегда прибирал класс, кормил на школьном дворе кур. Да и двойки особо не хватал.
Если б какому-нибудь заезжему этнографу вздумалось докопаться, почему Подгорелое так назвали, ему рассказали бы две версии: потому что под горой стоит, хотя не гора, а так - сопка, невысокая и сплошь заросшая смешанным лесом, и потому, что лесные пожары в этой местности - явление ежегодное, уже привычное, и все население деревни в жаркие весны, лета и осени знает, что делать, когда на деревню идет верховой пожар. Деревянных домов в Подгорелом уже давно не осталось, все были или кирпичными, или блочно-бетонными: когда-то неподалеку располагалась военная часть, ее расформировали, а казармы, построенные из панелей, растащили на дома.
Беда случилась, когда Сене было почти пятнадцать. В это лето тайга горела часто, было засушливо и жарко. Несмотря на то, что Подгорелое жило, считай, охотой, рыбалкой и тем, что еще может дарить тайга, баб и детей на ягодно-грибной промысел старались одних не отправлять. Сельчане установили дежурство, и с партиями добытчиц отправлялись по двое мужиков, чтоб, если что, и от медведя оборонить, и младших детей помочь нести. Сеню, несмотря на возраст, в селе считали еще ребенком, да он им, по сути, и был, слегка запаздывая в развитии. В тот день с ними шли Андрей Лиханов, механик-моторист, и Осип Ковалев, человек в Подгорелом новый, приезжий откуда-то из Подмосковья, а то и из самой Нерезиновой. Что погнало его в сибирскую глушь, сельчане не знали, а сам он отмалчивался.
Сеня предвкушал, как наберет ягод и грибов, как бабка сделает суп на ужин. Грибов было мало, а вот брусники на болотах уродилось много, по подсохшим мочажинам ее собирать было легко, к комарью Сеня был привычен, так что даже не особенно отмахивался. И работал он споро, не разгибая спины. Кузовок за этой самой спиной наполнялся быстро, пригибая мальчишку к земле. Лес Сеня знал, как свой двор, даром что родился не здесь, но за десять лет привык. Заблудиться он не боялся, а от медведя, если что, можно убежать, благо, ноги быстрые. Страшнее хозяина тайги в лесу зверя нет, так считал Сеня. Наконец, он решил пойти к остальным, а то как-то голоса уже отдалились.
Из-за частой поросли молодых осинок вынырнул Ковалев, повертел головой.
- Ты не потерялся часом, парень?
Сеня снял с уставших плеч кузовок, сделанный еще покойным дедом, добротный, жестяной, зашитый в рюкзак и с лямками от оного же. Улыбнулся:
- Что вы, дядь Осип, конечно, нет.
- А, хорошо. А то места дикие совсем.
- Да вы что? Какие ж дикие?
- Я, парень, к совсем другим лесам привык. Да, если честно, и не к лесам вовсе, а так, рощицам.
- Тайга - это не роща, - рассудительно ответил Сеня, морща лоб. - Она большая.
- Это уж точно, - согласился гость из города. Он как-то нервно оглядывался, то и дело поправлял лямку заброшенного за спину охотничьего карабина. И между делом подходил к собирающему бруснику пареньку все ближе, то и дело останавливая взгляд на ладной, обтянутой выцветшим до белизны старым камуфляжем, мальчишечьей заднице. Облизывал пересохшие от жары губы.
- Пойдемте народ искать, а то что-то они совсем далеко забрели, - предложил Сеня.
- Ага... Ага, сейчас, - пробормотал Ковалев, принялся рыться в карманах плотной брезентухи. Потом шагнул к парнишке, протягивая на ладони карамель в потертой обертке.
- Сладенького хочешь?
- Не-а, - мотнул головой Сеня. - Я сладкое не люблю.
- Ну, ладно...
А того, что его толкнут на сухой ломкий ягель, зажимая рот воняющей табаком ладонью, и примутся шарить по телу, задирая куртку и футболку, хриплым шепотом приказывая молчать, Сеня не ожидал. Он оттого и не сопротивлялся, смотрел широко раскрытыми васильковыми глазами на Ковалева, часто и с трудом дыша под тяжелым телом. Страх пришел позже, когда мужчина расстегнул и выдрал из шлеек его ремень, захлестнул им горло. Сеня забился, широко открывая рот, захрипел, царапая обломанными ногтями шею. С него содрали штаны и трусы, дернули вверх стреноженные одеждой ноги… И грянул выстрел. Осип рухнул, придавив и без того задохнувшегося мальчишку. Последнее, что Сеня запомнил - это что-то горячее, текущее по его шее за шиворот. Потом было какое-то сплошное белое марево, как туман перед глазами колыхался. А в нем какие-то фигуры.
Очнулся он уже дома, в своей кровати. Открыл глаза и сразу увидел застывшую скорбным изваянием на краешке постели бабку Зою. Попытался позвать ее, но вышел только невнятный сип: горло словно наждаком ободрали, оно болело и саднило.
- Сенечка, очнулся, родненький? - подхватилась бабка, склонилась, трогая сухими губами его лоб. Сеня пытался пожаловаться, рассказать, но ничего не получалось. Бабка засуетилась, принесла молока с маслом.
- Выпей, деточка, горло болит, да? Ну, ничего, пройдет. Я вот и мазь уже приготовила, еще помажу, и все заживет.
Следы от ремня на горле Арсения сошли через месяц. Но он так больше и не заговорил. Словно заклинило что-то. Молчал, шарахался ото всех, кто пытался до него дотронуться. Первого сентября пошел в школу, как и все. Учителя понимали, что оставить ребенка без образования, значит, обречь его на нищенскую жизнь. Его не спрашивали - давали письменные задания, рефераты, сочинения. Девятый класс он закончил, и даже не на сплошные тройки.
Никто в Подгорелом не интересовался, куда делся приезжий. Тайга - она большая, болота, понимаете, медведи, волки, рыси. Мало ли. Да еще и пожары лесные. Зашел, видно, Осип Ковалев в лес, потерялся, да и сгорел.
А после выпускного встала перед Арсением Гориным проблема - куда деваться. Дальше получать образование он не мог, на работу устроиться и то было негде и некем. Жить, как все - рыбалкой и охотой? От деда осталось отличное ружье - Иж-12. Но разрешение на него Сеня получить попросту бы не смог. А без разрешения, браконьерствовать... Так и до беды недалеко.
Выручил, как ни странно, Андрей-моторист. Парень он был молодой, по меркам сельчан, всего-то тридцать пять недавно отгулял, холостой, но серьезный. По бабам не гулял, не пил, как ни странно, вел при Дворце Культуры кружок для молодежи - учил резать по дереву. Однажды вечером пришел в дом к бабке Зое, поставил на стол бутылку «рябиновки», и сказал:
- Зоя Степанна, отдайте мне Арсения в ученики.
- Да забирай, Андрюш, если пойдет.
На печке зашуршали Сеня и кот, им потревоженный. Сеня уползал подальше к стене, что-то сипя.
- Не бойся, что ты? - удивился Андрей. - Я тебя научу с моторами и техникой разбираться, будешь мне в мастерской помогать. Работы-то много, а я один.
- Не пойдет, Андрюш, мужиков теперь как огня боится... С того случая... Вон, даже от Семена давеча шарахнулся, как кот на забор взлетел.
Андрей кивнул, посмотрел на Сеньку.
- Подумай все же. Ты парень серьезный, я знаю, рукастый. Если что - приходи, сам знаешь, где мастерская.
Арсений подумал, кивнул. Но с печи так и не слез.
В мастерскую он пришел через два дня. Через силу, через «не могу». Заставил себя не шарахнуться сразу от двери, когда Андрей протянул руку в приветствии. Пожать не пожал, да моторист и не настаивал, просто кивнул.
- Ну, гляди, Арсений. Это вот мои владения, - зажег свет в мастерской - здоровенном ангаре, капитальном, в два этажа высотой. В дальней части ангар и впрямь делился на два этажа, наверху, в подобии однокомнатной квартирки, обитал сам Андрей, внизу же была маленькая кухонька и мини-котельная, обогревавшая мастерскую.
Арсений кивнул, выжидательно уставился на него.
- Ты, бабка Зоя говорила, с дизелем разбирался уже? - Андрей снял с вешалки тяжелый брезентовый фартук, протянул подростку. Арсений кивнул, надевая фартук. Было дело, помогал когда-то.
- Давай, посмотри на этого вот красавца, у меня пока своя работа есть. Если что не поймешь или не сможешь, прикипевшую гайку открутить там, или еще что, вот тебе свисток.
Арсений при виде свистка даже хихикнул, но взял. А что поделать, как-то надо общаться с учителем.
- Ну, не смешно, - но Андрей и сам усмехнулся: будет он, взрослый мужик, как цирковая собачка по свистку к ученику подбегать. Так и случилось, пришлось бегать на свист и откручивать гайки, с которыми не справлялся слабосильный Сеня.
За лето они потихонечку притерлись друг к другу. Андрею не влом было по два, три, десять раз объяснять что-то, чего Арсений не понимал. Тот же привык и иногда подходил и дергал мастера за рукав, приноровившись объясняться жестами. Не сурд-азбукой, ее в Подгорелом никто не знал и научить Сеню не мог, а своими, понятными, пожалуй, только им знаками. По большей части - техническими, обозначающими детали механизмов, но постепенно в обиходе появлялись и те, которыми Сеня объяснялся с бабкой. Он стал чаще улыбаться, иногда умудрялся общаться забавными гримасами. Андрей был единственным мужчиной в селе, от которого он не шарахался. А руки у подростка оказались золотые – самые капризные моторы, насосы, прочие механизмы, над которыми поколдовал Сенька-Золотая Ручка, как прозвал его, посмеиваясь, Андрей, начинали работать, как швейцарские часы. Селяне втихомолку радовались - наладилась жизнь у парнишки. Да и селу польза большая.
Андрей выделил ему большущий верстак: Арсений, как выяснилось, не только с большими механизмами справлялся на отлично, но и с мелкими. Так что несли ему и часы, в которых подросток разбираться начал с ремонта старинной, трофейной еще бабкиной «кукушки», и ружья, и даже редкую тут, в Подгорелом, электротехнику. Через годик все село знало: лучше Сеньки мастера в мелком ремонте на селе нет. Сам Сенька только улыбался застенчиво и все так же дичился приходящего народа мужского полу.
А потом в Подгорелое приехали какие-то странные мужики. Долго о чем-то говорили с председателем сельсовета, уехали, снова вернулись во главе с целым караваном спецтехники. Оказалось, что какой-то большой дядя выкупил кус тайги неподалеку от села под – тут кто смеялся, кто хмурился – турбазу. Сеня недоуменно спрашивал у Андрея в блокноте, разве тут вообще есть что-то для туристов привлекательного? Комары, брусника и болота, зачем тут кому-то вообще отдыхать. Еще пожары и медведи. Моторист пожал плечами и объяснил: новые русские богатеи приедут, пить водку, охотиться, отдыхать, в общем. Эту затею он активно не одобрял, но поделать ничего не мог. К тому же, всю технику со строительства довелось обслуживать ему, и на оплату труда бригадир не скупился.
Работы хватало и Арсению, мальчишке сперва неохотно доверяли, но потом увидели, как он работает. Столько денег Сенька не то, что в руках не держал, он до стольки считать с трудом умел. Правда, все-таки его поведение заинтересовало заказчика:
- Больной, что ли, он у вас?
- Немой, а не больной, - огрызнулся Андрей, ни с того, ни с сего взъярившись.
- Ну, инвалидам тоже работа нужна, - согласился бригадир. - Главное, что руки золотые.
- Арсений не инвалид. Так вышло просто.
Сеня тронул его за плечо, показал:
«Да пусть думает, что хочет. Без разницы».
Стройка всех нервировала - куры плохо неслись, жители не менее плохо спали. Строилась не только база, но еще и дорога, а это, по здешним меркам, была почти напрасная трата денег - вечная мерзлота же, осядет, поплывет, ручьи размоют. Ну да пускай, хотят деньги на ветер кидать, пускай кидают.
Примиряло подгорельцев со стройкой то, что бригадир не артачился нанимать местных мужиков, и труд щедро оплачивался. Да не бартером, а живыми деньгами. А уж деньги потом в сельпо на то, что нужно, обменивались без проблем. К концу лета на склоне сопки выросли три кирпичных корпуса, окруженные высоким железным забором, рядом появился еще один магазинчик, товары в котором были не чета сельпошным, что по качеству, что по ценам. Появился и персонал - три десятка улыбчивых девушек и почти столько же совсем неулыбчивых парней в камуфляже. Подгорелое выжидательно притихло.
Первые туристы приехали вскоре. Селяне еще более насторожились, гадая, что им принесет это нашествие. На туристов эти люди были похожи так же, как жители Подгорелого - на звезд Большого Театра. Здоровые мужики, в явно не фабричном камуфле, но при том - с золотыми цепями и массивными кольцами, этакий гибрид «братков» и «новых русских» девяностых годов.
- Странные какие-то туристы.
- Да такому и ружья не надо, медведя и так придушит, - переговаривались мальчишки.
Сеня просто разглядывал издалека красивые машины, завораживающие его очертаниями. Андрей только присвистнул:
- Нихрена себе! Первый раз вижу гибрид джипа и вездехода!
Сеня знаками показал свой восторг от увиденного.
- Только близко не подходи, Сень. Выдал, какие там охранники? Заломают, и как зовут - не спросят, - предупредил мальчишку мастер.
Сеня закивал, однако машины тянули посмотреть поближе, так что он осторожно подобрался на следующий же день поразглядывать это чудо. Вездеходы он видел: когда в прошлом году сильно горело, в Подгорелое приезжали МЧСники на огромных машинах на гусеничном ходу. Чинить ему такое чудовище не довелось, но облазить вездеход ему разрешили. Но то были угловатые, похожие на военные, машины, в тяжелой броне, как казалось Арсению. А здесь были хоть и массивные, но скругленные, плавные обводы, легкие корпуса, масса хрома, фар, габаритов, совершенно незнакомый звук моторов. Он разглядывал их, удивляясь, что такое вообще производят, подбирался все ближе, как любопытный зверек к жилью человека.
- Эй, парень! Тебе чего тут надо? - в отражении в стекле за спиной Арсения выросли двое охранников. Он подскочил, пугливо замотал головой, отступая назад.
- Ну, Серега, ты глянь, какая синеглазка, - хохотнул один.
- Да уж. Шел бы ты отсюда, парень, - хмуро зыркнул второй.
Сеню два раза просить было не надо, удрал как заяц, на печку, к сонному старому коту.
Однако даром эта вылазка Горину не прошла. Через день в мастерскую заявился один из тех охранников, смешливый, его имя так и не прозвучало тогда.
- Говорят, у вас тут есть мастер на все руки? В доме отдыха котел забарахлил, надо посмотреть срочно.
- Есть, починит, что угодно. Арсений, иди сюда.
Сеня приблизился.
- Деньгами не обидят, не бойся. А работа срочная.
Сеня закивал, мол, ведите.
- Он немой, - предупредил Андрей.
- Ничего, как-нибудь договоримся, - махнул рукой охранник. - Идем, что ли, мастер.
Судя по голосу, не слишком-то он верил в талант такого молодого парня, да и выглядел Сеня не на свои семнадцать, а младше. Хоть за время работы в мастерской силенок поднабрался, уже не звал Андрея откручивать гайки. Арсений и пошел, он-то в своих силах был полностью уверен.
Работы оказалось немного - просто засорился топливный фильтр. Сеня проверил трубопровод, шланги подачи, почесал в затылке: в фильтре был песок, в трубах, словно в бак насыпали его пару пригоршней.
- Что такое? Не можешь починить? - хмыкнул охранник.
Сеня покачал головой, ткнул пальцем в фильтр, приглашая посмотреть.
- Песок? Откуда песок? - изумился мужчина.
Арсений пожал плечами - ему-то откуда знать? Ткнул в бак, постучал по металлическим стенкам.
- Туда, типа, насыпали?
Сеня энергично закивал.
- Ну, ****ь, не было печали! Кто-то же из своих, явно, подгаживает. Ты вот что, парень, убрать песок можешь?
Сеня с сомнением посмотрел на огромный бак, заводские пломбы, потыкал в них пальцем и вопросительно поднял брови.
- Щас, у хозяина спрошу...
Через десять минут, которые Сеня потратил на промывку труб, в котельную спустился сам хозяин турбазы - похожий на своих гостей, как близнец, такой же бритый-камуфлированный-в золоте.
- Что тут у тебя, Женя?
- Да вот, песок какая-то... личность... в бак насыпала, парень спрашивает, можно пломбы снять, он почистит.
Хозяин окинул настороженно замершего Арсения внимательным взглядом глубоко посаженных темных глаз, хмыкнул:
- Этот мышонок? Надорвется же. Ты ж реально надорвешься, пацан.
Сеня замотал головой, показывая, что не надорвется, потом умудрился еще жестами показать, что трубы уже прочистил.
- Немой, что ли? - хозяин дернул углом рта, подумал и кивнул: - Хрен с ними, с пломбами. Все равно отсюда никуда я эту бандуру не повезу, а то золотой котел мне встанет, в сервис аж в Новосиб его таращить. Снимай и чисть. Женя, парню поможешь, еще не хватало, чтоб ребенок надорвался.
- Есть! - отрапортовал охранник. - Мелкий, подвинься.
Сеня возмущенно глянул на него, но в сторону отошел. Хозяин ушел, а они вдвоем взялись сливать солярку из котла через сооруженный Сеней из куска ветоши фильтр. Когда почти все было слито, а в воронке, на ткани высилась нехилая горка песка, Евгений уже устал материться и почти успокоился.
- Найду гниду - скормлю этот песок через жопу.
Сеня внимательно изучил песок, кивнул, вытащил блокнот.
«Он нинармальный, тут такова нету».
- В смысле - ненормальный? - озадачился охранник.
Сеня задумался, как ему объяснить, как назло, забыл слово.
«Ну, его еще рыбам сыплют, он ненастоящий».
- Та-а-ак.
Аквариум в доме отдыха был - огромная махина на тысячу литров. И песок для него - в самом деле, искусственный, мелкая стеклянная крошка - тоже был, стоял в подвале в мешках. Сеня посмотрел, покивал, мол, вот, ненастоящий рыбий песок. Евгений подумал и кинулся проверять канистры с горючим, оставив Сеню промывать бак, благо, что без соляры он был не тяжелым. Вернулся чернее тучи: мало того, что во всех емкостях оказался этот гребаный песок, так еще и машины чихали и не заводились: неведомый «доброхот» позаботился, чтоб никто из гостей хозяина базу покинуть не смог. Сеня посмотрел с тревогой, нахмурился, словно спрашивая, что случилось?
- Проблемы у нас, мелкий. И большие. Кому-то очень хочется, чтобы народ на базе застрял надолго. Хозяин сказал, сломалась спутниковая тарелка. Мы еще и без связи остались.
«А радиво начто?» - удивился Сеня. В Подгорелом не водились сотовые и спутниковые телефоны, тут и телевизоров не было - глухая тайга вокруг, нет антенн, а электрогенераторы только на насосы да свет работают. Зато была радиостанция, собранная из доброго десятка сломанных, вытащенных из той самой военной части.
- У вас тут есть радиостанция?
«Мы же нисавсем дикие».
Женя пару секунд переваривал это заявление, потом расхохотался:
- Пацан, ну ты жжешь! - и хлопнул Арсения по плечу. Сеня шарахнулся прочь, выронив блокнот, забился в угол, с ужасом глядя на Женю. - Э-э-э... ты чего, парень? - озадачился охранник. - Больно, что ли? Ну, прости, силы не рассчитал.
Но смотрели на Женю отнюдь не с обидой - с каким-то диким ужасом, словно он выскочил прямиком из самого худшего кошмара мастера.
- Так. Мелкий... как там тебя? Сеня? Семен, что ли? Ты в порядке? - подходить к нему Женя не стал: в мозгу брезжила какая-то догадка, где-то он уже встречал такое поведение. Мальчишка уже натурально хрипел, пытаясь стать частью стены.
- Этого еще не хватало! - Евгений пронаблюдал, как у мальчишки закатываются глаза, и он оползает по стене, шагнул и поймал обморочного на руки, не дав упасть и удариться головой о бак. - ****ец какой-то. Немой, припадочный...
- Женя, у вас там все в порядке? - решил проконтролировать сотрудника хозяин дома.
- Не все, Борис Анатольевич. Тут мастеру плохо стало, видимо, надышался парами топлива, - отрапортовал Женя, не зная, что делать с обвисшим в его руках подростком.
- Тащи в дом, надо помощь оказывать. Разобрались хоть, что случилось с баком? Откуда там песок вообще?
- Кто-то из своих крысятничает, Борис Анатольевич. Песок - из нашего подвала, аквариумный. И он же во всех баках в машинах. И в канистрах, - неся Арсения, докладывал Женя.
- Так, разобраться и доложить. Эта сволочь тоже отсюда уйти не могла, своими ногами, да по тайге.
- Никто и не уходил, я приказал ребятам проверить - все наши на месте, гости и персонал - тоже.
- В первую очередь, проверяй всех девок, точно кто-то из них, сук, подкуплен. Не наши ж парни песок в трусах носили, а у девок униформа хорошая, с карманами.
Женя уложил мальчишку на диванчик в каптерке, укоризненно глянул на хозяина:
- А я вам говорил, Борис Анатольевич, что камеры надо было ставить. Сейчас бы просто посмотрели и нашли.
- Ладно, разберемся. Так, мальчишка...
- Думаю, лучше позвать одну из девушек. Он... он не надышался. Парень себя вел, как жертва насилия. От меня шарахнулся.
Борис присвистнул:
- Так, отходим, тащи сюда одну из девок, а лучше – саму Королеву.
- Есть, вас понял! - отрапортовал охранник, вернее, начальник охраны базы отдыха, выходя из каптерки.
Ирине ситуацию объяснили в трех словах:
- Улыбайся, чирикай и успокаивай. Парень, походу, пережил изнасилование.
Ирина всплеснула руками, сразу же заученно разулыбалась, уселась рядом с приходящим в себя парнем. При виде незнакомой девушки он любопытно на нее уставился, протянул руку, потрогал золотистые ухоженные волосы.
- Привет, я Ира. Ты как? Пить хочешь? Соку или чаю? Давай, я тебе чайку горяченького налью? С джемом. Тебе вишневого или клубничного? - щебетала девушка, не обращая внимания на молчание Арсения.
Сеня подумал, поискал блокнот. Девушка была красивая, только болтала без умолку, но голос ему понравился. Благоразумно не показывающийся на глаза парню Евгений поманил Ирину, предал ей блокнот и карандаш, оброненные Сеней в котельной.
- Это твое? Держи, - девушка сунула вещи ему в руки, снова захлопотала, наливая воду в чашку и бросая в нее пакетик с чаем. - А сахар тебе класть?
«Вешневого. Бес сахара».
- «Вишневый» через «и» пишется. И «без» с буквой «зэ» в конце, - фыркнула девушка. - Сидеть можешь? Садись, тут еще печенье есть, угощайся.
«Ухты такая красивая исчо и умная, - восхитился Сеня в блокноте. - А как тибя зовут? Миня Арсений».
Ирина залилась смехом, потрепала его добела выгоревшие вихры, неровно подстриженные бабкой.
- Знаешь, спасибо, Арсений, мне еще никто такого клевого комплимента не делал. Ира я, Ирина. Я же говорила.
«Ты так тараториш, что я ни понял».
- Ну, теперь будешь знать. Ты учишься в школе? - Ира принесла ему чашку, сунула в руки, отбирая блокнот. - Пей и просто кивай, ладно?
Сеня отрицательно помотал головой.
- Дома?
Опять отрицание.
- Закончил? - удивился Ира. Парнишка не выглядел выпускником.
Сеня закивал, пробуя необычайно вкусный чай.
- А, я поняла. Девять классов, да?
Парень кивнул, подумал, снова кивнул. Чашку он держал двумя руками, дул на чай, смешно вытягивая губы трубочкой.
- А сколько тебе лет. Пятнадцать? Нет. Шестнадцать?
Сеня помотал головой, снова прихлебнул чай и потянулся к вазочке с джемом. Бабка Зоя варила варенье, но совсем не такое. А это было похоже на мармелад. Кисло-сладкое и тающее во рту. Он уже забыл о том, что произошло в котельной, пока рядом не ошивался никто из мужчин.
- Семнадцать?
Сеня закивал. Ирина удивилась, ну никак этот парень не походил на семнадцатилетнего. Она вручила ему ложку, чтобы было удобней есть джем.
- А ты живешь тут с родителями?
Отрицание.
- А вообще семья есть?
Сеня энергично закивал.
- Бабушка? - Ирина выбрала самый близкий вариант.
Сеня согласился.
- А дедушка?
Снова замотал головой.
- Бедный мальчик, - она, повинуясь безотчетному порыву, свойственному, наверное, всем женщинам, обняла его, прижимая к пышной груди. Сеня чихнул, сморщив нос - не понравились духи.
- Эх ты, ребенок.
В самом деле - ребенок. Явно же запаздывающий в развитии: какой парень в семнадцать лет больше заинтересуется вареньем, чем мягкой женской грудью, которую ему чуть ли не под нос суют? Хоть бы попробовал потрогать, что ли. Нет, даже не потянулся. Сидел себе, джем ел и чаем прихлебывал.
Андрей заволновался к концу третьего часа - не разбирает ж там Сеня на гайки все двигатели и на части все котлы? Он собрался, подумал и отложил верную «Сайгу». Стрельбой тут дело не исправишь, если что, и никто не отмажет. Ну не станут ж там его силой держать, уговаривал себя Андрей, шагая к базе. «Провожатый» Арсения обнаружился у ворот, провел моториста к каптерке охраны, прижал палец к губам и спросил:
- Давно это с ним?
- Давно, - не удивился Андрей. - Два года.
- Он, правда, пережил насилие, или я себе уже понавыдумывал?
- Не успел... Та тварь только одежду порвать успела. И его же ремнем чуть не задушил парня, он не говорит с тех пор.
Спрашивать, что сталось с насильником, Женя не стал: это было и так понятно. Нравы тут, «во глубине сибирских руд» были дикие, что бы там ни говорил Сеня, почти первобытные.
- Вот. Парень с тех пор от всех мужиков на селе и шарахался.
- А... Ладно, это к делу не относится. Хотя, нет, спрошу: он такой... немного... - Женя замялся, подбирая слова, - ...странный тоже оттого?
- Странный? А, да, слегка. У него родители квасили по-черному, у парня вместо околоплодных вод была околоплодная водка.
- Ясно. Значит, просто чутка тормоз. Ну, в общем, дело такое - я, похоже, его напугал до усрачки. Не думал, что хлопок по плечу может так испугать. Парень отрубился у меня на глазах. Сейчас он там с одной из наших девушек чай пьет, успокаивается. И еще, он писал, у вас тут радиостанция есть?
- Ну, может, и есть, - нехотя выдал Андрей.
- Такое дело: кто-то испортил нам связь и напихал во все баки стеклянной крошки. Я гниду вычислю, но если вдруг понадобится связаться с большой землей - поможете?
- Да без проблем, - согласился Андрей.
- И еще... короче, все машины надо перебирать, баки чистить. Вдвоем справитесь?
- Ну не за пару дней, конечно, но сделаем, как Сеня в себя придет.
- Я тут подумал: может, его к психотерапевту свозить?
Андрей махнул рукой:
- Я думал. Но это далеко, а там вроде точно не один визит нужен.
- Далеко - не проблема, через две недели моя вахта кончается, сюда вторая бригада приедет. А в Новосибирске у меня квартира. Ты понимаешь... Стыдно, что пацана, не разобравшись, напугал, - смущенно пояснил Женя.
- Не, ну это уж как его бабка отпустит или нет. Да и сам Сенька может не согласиться.
- С бабкой его поговорю, - решил Евгений. - А Сеньку... ну, попробую тоже уговорить.
- Попробуй, он из мужиков только со мной и разговаривает в селе.
- Ничего. Я так понял, он техникой интересуется? К машинам вон присматривался.
Андрей закивал:
- Ага, никогда такие не видел, вот и шнырит.
- Я в машинах немного шарю, если что. Попробую с парнем договориться.
- Ну попробуй, только смотри, если еще что-то сделаешь... Одного я уже в болото отправил.
Женя усмехнулся:
- Не надо меня в болото, только и сам тогда подсказывай, чего с малым нельзя, а что можно. Защитничек.
- Веди меня к Сеньке для начала.
Охранник махнул рукой на дверь:
- Да там он, с Ириной.
Андрей кивнул и отправился к ним. Сеня увидел его, поставил вазочку и кинулся к Андрею, что-то объясняя знаками.
- Погодь, не части, - мужчина придержал его за плечи, осмотрел. - Жив? Цел? Ничего не болит?
Сеня замотал головой. Ирина вышла, недоуменно посмотрела на Евгения:
- Я думала, он боится мужчин.
- Так и есть. Просто этого, по всей видимости, не боится.
- За мужика не считает, - хихикнула Ирина.
Женя пожал плечами. Черт его знает, что там в голове у парня творится. Видел он таких, и девчонок, и пацанов. Каждый реагировал по-своему. Кто-то спивался, кто-то на наркоту присел, кому-то помогли. Была девчонка, которая после даже замуж выскочить умудрилась, только ненадолго. Дите родила и развелась.
- Я могу идти? - поинтересовалась Ирина.
- Иди. А, нет, постой. Вас гости не обижают? Только честно.
Ирина повела плечами, колыхнулась роскошная грудь:
- Девочки пока не жалуются. Только вот зараза та крашеная покоя не дает, которую привез Винницкий, то простыни смени, то этой сучке обед холодный.
- Все? Ты своим подопечным скажи, чтоб к девке этой присмотрелись. Вам легче. И, Ир, я тебе доверяю, а остальным - не особо. Посмотри там, может, кого-то из твоих зацепили, а она молчит?
- Посмотрю. Камеры бы поставили, хоть в подсобках...
- Не от меня зависит, девочка, - вздохнул Евгений. За эти чертовы камеры он Борису Анатольевичу уже говорил не раз, не два. Охране не везде есть допуск, и не за всем можно лично уследить. Но Шевцов, сука, уперся, что его база отдыха разрекламирована, как полностью конфиденциальное место, где никаких камер.
- Ладно, посмотрю. Ох, еще робот этот издох, когда та безрукая сучка песок рассыпала, его забило бедного.
- Кто? - напрягся Женя.
- Да девка та, - отмахнулась Ирина, поворачиваясь.
- Стой. А какого хрена ей песок понадобился?
- Да кто ее знает, натаскала себе песка в комнату и рисует на нем.
- Ясно. Иди.
Евгений задумался, меряя шагами коридор: если рисование на песке - для алиби, то в баки его могла засыпать любовница Винницкого. Что он знает об этом госте хозяина? Мутный тип, скользкий, другом Шевцова, правда, считается. Но и не похож на того, кто может вот так... В морду он дал бы Шевцову. Ну, или адвокатов понанимал, а заставлять девку так исподтишка гадить - нет, не его.
Женя остро пожалел, что единственная возможность выйти в интернет здесь, на базе, пропала вместе со связью. А так бы связался со своими людьми в Новосибе, чтоб пробили по базе всех этих «туристов», у кого и на кого зубы имеются. И узнал бы новости, а то, что их здесь очень настойчиво пытаются оставить в изоляции - весьма настораживает.
- ... будем перебирать двигатели, посмотришь на машины, - Андрей вывел из комнаты Сеню, обнимая парня за плечи. Тот кивал и что-то знаками показывал. При виде Жени прижался к Андрею.
Занятый своими мыслями, Евгений только кивнул:
- Успокоился? Вот и ладно. Идите, котел надо запустить до вечера. В деревне тягач есть? Или в нашем гараже с машинами разбираться будем?
- Лучше у вас, - решил Андрей. - Места по-любому больше.
- Отлично. Идем, - начальник охраны провел их назад в котельную и замер у двери.
«Я его боюсь», - Сеня поглядывал на мужчину, стараясь не приближаться.
Андрей погладил Сеню по плечу:
- Не боись, он сам тебя боится.
«Зачем он меня трогал?» - Сеня нахмурился, присел с гаечным ключом, заворачивая крепления бака. Андрей бы туда просто не пролез.
- Не бойся, он хороший мужик, не обидит тебя, он же не знал, что ты напугаешься, - вполголоса уговаривал его Андрей. - Зато машины осмотрим, облазаешь, поглядишь.
Сеня, чихая от пыли, задом выбрался из щели между баком и корпусом котла, поднял голову:
«Я не напугался!» - жесты вышли резкими, а сам подросток выглядел смущенным и разозленным одновременно.
- Не напугался - не напугался, ты вообще храбрый пацан, - Андрей отряхнул его от пыли. - Все сделал?
Сеня кивнул, показал на пальцах, что закрутил все пятнадцать болтов. Подобрал промытый фильтр, еще раз придирчиво осмотрел его, показал Андрею и полез ставить на место. Работа была его, пригласили сюда тоже его, и Сеня злился на себя за то, что впал в панику, как сопливая девчонка, и так затянул то, что можно было сделать за пару часов. Да еще и мастера Андрея от работы оторвали.
- Ну, все, вот вам ваш бак, чистый, рабочий. Показывайте, что у вас там с машинами, - кивнул Андрей.
Глаза у Арсения разгорелись: ему не только посмотреть, еще и покопаться в этих красавцах дадут! Да за это он готов был... ну, даже рукопожатие от Евгения вытерпеть, вот. К счастью, тот вообще старался не приближаться лишний раз. Привел их в гараж.
- Вот эту можно вообще всю облазать, это моя.
Мальчишка кинул на него полный чистейшей ребячьей зависти взгляд, немедленно сунулся под предусмотрительно открытый капот, вынырнул, бурно жестикулируя. Андрей рассмеялся:
- Правда, что ли? Ну, может быть. Но бывают и помощнее.
Женя открыл дверцу машины - пускай ребенок посидит-полазает, когда разберется с двигателем, машина была чистая, ничего такого в салоне не было. Мастера переговаривались. Вернее, говорил Андрей, Сеня фыркал, сипел поврежденными связками, проговаривая слова, махал руками, складывая пальцы в одним им понятные жесты. Евгений в стороне тихо наблюдал.
- Э-э-э... ты знаешь, Сень, я понятия не имею, для чего это. Спроси у хозяина машины, что ли?
Сеня обратился со знаками к Жене. Тот подошел, посмотрел.
- А, это подсветка салона неоновая включается, типа.
«Включи».
Женя заметил, что по губам мальчишки слова читаются легко. Тот будто нарочно преувеличенно артикулировал каждый звук. Может, и в самом деле нарочно. Он полез в салон, включил подсветку. Сенька восхищенно захлопал, сунулся следом.
«Покажи, как?»
Женя показал, порадовался, что подсветка вообще пашет. Тупая приблуда, но свою пользу принести может. Мальчишка осмотрел приборную панель, напоминающую самому Жене самолетную, прицокнул языком. И снова полез под капот, разбираться с внутренностями.
- Я пошел, у нас еще тут свои проблемы. Ирина принесет обед.
Андрей согласно угукнул: им с Сенькой сейчас было ни до чего, кроме пока еще незнакомой, но весьма занятной техники.
Явилась Ирина через полчаса, привезла тележку с обедом. На кухне на еду не поскупились, особенно после того, как девушка грудью проложила дорогу к холодильнику и плите за самым вкусным. Сенька ей понравился. Ну, как - понравился... Взыграл давно и тщательно задавленный материнский инстинкт, видимо. Ирине было уже за тридцать, хотя по ее внешности больше двадцати - двадцати двух никто бы не дал. А неудачный аборт навсегда лишил ее возможности стать матерью, так уверяли врачи. Обычно, она об этом не жалела, просто не вспоминала.
- Жрать садитесь, работнички, - весело позвала она. - Сеня, я тебе джем притащила, вишневый.
- Одним джемом сыт не будешь, - проворчал на немые восторги напарника Андрей, но вид мясных рулетов, рассыпчатого пюре и целого салатника с залитыми сметаной помидорами, огурцами, болгарским перцем и зеленью, примирил его с действительностью.
Руки помыть им предложили в углу гаража, где специально для механиков оборудовали раковину, криво повешенную на едва держащиеся кронштейны. Вообще, внимательно приглядываясь, Андрей видел массу недоделок, то ли хозяин слишком торопился, то ли наемные рабочие халтурили. Стены у корпусов тонкие, не в четыре, как положено, а в три кирпича. Замерзнут зимой нахрен, никакие котлы не спасут. Да и котел тот, что они ремонтировали... Ну, один корпус он еще кое-как потянет, а остальные? А баня? Кухня? Непродуманно, наскоро сляпано.
- Ну и база, один брак.
А лето-то заканчивалось. Пусть август, но в сентябре уже пойдут первые заморозки, и аж до конца мая, когда только-только стает снег. На одном топливе только разорится хозяин. Будь воля Андрея, он бы посоветовал не ждать зимы, а уже сейчас переделывать часть системы отопления под обычные дровяные печи. Можно же, дров вокруг - тайга целая. А соляру сюда не навозишься.
- С чего брак? - удивилась Ирина. Андрей объяснил. Непонятно с чего, но разложил все по полочкам. Ирина кивнула и ушла докладываться Шевцову. Не только Евгений был глазами и ушами хозяина базы. Андрей проводил ее взглядом, пододвинул Сене тарелку с мясом:
- Ешь хорошо, сил набирайся. Чует мое сердце, нам тут впахивать не один день.
Сеня закивал. Он такой вкусной еды в жизни не пробовал. Андрей усмехнулся: ну, хоть какая-то польза от этого дома отдыха.
Шевцов явился лично, подозвал Андрея:
- Значит, все фуфло настроили? Местные перестроить смогут? На бабки не поскуплюсь, у меня их жопой жуй. Престиж дороже.
- Не на месяц работа, - пожал плечами Андрей. - И я не строитель, могу сказать только, что корпуса как минимум еще в полтора кирпича обкладывать надо, переделывать систему отопления. Вместо сауны вашей надо баню нормальную ставить.
- Спроси у местных, возьмутся или нет.
- Взяться-то возьмутся, - проговорил Андрей, глядя, как Сеня, умостившись на специальный коврик на роликах, закатывается под днище машины. - Да зима на носу. Ну, за месяц обложить кирпичом уже построенное успеется, да печи сложить. Еще разрешение на заготовку дров вам придется выбить, и побольше объем. Топить придется даже то, что будет пустовать - иначе порвет трубы нахрен, и стены потрескаются.
- Вот свяжусь с кем надо и все выбью, - посулил Шевцов.
- Насчет связи... - Андрей колебался. Стоит ли лезть? Потом все же решился: - Я в армии связистом был, дело со спутниковыми системами тоже имел. Могу посмотреть.
- Мужи-ик, - расчувствовался Шевцов. - Сделаешь - проси, что хочешь.
- Чего хочу? - Андрей задумался. - Давайте сразу договоримся: если я таки сделаю вам связь, вы оплатите все, что потребуется Арсению для реабилитации. Психотерапевта, лекарства, стационар, короче, все.
- Да как нехрен делать, - согласился Шевцов. - Хоть в немецкую клинику отправим.
- Не надо за границу, он парень простой, дальше Подгорелого нигде не был, для него и город будет шоком. Ну... Сень, сам пока покопаешься? Я отойду, надо еще кое-что глянуть? - повысил голос, дозываясь увлеченного парня. Арсений махнул ему из-под машины.
Система спутниковой связи в кабинете Бориса Анатольевича была навороченной, не чета тем, на которых работал когда-то молоденький связист Андрей Лиханов.
- Так, инструменты есть? Схемы? Хоть какая-то документация?
- Женя! - гаркнул Шевцов. - Принеси схемы, инструменты и свою задницу!
Начохр явился с пачкой документов, компактным чемоданчиком с инструментами, при виде коего Андрей только фыркнул.
- Ясно, придется мне домой смотаться. Так, что тут надо... «Звездочки» и пятигранники, угу, угу... ясно, - мастер снял кожух с системы и присвистнул, глядя на обломки схемы.
- Интересненько, гляньте-ка.
- Так-так. А это еще что... чую, пора вызывать подмогу и всех тут перетряхивать.
- Могу связаться с ОВД района, у меня там знакомый работает. Вернее, я с ним и свяжусь по радио, а он уже передаст инфу куда там надо.
- Борис Анатольевич, - вмешался Женя. - Может, пока не надо? Сами вычислим. Девку я вроде уже как одну заподозрил.
- А если в следующий раз это не схема будет, а крысиный яд в кастрюле? - мрачный, как туча, Шевцов мерил шагами свой кабинет. - Андрей, починить сможешь? Или только на помойку уже?
- Постараюсь, платы у меня есть, попробую спаять что-то. Или поменяю. Но эту бандуру мне надо в мастерскую, проще ее ко мне, а не мои залежи сюда.
- Ладно. Начинай копать, Женя, до завтра приволоки мне всех. Андрей, почини, что сможешь.
Андрей посмотрел на часы, покачал головой:
- Пойдем мы. Главное, сейчас Сеньку из-под машины выволочь, в чем я лично очень сомневаюсь.
Сомневался не зря - Сеня ни в какую не хотел покидать полюбившуюся машину. Заскочивший в гараж Женя прислушался, хмыкнул:
- Оставь его тут, комнаты пустые есть, бабке его скажешь, что никто ее внука пальцем не тронет.
- Сенька, останешься один?
- Почему один, с Ириной.
Ирина оказалась решающим фактором, Сеня показал пару каких-то жестов, Андрей заржал и умелся.
- Что ты ему сказал? - поинтересовался Женя. - Погоди ты, зачем под машиной валяться, если ее можно поднять домкратом? Давай, подниму. У меня тут задний привод, кажется, барахлить начал, вдвоем посмотрим, если ты не против.
Сеня жестами объяснил что-то про еду, видимо, впечатлился здешней готовкой. И из-под машины выбрался. Натужно загудел домкрат, в гараже пригасло освещение: мощности миниэлектростанции, которую Шевцов закупил для обеспечения электроэнергией базы, не хватало. Тоже не продумано. Сеня постоял, зашарил по карманам, выволок блокнот, зацарапал что-то карандашом.
«А свет от чиво горит?»
Евгений аж похолодел: электрогенератор был тоже на дизеле.
- Сень, правда, от дизеля. Проверим?
Подросток закивал.
- Держись у меня за спиной и вообще, если что, падай и к стенке откатывайся.
Арсений подчинился. Так и пошли, медленно, сторожко оглядывая всю территорию.
- Стой. Останься тут, если что - замри и тихо сиди, - приказал Евгений, вытаскивая из наплечной кобуры пистолет и осторожно проскальзывая в приоткрытую дверь щитовой, в которой почему-то горел свет. Сеня прижался к стене и застыл. Женя миновал щитовую, заглянул в генераторную и рывком открыл дверь, держа на прицеле миловидную блондинку:
- А ну, стой, сука. Медленно повернись.
Повернулась та уже с оружием в руке, но выстрелить не успела, Женя стрелял точнее. Сеня услышал только негромкий хлопок, словно взорвалась лампочка, никак не связал его с выстрелом. Из двери выглянул начохр, кивнул:
- Молодец. Можешь сбегать в главный корпус? Найди кого-то из моих ребят, пусть приведут хозяина. Срочно.
Сеня побежал, налетел на Шевцова, замахал руками, тыча пальцем в сторону щитовой.
- Так, не понял, - остановил его мужчина, благоразумно не хватая паренька за плечи и не тряся. - Тихо. Я нужен?
Сеня закивал так, что чуть голова не отлетела.
- Женьке?
Снова нетерпеливые, резкие кивки.
- Идем, - не стал тянуть дольше Борис Анатольевич.
Женя успел накрыть блондинку куском брезента, так что Сеня, заглянувший внутрь, ничего не увидел.
- Найди Ирину и попроси у нее ужин, - дал новое поручение Женя.
Сеня уточнил, показав два пальца, на себя и на самого Женю.
- Ага, на двоих. Умираю, есть хочу.
Подросток поверил и убежал. Женя посерьезнел, откинул брезент.
- Вот ****ство! - высказался Шевцов. - Ну какого *** ты так хорошо стреляешь, Ивженко? Ее допросить надо было, а не убивать!
- Увидел пушку, среагировал.
- Ладно. Думаем, что делать. Посмотрим, побеспокоится ли Винницкий за свою подстилку, и когда. Тело нужно убрать.
- Уберу. Думаете, Винницкий во всем замешан?
- Еще не знаю. Знаешь, Жень... Мы с ним не просто так друзья, с самой школы вместе, бизнес в девяностые поднимали вместе, друг друга всегда поддерживали. Не хотелось бы верить, что лучший друг такую подставу организовал. И логики не вижу: он же тут с нами вместе. Случись что, он в той же жопе окажется.
- Ладно, будем надеяться, что он ни при чем, - Женя закатал тело в брезент. - Надо до болота доволочь, тут они глубокие.
- Следов не оставляй, ты понимаешь сам, - кивнул Шевцов, выходя.
Никто, кроме сов, не увидел, как медленно канул в топь, напитавшуюся водой от недавних дождей, тяжелый брезентовый сверток, утяжеленный еще и парой булыжников.
- Тольич! - Винницкий разыскал друга примерно через час. - У меня тут телка пропала.
- Да ты что? Вот ****ь, - посетовал Борис. - Может, с девками заболталась?
- Да кто ее знает. Ладно, пойду дальше искать.
- Слушай, - Шевцов слегка поморщился, - ты ее где взял? Мутная она какая-то, мои девки жаловались, что она им жизни не дает.
- Да пускай по морде настучат, - отмахнулся Винницкий. - Я мужик, если бабе по клюву нащелкаю, себя уважать перестану... А где взял… Да на банкете нашел, у Кравицкого, помнишь этого хера? Она у него секретарша в каком-то филиале.
- У Кравицкого, говоришь? - медленно, закипая внутри, но сдерживаясь, повторил Борис Анатольевич. - Слушай, друг мой старинный, идем-ка, коньячку тяпнем, никуда твоя баба не денется. С подводной лодки-то.
- Я как раз дело завершил, меня клиент на банкет пригласил, а там фирма Кравицкого тусила, - продолжал объяснять Винницкий. Шевцов почти втолкнул его в свой кабинет, повел глазами: нет, все убрано, чего даже старому другу видеть не положено, спутниковая система тоже. Даст бог, Андрей починит. А нет... ну, придется связываться со своими людьми в районе. Мужчина подошел к бару, открыл его и уставился на бутылки. Смутное подозрение в том, что кто-то трогал их, перерастало в уверенность, уж больно чисто было в этой секции, будто вытерли пыль, чтоб скрыть следы, ее потревожившие. Для проверки он отпер соседнюю дверцу, сравнил. Так и есть, пыль на месте. В его кабинет разрешалось входить только Евгению и Ирине, а им он доверял. Да и не прокололся бы так глупо начохр, вздумай он потравить шефа. А Ирине вообще незачем, столько, сколько он платит ей, не платил бы никто и нигде.
- Ну, наливай уже, Тольич.
- Да что-то, кажется, коньячок у меня выдохся. Не закрыл я крышку.
Шевцов взял в руки бутылку с коллекционным вином, внимательно осмотрел пробку, залитую сургучом, словно бы отколовшимся с одного боку, поставил назад. Взял другую, уже без сургуча, просто с фольгой наверху. Крохотное отверстие в фольге нашлось и там.
- Похоже, не судьба нам мой бар распотрошить. Крыса какая-то все пробки погрызла.
- Откуда тут крысы? Темнишь, Тольич.
- Да вот, была одна. Почти домашняя, белая такая, - остро глянул на старого друга Борис.
- Так и знал, что эта шалава... - Винницкий был умным человеком. - Найди, лично шею сверну сучке.
- Да уже. Давай-ка, на трезвяк, посидим и подумаем, какого хера Кравицкому обломилось бы, если б мы с тобой, а еще и Дорогобец, и Чудовский тут застряли дольше, чем собирались. И не пора ли рвать когти назад?
- Да хер его знает. Погодь... Так Кравицкий бы тогда спокойненько землю перекупил под свой торговый центр, если б случайно аукцион ближе передвинули.
- Это ту, которую я, ****ь, под медцентр пробивал три года?
Винницкий аж опасливо заерзал: Борис был в ярости, он это ясно по голосу слышал, да и по глазам видел, и по тому, как желваки на челюсти заходили. О том, что Шевцов собирается строить онкоцентр, с минимальными дотациями от государства, практически, на свои бабки, в Новосибе не говорил только ленивый. И мало кто знал, что такой странный для крупного бизнесмена поступок был продиктован не «с жиру бешенством», а тем, что жена Шевцова недавно умерла от рака, буквально за полгода сгорела. Не спасли ни зарубежные врачи, ни горячие молитвы. А все потому, что диагностировали рак уже на последней, неоперабельной стадии.
- В Новосиб тут только если пешком бежать теперь, Тольич.
- Нихуя, - рыкнул Шевцов, буквально вытолкал друга из кабинета и куда-то рванул.
В ангар мастера-моториста Борис Анатольевич ворвался, как торпеда.
- Андрей!
Тот выглянул со второго этажа, где колдовал над спутниковой системой.
- Борис Анатольевич? Что-то с Сенькой случилось? - перепугался мастер.
- Мне срочно надо в Новосиб. Вотпрямщас. С парнем все отлично.
- Ну, вы загнули, Борис Анатольевич, - покачал головой Андрей. Почесал в затылке, вздохнул: - Ладно же, поднимайтесь.
На втором этаже, кроме спальни и комнатушки, снизу доверху заставленной книжными полками с подшивками журналов по технике, книгами и какими-то коробками, была еще и комнатка с радиоаппаратурой. Шевцов присвистнул, разглядывая «полное собрание сочинений» советской радиосвязи. Были даже ключи для передачи радиограмм. Лиханов включил единственный свой рабочий агрегат, подстроил частоту, послушал позывные. Переключил на передачу и сел за ключ.
- Давненько не брал я в руки шашек... Ладно, так... - и застучал ключом, выбивая раз за разом один и тот же позывной. Приемник отозвался через десять минут. Андрей прослушал дважды повторенный сигнал, ответил. Кивнул Шевцову:
- Пишите текст, я передам.
Шевцов решил сообщить, что они тут без связи и им требуется транспорт, причем срочно. Андрей отстучал радиограмму, повторил ее и сел ждать. Через полчаса пошел ответ, он записал его и повернулся к Борису:
- Через два часа тут будет вертолет. Но платить за вылет и горючку вам, сами понимаете.
- Без проблем, пацан пока на базе остается пускай, улажу все в городе, и дальше разберемся.
- Если у Сеньки хоть волосинка с головы упадет, через день тут камня на камне не останется от вашей базы, - спокойно сообщил ему Лиханов.
- Там вокруг него Иринка с Женькой вприсядку пляшут.
Андрей кивнул.
- У меня есть нужная плата, как починю систему, свяжемся с вами. Евгений знает, как?
- Да, у него есть все необходимое для связи.
- Идите, собирайтесь. Через полчаса подходите сюда. Сесть вертолет сможет только в шести километрах от села, там есть луг. Придется идти пешком.
Шевцов метнулся на базу, наказал гостям веселиться, Ирине - выкинуть все бутылки из бара, Жене - приглядывать за парнем. Через час, топая за легко и почти бесшумно идущим Андреем по раскисшей тропе, по колено вымокший, он матерился и мрачно посмеивался: было время, когда пузца не было, и ноги через пару километров не уставали, и спина не отваливалась. И он отмахивал по сопкам не по шесть километров, а по сорок шесть, со «станком» за плечами, и не ныл. То ли дело сейчас, когда уже взвыть готов.
Когда добрались до заливного луга, вертолет уже ждал. Шевцов уважительно посмотрел на Андрея: у того, оказывается, были весьма интересные связи. Вертолет был МЧСовский, придется отвалить круглую сумму за вызов, но от своего обещания самому себе отказываться Борис не собирался. Зарок построить онкоцентр был дан на могиле жены - любимой, между прочим, которой так не хватало. И позволить какому-то там Кравицкому забрать землю? Ни за что.
Андрей постоял, глядя в хмурое небо, где скрылись бортовые огни вертолета, ухмыльнулся сам себе:
- Чудны дела твои, Господи. Впервые таких людей встречаю.
И пошел обратно, надо было работать. И еще зайти к бабке, сказать, что Сеньку не обижают и кормят от пуза. Баба Зоя оглядела его цепким взглядом:
- Андрюшенька, что творится-то? Нутром чую, что-то нехорошее.
- Наоборот, Зоя Степанна, Сеньку обещают в Новосиб отправить, подлечат, может, говорить начнет.
- Это за какие такие заслуги? - еще более подозрительно осведомилась старуха.
- Помог он одному из туристов машину перебрать.
Баба Зоя пожевала сухими губами, подумала. Медленно кивнула:
- Ну, может, оно и к лучшему.
- Может, помогут парню, - вздохнул Андрей. - Пойду я.
- Тебе щец-то налить, Андрюш? Совсем похудел ты, с этими туристами, тряси их трясовица!
- Да меня там от пуза накормили сегодня, - засмеялся Лиханов.
- Небось, изысками всякими, моцареллами и бланмажами? - неодобрительно нахмурилась баба Зоя.
- Да нет, мясными рулетами и пюре. А Сеньке еще и джема вишневого отжалели целую банку.
- Разбалуют мне внука, - бурчала старуха, провожая Андрея до калитки. - Ох, разбалуют.
- Да не разбалуют, - утешал ее мужчина.
Ирина отвела Сеню в одну из пустующих гостевых, показала, где душ, расстелила постель.
- Сейчас привезу тебе ужин, купайся пока. Шампунь там есть, мыло, полотенца - тоже.
Арсений знаками показал, что порции надо две.
- На двоих? Зачем тебе? - удивилась девушка.
Сеня зашарил по карманам, но, видно, блокнот выронил где-то на хоздворе, когда бежал за Шевцовым. А как показать, что вторая порция для Евгения, он не знал.
- Ладно, две так две, - решила Ирина. - Мойся пока.
Еды было не жаль, а мальчишка просто мог настолько проголодаться, пока работал. Ну и пускай ест, растущему организму полезно. Опять же, он с железками возится.
Душ Сеньку впечатлил, а шампунь, пахнущий незнакомо и сладко-терпко, вообще привел в восторг. Волосы промылись от пота, пыли и грязи, завились колечками, которые Арсения смущали с самого детства. Бабка вздыхала, что он на ангелочка с рождественской открытки похож, но коротко состригала вихры внука. Вот если бы им такой же душ, чтоб волосы мыть, он бы, может, и отрастил кудри. Сам себе хихикнул: ну, кудри... сдались они? Сор из них потом вычесывай. Губкой, не похожей на привычную жесткую мочалку, вымылся до скрипа, укутался в огромное и непривычно-мягкое полотенце. Одежду он не нашел, верней, нашел длинный и пушистый халат, а его грязная одежда куда-то исчезла, наверное, стирать унесли. Такое Сеня только в школе слышал, когда девчонки друг другу пересказывали любовные романы и мечтали о красивой жизни. Вот там и было такое, что одежду уносят стирать, а потом приносят чистую, сухую и поглаженную.
«Во блин, в сказку попал», - бесхитростно восхитился мальчишка, завернулся в халат, достававший ему до пят, как в зеленое облако. Присел на край широченной кровати. У бабки была такая же, только высокая, на панцирной сетке, с шишечками по углам высоких железных спинок. Он в детстве на ней прыгал, когда бабка не видела. Правда, и по заднице за это получал потом крепкой сухой ладонью или хворостиной. А на этой и не попрыгать, наверное. Но зато она такая мягкая. В дверь постучали, потом открыли.
- Вот ужин, - Ирина вкатила тележку. - Одежду твою стирать унесла.
Ох, как же ему не хватало блокнота. Но жестов, поблагодарить ее, хватило. А вот спросить, где Евгений, и когда ужинать придет - уже нет.
- Девки твой блокнот на дворе нашли, только поздно - по нему уже все протоптались. Я тебе новый притащила.
Новый блокнот был красивый, с какими-то цветами на обложке, девчоночий, но милый. И бумага была в клеточку, а еще пахла чем-то сладким. Карандаш нашелся на тумбочке, вместе с горой всяческой мелочи, которую Сеня таскал в карманах: от всевозможных гаек и болтов, до мотка медной проволоки и универсальной отвертки, подаренной мастером на прошлый день рожденья. Сеня тут же написал свой вопрос, трудночитаемыми каракулями и с безобразными ошибками:
«А Женя прийдет? Он скозал што галодный как волк и сомной поест».
- А, Женя... Ну, раз обещал, то придет, сейчас потороплю.
Парнишка разулыбался ей, словно уже совершенно забыл о том, как еще утром шарахался от начохра. Ирина тоже улыбнулась и поспешила налететь на несчастного Женю диким коршуном:
- Тебя там парень ждет!
- А? Да, точно, - только-только успевший вернуться с болота, жестоко искусанный комарьем, мокрый и грязный Женя заморочено кивнул, - я ж сказал, что голодный.
Есть ему не хотелось совсем, хотелось выпить стопку и завалиться спать. Не светило ни то, ни другое: гости, как сказал Данил, его зам, желали веселиться. А значит, начохру предстоит тоже «веселая» ночка. Винницкий уже зажал какую-то симпатичную горничную в углу, девица явно была не против, хихикала и строила глазки, но это не отменяло того, что придется следить за порядком. Дорогобец вообще уже всех согласных перелапал. Чудовский методично наливался водкой, на баб ему было плевать - он приехал сюда расслабляться, что и делал в меру своего понимания. Остальные двое, бизнесмены помельче, правда, отвалившие нехилые бабки за «отдых на природе, охоту и рыбалку», но пока даже не заикнувшиеся о двух последних, оккупировали стол и наслаждались «простой деревенской пищей». А Женя, наскоро умывшись и быстро сполоснувшись, унесся к Сене, наказав Данилу порваться на пять замов помельче, но до полуночи своего шефа не тревожить никак, пока гости не подожгут базу с четырех концов.
Пацан чах над остывшими тарелками, не притронувшись к своей. Воспитан был так, что без старших за стол не садился.
- Все, я тут, давай есть!
Вздрогнул, но остался на месте, даже улыбнулся побледневшими губами. Хороший признак, значит, утренний инцидент не особо отложился в памяти.
- Так что нам сегодня послали в качестве ужина? М-м-м, как пахнет-то...
Послали макароны по-флотски, да еще по отбивной: Ирина искренне считала, что мужик должен жрать мясо, чтоб быть сильным. Но в прошлый раз Сеня с удовольствием ел «деревенский» салат, так что и в этот раз миска с ним стояла на столике. А еще чай, джем, пастилки, вазочка с конфетами - ребенку надо есть сладкое. Как раз сладкое-то Арсений и не любил. Ну, кроме варенья, так что из всего выбора отдал предпочтение джему и куску белого хлеба. Хлеб был куплен у Анны Сидоровны, их с бабкой соседки: кроме нее, никто не пек такого, формового и вкусного, не как магазинный.
Женя, унюхав вкусную и сытную еду, трескал от души, заедал стресс. Сеня, глядя на него, тоже поел больше обычного, напился горячего чаю, раззевался.
- Ложись, мелкий, спи. Завтра с утра снова под машины полезем - нам аж три джипа чинить и баки чистить.
Сеня закивал, забрался на кровать, удивился тому, какая она пружинящая. Вроде, и твердый матрас, не прогибается, как на его кровати. А вроде и мягко. И одеяло такое легкое, но теплое-е-е! Совсем не похоже на тяжеленное стеганое ватное одеялище, которым он укрывался зимой, сколько себя помнил. Из халата он уже под одеялом выбрался, потянулся, разулыбался, когда Женя одеяло подоткнул со всех сторон.
- Спи. Ничего не бойся, тут народ гуляет.
Сонно кивнул: ну, гуляет, и пусть. У них в селе тоже иногда народ гуляет, по праздникам, Первомай там, или Новый Год. Через пять минут он уже спал, приоткрыв рот. Женя осторожно присел на краю кровати, глядя на этот рот, с детски-мягкими, слегка обветренными и обкусанными губами, на маленькую ямочку на подбородке, покрытом светлым пушком, на чуть заметные золотистые юношеские усики над верхней губой и длинные, такие же золотистые ресницы, слегка подрагивающие от движения глаз под сомкнутыми веками. Еле удержался от желания погладить парня по голове. Нет уж, ни к чему пугать. Хотя хотелось до дрожи в пальцах ощутить, такие ли мягкие на самом деле эти чуть золотящиеся кудри, как на вид? Женя вообще не встречал таких... сказочно, киношно красивых мальчишек. Только в старых советских фильмах, вроде «Морозко». Он оставил Арсению записку на листке из блокнота, написал, что запрет дверь снаружи, чтобы никто не вломился из гостей ненароком. И что запасной ключ лежит на столике же. Тихо вышел, рассчитывая хотя бы полчаса посидеть в тишине своей комнаты.
Не судьба - примчался зам, сказал, что назревает драка, потому что Чудовский залил зенки по самое «не балуй» и сцепился с Ворониным. Пришлось гостей растаскивать, Чудовского транспортировать в его комнату, где он сразу же захрапел, едва свалившись на кровать. Воронина сдали Татьяне Семеновне, базовому эскулапу, в цепкие ручки.
- Иногда я свою работу ненавижу...
- Хотите валерьянки, Женя? - усмехнулась женщина. - Идите и ложитесь спать, у вас круги под глазами.
- Да, думаю, что теперь без меня справятся, - решил Женя.
И все же на часах было почти три, когда он проводил последнего гостя в его комнату и счел, что теперь и в самом деле можно спокойно лечь. И зачем его понесло в обход? Неистребимая привычка лично проверять посты, не иначе. И хорошо, что пошел - в окне комнаты нарисовался Сеня, видимо, решил воздухом подышать среди ночи. Ивженко замер, как прибитый, рассматривая поджарую мальчишескую фигурку, забравшуюся на подоконник нагишом. Комарье Сеню, видимо, не пугало вовсе.
«Лунатит он, что ли?», - мелькнула в голове мысль. Мальчишка не собирался, вроде бы, с окна прыгать, просто сидел, обхватив острые колени руками, и глядел куда-то в небо, запрокинув голову на оконный откос. В свете полной луны смуглое, выжаренное солнцем тело казалось отлитым из светлой бронзы. Женя любовался им, забыв про то, что устал и хотел пойти спать. Не самое умное, что он мог сделать, особенно учитывая то, что свою бисексуальность он тщательно скрывал с того момента, как понял, что тянется не только к девушкам. Но красиво же, как в сказке.
«Звездный принц», - Женя вспомнил название фильма, в котором видел похожего на Арсения мальчишку-актера. Правда, тот был лет на пять младше, но в лунном свете и Сеня казался еще младше своего возраста. Пацан заметил его, помахал рукой, улыбнулся. Женя заулыбался в ответ. Значит, не лунатит, а в самом деле подышать выбрался. Мужчина подошел ближе к окну.
- Ты не замерзнешь, мелкий? Ночь не жаркая, однако.
Сеня помотал головой, потом застеснялся, слез с подоконника, вернулся замотанный в простыню. Женя с сожалением вздохнул. Не налюбовался.
- Чего не спишь? Луна разбудила?
Сеня закивал.
- Бывает. У меня тоже дома она в окна иногда светит, если задернуть забуду - просыпаюсь. Там сбоку, слева, есть шнурок такой, как бусы. Потяни его, куда получится, и жалюзи задернутся.
Сеня пошел пробовать, полоски штор пришли в движение. Жене помахали с восторгом на лице, явно желая спокойной ночи.
- И тебе тоже добрых снов, - вздохнул начохр. Сказка кончилась так быстро. Надо обойти периметр и тоже идти спать. Но перед сном Женя все-таки подумал о светлом образе своего принца. Красивый. И умница, несмотря на отставание в развитии. И трудяга - какой современный пацан в семнадцать лет будет впахивать в мастерской денно и нощно?
Увезти бы его отсюда, вылечить, чтобы разговаривал, жизни радовался. Хотелось услышать, как звучал его голос. Запустить все же пальцы в тугие локоны. Ох, много чего хотелось. Женя позволил себе пофантазировать, потом встал, помыл руки, попил воды из-под крана и, наконец, лег спать. На часах было половина пятого.
Ну и, конечно, в девять утра пришла Ирина, звать на завтрак, напоминать о работе и прочем. Женя натянул на голову одеяло и простонал:
- Пристрели меня, я хоть в гробу высплюсь.
- Не выспишься, поднимут и работать заставят. А Сеня уже проснулся.
Через шесть с половиной минут из комнаты вылетел уже полностью одетый, умытый и почти проснувшийся начохр. Ирина давилась смехом, подпирая стену возле двери. Женя понял, что «Штирлиц как никогда был близок к провалу».
- Джем в кладовке захвати.
- Нахрена? Мы работать будем, а не чаи распивать! Ладно, какой?
- Вишневый, Женя. Он на третьей полке.
Мужчина кивнул.
- Ир, я палюсь, да?
- Да не то слово, Женя. Иди уже, джипы сами не починятся.
- ****ь. Кофейку мне литра три не принесешь, а? Не дай погибнуть во цвете лет, - вздохнул Женя, отправляясь в гараж. Завтрак ему пообещали в компактном виде туда же.
Сеня уже виднелся под машиной, возился, чинил там что-то.
- Привет работникам ключа и отвертки, - жизнерадостно провозгласил начохр. - Опять ты под машину полез? Я ж вчера тебе про домкрат говорил.
Сеня выкатился, помахал ему рукой, улыбаясь, жестами показал, что машину можно поднимать. Отработал домкрат, джип уполз под потолок гаража, открывая бронированное брюхо, как жучара под микроскопом.
- Так, давай, глянем, что у меня тут с задним приводом было. Вот, гляди, - Женя принялся снимать лючки, открывая беззащитные внутренности. Сравнение с живым организмом крупной машины его самого веселило. Сеня прилип к ним, принялся смотреть, изучать. И на лице был восторг. От показывающего и объясняющего строение той или иной детали машины Еврения почти не отлипал, перестав его бояться вовсе, будто не было той неприятной сцены в котельной. Женя старался никак не показывать, что его подобное положение дел, мягко говоря, волнует. Матеря себя при этом мысленно, на чем свет стоит: нашел же, на кого запасть!
Пришла Ирина, принесла им кофе.
- Взбодрись, Женя.
- Я и так неприлично бодр, - огрызнулся начохр, но за кофе поблагодарил. И за трехэтажный бутерброд на завтрак - тоже, жадно вгрызся в него, едва оттерев руки от смазки и грязи под еле теплой водичкой.
Ирина потрепала Сеню по волосам:
- Все в порядке?
Тот закивал, как-то нерешительно и пугливо повел головой под ладонью, словно настороженный котенок, не знающий, как долго продлится ласка, и не последует ли за ней пинок. Ирина его еще и чмокнула в макушку.
- Что на обед хочешь?
Женя полюбовался на нежный румянец, проступивший на загорелой коже мальчишки, фыркнул:
- А что сегодня в меню? Сень, ты картошку с мясом и грибами любишь? Я вот, как приехал, все прошу девчонок пожарить мне эту вкуснотищу, а они отказываются.
Сеня согласился на картошку с грибами, он ее очень любил.
- И салат. Сегодня «цезарь» будет. Вкусный, - пообещала девушка, снова потрепала Сеню по вихрам и ушла, оставляя их вдвоем.
Сеня полез изучать машину, хотелось ее починить поскорее, чтобы Жене было приятно. Начохр оказался приятным человеком. Сеня чуть придвинулся, внимательно принюхиваясь к нему, чуть ли не в подмышку носом уткнулся. От мужчины пахло терпким потом, чем-то резковатым, но приятным, видно, призванным забить запах пота. Кофе, смазкой и металлом. Табаком не пахло. С некоторых пор запах табака и курева вообще Сеня терпеть не мог.
- Ты чего? Я душ принимал сегодня, честно.
Сенька покраснел, но ответил - тронул нос, оставив на кончике пятнышко грязи, потом сложил две ладони вместе и прижал к груди. И без перевода было ясно: запах понравился. Женя смутился:
- Ну... Спасибо. Приятно.
Мальчишка дернул плечом, ткнул куда-то в лючок, прослеживая пальцем толстый провой, губами проартикулировал:
«Куда это идет?»
Женя счел за благо вернуться к починке и изучению машины, отвлекаясь от слишком уж... красивых глаз пацана. Работали они до обеда, пока Ирина не позвала мыть руки и садиться есть уже, а то скоро остынет. Пахла картошка замечательно, грибы вообще были выше всяких похвал, а нежные розовые волокна ветчины дразнили и манили.
- Ешь, сама жарила, - Ирина выбрала какой-то мелкий мусор из волос Сени.
- Начинаю понимать, в чем прелесть юности, - с чуть наигранной ноткой зависти пробормотал Женя, накладывая мальчишке в тарелку побольше салата. - Ешь-ешь, мелкий, не стесняйся.
Сеня не постеснялся, наелся от пуза картошки, с зеленью, с любимыми грибами, еще и удивительно вкусное мясо положили.
- Вот молодец. Так, Арсений, перерыв минут двадцать - после сытной жратвы сразу за работу нельзя. Сходи к своему мастеру, спроси, что там с системой, ага? А я пока по своим делам пробегусь.
Арсений закивал, потом жестами застенчиво спросил, можно ли взять с собой картошку.
- Найди Ирину, пусть тебе с собой положит в контейнер, - усмехнулся Евгений. - Покормишь Андрея.
Ирина судков Сене собрала и с картошкой и с салатом для Андрея, то же самое и для бабушки - подросток объяснил, что хочет угостить единственного члена семьи. На угощение не поскупилась - запихнула в пакет еще и апельсинов парочку, и банку с джемом, так полюбившимся мальчишке.
- Беги, угощай.
- Ты с ним, прям, как с сыном, - фыркнула Марина, когда Сеня ускакал из кухни.
- Ну... работай давай, вон, посуды немытой гора!
Девушка фыркнула, но спорить со старшей - себе дороже.
С обеда на базу вернулся Сеня в компании с Андреем. Мастер тащил завернутую в брезент систему спутниковой связи, Сеня - увесистую сумку с инструментами, которых не было в гараже у Жени.
- О, привет, - обрадовался Женя. - Ну как? Починил?
- Пошли, проверим. Схему-то я перепаял, но она старая была, я усилок поставил, не знаю, как пойдет, - неуверенно развел руками мужчина.
- Давай проверим, - закивал Женя.
С настройками и подстройками системы провозились едва ли не до вечера, но связь все же заработала.
- Охренеть, Андрей! Впервые вижу мужика, который на коленке спутниковую связь починил! - искренне восхитился Женя.
- Ну, я вообще талантливый, - скромно заявил Андрей.
- Да уж.
Евгений кинулся связываться с Шевцовым, пока Андрей пошел в гараж, проверять, что там творит его подопечный.
- Борис Анатольевич? Борис Анатольевич, вы меня слышите?
- Доложи обстановку.
- Все тихо, гости вчера наквасились, пытались подраться, но никто не пострадал.
- Молодец. У меня тоже все под контролем.
- Тендер отложили? - поинтересовался Женя, хотя это было, в принципе, не его дело.
- Нет, земля теперь моя.
- Поздравляю, Борис Анатольевич. Какие распоряжения будут?
- Пускай народ отдыхает. Скоро подгоню машины.
- Есть, шеф. Вас понял. Конец связи.
Женя отключил телефон и выдохнул: Шевцов вернется, наверняка, довольный: землю выкупил, на базе все спокойно. Он пошел искать Сеню. Тот нашелся у него в машине, дрых на заднем сидении. Начохр хмыкнул, кашлянул:
- Подъем, боец, нельзя вечером спать!
Сеня подскочил, завертел головой, увидел Женю, расплылся в улыбке.
- Ну, что, разобрался, как и что с машиной?
Подросток закивал, вытащил подаренный Ириной блокнот, застрочил. Ткнул в руки Евгению.
«Я прамыл бак и поченил правотку. Тама пиритерся правадок»
- Спасибо, Сень. Ну что, осталось еще починить три машины.
Арсений поманил его за собой, ткнул во вторую слева, серебристо-серую, на которой обычно катался сам Шевцов, открыл капот и вытащил какой-то провод. Аккуратно обрезанный провод.
- А починить это ты сможешь?
Сеня кивнул, полез во внутренности, снова поманил мужчину к себе. Лицо было озабоченно-встревоженное. Провод шел от тормозной системы, а Женя, казалось подростку, не понимал. Сеня читал как-то детектив, брал в библиотеке, так там тоже тормоза испортили, чтоб инсценировать автокатастрофу. Пришлось писать в блокноте. Женя аккуратно погладил его по плечу:
- Знаю. Но больше никто поганить ничего не станет, я нашел виновного.
«Точна? Фух!»
Сеня привалился к капоту плечом, облегченно выдохнул, потом снова отобрал блокнот:
«Я завтро спаяю, ладна?»
- Ладно. Останешься тут ночевать?
Сеня помотал головой, махнул рукой куда-то в сторону села, сделал несколько замысловатых жестов, тронув виски и грудь. То, что бабка будет волноваться, Женя уразумел почти интуитивно.
- Пойдем, провожу тебя
Мальчишка подумал, кивнул. И протянул ему ладонь со снисходительной улыбкой. Женя взял его за руку:
- Ну, веди, что ли.
Когда он в пятый раз зацепился за невидимую в темноте выбоину или корень, пришлось признать, что мальчишка, усмехаясь, прекрасно представлял себе, что это взрослого мужика ему придется, пожалуй, провожать назад, к воротам. Сам Сеня то ли видел, как кот, то ли просто чуял все неровности, привычный к подобным «сюрпризам».
- Ну точно же провожать пойдешь, - засмеялся Женя. - Всю ночь будем ходить.
Сеня почти беззвучно засмеялся, повернул назад, довел его до места, куда добивали фонари, освещавшие ворота. Тронул быстрыми, незаметными прикосновениями его грудь и висок, помотал головой, перебрал пальцами по ладони. «Не волнуйся, я дойду сам», вот, что это значило. Жесты парнишки с каждым разом становились все понятнее.
- Точно дойдешь? Может, все-таки проводить? Фонарь прихвачу только.
Белобрысое чудо только усмехнулось, помахало рукой и припустило бегом вниз по дороге. Женя так и стоял, пока мальчишка не пропал из виду, потом пошел спать. Спалось тревожно, снилась какая-то белиберда. Среди ночи начохр подскочил с мыслью, что зря не проводил мальчишку, оделся и обошел периметр, проверяя своих бойцов, потом заставил себя все же снова лечь спать. Утром весь извелся, ожидая Сеньку из села.
Явились оба мастера вместе, Сеня приволок плетеную корзину с крупной, почти сладкой брусникой, вручил Ирине. Евгению достался завернутый в полотняную салфетку расстегай с яйцом, луком и соленой черемшой. От запаха выпечки у позавтракавшего только чашкой кофе начохра потекли слюнки. Сожрал он подарок на месте.
- Бабушка пекла?
Довольный Сенька кивнул и отправился паять то, что обещал. К вечеру из четырех машин автопарка базы были готовы три, четвертую они с Андреем разобрали, но закончить не успели: в гараж явилась Ирина, уперла руки в боки и ультимативно заявила, что давно пора ужинать, и что «железяки ваши грязные до утра никуда не убегут», а из брусники они с девочками напекли пирогов, и вообще, все стынет. Пришлось под напором праведного негодования сворачиваться и идти ужинать. На сей раз остались на базе оба труженика: наработавшийся и наевшийся Сеня задремал прямо за столом, Андрей разбудил его и отправил в душ и спать. А сам вернулся к завязавшемуся с Евгением спору о преимуществах отечественного автопрома перед зарубежным в условиях малой проходимости. Ирина, убиравшая со стола, только вздыхала:
- Все, зацепились языками.
Разогнать спорщиков удалось далеко заполночь. И то Андрей, соскучившийся по общению с понимающим человеком, уснуть не мог. Поворочался, натянул штаны и вышел на крытую террасу, опоясывающую весь корпус. Там стояли легкие пластиковые кресла, и он уселся в одно из них, достал из кармана кожаный кисет. Курил он не табак, а травяную смесь, которую научился готовить еще в армии: денег на курево было жалко, а вредная привычка не отпускала. Трубку он вырезал себе сам, а вот травки ему собирала баба Анисья, слывшая в Подгорелом ведьмой. Правда, в вышедшей на пенсию сто лет назад медсестре-акушерке что-то ведьминское и впрямь было.
- Что тебе не спится? - проворчала Ирина, выходя на террасу.
- Да так... - Андрей повернул голову и чуть не уронил из руки трубку, засмотревшись на девушку в длинном, облегающем пышные формы халатике. - Замерзнешь же.
- Ночь теплая, не замерзну, - Ирина окинула его внимательным взглядом. - Ложись спать, завтра Женька три шкуры спустит, чтобы машины были на ходу.
- Там осталось то дел на полчаса работы. Если б одна красавица нас не выгнала из гаража, сегодня б уже управились, - хмыкнул мужчина.
- А вас не выгонишь - так и будете там и спать и жить.
Андрей рассмеялся:
- А я и так в гараже живу.
- А что, дома-то нету?
- Зачем мне одному - хоромы?
- Ну так женишься - и куда жену поведешь?
- Ну, если только жениться, - Андрей фыркнул, - тогда в дедову хату. Правда, там давно уже никто не живет, дому, в самом деле, нужна не только мужская рука, но и женская. Замкнутый круг, Ириш. А жениться... Не на ком тут жениться. На тебе, разве что?
Она захохотала:
- Много вас желающих, а в ЗАГС отвести - так пятки сверкают.
- ЗАГС - это в Тогучин, тут, кроме сельсовета и участкового, никакой власти нету. А что, никто не хочет такую рукодельницу замуж брать?
- Да как видишь, не хотят, - Ирина махнула рукой.
- И зря. Ты красивая, готовишь хорошо, Сенька уже похвастался. Пироги печешь такие, что я чуть язык не проглотил. Сам бы взял, да что тебе в Подгорелом делать?
- Да уж, нашла бы что, вон, целая база под присмотром.
Андрей примолк, задумался. На Ирину он заглядывался с того самого дня, как на базу отдыха привезли девушек. Изо всех щебетух и вертихвосток она была самая серьезная, и, как казалось Лиханову, самая красивая. Видно было, что девушка знает себе цену. Ее никогда не видели обжимающейся по углам с гостями хозяина - Ирина этого не допускала. И на базе была кем-то вроде домоправительницы, во всяком случае, остальные девушки вроде как были у нее под началом.
- Пойду я, а то в самом деле озябла что-то.
Андрей встал, стянул с себя не застегнутую брезентуху, набросил ей на плечи. Этакая бессловесная просьба остаться вышла. Ирина глянула на него острым взглядом, присела в кресло. Он сдернул с соседнего кресла велюровую накидушку, укутал ей колени. Снова набил трубку, прикурил и сел рядом, рассматривая ее в свете медленно крадущейся вверх, из-за сопки, луны.
- Откуда ты?
- Издалека, аж из Москвы. А ты?
- Здесь родился и вырос. После армии, правда, по стране помотался. В Новосибе техникум закончил, думал - там работать устроюсь, родителям помогать буду... - и замолчал.
- А что же случилось?
- Отец на зимней рыбалке утонул, мать… за ним следом... Я на похороны приехал, да так и остался. А сейчас уже совесть не позволяет рвануть куда-то: кто здесь работать будет?
Ирина понимающе кивнула:
- Это точно. А село у вас хорошее.
- У нас мужики малопьющие, - хохотнул он. - Потому и держимся как-то на плаву, правда, молодежь все равно редко сюда возвращается, если уж вырваться доводится.
- Ну, живете ведь как-то.
Он кивнул, снова помолчал. Выбил погасшую трубку, спрятал ее в кисет. Потом протянул руку и провел ладонью по ее волосам - густым и чуть волнистым.
- Красивая ты. Очень.
- Спасибо, Андрюш, - она улыбнулась. Не остановила. Самой было любопытно: как далеко осмелится он зайти в своем неумелом ухаживании? Неужто опять придется самой к себе звать? Так не поймет же. Женская интуиция твердила, что она ему нравится. Но настолько ли, чтоб смелости хватило ее, штучку столичную, завоевать? Рука в волосах осмелела, погладила, как кошку, за ухом. По телу прокатилась волна сладкого озноба: Андрей каким-то чудом угадал, как ей нравится, когда проводят там, чуть нажимая. Не удержалась, прижалась к широкой, твердой и шершавой ладони, пахнущей травяным дымом и въевшейся намертво смазкой и соляркой. Он снова погладил, как кошку. Приятно. Скользнул ладонью по шее, по плечу, взял ее ладонь в руки и вдруг наклонился и поцеловал в запястье, чуть щекотно и так, что у нее аж все зашлось внутри. Ирина вздохнула, ахнула, однако руку не отняла, наслаждаясь этим щекочущим чувством.
За все ее тридцать с копейками лет так руки ей не целовал никто. А Андрей грел уже обе ее кисти в ладонях, трогал губами кончики пальцев, запястья.
«Ласковый какой», - Ирина растрогалась.
Правда, ласка в нем сочеталась с решимостью, это она поняла, когда ее из кресла подняли, как морковку из грядки выдернули. Прижали к широкой твердой груди. И поцеловали, аккуратно, ласково, но непреклонно. Ирина прижалась к нему, обвила его шею руками. И горячо ответила на поцелуй. Как оказалась в отведенной Андрею комнате - не заметила. Только очнулась, когда отстранился. Заглянул ей в лицо, обнимая его широкими ладонями:
- Если не хочешь - скажи, насиловать не стану.
Тьфу ты, благородный какой! А в живот ей, наверное, честь упирается. Вместо ответа она просто распахнула халат. Боялась, что придется все самой делать, ан нет, не пришлось. Разве что только рот себе зажимать, чтоб никого не разбудить. Неопытный? Да как бы ни так, разве что чувствовалось, что давно уже с бабой не был, неловкий чуть. А опыта хватало, чтоб она под сильным мужским телом кошкой выгибалась. А после секса она умчалась в душ, думать, что вообще произошло? Сорвалась как та же кошка в течке. Давно она себе уже такого не позволяла... А тут словно затмение нашло какое-то. Но хорош ведь, стервец! Хотелось ополоснуться - и назад, в койку. Да что с ней такое происходит? Недотрах сказывается, что ли? Но, с другой стороны, можно и позволить себе хорошего мужика иногда-то, хоть меньше рычать на девок будет.
Ирина похихикала: в ЗАГС, ага, как же. Моложе была, соплюхой дурной, думала: отхватит себе мужика из богатеньких, чтоб не на рабочей окраине жить, а где-нибудь на Пречистенке или на той же Рублевке, прости господи. А как поварилась в этом дерьмеце три годика, до мозгов дошло, что красотой и сексом себе мужа не найти. Да и олигархи эти хреновы только о бабках думают, даже в постели. Жена им нужна, как парадно-выходной аксессуар. А потом уже как-то и не до мужиков стало. Карьера. Ну, дослужилась до управляющей базой отдыха, ага. Карьера - закачаешься. Хотя, если вспомнить, как начинала - то да, взлетела.
Ирина вытерлась и вернулась в спальню. Спит уже Андрей, наверное. Он не спал, стоял у окна, голышом. Повернулся к ней, глядя серьезно и без улыбки.
- Все в порядке, Ириш? Больно не сделал?
- Да нет, - она замерла, не зная, то ли уходить, то ли оставаться.
Он шагнул, подтолкнул ее к постели, решая за нее:
- Ложись, я сейчас, - и тоже ушел в душ.
Ирина растянулась, не зная, что теперь будет. Постель пахла смешавшимся запахом их тел и сексом. Внизу живота снова сладко потянуло, и она фыркнула: вот же, не хватило. Хотя, если подумать, сколько она уже живет без постоянного любовника? Года два. Конечно, не хватило. Интересно, хватит Андрея на второй заход?
Хватило. Утром ей совершенно не хотелось вставать в шесть часов, учитывая, что уснула она хорошо, если в половине четвертого. Второй раз получился уже не таким страстным и помедленнее, зато сейчас в ней, как в кувшине, наполненном под горлышко, плескалась сытая истома от хорошего секса. Она потянулась и открыла глаза. Андрея рядом не было, зато на тумбочке стояла низкая стеклянная вазочка с водяной лилией - розовато-белой, еще не раскрывшейся до конца. Ирина ахнула: где он ее добыл? И когда успел? Женщина полюбовалась цветком, вдохнула запах. И побрела в душ, в холодный душ. И к горячему кофе.
На улице фырчали моторы: мужчины проверяли машины. Андрей и Женя о чем-то переговаривались, склонившись над открытым капотом одной. Сеня деловито копался под днищем второй. Вот же, неугомонные. И когда только все успевают?
- Завтрак, - возвестила Ирина. Предстала она перед ними уже, как всегда, безукоризненно накрашенная, завитая, с иголочки одетая - картинка идеальной управляющей.
- Да-да, сейчас, - откликнулся начохр. Андрей оторвался от машины, окинул ее восхищенным взглядом, улыбнулся. Во двор выбрались гости, позевывая и ежась от утренней прохлады.
- Охота-то будет?
- И рыбалка.
- Все будет, - заверил их Женя. - И охота и рыбалка. Как и обещано.
- А рыба-то тут вообще водится?
Андрей расхохотался, показал, разведя руки на метр:
- Вот такая. Сам покажу, где рыбалка хорошая. Завтра, с утреца раненько можем поехать, как смотрите?
- Да отлично смотрим, - возрадовались все.
- Ну, хорошо. Ира, готовьтесь там, чистить много придется.
- Ничего, девочки справятся. Будет потом рыбный пирог.
Мужчины принялись обсуждать намечающуюся рыбалку, она ушла проверять, чтобы столы были накрыты, как положено. Попутно удивлялась, насколько здесь, подальше от своих кресел и фирм менялись эти люди. Не брезговали общаться с каким-то там механиком-мотористом из задрипанного села. Природа, видимо, первобытные охотничьи инстинкты.
Машины были починены и проверены уже к обеду. Женя, разрешивший Сеньке усесться в кабину своего джипа во время испытаний, был возведен в ранг божества: на мордашке подростка сиял чистый, неподдельный восторг. Ивженко никак не мог соотнести реальный возраст Арсения с тем, как тот выглядел. Все казалось, ну, не больше пятнадцати парню. Хотя, он же все равно чуть в развитии отстает.
Так что все сходится: и поведение, и внешний вид. Сеня бурно жестикулировал, выражая свой восторг, Евгений не мог не покрасоваться, заставляя машину вертеться волчком, разгоняться до предельных семидесяти на этой дороге. Парня хотелось радовать. Чем больше - тем лучше.
- Сень, а ты на рыбалку тоже пойдешь?
Мальчишка закивал, быстрой пантомимой показал, как понял Женя, что поймает самую большую рыбину.
- Ну-ну, Ирина тебе потом личный пирог испечет, если поймаешь самую большую.
«Я две паймаю - бабушки и тети Иры», - написал Сеня, показал Жене.
- Хорошо, мышонок, поймаешь.
Мальчишка фыркнул:
«Пачиму мышонок? Я мыш! Бальшой патамушта!»
- Хорошо, ты большой мыш.
Сеня довольно кивнул. Вот еще - мышонок! Как будто ему пять лет!
Женя завел машину на базу.
- Ну что, вроде все сделали, вы с Андреем офигенные молодцы.
«Ага. Нада ити в мастерскую - тама роботы тоже ищо многа. Приходи в гости, тока днем, а то заблудиси».
- Хорошо, приду. Или приеду, машина-то теперь на ходу. Отвезти тебя домой?
Сеня подумал, просиял и кивнул: хотелось, чтобы мальчишки в селе увидели, на какой машине он приедет. В детском мозгу Сени никак не отражалась мысль, что есть в селе не только добрые люди, но и злые языки, которым ославить Арсения Горина, с крутым мужиком на крутой машине приехавшим, как раз через забор плюнуть. Женя вообще не думал, что это могут расценить как-то не так, потому и довез Сеньку до дома.
Баба Зоя только руками всплеснула, но было уже поздно: все соседи видели, как ее внук из чужой машины выбирался и чужаку рукой махал. О том, какие слухи по селу пойдут, ей не надо было рассказывать: не один десяток лет в Подгорелом прожила, всякого навидалась и наслушалась. Женя унесся, надо было заниматься делами на базе. Сеня принялся рассказывать бабке про рыбалку и про то, что непременно поймает ей рыбу. И совсем не понимал, почему она так недовольна и почему запрещает ему ехать на рыбалку. Он же там не один будет, а с мастером и с Женей. А она никак не могла ему объяснить. Во-первых, боялась, что всколыхнется память о насилии, во-вторых, потому что дети не верят в плохое. Сеня как раз и относился к таким, открытым, с душой нараспашку, детям. И таким и останется, пока не потопчутся по этой невинной душе грязными сапогами. А кто их знает, этих чужаков.
Она собралась и пошла в мастерскую, закрыв внука дома. Сеня, обиженный до глубины души, забрался на чердак с любимой книжкой и старым котом, умостился там на накрытом дырявым покрывалом сене и погрузился в приключения Дика Сэнда, внимательно разглядывая иллюстрации и пытаясь понять схемы парусов.
В мастерской Андрей возился с очередным двигателем.
- Арсений завтра с тобой на рыбалку не поедет, - с порога заявила Зоя Степановна. - И парню этому, что сегодня его привез, скажи, чтоб глаза мои его около внука не видали, понял?
- Ты чего, баб Зой? - оторопел Андрей.
- А того, что помнишь, что про Светлову Анну говорят?
Дочка директора школы, Аннушка Светлова, бойкая русокосая красавица, приглянулась одному из тех мужиков, что строили базу. Мать не уследила, а через три месяца, когда строители, свое дело сделав, уехали, девушка матери призналась, что беременна. Тогда-то Светловым и припомнили, как провожал Аннушку домой чужак, хоть и не целовались на виду, просто рядом шли. И сейчас еще иначе, как Анькой-шалавой не называют.
- Только Аньку-то мать к родичам спровадила, подальше отсюда, а Сеньку я куда дену? В доме запру?
- Так что, Сенька в подоле принесет, что ли?
- В подоле не принесет, да от насмешек житья ему не будет. Чтоб никто вокруг него не вертелся! Все я сказала. А то у меня карабин тож имеется, - пригрозила старуха, развернулась и вышла. Андрей только вздохнул. Как объяснить Сеньке, почему ему нельзя видеться с новым другом?
Не понял старухиной придури и сам виновник Сенькиного заточения, Женя. Но на следующий день времени отлучиться и попытаться прояснить ситуацию у него попросту не осталось - гости требовали рыбалку, он организовывал, следя, чтоб никто не потерялся, не отстал и не ухнул в болото.
Сеня с крыши, куда выбрался из чердачного оконца, проводил глазами четыре вездехода, сел, обняв колени руками и кусая губы, чтоб не плакать от обиды. Ну почему его не отпустили? Он ведь замечательно умеет ловить рыбу. И он бы там был не один, а со взрослыми! Донести до бабки всю глупость запрета не получилось - еще и хворостиной поперек спины заработал, теперь вспухший след чесался и болел. Сеня поплелся обратно на чердак, оттуда вниз, играть с котом. Из дому его так и не выпустили, даже кормить кур бабка пошла сама. Дверь закрыла снаружи, на ключ, и от этого становилось еще обиднее: что он, совсем мелкий? Не убежал бы, если наказан, пусть и непонятно, за что. Почему вообще его наказывают? Он ничего не сделал.
До вечера он прочитал почти всю книгу, прослонялся по дому, вытер пыль, переставил все книги, чтоб стояли по алфавиту. Снова посидел на чердаке. Даже поревел, хотя и старался пересилить обиду. Вернулась бабка, заставила чистить картошку и морковь для борща. Сене казалось, что день тянется, как растаявшая сосновая смола. Бабка ничего не говорила, просто из дому не выпускала. Как он ни просился, она осталась неумолима. В конце концов, Сеня отказался есть и ушел к себе, улегся на кровать и отвернулся к стенке.
Пришел Андрей, принес бабке пару здоровенных рыбин. Подросток не вышел даже посмотреть на улов, не пошевелился. Незаслуженная обида сейчас казалась больше целого мира.
- Зой Степанна, а Сеня где? - удивился Андрей.
- А лежит, дуется, как мышь на крупу.
- Зря вы так, Зой Степанна. Никто бы о Сеньке ничего дурного не сказал. Какой пацан вокруг машин не будет вертеться?
- Ничего не знаю, чтоб я не видела тут больше никого из них!
- Ну хоть в мастерскую внука завтра отпустите? Работа же стоит, я в часах не разбираюсь, да и с движком мне бы Сенина помощь не помешала.
- В мастерскую отпущу. Но чтоб никого к нему не смел подпускать!
- Хорошо, - вздохнул Андрей. - Как скажете.
Рыбу старуха взяла, унесла в дом.
Женя, дожидавшийся мастера в ангаре, вскинулся навстречу:
- Ну, что там случилось? Заболел, что ли?
- Нет, бабка его не отпустила. И тебе к нему приближаться запретила, - объяснил Сенькино отсутствие на рыбалке Андрей.
- Почему? - удивился Женя.
- Потому, Жень. Это село, тут в одном конце чихнешь, в другом здоровьичка пожелают. Сеньку тварь залетная, откуда-то из Подмосковья, снасильничать пыталась. Это я понимаю, что сам пацан не виноват, ты понимаешь, бабка его понимает. А кто-то думает: это Сенька Горин виноват, сам под мужика подстилался, жопой вертел. А сейчас он возле тебя вертится - видно, одного раза мало было, еще захотелось.
- Вот же твари. Надо пацана увозить отсюда.
- Бабка не даст, боюсь, - покачал головой Андрей. - Тем более, тебе. Если б Ирине или мне, так мне ехать некуда, а Ирина, вроде, тут на зиму остается?
- А за зиму она пацана совсем угробит? Ему к врачу надо.
- И социализироваться надо, иначе так и будет всю жизнь шуганой мышью дома сидеть. Короче, думать надо.
- Может, я с бабкой сам поговорю?
- Только осторожно. Зой Степанна может и впрямь за карабин схватиться.
- Я буду вежлив и очень мил.
Андрей внимательно посмотрел на него, хмыкнул и спросил:
- А скажи честно, Жень, тебе Сенька в самом деле в душу запал?
Тот тяжело вздохнул, подумал и все же кивнул.
- Гляди, мужик, обидишь - из-под земли достану, яйца оторву и съесть заставлю. Той гниде повезло, наповал убил, - смотрел Андрей так, словно уже целился. Серьезно и без капли показной угрозы во взгляде, а оттого вдвойне страшно.
- Да ни в жизнь не обижу, - поклялся Женя.
Андрей хмыкнул, помолчал, потом сказал:
- С пустыми руками к Гориной не ходи. Она настойку любит, «Рябину на коньяке». Правда, пьет редко, особенно, после смерти сына и невестки.
- Ладно, найду рябиновку.
- Завтра Сенька в мастерскую придет. Хочешь увидеть - приходи, только так, чтоб тебя ни одна собака не увидела. За ангаром тропинка есть, от вашей базы неподалеку начинается и лесом идет.
Женя закивал, хлопнул Андрея по плечу:
- Спасибо.
- Ладно, я ж вижу, ты, вроде, мужик серьезный. Иди уж. Если что - обращайся, всегда поможем. Я шефу твоему обещал, что мужиков спрошу, кто согласен на перестройке базы поработать. Только, думаю, несогласных не будет. Но в воскресенье опрошу всех, оббегаю, и тогда уж скажу.
- Хорошо, будем ждать.
Разговаривать со старухой Женя пришел на следующий день, когда Сеня убежал в мастерскую, радуясь свободе. Рябиновку он притащил из магазина.
- Здравствуйте.
Бабка Зоя, убиравшая в козьем загоне, выпрямилась, поставила вилы и сердито глянула на него из-под седых бровей.
- Ну, и тебе не хворать. Чего надо?
- Поговорить надо. Про Арсения.
- Не о чем тут говорить. Нечего вокруг него круги нарезать, - отрезала старуха.
- Ему надо к врачу, чем скорей, тем лучше.
- Знаем мы ваших врачей! Никуда его не пущу, еще чего! И ты ступай поздорову.
- Ему надо к врачу, пока психологи могут помочь. Сене надо социализироваться, учиться жить в обществе.
- И так нормально жили, пока вы не приперлись. Работу ему нашли, жилье есть, что еще надо? Все, иди отсель, как пришел. И бутылку свою забирай, - бабка скользнула презрительным взглядом по нарядному полиэтиленовому пакету. - Ничего нам вашенского не надобно, понял?
- Зоя Степановна, вы же умная женщина. Как Сенька будет жить, когда вас не станет? Каково ему будет тут, в этом селе? А если появится еще кто-то из Москвы, такой же, как тот? Андрей за всеми не набегается.
Он внимательно следил за реакцией, заметил, как беспокойно вздрогнула женщина, как сильнее сжались узловатые старческие пальцы на рукоятке вил. И она молчала, а значит, колебалась.
- А в Новосибе хорошие врачи, Сене помогут, будет нормальный парень, как все.
- Не будет. Дурачок он, говорить стал только когда я его забрала, до сих пор дите дитем.
- У врачей есть методики помощи таким детям.
- У нас на таких врачей денег нет, - снова сжала губы старуха.
- Шеф обещал все оплатить за то, что Сеня починил нам весь гараж.
- Я в Новосибирск не поеду, хозяйство не на кого оставить, - она уже сдавалась, Женя это чувствовал, осталось дожать.
-Я поеду, как раз вахта закончится скоро, а весной привезу Сеню. У него медкарта здесь есть?
- Ты-ы? - недоверчиво протянула, уставилась в глаза пронзительными, выцветшими от старости до блеклой голубизны глазами. - А чтой то ты, мил человек, так за Арсения душу рвешь?
- А чего б за хорошего-то парня и не порвать?
- Ну-ну. Есть у него все. И карта, и полюс, и пенсионка. Чай, за дуру-то меня дикую не держи.
- Отлично. Тогда проблем не будет.
- Я еще не согласилась, - она, как сказочная Баба Яга, стукнула вилами по земле. Женя ощутил невольную дрожь промеж лопаток.
- Ну так соглашайтесь, Зоя Степановна.
Она помолчала, пожевала сухими губами, все так же сверля его взглядом. Потом махнула рукой:
- В дом ступай и чайник в печку поставь.
Женя ушел в избу, выставил на стол рябиновку, поставил чайник в печь. Огляделся, отмечая небогатую обстановку, только подчеркнутую чистотой. Вязаные накидки на древних креслах, фотографии в рамочках под стеклом. Только среди них не было тех, о ком он мог бы сказать, что это Сенины родители. Видно, бабка Зоя стыдилась спившихся сына и невестки. Хотя, Женя ее понять мог. Нечем тут гордиться особо.
Дом был маленький, на три комнатки. Первая, после сеней - кухня, с огромной пузатой печью на полкомнаты, такой... как в тех же сказках, с полатями, завешенными цветастой занавеской, тяжеленным столом на резных ножках, лавкой и двумя табуретами под стать столу. Не было плиты, а вот рукомойник был, и не «ведро на стенке», а эмалированный, с краном. Видно, стоял где-то насос, качающий воду. И лампа под оранжевым, выцветшим абажуром. Уютно. Но как-то... Не подходило для Сеньки, по мнению Жени.
В проем двери, завешенный частым тюлем, виднелась комната побольше, он прошел, отодвинул занавеску, осматривая ее. Огромная кровать с медными шишечками по краям узорчатых спинок, с высоченной периной и горой разновеликих подушек, накрытых вязаной накидушкой и атласным покрывалом. Такая древность! Стол у окна, тоже с резными ножками и выдвижным ящиком под столешницей, книжные полочки, явно работы Андрея, кружевные, массивные, заставленные учебниками и художественными книгами, еще советского издания. Он такие видел, пожалуй, только у своих бабки с дедом в золотом детстве. Женя вздохнул, вернулся на кухню, ждать бабку.
Она вошла, вытирая руки застиранным полотенцем. Не говоря ни слова, сняла с полки две граненые стопки, отдернула занавеску, незамеченную Женей, за которой прятался древний холодильник. Достала миску с солеными грибами, из ларя - хлеб. Женя открыл рябиновку. Вообще-то, он пить не собирался. Но тут его, кажется, никто не спрашивал. Нужно было уважить старушку. Правда, ее внимательный взгляд нервировал, он чуть не поперхнулся крепкой настойкой. Закусил грибами, зажевал горбушку хлеба.
- Хорошо. Отпущу Арсения с тобой. Если сам согласится.
Женя просиял:
- А где он?
- В мастерской. Парень он не ленивый, сам видишь. Сидеть без дела не приучен.
- Это точно. Машины нам перебирал - еле его Ирина на еду отрывала.
- Присмотр ему нужен, как дитю малому. В городе, считай, с пяти лет не был, вот и думай, нужно тебе такое счастье? За ручку водить, ночами успокаивать, как в кошмарах вскакивать будет?
- Буду и водить, и успокаивать, Зоя Степановна.
- Почто он тебе дался?
Женя только плечами пожал.
- Жениться тебе надо, а не чужих детей по врачам таскать.
- Ну, как-нибудь и женюсь, кто знает, как судьба повернется?
Старуха хмыкнула, покачала головой:
- Не женишься, мил друг. Красив, умен, статен, зарабатываешь хорошо, а девки мимо проходят. Так?
Женю передернуло: откуда она узнала вообще?
- Ну, со всеми бывает, - осторожно произнес он.
- Не со всеми, - она усмехнулась, как натуральная ведьма, с таким холодным прищуром, - а только с теми, на ком венец не золотой, а железный. На иных его со зла аль с обиды вешают, а ты на себя сам вздел. Ежели вдруг решишь, что пора, приезжай, сниму, так и быть. Коль внука не обидишь.
Женя даже улыбнуться сумел, хотя по спине пробежало холодком - ну ведьма ж, как есть:
- Да с чего мне его обижать?
- Жизнь, она разная бывает, и не хочешь, а обидишь. Арсений отходчивый, обиды мелкие забывает быстро, Господь таких, как он, от больших обид хранит.
- Ну, я очень постараюсь ничем не обижать.
- Постарайся уж. Ну, ступай, нечего сидеть, лясы точить, - махнула на него рукой, и Женя понял, что пора в самом деле идти. Пока на него тут не венец, а ошейник не нацепили. Жуть же, бр-р-р! В мастерскую, поговорить с Сеней, он натурально сбежал.
Андрей, встретивший его у входа, понимающе хмыкнул:
- Вижу, поговорил с бабкой.
- А что, очень заметно по мне, да?
Лиханов рассмеялся:
- Да я, когда приехал сюда после технаря, считай, пять лет ее не видел, таким же был. Есть в нашей Зое Степанне что-то такое... этакое, - Андрей даже мысленно старался ведьмовством это не называть.
- Ну да ладно, Сеня где?
Андрей махнул куда-то вглубь ангара.
- Обижается еще. Поговорите, а я пошел, отнесу кое-чего отремонтированное.
- Мыш, ты где? - позвал Женя, продвигаясь в указанном направлении.
Сеня вынырнул из-под верстака, стряхивая с волос паутину. Глянул сумрачно, дернул плечом, поправляя лямку брезентового фартука.
- Ну, и чего ты дуешься?
Подросток вздохнул. Он и сам не знал, только чуял, что в его наказании был каким-то боком замешан Женя. Но объяснить не мог.
- Ну не дуйся. Слушай, хочешь поехать в Новосибирск со мной? Там тебе попробуют голос вернуть.
Из рук Сени выпала банка с гайками, он вытаращился на Женю. «Правда?» - прочитал тот по шевельнувшимся губам.
- Правда. И бабка тебя отпускает, если сам согласишься.
Мальчишка вылетел из-за верстака, повис у него на шее. Видимо, это должно было значить согласие. Женя только засмеялся:
- У меня вахта через неделю кончится.
Сеня отлип от него, подпрыгнул, улыбаясь во весь рот, кинулся собирать раскатившиеся гайки. Потом ухватил мужчину за руку, потащил куда-то вглубь ангара, очевидно, собираясь похвастаться очередным чем-то починенным. К Жениному изумлению, на верстаке стояла моделька, размером с ладонь Сеньки. Почти точная копия его джипа, только не черная, не раскрашенная.
- Ух, ты, сам собрал? - удивился Женя.
Сеня закивал, осторожно снял корпус, показывая механизм из пружин, часовых колесиков и еще каких-то мелких деталей. Машинка оказалась заводная. Женя ему поаплодировал. Мальчишка вытащил из кармана блокнот, застрочил.
«Тибе, падарок. Толька раскрашу ищо»
- Спасибо, мыш, - Женя растрогался. - Ну что, поедешь со мной в город?
Сеня снова закивал. В город! Еще бы он не поехал!
- Перезимуем там, сходим к врачам, голос тебе вернуть попробуем.
«А бабушка?»
- А бабушка останется тут на хозяйстве, весной приедем к ней.
Мальчишка покусал губу, думая, потом кивнул. Снова принялся что-то писать:
«А книшки у тибя есть?»
- У меня нету, но мы купим.
Сеня удивился: как это - нету книг? Но обещание купить обрадовало. Значит, будут новые истории, которые он еще не читал, а то всю школьную библиотеку, и те, что дома хранились, он уже чуть ли не наизусть помнит.
- Ну вот, все обговорили. Мне пора на базу, гостей на охоту готовить.
Сеня вздохнул: на охоту бабка его точно не отпустит, а рыбалку пропущенную было жаль. Но кивнул, знаками показывая, что будет раскрашивать модельку.
- Не расстраивайся, твоя бабушка просто за тебя боялась.
Мальчишка пренебрежительно фыркнул: было бы чего бояться! Что он, плавать не умеет, что ли? А больше на рыбалке бояться нечего. Не рыбу же, в самом деле.
- Она мне не доверяет.
Сеня развел руками: тут уж он ничего поделать не мог. Но весь его вид говорил, что он-то теперь Жене доверяет.
- Хорошо, мыш. Хочешь пирог с брусникой? Ирина испечет.
Сеня кивнул, улыбаясь. Ирина пекла вкусные пироги, не такие, как баба Зоя, но ему нравились. В мастерскую вернулся Андрей.
- Ну, поговорили?
- Поговорили. Так, мне пора. Если бабка отпустит Сеню, приходите на базу вечером, как раз Ирка еды сготовит.
- Ладно, - усмехнулся Лиханов. Его и самого тянуло туда, как медом намазано было. Ну, почти медом.
Женя ушел на базу, надо было встречать транспорт от шефа. Вместе с машинами приехал и сам Шевцов, привез своего зама по проектированию и строительству - собирался потаскать его по базе и потыкать носом в ошибки и недочеты. Зам дрожал, лепетал что-то и пытался оправдываться, обещал, что все обложат, достроят и перестроят, а также переведут на дровяное отопление.
- Борис Анатольевич, связь и машины починены, - намекнул Женя.
Шевцов кивнул:
- Я понял, Женя, и все помню. Через три дня чтоб табели мне заполненные на стол уже положил. Что там наши гости? Не буянили? Девок не обижали? С местными не задирались?
- Съездили на рыбалку, целовались с рыбами и хвастались как дети, кто больше поймал.
- Молодец, хвалю. Завтра мне мастера... нет, обоих пригласи, понял?
- Понял, Борис Анатольевич.
Шеф выгнал зама из кабинета взмахом руки, поманил Евгения ближе и достал из-под стола огромную глянцевую коробку.
- Глянь, чего пацану купил. Сам бы игрался, да к моим сединам уже как-то не катит.
В коробке был огромный самолет на радиоуправлении.
- Борис Анатольевич... Я хочу забрать парня с собой. Врачам же показать надо и все такое.
Шевцов нахмурился, подумал.
- Ну, Ивженко, гляди сам. Мне от тебя работа нужна, а на кого ты свободное время потратишь - дело твое.
- А самолету он точно порадуется, - Женя сгреб коробку и унес.
Вечером на базу пришел только Андрей, Сеню бабка Зоя не отпустила, сказала, что, раз она его в Новосибирск отпускает, это не значит, что парень теперь вообще дома появляться не должен. Подросток развел руками: он рубил дрова, бабка наказала заготовить побольше, зимой соседи, конечно, помогут, но не вечно ж их просить. Женя, мотавшийся с отчетами весь день, примостившись у края стола, быстро поглощал суп. Отсутствию Сени огорчился, но согласился, что испытывать терпение бабки не следует.
Андрей, в принципе рассчитывавший несколько на иное времяпрепровождение, был накормлен и безжалостно сдал шефу. А тот, ухватив зама и Лиханова, засел в кабинете за чертежи базы. Работа кипела. Причем на всей базе - готовились уезжать гости, наотдыхавшиеся, наевшиеся, потолстевшие и обпившиеся водки и кваса; носились девочки и Ирина, стирали, мыли, готовили праздничный стол. Угомонились только часам к трем. Ошалевший Андрей выбрался из цепких лап Шевцова, уже не надеясь застать Ирину бодрствующей. Примостился в облюбованное кресло покурить.
На террасу выскочила элегантная блондинка в брючном костюме цвета мяты, на ходу вынимая сигарету. На милую домашнюю Ирину она походила мало. Андрей засмотрелся, но поднести даме зажигалку не забыл.
- Загоняли тебя, красавица?
Ирина прикурила, затянулась, пошел сладковатый дымок.
- Не то слово.
- Освободилась или так, передышка? - он принюхался, поморщился, но ничего не сказал: сама девочка взрослая, не ему учить.
- Освободилась, - она плюхнулась в кресло, скинула туфли на каблуке, поморщилась.
- Крем массажный есть? - поинтересовался Андрей, усмехаясь. - Или масло какое?
- Конечно, у нас тут все есть.
- Ну, тащи и раздевайся, буду тебя в норму приводить.
- Что, прямо тут? - Ирина хмыкнула.
- Почему - тут? На полу в комнате, хотя... Если у вас все есть, то и кушетка массажная тоже, наверняка, имеется?
- У нас тут и массажный кабинет есть, правда, не используется.
- И зря.
Он подождал, пока девушка докурит, потушит сигарету в пепельнице, и подхватил ее на руки.
- Командуй, куда идти, малая.
- Прямо, налево, направо, пришли, - Ирина провела карточкой по электронному замку, дверь открылась.
Андрей присвистнул:
- Ого, шикарно. Зря такое оборудование простаивает.
- Массажистка приедет только через неделю. И то, гостей пока с постройкой не принимаем, придется простаивать.
Андрей усадил ее на край массажного стола, принялся раздевать, как маленькую.
Ирина не сопротивлялась, только улыбалась. Он в который раз подумал, какая же она красивая: точеная фигурка, узкая талия, широкие, но не чрезмерно, бедра, крупная, как раз под его ладонь, грудь, красивые плечи с гордым разворотом, длинная шея, нежная, ухоженная кожа. Не про его честь, но кто его знает... Андрей задавил в себе глупые мысли, поцеловал ее в плечо.
- Ложись. Не холодно тебе?
- Нет, нормально, - Ирина улеглась. - Массажное масло вон там на столике.
Он нашел, открыл и принюхался. Пахло сладковато и вкусно, как ванильное мороженое. Налил в ладонь, согревая, размазал по рукам и принялся за массаж, стараясь не отвлекаться.
Ирина блаженно постанывала, наслаждаясь. Было просто волшебно после почти суток беготни вот так расслабиться в чьих-то надежных и ласковых руках. Сильных, заботливых... У-у-у, ну где ж он раньше был, этот Андрей?
- Усну-у-у же сейчас.
- Спи, я тебя в постель отнесу, - согласился Андрей.
Ирина, получив разрешение, задремала, разнежившись. Как он ее укутывал в халат, нес в свою комнату и укладывал, она уже не слышала - спала сном сытого младенца. Проснулась только утром, привыкнув вставать без будильника, в крепких мужских объятиях. Повозилась, выбираясь, метнулась в душ, потом к себе в комнату. Туфли стояли у двери, кем-то заботливо притащенные. Костюм помялся - к черту его, наденем другой. Прическа, макияж - легкий, утренний, только подчеркнуть губы, а глаза и так красивые. Ой, ну, надо же - и даже кругов нет, и выспалась, как будто сутки спала. Нет, определенно, Андрей волшебник. И туфли на каблуке пониже. К черту двенадцатисантиметровые шпильки, хватит и семи сантиметров.
Ирина хихикнула, вспомнив: Андрей был почти вровень с нею на каблучищах.
- А если это будет ядреный сибирский мужик? О-о-о, другое дело, - и захохотала.
Гостей она провожала просто цветя улыбкой. Наконец, машины с ними и частью охраны отбыли, и можно было расслабиться. Следующим рейсом уедут ее девочки, и мальчики Жени, и он с ними вместе, приедет другая охрана. Тоже, впрочем, Женины мальчики, так что волноваться не о чем, они все вышколены и вымуштрованы начохром. Правда, их будет поменьше, пока что просто охранять базу, гостей не примут до окончания постройки. Ну, и у нее останется под началом пять девочек. Итого, пятнадцать человек на базу. И кто тут работать будет? Местные? Вроде бы, за два месяца, с ними уже перезнакомились, продукты большей частью у них же закупать будут. С другой стороны, много ли на гостей надо? Охрана у них своя, пускай по паре человек. Девок тоже своих возят.
Ирине было интересно, что случилось с той крашеной вредительницей. Но она держала язык за зубами, прекрасно понимая, что ничего хорошего не могло случиться. И даже догадываясь, что именно. Лучше ничего и не знать лишнего.
- Ирина Александровна, а расчет когда будет?
- Ирина Александровна, а нам правда можно взять по комплекту постельного в качестве премии?
- Иринсанна, ты меня кормить будешь, нет?
Девушка встряхнулась и понеслась кормить шефа, объяснять, командовать и раздавать ценные указания. Вскоре на базе уже все шевелилось, готовилось уезжать, собиралось.
Четыре дня пролетели, как один. К воскресенью на базе остались только новая смена охраны, пятеро девушек, Шевцов, его зам и Женя, которые должны были уехать последними. Заму вообще пригрозили оставить его вместе с прорабом следить за перестройкой корпусов. Шеф целыми днями сидел на телефоне и в ноутбуке, заказывая материалы, советовался с Андреем, какие котлы лучше ставить под дровяное отопление. Лиханова практически не видели в Подгорелом, за него в мастерской пахал Сеня, в меру своих возможностей. Сельские уже откуда-то вызнали, что юный мастер-Золотая Ручка уезжает на зиму в Новосиб, посудачили, конечно, но никто не сказал дурного слова: бабка Зоя - ей бы в СМИ работать - обернула неожиданную милость Шевцова так, что про Женю никто особо не вспоминал, считали, что мальчишку увозит сам хозяин базы. Женя носился вспугнутой белкой, улаживая последние дела, раздавая указания. Наконец, этот день все-таки настал.
- Мыш, готов?
Сеня нерешительно оглянулся на провожающую его бабку, та внука перекрестила и поцеловала в лоб.
- С Богом, детка. Веди себя хорошо, Женю слушайся, как меня, - и подтолкнула к машине. И он пошел, поддернув лямки старого дедовского рюкзака, в котором были его немудреные пожитки. С Андреем он попрощался еще раньше, даже расплакаться умудрился, и теперь было немножко стыдно.
- Это ненадолго, весной вернемся, - утешил его Женя, закидывая рюкзак в салон. - Садись.
Сеня уселся, Женя пристегнул его ремнем безопасности, сел за руль, кивнул бабке, и машина тронулась, выезжая за ворота. Впереди их ждала долгая дорога и совершенно новая жизнь.
- Ну, вот, проводили, - Андрей усмехнулся, приобнял Ирину. - Командуй, красавица.
- Строить начинайте, - кивнула та.
Работа закипела: в крытом сарае еще оставались несколько десятков паллет кирпича, чтобы обложить главный корпус, хватало, и мужики торопились закончить работу до начала холодов. Шевцов обещал, что остальной материал, котлы и трубы подвезут не позже, чем через неделю, и одному богу было известно, чего ему стоила эта спешка. Но, как любил повторять мужчина, престиж был дороже. Он и Жене выдал солидную пачку денег для лечения мальчишки. Обещал еще прошерстить свои связи среди медицинской братии, подогнать контакты хорошего психиатра и отоларинголога.
- Мыш, как ты? Не дует? Не жарко?
Водил Женя не то чтобы экстремально. Сеню не укачивало, но после всех треволнений утра он был сонным и слегка вялым. Помотал головой, отвечая сразу на все вопросы, потом сложил ладони под щекой и ткнул на заднее сидение. Женя кивнул, отщелкивая ремень безопасности:
- Перебирайся и спи.
Большую часть пути до Коченево Сеня проспал, проснулся от того, что желудок забурчал, и в туалет захотелось. Женя внял его знакам, остановился на автозаправке перед городом. Пообедали тем, что приготовила в дорогу Ирина, загрузившая им аж целую сумку с продуктами, бурча, что питаться в дорожных забегаловках - значит испортить ребенку желудок.
- Ну вот, уже цивилизация практически. Скоро уже окажемся и у меня дома.
Сеня закивал, после еды повеселел и теперь вертел во все стороны головой, рассматривая проносящиеся назад поселки, заправки, поля и перелески.
- Сначала отдохнешь, а потом уже и в книжный, и куда хочешь.
Подросток кивал, улыбался, но с каждой минутой все более нервно: пошли пригороды, машин стало все больше, по бокам дороги возникли высокие многоэтажки, по тротуарам сновали толпы людей, и Сеня начал чувствовать себя совсем маленьким и глупым. Казалось, что стоит выйти из безопасного нутра машины, и он тут же потеряется в этом незнакомом мире.
- Ну чего ты? Не бойся, я тебя не оставлю.
Сеня кивнул, но когда машина остановилась, с ужасом вцепился в ремень безопасности и судорожно задышал.
- Мыш, успокойся.
Мальчишка закрыл глаза, стараясь дышать глубже и реже. Так учил Андрей, и это помогало. Постепенно, паника улеглась, он даже руки смог разжать и сам отстегнул ремень. Только, выбравшись из машины, вцепился в руку Жени и отказался отцепляться. Мужчина обнял его за плечи, прижал к себе:
- Храбрый мыш?
Сеня посмотрел на него перепуганными, огромными глазищами и осторожно кивнул.
- Вот и молодец, возьмем рюкзак и шмыгнем в квартиру.
Арсения удивляло здесь все: огромный дом, перед которым они оставили машину на огороженной площадке, гулкий холл, странный парень в пятнистой форме, поприветствовавший Женю. Лифта он перепугался до слез, так что на пятый этаж поднимались по лестнице. - А вот и моя берлога, осматривайся, мыш.
Квартира у него была двухкомнатная, с огромной застекленной лоджией. И почти пустая. Сеня прошелся по гостиной, заглянул в спальню, на лоджию, восхитился ванной, похожей на ту, на базе, заглянул в туалет, воспользовался им и даже самостоятельно разобрался, как слить воду.
Женя выглянул из кухни:
- Какую комнату выбираешь?
Подросток пожал плечами: в гостиной стоял широкий и уютно выглядевший диван, в спальне - двуспальная кровать, но она, наверное, Женина. Он ткнул в диван и вопросительно посмотрел на мужчину.
- Хорошо. Ну, есть? Спать? Отдыхать? Смотреть телик? Гулять в книжный?
Сеня растерялся. В книжный хотелось, он представлял его себе чем-то похожим на их школьную библиотеку. Но это значило выйти на улицу, а он пока не отошел и от первого раза. А что такое «телек», он просто не знал - в доме бабки Зои телевизора не было, а в гости к тем, у кого он был, Сеня не ходил.
Женя включил телевизор, поискал канал с мультиками. Оставил прилипшего к экрану мальчишку и отправился обратно на кухню: следовало бы сварганить что-то на ужин, хотя бы разогреть оставшиеся в сумке вкусности. Ну, и подумать, как быть дальше. То, что с Арсением придется всюду ходить за руку, из присказки превращалось в реальность. Оставлять пацана одного в квартире - жестоко. Хорошо, что у него есть неделя на отдых. Надо что-то сделать, только вот что? Первым делом - показать Сеню психиатру. Может, выпишет каких-то успокоительных травок для парня? А то такие панические атаки до добра не доведут. Это завтра же с утра. Где тут телефон?
Сотовый, конечно же, оказался разряженным совсем, пришлось еще искать зарядное, потом раскладывать вещи Арсения в шкафу. Женя посмотрел на его потрепанные штаны, старые вылинявшие футболки и скатавшийся свитер, и решил, что психиатр подождет - сначала пацана нужно одеть. Не потащит же он его в таком виде в больницу?
- Мыш, хочешь новую одежду? Красивую?
Мальчишка оторвался от очередной серии приключений кота и мышонка, посмотрел на мужчину и вытащил блокнот и огрызок карандаша.
«Как на празник?»
- Ну да, как на праздник. Ну, в смысле, новую. Какую сам хочешь. Джинсы там, футболки, кроссовки.
«Ухты! Жинсы! Ищобы!»
- Тогда пойдем в магазин. Я тебя буду за руку держать, обещаю.
В синих глазах мелькнул испуг, но Сеня кивнул.
«Абищаеш? Точна?»
- Точно-точно, обещаю, - Женя протянул руку. Сеня вцепился в нее, пальцы у него были горячими и шершавыми, с неровно, коротко остриженными ногтями, почти чистые: перед дорогой бабка заставила хорошо пропариться в бане и отмыть всю въевшуюся в руки грязь.
- Подумай пока, какие джинсы ты хочешь? Ну, там, синие или черные.
Женя посмотрел на зависшего подростка, хмыкнул и потянул его в прихожую, обуваться. Похоже, придется одевать его самостоятельно, полагаясь только на свой вкус.
До магазина они добрались более-менее нормально, а в магазине вышколенные девочки с милыми улыбками принялись показывать покупателям все варианты, не особо навязываясь. Повезло, что не было парней-консультантов, подумал Ивженко, выбирая Сене две пары джинсов, джинсовую же курточку, на утепленной подкладке, на осень, пару мягких свитеров с высокими горловинами, рубашки, носки и трусы. И чувствовал себя не то папашей, не то старшим братом. Девочки оказались понятливыми, от магазина вручили Сене «в подарок» еще и бесплатный шарф. Учитывая, какую сумму оставил Ивженко в магазине, шарф вообще шел по какой-то акции. Но Сеня подарку обрадовался. Еще больше обрадовался, когда Женя разрешил ему переодеться прямо в примерочной в новую одежду. А мужчина смотрел в сияющие восторгом глаза своего подопечного, и уже примерно представлял себе веселую ночку, ожидающую его. Он только надеялся, что на его лице не отразились все те чувства, которые всколыхнулись в душе при виде ладной фигурки, так подчеркнутой одеждой по размеру.
- Ну что, пойдем книги покупать? Чтобы тебе было что читать.
Сеня закивал, снова вцепился ему в руку, но страха в глазах поубавилось, и теперь он вертел головой, рассматривая все, что попадалось на глаза. Женя обрадовался тому, что в супермаркете был и книжный магазин, и не нужно было тащиться никуда на общественном транспорте. В книжном Сеня завис надолго, бегал, разглядывал все книги и явно не знал, что выбрать. Женя вспомнил себя в пятнадцать, с поправкой на Сенино отставание, почесал в затылке и добыл с полки трилогию Дж. Р. Р. Толкина.
- Читал уже эти?
Саня помотал головой. Женя взял еще и «Хоббита».
- Тогда вот, надеюсь, понравится. Там про эльфов, про магию, и все такое.
Глаза у Сени разгорелись. Он добыл заботливо переложенный из старых штанов в новые джинсы блокнот.
«А пра море купиш? Пра карабли, парусные?»
- В смысле, про пиратов и все такое? Или справочники про парусные суда?
- У нас есть чудесная энциклопедия, - услышав краем уха реплику Жени, тут же подлетела девушка-продавец. - Вот, - огромная яркая иллюстрированная книга была увесистой. - Все про типы парусных судов и самые знаменитые суда.
Сеня закивал головой, потянулся к книженции, потом умоляюще оглянулся на Женю. Тот вздохнул, усмехаясь:
- Ну, что поделать, давайте и ее.
Домой Женя пришел, чувствуя себя грузовым верблюдом. Однако то, как Сеня разбирает покупки, его примирило с ролью носильщика.
Мальчишка перебирал и раскладывал на отведенную ему полочку свои новые вещи, поминутно оглядываясь на Женю с таким восторгом в глазах, что тому становилось... стыдно? Ну, нехорошо становилось. Он же, в принципе, ничего такого и не сделал, просто купил парню немного новых шмоток.
- Есть будешь?
Сеня подумал, кивнул, беззвучно выговорил: «Спасибо».
- Да не за что, мыш. Правда, - Женя не удержался, подошел, присел рядом и потрепал льняные вихры. В самом деле, они оказались мягкими, а Сенька не отшатнулся, наоборот, доверчиво прижался лбом к плечу. Женя в очередной раз умилился на это чудо, потом напомнил себе, что надо идти и его кормить. И вообще, лучше заниматься домашними делами, очень плотно. Чтоб времени не было думать всякую чушь.
До ночи, уже покормив Сеню, уложив его спать на диване, отобрав книгу, принеся воды, чтоб мальчишка не шарахался по незнакомой квартире спросонок, Женя мыл кухню, потом загрузил в машинку стирку, потом отдраил ванную и туалет, потом... Потом понял, что слипаются глаза, дополз до кровати и уснул, еще даже не коснувшись головой подушки. Разбудили его тихие хнычущие звуки. Женя подорвался в соседнюю комнату, успокаивать Сеню. Бабка сказала, что надо говорить с ним тихонько и по голове гладить. Женя так и сделал, умудрившись не разбудить подростка окончательно, но страшный сон оборвать. Сеня перевернулся набок, закинул руку на его бедро, как будто мягкую игрушку обнимал.
«О, а это мысль! Надо купить ему медведя. Или зайца. Да хоть слона-а-а... Я спокоен. Я очень спокоен. Я сделан из стали...»
Не помогло, пришлось выметаться в ванную, подсунув Сене мягкую подушку. Кончив, Женя сполз по кафельной стене на пол и обхватил голову руками.
«Что я творю? Что это еще за наваждение? Мне же... мне же девушки нравились всегда...»
Верней, парни ему тоже нравились, но как-то ни разу не доходило даже до отчетливо выраженного желания.
- Жениться вам надо, барин, - пробормотал Женя. Причем, он не мог объяснить, чем же его так притягивает именно Сеня? Красивый, да, какой-то странной, диковатой, былинной красотой. Девичьей. Чего стоят только эти глазищи - синие, он такого яркого цвета не видел ни у кого, разве что с линзами. А тут смотришь - и как в небо заглядываешь. А оно - в тебя, в самую душу. Необычно так, аж до дрожи пробирает. И волосы такие, как теплое золото. И сам весь ладный такой. Женя стукнулся головой о кафель. Помогло.
«Недоебит пагубно влияет на мозги. Они разжижаются и стекают в трусы», - констатировал он прискорбный факт, вытащил постиранное из машинки и пошел вешать, раз уж сон куда-то пропал. Потом он все-таки перебрал визитки, нашел телефон психиатра, с которым надо было утром созвониться. Шевцов сказал, что психиатр - классный, ему самому мозги на место ставил. Шеф отличался редкостным трезвомыслием, так что рекомендация была хорошей. Спать не хотелось, Женя вытащил книгу, которую как раз подарил Сене, про корабли. И сам не заметил, как зачитался до того, что уснул прямо за кухонным столом.
Проснулся Женя от запаха жареного мяса и от того, что его по волосам гладит ласковая ладошка, осторожно так, будто боится напугать.
- Ум-м-м, мыш? - он поднял голову, проморгался.
Сеня улыбался, глаза просто сияли. В уголке рта белело пятнышко не смытой зубной пасты.
- Недомылся мыш.
Тонкие, красиво очерченные брови взлетели в удивлении.
«Где?» - и ладонь метнулась по лицу.
Женя коснулся пальцем пасты:
- Вот тут. А чем так пахнет вкусно?
Из бурной пантомимы Сени Ивженко понял немного, но все же понял. Мальчишка, поднявшись утром, голодный, решил пошариться по холодильнику, нашел там курицу, и это именно она скворчит под крышкой сковороды. А еще он - умница какая! - сварил гречку, и можно садиться есть, потому что он умирает от голода. Завтраку Женя с радостью воздал должное, чувствуя себя счастливым и умиротворенным.
- Сегодня сходим к врачу, ладно?
Сеня потрогал горло, опасливо посмотрел на мужчину и спросил в блокноте:
«Резать будит?»
- Нет-нет, этот врач с тобой просто поговорит. Он попробует тебе помочь перестать бояться города, хорошо спать по ночам.
Подросток подумал, насупился.
«С табой я нибаюс»
- Вот и молодец, - Женя чмокнул его в макушку, вставая. - Давай, собирайся.
Совершенно ясно было, что Сеня боялся. И уже даже не столько города, сколько этого непонятного врача, который «только поговорит». Но послушно пошел одеваться, натянул новенькие джинсы, рубашку, выглянул с балкона, оценивая, надо ли натягивать свитер. Потом принялся причесывать непослушные кудри, не желавшие ложиться так, как надо. Бабка Зоя не подстригла его перед отъездом, а сам он попросить забыл. Теперь на голове - беличье гнездо.
- Не бойся. Хочешь снова разговаривать?
Закивал так, что чуть голова не отвалилась. Женя его понимал: мальчишка-то, в общем, хоть и привычный к одиночеству, но пообщаться-то хочется. А вот так писать, да еще и стесняясь ошибок... Не напишешься.
- Вот врач и скажет, что нужно сделать для того, чтобы ты снова разговаривал.
Машину брать Женя не стал, до центра семейной психологии было недалеко, а утро оказалось солнечным и теплым. Сеня все так же крепко держался за его руку и смотрел на город огромными глазищами. Ивженко попробовал отстраниться от ситуации и посмотреть на их парочку чужими глазами. И понял, что с влюбленными их не перепутать, разве что издали. Слишком уж явно была заметна Сенина... болезнь? Нет, он не болен. Его непохожесть на других.
- Добрый день, вы по записи? - девушка на ресепшене с заученной улыбкой взглянула на них.
- Нет, мы на платный прием к доктору Савченко.
- Вы... - она сверилась с журналом, - Ивженко и Горин? Проходите, вас ждут.
Женя провел Сеню в кабинет. Савченко оказался улыбчивым мужчиной в белом халате с вышитым на кармане медвежонком.
- Привет. Ну и кто из вас мой пациент? Как догадываюсь, вот этот молодой человек? Присаживайтесь. Как вас зовут? А брат подождет за дверью.
Сеня вжался в Женину грудь спиной, отрицательно замотал головой и впился пальцами в запястье Ивженко так, что тот невольно охнул.
- Ну не бойтесь, он будет вот прямо за этой дверью. А мы с вами побеседуем, поговорим о том, что вам нравится, - доктору явно были не в новинку такие пациенты.
- Не побеседуете особо, - встрял Женя. - Арсений не говорит, только пишет. Сень, ну, не бойся. Ничего страшного не будет. Нет, доктор тебя трогать не станет. Совсем. А? Что это? Оу... - Женя рассматривал сунутый в руку простенький свисток, который Андрей перед отъездом отдал Сене. - Вот да, если что - свисти, я тут же вернусь.
- Вот и отлично. Садитесь, молодой человек. Я хорошо умею читать по губам, так что мы с вами даже поговорим. Итак, давайте пока порисуем? Вот на столике блокнот и карандаши, берите любые. Нарисуйте мне несколько предметов...
Женя вышел.
Дергался все полтора часа, что шел прием, ожидая свиста, того, что Сеня выскочит из кабинета в ужасе, да чего угодно.
- Вам пустырника дать? - подошла девушка в медицинской форме. - У нас тут все родные нервничают. Но доктор Савченко специалист высшего профиля, не волнуйтесь.
- Да, давайте, - обреченно махнул рукой Женя. - Хоть чего-нибудь.
Ему принесли успокоительные капли.
- Ваш ребенок будет в полном порядке.
- Да он и не мой, и не ребенок уже, - вздохнул мужчина. - Семнадцать лет уже.
- Ну, тем более, доктор Савченко чудесно ладит с подростками. Что у вас? Наркомания? Игромания?
- Изнасилование, - буркнул Женя, ему совсем не улыбалось распространяться о Сеньке с какой-то посторонней девицей, но молча сидеть уже как-то не было сил. Даже странно, он - дипломированный охранник, выдержка стальная, а вот на тебе, все, что касается Сеньки словно дыру в его броне разъело.
- Тогда вам тем более не о чем волноваться, доктор Савченко отличнейший психиатр.
Через час дверь кабинета открылась, вышел Сеня, сразу же отправился к Жене, улыбаясь.
- Ну, ты как? Все в порядке? Вот видишь, а ты боялся, - кто боялся больше, был совсем другой вопрос.
Вышел и доктор.
- Ну что ж, как я и думал, голос пропал на нервной почве, а дальше юноша просто решил, что он не сможет говорить.
- А он сможет?
- Зайдите в мой кабинет оба.
А за руку Сеня его все равно взял. Видимо, ему так было надежнее. Евгений пошел с ним в кабинет, сел рядом с парнем на удобный диванчик.
- Я бы рекомендовал обратиться к фониатру. Все-таки, я могу ручаться лишь за то, что мне рассказал Арсений, но там может еще быть что-то физического плана. Лучше подстраховаться. К лору не ходите, они тут бесполезны. По ночам могут начаться кошмары, это нормально, задавленные воспоминания нужно выпускать. Сеня, ты помнишь, что я сказал?
Подросток кивнул, крепче вцепляясь в руку Жени.
- А для совсем ничего в этом не смыслящих можно пояснить? Мне-то что нужно будет делать?
- Просто быть рядом и напоминать, что все хорошо. Ну и еще купите ему караоке, пускай распевается.
Женя фыркнул:
- Караоке? Ну, ладно, будет караоке. Это все? Никаких больше рекомендаций?
- Курс пустырника обязательно, побольше интересных и развивающих книг, мягкие игрушки для тактильного успокоения ночью, всякие конструкторы, схемы и радиомодели для оттачивания навыка. Книги и игрушки мальчику, пустырник вам. И зайдите ко мне как-нибудь сами, вам тоже очень нужна моя помощь.
Женя вытаращился на него:
- Э-э-э... мне? Да я, вроде, в норме?
- Отнюдь нет. Сеня, хочешь музыку послушать? У меня есть кабинет, там можно просто валяться на кушетке и наслаждаться музыкой. А я пока с твоим братом пообщаюсь. Пойдем, покажу, как музыку выбирать, потом расскажешь, какая больше понравилась.
Сеня глянул на Евгения, тот кивнул:
- Иди, я скоро. Ты молодец.
Сеня позволил отвести себя в кабинет, примыкавший к кабинету доктора.
- Мы тут, за стенкой, беседуем, - уверил его Савченко. - Вот, смотри, так переключать музыку. Вот наушники. Ложись, я запущу систему, на потолке будут звезды.
Больше всего мальчишку, конечно, заинтересовала сама аудиосистема, и доктор это прекрасно видел. Наушники тот рассмотрел внимательно, пульт тоже, и явно дожидался, когда доктор уйдет, чтобы посмотреть на огромный музыкальный центр поближе. Савченко вышел, оставляя его наедине с техникой.
- Ну, теперь поговорим о вас, Евгений.
Женя пожал плечами, немного нервничая: что там этот мозгоправ успел в нем углядеть?
- Давно ли у вас появилась тяга к своему полу?
Ивженко почувствовал, что уши заполыхали.
- Мэ-э-э... Я вообще би, так, лет с четырнадцати понял...
- Что ж. Рекомендую вам все-таки не пугать мальчика, у него сформировалась привязанность к вам как к брату. Это большее, что вы можете дать ему. В качестве сексуального партнера вы для него никогда не будете приемлемы. Так что пустырник, секс и снова пустырник.
- Я это и сам понял. Сенька... наверное, в самом деле мне, как брат. Только вот секс... Некогда мне особо про него думать. Работа, работа, и еще раз работа, доктор.
- Секс, секс и еще раз секс. Именно потому, что вы ничем не компенсируете работу, у вас и начинаются всяческие странные мысли. Попробуйте просто расслабиться, отдохнуть. Одна ночь секса - и вам будет намного легче заботиться об Арсении.
- Хорошо, я попробую... как-нибудь выбраться. А с вами он говорил, или пока молчал? - полюбопытствовал Женя.
- Я хорошо читаю по губам, так что можно сказать, что говорил. Голос ему возвращать будете вы, как близкий человек, - Савченко снял очки, принялся искать салфетку для протирки.
- Да я ему, по сути, вообще никто, - пожал плечами Ивженко. - Не брат, и даже не родственник. Просто парня стало жалко, в его селе ему бы вообще никто не помог. У Сеньки руки золотые, - мужчина расплылся в улыбке, - вот правда, его так и прозвали там: Сенька - Золотая Ручка. Я табель его видел, даже не совсем все плохо. С письмом, правда, швах, вы видели, как он пишет? И при том - книги глотает, читает запоем, и не шваль всякую, вроде Донцовой, а серьезные, классику.
- Ну, писать он вскоре научится. Когда сможет запоминать верное написание слов из книг. А что касается его таланта - развивайте. Устройте его в какую-нибудь ремонтную мастерскую учеником, в маленькую, к мастеру, которого он не будет бояться. Заодно Сеня привыкнет к людям, к городу. Ну что ж, у меня еще пациенты, - Савченко надел очки обратно.
- А, да. Спасибо, доктор. Большое спасибо. А к фониатру - это вообще что за зверь? - нам куда лучше обратиться?
Савченко написал на листке адрес и телефон:
- Вот сюда. Придете ко мне через три дня.
Женя кивнул, еще раз поблагодарил и пошел за Сенькой.
- Мыш, ты наслушался? Идем?
«А как оно работает? На расстоянии?», - читать по губам было почти терпимо.
- Ага. Хочешь, книжку тебе по схемотехнике куплю? Только там разбираться надо долго, я и сам не во всем кумекаю.
Доктор Савченко посмотрел вслед вышедшим из кабинета мужчине и подростку и усмехнулся: м-да, чего только не встретишь в России-матушке. Даже вот такие забавные случаи. В практике самого доктора это был первый раз, когда приходили не родственники.
Сеня оживленно рассказывал Жене про то, какая интересная аудиосистема у доктора, помогал себе жестами. Так было в самом деле удобнее, правда, приходилось забегать вперед, чтобы Женя видел его лицо и мог читать по губам. Тот не одергивал, наоборот, улыбался, переспрашивал.
- Ну, петь будешь, мыш? Покупаем тебе караоке?
Сеня подумал, согласился.
- Только не отлынивать, а на самом деле петь, хорошо?
Сеня засмеялся и закивал.
- И пусть соседи вешаются, - провозгласил Женя, открывая двери супермаркета. Что было замечательно, это то, что за все время пути от медцентра до магазина Сеня ни разу не схватился за его руку, не зажался и не испугался. Прогресс, как говорится, на лице. В супермаркете, правда, подросток опять прижался к нему. Но это было понятно, народу было тьма, все спешили и не стеснялись потолкаться. Пришлось приобнимать Сеньку за плечи, пока дошли до техно-маркета. Зато там было тихо и почти пусто.
- Так, что нам нужно-то, в принципе? Только блок для караоке и микрофон, телек есть, диски купим, так?
Сеня развел руками, он вообще не знал устройство караоке, и что это такое. И, как всегда, найти неуловимого консультанта, когда он нужен, оказалось нереально, поэтому пришлось им разбираться со всем самим.
- Так, вот это, кажется, оптимум того, что нам надо. Нравится?
Сеня закивал, показывая, что очень нравится.
- А ты не кивай, а скажи, тебе же на нем петь надо будет, - подначил Женя.
Сеня подумал.
- Н-н-нхр-ра-а-а...
- Умница, молодец! - Женя обнял его, искренне обрадовавшись тому, что хоть такие, хриплые и еле слышные звуки, но услышал. Сеня уткнулся ему в плечо лбом.
- Вот видишь? Ты все сможешь. Все. Так, если сейчас прямо тут не появится консультант, я им жалобу в книгу отзывов накатаю!
Консультант возник из водуха:
- Чем я могу помочь вам?
- Вот эту систему нам выписать можете помочь. С остальным мы уже разобрались.
Консультант оттащил систему на проверку, провел выписку. Пришлось подождать, пока проверят, потом Женя заплатил, взвесил коробку на руке.
- Такие дела, брат. Хочешь мороженого, мыш? Или чего-нибудь такого? Или можем перекусить в хорошей кафешке, тут есть недалеко.
- Да-а-а-а, - хрип получился слабый.
- Отлично, идем. И не стесняйся выбирать то, что захочется, лады? Все, что захочется. Считай, у тебя сегодня праздник.
- Хра-а-азик?
- Ну, а как это еще назвать? Празднуем конец молчанки, - Женя усмехнулся.
Сеня улыбнулся. В кафе он уставился в меню, не зная, что выбрать. Женя придвинулся, потыкал пальцем:
- Давай-ка сначала пообедаем, идет? Вот смотри, первые блюда и вторые блюда. Тут вкусно свининку в горшочках готовят, а, как говорит Ирина, мужик должен жрать мясо.
- Мя-а-а-асо?
- И рыбу. Рыба полезна для мозгов! - Женя постучал себя пальцем по лбу, сделал вид, что недоволен услышанным и заявил: - Как-то оно пусто звучит. Вот у них тут в меню есть кета в сухарях, я буду ее.
Сеня засмеялся. Подошел официант:
- Готовы сделать заказ?
- Так, мне кету. Дважды. И картофель пюре с овощным гарниром. Как опять-таки говорит Ирина, овощи мужик тоже должен жрать. Потом салат «Дары осени», имбирное мороженое и черный кофе безо всего. Арсений, выбрал?
Сеня стал тыкать пальцем в строчки. Официант посмотрел, записал.
- И побыстрее, уважаемый, мы голодны, как стая саблезубых тигров.
- Ну, это не от меня зависит, а от повара. Вам чайник сразу нести?
Сеня закивал.
- Несите все, что есть сразу, а с очередностью мы сами разберемся.
Сразу принесли только чайник со сбитнем. Сеню заинтриговало название, он помнил, что в книгах это что-то вкусное.
- А, хороший выбор, - похвалил Женя, наливая ему в большую толстостенную чашку ароматную жидкость. - Только он сладкий, я тебе потом еще чаю закажу.
Сеня принюхался.
- М-м-ме-е-ет?
- Ага, с медом.
Сеня налил и ему - чашки принесли две, подвинул, попробуй мол. Сбитень оказался с коньяком.
- Оу, он алкогольный, мыш. Может, ну его нафиг? - озадачился Женя, глотнув. - Развезет тебя, я-то дотащу, недалеко, но как бы голова потом не болела.
- Не волнуйтесь, его даже дети пьют. Спать крепче будет, там коньяка чайная ложка на литр сбитня, - официант составил тарелки на стол. - Ваши салаты.
- Нам еще один чай, пожалуйста, - все же заказал Ивженко, глядя на то, как Сеня смешно морщит нос, потихоньку отхлебывая свою порцию сбитня.
- Какой именно?
- Черный с мятой, - Женя прочитал по губам предпочтения подростка, озвучил.
- Хорошо, - официант ушел.
Под вкусную еду уговорили и сбитень, и кофе с чаем, и даже мороженое. Правда, на выходе из кафе Сеня выглядел малость осоловело, улыбался и почти вис на Жене, как на ветке.
- Дети-дети, - беззлобно ворчал Ивженко, таща его к дому. - Ты у нас не дите, но буду знать, что и чайная ложка коньяка срубает тебя напрочь.
Дома Сеня сразу же плюхнулся на диван поверх покрывала и засопел. Распаковывать подарок без него Женя не стал, все-таки, не для него это караоке покупалось. Зато вспомнил о так и не врученном самолете от Шевцова, сбегал в машину, приволок, наконец, свою сумку, выложил коробку с подарком поверх караоке и принялся разбирать шмотки, поглядывая на то, как умильно сопит Сеня.
«А медведя я тебе завтра куплю. Большого и мягкого».
Проспал Сеня примерно часа полтора, потом пошел изучать, что там за коробка внезапно возникла.
- Мн-н-н-не?
- Тебе, ага, от Бориса Анатольевича. Ну, шефа моего, за машины благодарность, - кивнул Женя, оторвавшись от книги, которую дочитывал, сидя в кресле. - Голова не болит, а, мыш?
- Не, - Сеня завороженно разглядывал самолет.
- Он на пульте, только батарейки надо купить. И сам самолет на зарядку поставить. А завтра можем выйти с тобой, позапускать. Тут недалеко пустырь есть.
Сеня согласился, пошел обниматься с Женей. Тот, не ожидавший такого проявления чувств, аж растерялся, да и слова доктора Савченко в голове крутились. Так что он просто потрепал Сенины вихры, чуть приобнимая в ответ.
- Ну... нравится, да? Я когда на работу выйду, тебя с собой в офис возьму, сам ему спасибо скажешь.
Сеня согласился, пока не думая, куда его там собираются взять, пошел дальше разглядывать самолет и восторгаться. Потом они распаковали «смерть соседям», установили и опробовали. Для начала, Женя сам показал, как петь. Голос у него был сильный, да и пел вполне неплохо, так что свои девяносто баллов за исполнение честно заработал.
- Вот как-то так. Попробуешь?
Сеня выбрал песню, которую они пели на уроках музыки, когда он еще мог петь - «Крылатые качели». Вышло плохо, голос не слушался, слова не выговаривались.
- Эй, не расстраивайся. Первый раз - это даже не начало, это так, проба. Ну, хочешь, вместе споем?
Сеня согласился. Вместе вышло так же плохо. Женя рассмеялся:
- Тут система какая: чем громче орешь, тем больше баллов. Но тебе надо не орать стараться, а четче слова произносить. Так что на оценки не смотри, это все для самолюбия припарка.
Сеня попробовал еще раз, вышло чуть получше.
- Я в магазин смотаюсь, мыш, молока и хлеба куплю. Поужинаем гренками с джемом твоим любимым.
- Ла-а-а-ан, - согласился Сеня. И пошел изучать балкон. На лоджии у Ивженко обнаружились: гантели, аж три пары, небольшая штанга, скакалка на гвоздике, туристический коврик и очень много свободного места. Если б спросили Арсения, он бы сказал, что эта лоджия была раза в два больше его комнаты. А еще внизу было интересно, там бегали детишки. Подростки, возраста примерно такого же, как он, сидели на детском городке и курили. Сеня поморщился: фу, гадость. Андрей тоже курил, но у него руки потом табаком не воняли, только горелой травой, а это был привычный запах. Ирина тоже курила, и тоже какую-то траву. А вот Женя не курит. От него пахнет только ружейной смазкой иногда, вернее, пахло - там, дома. Сейчас пахнет мылом, чуть-чуть потом, терпко и резко - дезодорантом, особенно утром. А еще иногда так странно, горьковато-пряно. Только очень редко. А еще Женя милый, называет его мышом, заботится. Почти как старший брат. Доктор вон сегодня выспрашивал, как Сеня относится к Жене. Ну, как? Так и относится, как к старшему брату. Ну, почти. Почему-то доктору было стыдно говорить про то, что ему иногда теперь хотелось просто так подойти и прижаться к Жене. Даже когда не страшно было. И Женя был не против, тоже обнимал. Так хорошо было. Сейчас Сеня не понимал, как можно было бояться Евгения. Ну, да, он большой, сильный, а когда в своем пятнистом камуфляже и с оружием - еще и страшный. Только не для него. И не тогда, когда улыбается. И мышом зовет. И по волосам треплет. И вообще, он добрый. Похож на огромного волкодава дяди Гриши из дома напротив бабы Зоиного, тот тоже страшный, пока не даст лапу и лизаться не начнет. Правда, на всех остальных, и на хозяина даже, рычит и зубы скалит. А с Сеней играет, как щенок, ворчит и катается, потом еще и делает вид, что сейчас напрыгнет. Когда Сеня был маленьким, он на нем даже катался. Правда, только по двору, насколько цепь позволяла. И Евгений такой же, очень для всех страшный, а на самом деле, милый.
Щелкнул замок и стукнула дверь.
- Я вернулся! Мыш, иди, поможешь!
Сеня вприпрыжку поскакал на зов. Женя, уходивший за молоком и хлебом, притаранил аж пять пакетов всего, от мыльно-рыльных, в том числе и новенькую щетку для Сени, пены для бритья для себя, шампунь взамен кончившегося и стиральный порошок, кончая огромным, в половину Сениного роста... котом. Натуралистичным таким, с мягкой шерстью и красивыми зелеными глазищами. Увидел - и мимо пройти уже не смог. Впрочем, молоко и хлеб, а еще яйца, вермишель, фарш, приправы и кое-чего по мелочи тоже купил. Сеня обнял кота и поволок в комнату.
- Мя-я-яу?
- Тебе, конечно. Нравится? - Женя, посмеиваясь, принялся сортировать покупки.
Сеня восторженно теребил кота, гладил шерсть, примерялся, получится ли на нем спать.
- Мыш, он не убежит. Помоги все по местам расставить. И запоминай, где что лежит, тебе тут почти полгода жить, я на работе, бывает, по двое суток, а бывает, и дольше.
- До-о-олго, - протянул Сеня, помогая разбираться с покупками.
- А что делать? Я начохр, то есть, начальник охраны, на мне много чего висит. Если шеф в командировку - и я с ним. Но одного я тебя не оставлю, если не захочешь сам. Могу попросить кого-нибудь из Ириных девочек к тебе ночевать приходить.
- Иру? - оживился Сеня.
- У, нет, Ирина в Подгорелом осталась, на ней сейчас все хозяйство базы. Ну и, - он хмыкнул, - любовь.
Сеня подумал:
- Один. И кот. Книги.
- Мыш, ты знаешь, что ты просто умница? Говоришь уже замечательно. И голос у тебя красивый, - Женя на пару секунд прижал его к себе. - Я тебе сотовый куплю, будешь мне звонить, если что.
Сеня заулыбался, посмотрел, все ли они разложили. И пошел снова тискать кота. Женя завалился на его диван, но телевизор включать не стал. Попросил:
- Расскажи, чем заниматься хочешь? Книги читать, кино смотреть, это понятно. А еще?
- Работать. Привык.
- Угу... - Женя задумался. - Есть у нас команда, ребята неплохие, но их пятеро. Они нам джипы на гусеницы ставили. Научить могут многому, но, опять же, их пятеро, и все - мужики. Если не испугаешься, отведу тебя к ним.
- Посмотрю, - решил Сеня.
- Вот и чудно, - Женя зевнул. Выспаться он не смог - не за столом же, так что сейчас на него накатывала дрема, да еще и Сенька под боком сидел, грел, маленький, теплый... Мужчина не заметил, как закрылись глаза. Сеня уложил его на диван, подумал, уселся на краешке, положив ноги на кота. Спящий Женя еще больше походил на соседского волкодава. Чуть похрапывал, запрокинув голову и приоткрыв рот. Сеня и сам задремал, склонился на краешек, притиснувшись спиной к Жене.
Жене снилось что-то светлое и нежное. Как в не столь уж далекой юности. Вроде бы, Лена снилась, та девчонка, с которой Женя Ивженко в турпоходе расстался с невинностью. Он прижал теплое тело чуть сильнее, поцеловал в шею под короткими задорными кудрями... и проснулся в недоумении: какие кудри? У Ленки коса была до пояса. Сеня во сне захихикал и брыкнулся. Женька выползал из-под него, как с минного поля. Низ живота ломило, стояк был каменный, и даже страх того, что подросток сейчас проснется и снова испугается, не мог пересилить возбуждения. Хватило Жени на то, чтоб укрыть Сеню одеялом и подсунуть упавшего на пол кота, а потом галопом, придерживая себе ладонью, смыться в ванную. У-у-урод мора-а-альный! А если б Сенька проснулся? Больше никаких посиделок рядом на диване, особенно, после бессонной ночи. И надо, в самом деле, пойти и снять кого-нибудь. В конце концов, он же тоже живой. А со своими руками грешить - совсем не то, что покувыркаться пару часов в постели с симпатичной телкой. Или... нет, никаких или! Только обычный секс, как и прописал доктор Савченко. Завтра он этим вопросом займется вплотную. Вернее, уже сегодня. О-о-очень плотно-о-о!
Женя вышел из ванной, прокрался через комнату, поправил одеяло на Сеньке и ушел в спальню. Досыпать.
Сеня ночью опять заныл-застонал. Пришлось подрываться и успокаивать. Женя тихим речитативом напевал ему «Арию», потом «Машину Времени», «Кино» и даже «Ролинг Стоунз». Едва не уснул снова рядом. Сеня облапил кота руками и ногами, снова затих. Ивженко решил, что придется пару ночей поспать на полу в зале. Чтоб не подрываться с кровати каждый раз, а просто протянуть руку. А петь во сне он может-умеет-практикует.
Утром Сеня потащил умываться еще и кота, забыв выпустить лапу.
- Доброе утро, - крикнул с кухни поднявшийся и успевший умыться Женя. - Оладьи будешь? Или омлет пожарить?
- Омле-е-ет?
- Не пробовал? - удивился Женя. - Короче, я и то, и другое готовлю.
Кота отнесли в комнату, Сеня пришел на кухню.
- Салат порежешь? Я вчера помидоры купил и огурчики. Или так похрустим?
- С солью! Салат!
- С солью и с маслом или с солью и со сметаной? - уточнил Женя, взбивая смесь на омлет.
- Сметана! - решил Сеня.
- Доставай в холодильнике. И овощи там же. Только режь осторожно, ножи у меня очень острые, - Женя положил перед ним досточку и поставил глубокую миску.
Сеня с ножами управляться умел, салат постругал быстро. Подоспел омлет, Женя нарезал в него колбасу, помидоры, перец и лук, посыпал сверху тертым сыром. Получилось внушительно. Он разрезал его напополам и переложил на тарелки.
- Приятного аппетита, мыш.
- Спасибо, - Сеня придвинул тарелку. - Вкусно.
- Ты еще не попробовал, - усмехнулся Женя. Свою порцию он уплетал стоя, следя за оладьями.
Сеня приступил к еде, было вкусно, вкусней, чем вчера в кафе. И чай Женя заварил куда как лучше - крепкий, с мятой, которую положила им бабка Зоя. А оладьи - настоящие, пышные, с джемом - были вообще вне всяких похвал.
- Очень вкусно.
- Чудно. Так, скажи мне, мыш, какие у тебя планы на сегодня?
- Я не знаю, - растерялся Сеня.
- Ну, смотри, можем съездить в мастерскую, потом пообедаем, сходим на пустырь запустим самолет, потом в магазин, посмотрим еще книги, какие захочешь. Пока у меня есть время, я могу с тобой ходить везде.
- Хорошо. Пойдем.
Женя не заострял внимание на том, что с каждым часом подросток говорит все четче и громче, что его голос уже почти не хрипит.
В мастерской было шумно, как и всегда.
- Ивженко! Какого черта тебя сюда приволокло, испачкаешься же!
- И тебе здравствовать, Марат, - ухмыльнулся Женя, пробираясь мимо стендов с машинами. - Ингиз на месте, братья акробаты?
- А куда денется? А это ты что такое притащил?
- Не что, а кого. Этот парень - лучший механик, для своего возраста, конечно, которого я видел.
- Да ты что? Он вообще отличает хоть, где у машины колесо, а где багажник?
- Не, ну, если ты сходу, не разобравшись, хаешь моего парня, то я пойду к Вальцову, - пожал плечами Женя. - Идем, мыш, нас тут не хотят и нам не рады.
- Твоего... Кого? Не, ну, ты вообще охамел, любовника своего приволакивать! Ладно, вон, машина стоит, пускай покажет, что умеет.
- А ты охренел, Марат. Какого любовника, ему семнадцать! Мой парень потому, что я за него отвечаю, - покрутил у виска пальцем Ивженко. Хотя внутри, в груди, что-то замерло, а по спине промаршировали легионы мурашек. - Сень, покажешь им, что ты умница?
- Покажу, - тот с радостью принялся показывать, что он умеет.
Женя со злорадным удовольствием смотрел, как вытягивается и становится растерянным лицо Марата, как к нему присоединяется брат-близнец Ингиз, а потом и остальные трое парней Мурадовых. Все пятеро были братьями, близнецы - старшими, остальные младше: Мамед, Карим и Илжен. Кто-то, наверное, побоялся привести Арсения, с его-то внешностью, в это гнездо «черномазых», но Ивженко прекрасно знал, что законопослушнее этих пятерых чеченцев во всем районе людей нет.
- Слушай, мы его берем.
- Это ты сначала с ним договаривайся. Я только опекун, так сказать.
- Ну что, парень, пойдешь на работу?
Сеня оглянулся на Ивженко.
- Я тебе уже говорил, мыш, за этих мужиков я ручаюсь. Если хоть один тебя пальцем тронет - я закопаю. И зарплатой не обидят, - с намеком сказал Женя.
- Тогда ладно, - неуверенно решил Сеня.
- Ученический договор, Ингиз. Ну, и работа, как положено по ТК. Никаких переработок, сверхурочных и прочего. У парня золотые руки, без преувеличений, только он очень увлекающаяся натура. Сень, тебя в первую очередь касается, понимаешь? Не нужно надрываться.
- Хорошо, - решил Сеня.
- Завтра все оформим в лучшем виде, Ивженко.
- Отлично. Завтра к десяти мы подойдем.
- Хорошо. И комбинезон ему купи, у нас нету на него.
- Все купим. Идем, отмоешь руки, чумазый мыш, - усмехнулся Женя. - Рад?
Сеня закивал, улыбаясь, снова смущаясь разговаривать. Женя отвел его к умывальнику.
- Я сейчас. Подождешь меня у ворот, ладно?
- Ладно, - Сеня принялся отмывать руки.
Ивженко отозвал старших мастеров в сторонку.
- В общем, дело такое: парень пережил насилие, поэтому руки не распускать, даже по плечу не хлопать. Говорит еще плохо и мало, два года говорить не мог. Я за ним по просьбе шефа приглядываю, так что, сами понимаете, руки отверну и в жопу вставлю, и хорошо, если не голову, если что-то случится.
- Все поняли, - сразу заверили его.
- В общем, все сказал, так? Так. Все, мы пошли. Завтра приедем. И, ребят, джипы - реально круты. Опробовал, доволен. Спасибо.
Сеня снова взял его за руку:
- А куда теперь?
- Ну, можем прямо сейчас еще по книжным пошляться, я, в принципе, знаю, где развал книжный есть. Там можно надыбать такие книги, которые в магазинах сейчас не встретишь.
- Давай, - возрадовался подросток.
- Только ехать минут сорок на автобусе, - предупредил мужчина. - Едем?
- А ты меня не отпустишь?
- Нет, конечно. Хотя, можно и такси взять.
- А твоя машина?
- А джип - он на гусеницах, много по городу не покатаешься. Я завтра из гаража утром другую машину пригоню, на ней и езжу обычно.
- Ага. Смотри... Корабли...
Улыбчивая девушка сунула им флаер, приглашающий на выставку моделей парусных судов.
- Сегодня. Хочешь? Ха, я мог бы и не спрашивать.
Сеня смотрел умоляюще.
- Идем, мыш, - Женя усмехнулся, - как тебе отказать, когда ты такую мордаху строишь?
К счастью, до выставки идти было три квартала. Они купили билеты, и Женя понял, что сейчас его или засыплют вопросами, или наоборот, сведениями о моделях и ТТХ судов. Сведениями, конечно, лучше. Так и случилось. Правда, Женя не был в обиде на мироздание, наоборот, порадовался, что Сеню прорвало, и он разговорился. Поэтому старательно угукал и агакал, не понимая большую часть слов. Он, конечно, прочел страниц пятьдесят той энциклопедии, но кроме слов «такелаж» и «водоизмещение», мало что запомнил. А Сеня так живописал, что его слушали даже посетители, явившиеся на выставку.
- Крапивинский мальчик... - сказал кто-то.
- Точно.
Сеня не понял, то ли обидеться, то ли порадоваться.
- Я тебе найду полное собрание сочинений Крапивина, - обрадовался Женя. - Такие книги! Я сам на них вырос.
- А там про корабли есть?
- Да. «Выстрел с монитора», и еще всякие. Там очень интересная гипотеза о строении мира.
- Хочу, - обрадовался Сенька.
- Ну, значит, съездим. Ты налюбовался, мыш? Голодный уже, наверное?
- Немножко.
- Сходим в кафе - и на барахолку?
- Да, - Сеня выглядел немного вялым, видимо, впечатлений ему хватило с головой, прижимался к плечу Жени и тер глаза ладонью.
- Э-э-э, нет, ребенок, так не пойдет. Кто-то тут уже совсем поплыл. Домой, пообедаем быстренько, ты часик поспишь, мозги в норму придут, вот тогда и поедем. А пока ты спать будешь, я за машиной схожу. Как тебе такой план?
- Спать, с котом.
- Вот и чудно.
Женя дотащил засыпающего и без обеда подростка до дома почти на руках. Разувал сам, стащил с него джинсы, укутал в одеяло, сунул в руки кота.
- Вот так, спи, умница.
Сеня умильно сопел, тискал кота, гладил его.
- Спи, я скоро. Приду - пообедаем и поедем, - Ивженко не удержался, снова погладил льняные вихры.
- Хорошо, - Сене явно было уютно, под одеялом, в компании такого пушистого и мягкого кота.
Андрей оказался мастером не только по механизмам, котлам и прочему. Он служил буфером между приезжим прорабом и местными мужиками, работавшими на стройке. Прораб попался говнистый, норовил наорать или нагрубить, считал, что можно сэкономить и обложить корпуса в полкирпича. Андрей метался по всей базе, успевая следить не только за установкой котлооборудования и прокладкой труб, но и за вороватым прорабом.
- Умученный такой, - как-то пожалела его Ирина. - Чего ты так зашиваешься?
- Если я не буду зашиваться, - Андрей наворачивал сытный борщ за обе щеки, - то тебе, милая, придется порваться на пару-тройку Ириночек поменьше, чтобы все успевать.
- Ну, я и так все успеваю, а что у вас там сегодня опять за скандал вышел?
- Так, опять эта мелочная скотина сэкономить хотела. Понимаешь, или выкладывать кладку так, чтоб даже при минимальном нагреве было тепло, или так, чтоб котлы приходилось на полную топить - две бо-о-ольшие разницы. А я, например, хочу, чтобы одна красавица зимой не мерзла.
Ирина размяла пальцы:
- Так, я сейчас вернусь. А то ты, Андрюш, интеллигентный временами не в меру.
Вскоре над базой грянул отборнейший мат, которым явно не владел даже прораб. Зато мужик потом передвигался на полусогнутых, опасливо озираясь по сторонам и зачем-то прикрывая пах. Видимо, воочию представил, как Шевцов прикладывает весь недоложенный кирпич к гениталиям прораба. Андрей восхитился, но по строительным делам Ирину дергать все равно старался поменьше. Ей хватало забот с кормежкой рабочих, охраны, горничных, уборкой не только помещений, но и территории. Да еще в Подгорелое нагрянула проверка от пожарной охраны, пришлось половину мужского населения и охраны отряжать на рытье противопожарных рвов и вырубку полос.
В общем, дел хватало. По вечерам Ирина, правда, являлась в комнату к Андрею, когда тот оставался ночевать на базе. Ни разу в такие ночи она не осталась неудовлетворенной. Слухи о том, что у мастера-моториста появилась зазноба из «базовых», разошлись со скоростью верхового пала, правда, предъявить сельским кумушкам Лиханову было нечего. Он же молчал о своих отношениях, как рыба, только усмехался:
- Вам, Лидия Петровна, посудачить не о ком? А вам, Антонина Сергевна, уже и грибочки перебирать не надо, да?
На базе девочки сплетничали с оглядкой - а то как Иринсанна появится, да как застукает за чесанием языков - и прощай, премия. На Андрея заглядывались, но не вешались. Тот был неизменно вежлив, но мог совершенно без мата пристыдить так, что больше не хотелось. Вообще, как заметила Ирина, материться Андрей не любил. Да и не умел, пожалуй, цветисто складывать слова и выражения, как она. Но это Ирина в нем и любила, эту обстоятельность. Призналась себе, что влюбилась, как кошка по весне, через месяц. Раньше не хватало духу. И испугалась: вот только этого еще не хватало!
Перемену поведения Андрей отследил сразу же. Ирина просто не пришла к нему две ночи подряд, хотя он оставался на базе.
- Ириш, ты сильно занята? - на следующий день он перехватил ее в кабинете. По правде говоря, она была вообще не занята, отчет Шевцову составила и отправила, с текущими делами разобралась и просто гоняла пасьянс на ноутбуке.
- Да не особо.
Андрей зашел и присел на край дивана.
- Я в чем-то провинился?
- Нет, Андрюш, с чего ты взял?
- Ты не хочешь меня видеть? - он наклонился вперед, привычно уже беря ее тонкую ухоженную ладонь в свои - грубые и шершавые.
- Очень даже хочу, но не в этом дело.
- Я слушаю тебя, - руку ее он не выпустил, хотя она и хотела ее отнять.
- Просто... Ну, зачем тебе городская фифа?
- Что ты вкладываешь в понятие «городской фифы», Ириш? - он усмехнулся, поднес ее запястье к губам, целуя туда, где под тонкой кожей частил пульс.
- Ну... - она не знала, как объяснить.
- Хорошо, давай, я поставлю вопрос по другому: зачем тебе, красавице, умнице, образованной, умеющей себя поставить, знающей себе цену, с хорошо оплачиваемой работой, привычной к нормальному жилью, ухоженной девушке - работяга, полная противоположность, которому в год хорошо, если пару раз деньгами заплатят за работу, а так все больше продуктами или солярой, или углем?
- Потому что ты мне нравишься, - она смутилась, сказать «люблю» не получалось.
Он снова усмехнулся, поцеловал ее ухоженные, с маникюром, пальчики.
- А я в тебя влюбился по уши. И теперь даже не знаю, что делать-то. Закончим с базой - буду дедову хату ремонтировать, только она даже после капитального ремонта тебя будет вряд ли достойна. Как и я, а мне, увы, капитальная перестройка уже как-то не грозит.
- Я не всегда жила в городе, Андрюш.
Он кивнул.
- Понимаю. Пойдешь за меня, Иринсанна? - как-то быстро оказался на коленях, перед ее креслом. И руку так и не выпустил, гад такой.
Ира захлопала ресницами, пискнула : «Да» и захлопнула рот. Что-что она сейчас сказала? Где ее мозги? Что вообще тут происходит?! Похоже, она надышалась каких-то галлюциногенных испарений местных болот! Захотелось спрятаться под одеяло и сделать вид, что все это сон. Правда, целовалась она сейчас с Андреем явно не во сне. Мысли подернулись туманом, страх отошел на задний план и растворился в нежности. Надо же, такой большой, сильный - и такой ласковый!
- Иринсанна, а вы... ой…
Ирина только махнула рукой в сторону двери. Черт с ними, и так уже всем все ясно, с кем она спит...
- Лиза, ты что-то хотела срочное сообщить?
- Нет, я... Я попросить... Ну... Аптечка пустая в медпункте...
- Вот черт, совсем же забыла!
Андрей отпустил ее, позволяя поправить тонкий свитер и юбку. Вот же... рукастый!
- Я сейчас тебе из своих запасов выде..лю... Не может быть... - Ирина побледнела, села, едва не промахнувшись мимо кресла.
- Иринсанна, вы в порядке?
- В полном. Аптечка совсем пустая?
- Ну... Да.
Ирина быстро выдала Лизе коробку с необходимым, порадовалась тому, что тесты у нее есть, и заперлась в туалете.
- Я БУРУНДУК!!!
На вопль сбежались половина охранников и все девушки.
- Ириш? Ир, все в порядке? - Андрей силился, и как-то не мог сообразить, что бы мог означать этот крик души.
- А ну все по местам разлетелись! Заняться нечем?
Все разбежались так же быстро, а перед Андреем на стол хлопнули узкую белую полоску. С двумя синими вертикальными.
- Ириш, простыми словами для простого мужика: это что, и мне оно зачем? - Андрей покрутил тест в руках и внимательно рассмотрел.
- А это, Андрюш, тест на беременность. Две полоски означают, что беременность наличествует.
- Ну так замечательно же! - он подорвался, подхватил ее на руки, закружил, умудрившись как-то не задеть ни ею, ни собой ни один предмет обстановки кабинета.
- Правда? - уточнила Ирина.
- Ир, Ириш, красавица моя, с моей эгоистичной точки зрения, это прекрасно, а вот со своей точки зрения ты мне скажи, - Андрей остановился, усадил ее назад в кресло. - Что-то я у тебя особой радости на лице не вижу.
- Ну... Мне врачи сказали... диагноз у меня… бесплодие.
- Много они понимают, врачи те, - он улыбнулся. - Короче, так. На неделе, когда закончим монтировать котел в бане, как хочешь, а чтоб освободилась на три дня. Поедем в город, подадим заявление. Платье себе присмотришь. В общем, командовать парадом тебе, я в этом ни бельмеса не смыслю.
- Иринсанна беременна? - пискнули за дверью.
- Иринсанна выходит замуж?
- Ой!
- Ай!
- Надо готовить.
- Надо все прибрать.
- Ну, вот, считай, сейчас все Подгорелое узнает, - покачал головой Андрей. Ирина только махнула рукой: ей стало как-то все равно. Пусть знают. В конце концов, что в этом плохого?
Девочки по базе метались, как птицы, скребли, мыли. Ирина пошла звонить шефу, просить три дня отпуска. В связи со свадебными хлопотами. Шеф был не слишком доволен, по крайней мере, голос звучал ворчливо.
- Иринсанна, ты не спешишь ли? Какая свадьба?
- Ну, платье там, кольца.
То, что шефу совсем не хотелось, чтобы одна из лучших управляющих его фирмы обосновалась в какой-то глухой деревушке, было ясно, думал же, что через годик, как поднатаскает Ирина кого-нибудь из своих девок, отозвать ее на другой объект. А тут - пиши пропало.
- А еще я беременна, - добавила Ирина. Шевцов подавился тем, что он там такое пил. - Так что мне нужен отпуск.
- Иринсанна, ты вот сейчас мне сердце разбила, понимаешь? Ты ж говорила, что не будет детей!
- Ну, ошиблись врачи. Буду здешней базой управлять.
- Так, - судя по звуку, шеф отставил стакан, зашелестел клавиатурой, - значит, вот что. В договоре твоем я что прописываю, постоянку в «Огоньке»?
- Ее, родимую, - согласилась Ирина.
- Хорошо. Сделал, документы привезу через месяц. Ирка-Ирка, вот даже не знаю, порадоваться за тебя, или как? Теперь по существу: кроме трех дней отпуска, который будет тебе неделю, что еще надо? В качестве свадебного подарка, - он хохотнул.
- Да я даже не знаю. Скажу, как придумаю.
- Сразу видно, что от счастья поглупела, - беззлобно рявкнул Борис Анатольевич. - У жениха спроси. Он как-то говорил, что дом у него есть, надо перестроить и отремонтировать. Ну? Поняла?
- Поняла, - засмеялась Ирина.
- Все, ступай, нечего связь занимать. Когда свадьба-то? Позвоню хоть, поздравлю.
- Да еще не знаю, с месяц-другой, может.
- Ну, добро. До связи.
Ирина нажала кнопку сброса и задумалась, вертя трубку в руках. Жизнь как-то очень резко развернулась, как железнодорожное полотно, и ее на себе развернула. Почему именно железка? Да потому что соскочить с полотна никак не получится. Уже никак. Рука сама погладила плоский, благодаря генам, живот. Нет уж, никаких соскоков. Второго чуда в ее жизни может и не случиться никогда. Так, работать надо. Сама собой база в порядок не придет.
Зазвонил телефон, она едва не выронила трубку из рук.
- Да, Винаева слушает.
- Ириш, привет, это Ивженко. Можешь связать меня с Андреем Лихановым? Не обязательно сейчас, можно попозже.
- Привет. Как Сеня?
- Отлично. Потому и звоним - сюрприз хотим Андрею сделать. Лучше бы бабке Зое, но... в общем, лучше на Андрее опробуем, - мужчина фыркнул.
- Ладно, не вешай трубку, сейчас позову, - Ирина высунулась в окно. - Лиханов, бегом к телефону!
Андрей примчался мигом, как укушенный:
- Что такое?
Ирина передала ему трубку и пронаблюдала, как от услышанного меняется выражение его лица от удивления и недоверия до солнечной улыбки.
- Арсений, молодчина! Ну, конечно, и Женя тоже. Ребята, вы просто супер! Конечно, горжусь. Что? Ого? Ого-о-о! Сенька, ну... у меня слов нет...
- Что у них там произошло?
- Сенька заговорил. И хорошо уже так, правда, картавит чуть-чуть, но у него так и было. И говорит, что в автосервис устроился, и сегодня первую зарплату получил, аж двадцать пять тысяч.
- Здорово, - Ирина обрадовалась. - Молодец же.
- Вот и я говорю. Да, Жень. Да, конечно, передам. Обязательно порадуется. Удачи, ага. Пока, - Андрей вернул ей трубку и от радости обнял, не зная, как ее выразить, это яркое и светлое чувство.
- Ивженко, ответь мне еще на один вопрос - ты хер на привязи держишь?
- Ты себе даже не представляешь, Ир, не на привязи - на цепи. Якорной. Как у вас дела? Мои парни не распускаются майскими розами?
- У меня не распустятся. А я беременна.
- Да-а-а? О, блин... И это она меня про привязь спрашивала... Ладно, беременна, а дальше?
- Ну как что дальше, ребенок дальше.
- От Андрея? А... замуж?
- От него, от кого ж еще. Вон, стоит, ухмыляется, довольный как слон, нажравшийся бананов. А свадьба будет, куда ж без нее?
- Тогда я даже спокоен. Он, вроде, мужик хороший. Ладно, Иринсанна, если что - звони. Я на работе, буду нужен - в круглосуточном доступе.
- Давай. Сене привет.
- И тебе от него.
Ирина нажала отбой и усмехнулась:
- Вот так. Рад?
- Еще бы. Только я не понял твоего вопроса про хер на привязи, - Андрей вопросительно глянул на нее.
- Да так, старая шутка... Женька у нас раньше очень уж любил покобелить.
Андрей не поверил, но докапываться до истины не стал - было некогда. Поцеловал ее и рванул дальше работать. Ирина занялась отчетами и финансами, очень уж что-то много в последнее время стало уходить хозяйственных средств. Ошибок в ее расчетах быть не должно, так где же тогда дырка? Или снова завелась какая-то крыса? Ирина постучала ногтями по столу, разглядывая расчеты.
- Маринка!
- Да, Иринсанна, - Марина мигом появилась на начальственный рык.
- Куда у вас ушло за три дня восемнадцать бутылок моющего средства?
Девушка икнула, всхлипнула и разрыдалась:
- Я… Ящик урони-и-и-ила.
- Как уронила, совсем безрукая?
- Ну… Он приставал.. А я… И ящик…
- Кто приставал?
- Прораб.
- ЛИХАНОВ! Подержи-ка мне прораба, я сейчас выйду.
Надо было не орать из окна, Андрей, конечно, поймал рванувшего, как заяц, прораба, но это было просто смешно. И, пока Ирина вышла, успел потрясти довольно плотно сбитого мужика, как терьер крысу, пытаясь понять, где тот в очередной раз накосячил. Бригада работу тоже приостановила, с каким-то злорадством глядя на прораба - опять попался.
- Значит, падла, руки удлинились, к девочкам моим решил поприставать?
- Она сама не против...
- Ах, она сама не против? Маринка!
- Про-о-о-о-о-оти-и-и-и-и-ив! - завыла Марина. - Он и к Лизе пристава-ал!
- Приставал, - подтвердила Лиза. - Сказал, что вы все равно ничего не сделаете, потому что вы баба и с мужиком не справитесь.
Ирина с немалым интересом посмотрела на поддон с кирпичами, на лопату неподалеку, на Андрея, наконец.
- Не сомневаюсь, что вы бы справились, Иринсанна, - на людях Андрей предпочитал называть невесту на «вы» и по имени-отчеству. - Но лучше не марайте руки. Разрешите?
- Разрешаю, - царственно кивнула Ирина, - мальчики, вы ничего не видели и не слышали.
«Мальчики» из охраны кивнули с каменными физиономиями, и Андрей поволок как-то сдувшегося прораба за угол. Вспоминать молодость.
Прорабу отлеживаться после «сеанса воспитательной терапии» не дали, гоняя, пожалуй, больше, чем самого последнего каменщика.
- Ну, вот как-то так, - Ирина развела руками. - Строю и воспитываю. Вот этим я обычно у Бориса Анатольевича и занимаюсь.
Андрей покивал, дуя на залитые йодом сбитые костяшки.
- Строгая ты моя. Но справедливая, я прав?
- Ну, без дела пока что никому не влетело. Болит?
Мужчина рассмеялся:
- Ну, что ты со мной, как с маленьким? Не болит, а щиплет, так сейчас пройдет.
- Потому что вы, мужики, ну как дети.
- Ну, бывает, - согласно наклонил голову Андрей. - Что уж там. Ириш, я сегодня в селе переночую - надо к бабе Зое зайти, обрадовать ее. Да и в мастерскую заглянуть, кой-чего доделать.
- Хорошо, мне надо еще с бумагами разобраться.
- Молока тебе козьего принести? - прижал, поцеловал за ухом, отводя волосы. Вот гад такой! Как ей теперь спать одной? Ну что за жизнь, с одного жеста, короткой ласки растревожил до того, что в жар кинуло!
- Принеси, - согласилась Ирина. Ну, ничего, наши руки не для скуки.
- А еще чего принести?
И не уходит, не отодвигается, и, главное, руки-то никуда не тянет, за плечи держит, бережно так. Ой, лучше б тяну-у-ул, скотина!
- Ну, чего-нибудь еще принеси.
Вот же мерзавец, а?
- Варенья малинового хочешь? Вкусного, сладкого и полезного?
Твою мать, ну зачем та-а-ак? И еще туда поцелуй... И... никуда ты сейчас не пойдешь, зараза, а не мужик! Ирина решительно оттеснила Андрея к стене грудью. Он же, усмехаясь, только кивнул - и развернулся, прижимая к стене уже ее, крепко целуя, оглаживая бедра, бока, запустил руки под свитер, шершавые пальцы цепляли тонкое кружево бюстгальтера.
- Сначала тебя. А утром можно и варенья с молоком.
Вот не было в ее жизни еще секса на столе в рабочем кабинете, не было. Оказывается, не так уж и удобно, но об удобстве думалось в эти сорок минут в последнюю очередь.
- Уф-ф-ф... Ну, вот, теперь можешь и идти.
- Знала б ты, как же теперь никуда идти не хочется, - Андрей усмехнулся, вытерся влажными салфетками: на душ уже не было времени.
- Но надо, бабке про внука расскажешь хоть.
Поцеловал ее и умелся, оставляя приходить в себя, собирать уроненные со стола листы и прайсы, поправлять одежду. И пытаться убрать с лица довольную кошачью улыбку натрахавшейся самки. Нет, не натрахавшейся - только-только по-настоящему распробовавшей, что такое секс с любящим и любимым человеком.
Бабка Зоя долго ахала, выспрашивала, как там Сеня, неужели вправду научился говорить? Андрей рассказал, что узнал сам и услышал, что говорит Сеня уже хорошо, вполне нормально, что он Новосиба он в восторге, пугаться уже перестал совсем, работает в автомастерской, получку первую получил.
- Ну, вот и славно, - обрадовалась бабка, - теперь и помирать можно.
- Зоя Степанна, да вы что такое говорите? - опешил Лиханов. - Какие - помирать? Вы ж еще молодая!
- Да какая молодая, седьмой десяток к концу идет.
- Ой, как будто это много! - отмахнулся Андрей. - Зой Степанна, я женюсь, чего попросить-то хотел - посаженной матерью мне будете?
- Женишься? - старушка сразу оживилась и помирать передумала. - На ком женишься?
- На Ирине, вы ее видали, беленькая такая, главная на базе.
- А, видала. Хорошая девка, верно.
- Очень, - горячо заверил мужчина. - Так будете-то? У меня ж в Подгорелом никого из родичей не осталось, только вы.
Горины Лихановым приходились то ли троюродными, то ли четвероюродными родичами, Ближних как-то уже не осталось - кто в город подался, кто поумирал, спившись, или еще по какой другой причине.
- Буду, - усмехнулась старуха. - А Сеня-то приедет?
- Да кто его знает. До весны-то вряд ли, один же не поедет, а у Ивженко своя работа, тоже не сорвется с бухты-барахты.
- Ну так и Ивженко пригласи, может, отпустят, на свадьбу-то.
- Приглашу, Зой Степанна. Завтра с утра молочка мне нальете?
- Налью, как ж не налить-то?
Андрей попрощался и отправился в мастерскую. Работа на базе, конечно, приносила неплохие деньги. Даже очень хорошие, по меркам села. Но это не снимало с него обязанностей по ремонту всего, что требовало ремонта, для сельчан. Иначе зимой ни уголька не подкинут, ни дров, ни капусты квашеной, варений-солений, хлеба, яиц, сальца, короче, всего того, что сам Андрей делать не умел и не успел бы, умеючи, в силу занятости. Хорошо хоть, починки было уже немного, но до двух часов ночи он провозился. Упал спать в холодную постель, но еще с час крутился, размышляя, что зимой нужно будет поменять проводку, трубы и сделать косметический ремонт в старом доме. А весной уже придется приводить его в порядок снаружи, сносить старый сарай, до которого не доходили руки, менять котел и электрогенератор, пристраивать пару комнат. В одной точно сделать ванную, с нормальным душем и ванной, съездить в город и купить стиральную машину, потому что ребенок - это пеленки, ползунки, распашонки, и гора стирки каждый день. А потом еще и Ирина приснилась, теплая, мягкая. Он никогда не думал, что способен будет так влюбиться, чтобы решиться и кардинально поменять свою жизнь. Но ведь влюбился в нее - такую, серьезную, властную, жесткую даже на работе. И мягкую, домашнюю и нежную наедине, когда не надо было царить и властвовать. А еще она ждет ребенка. От него. На лице от этой мысли сама собой возникала глуповатая улыбка. И утром он проснулся в отличнейшем расположении духа.
Врачебные предписания доктора Савченко, естественно, Женя не выполнил - отпуск кончился как-то незаметно и очень быстро, а на работе... на работе было не до секса. Времени не оставалось ни на что, кроме как прийти домой, выслушать, с трудом держа глаза открытыми, Сенины восторги, какие-то полудетские проблемы, пообещать все решить, доползти до душа, а потом до кровати. И уснуть, чтобы ночью снова вскочить успокаивать мальчишку, прогонять его кошмары.
В день зарплаты Сеня сиял, радовался и явно пытался сообразить, много он получил или не очень. Двадцать пять новеньких, хрустящих купюр ему торжественно вручил Ингиз, вместе с тортом от всей бригады, на котором кремом было выведено: «Золотым Ручкам». Прозвище прижилось и здесь, и за прошедший месяц у Сени уже появились трое своих, постоянных клиентов, которые с порога заявляли, что приехали к юному мастеру. Сеня больше обрадовался торту, чем деньгам. Чай с тортом пили всей бригадой, и даже для Жени кусочек остался. Сеня уже понял, что работа у Ивженко здесь не в пример серьезнее, чем была там, в Подгорелом. Лишний раз старался не теребить, решая вопросы с готовкой, уборкой, походами в магазин самостоятельно. В супермаркет он старался ходить вместе с Женей, когда получалось, самому еще было страшно соваться в море людей. Но с остальным справлялся. А дома было весело и одному, телевизор, книги. И вообще, здорово.
Иногда Женя приходил пораньше, не такой уставший, брал его за руку, хотя теперь в этом не было нужды, но Сене было приятно. И они шли на пустырь, запускать самолет и недавно купленный и самолично Арсением собранный вертолет. А потом валялись на разложенном диване, пели караоке, под которое Женя зачастую и засыпал. Правда, когда Сеня выключал технику, мужчина просыпался и уходил к себе на кровать.
Хорошая жизнь была у Сеньки. Только чего-то не хватало. Он пока еще не понимал, чего. Может быть, Жениного внимания, как в ту, первую неделю, когда они обошли все самые интересные места в городе? Но в выходные они также гуляли. А все равно, не хватало.
Этим вечером Женя обещал ему какой-то сюрприз, и Сеня с нетерпением ждал его, то и дело выскакивая на балкон, с которого было видно подъезд и парковочную площадку перед ним. Наконец, знакомый темно-синий «Шевроле» остановилась на парковке, на всегдашнем месте, и Сеня всмотрелся в то, как мужчина идет. Он уже научился определять настроение и степень усталости Ивженко по тому, как тот закрывал машину и пересекал широкий двор. Вроде, не устал, вот даже голову поднял, нашел взглядом свой балкон и махнул Сене рукой. Сеня и ему замахал, побежал к двери, открывать. Загудел лифт, поднимаясь, лязгнул, остановившись на их этаже.
- Привет! - Сеня выскочил к нему.
- Привет, мыш, - Женя прижал его на пару секунд к широкой груди, к жесткой ткани форменной куртки, пахнущей так знакомо и приятно. - Соскучился? Ингиз звонил, сказал, у тебя сегодня праздник первой зарплаты.
- Ага, я какие-то деньги получил, наверное, много. А еще торт дали, я тебе принес.
Женя засмеялся:
- Не какие-то, Сень, а вполне определенные, очень неплохая зарплата для пацана твоего возраста. Завтра я свободен, сходим с тобой, наверное, в банк, заведем на твое имя счет. Все равно тратить тебе их пока незачем, а в будущем могут и понадобиться.
Сеня закивал, решив, что это умная мысль. Ивженко снял куртку, расшнуровал высокие ботинки и вытащил из кармана куртки небольшую коробочку:
- А я тебе подарок давно обещанный купил, - и протянул ее Сене.
Тот сразу же ее открыл, заинтригованный. В коробке блестел глянцевым экраном телефон - не самая дорогая, но и не убогая китайская модель сенсорника. У Жени был почти такой же, только постарше. Сеня подпрыгнул, чмокнул Женю, куда пришлось, и убежал изучать телефон. Ивженко застыл, как долбанутый молнией в темечко, не решаясь двинуть ни рукой, ни ногой. Сенькин чмок пришелся в самый уголок рта, больше даже в щеку, но все равно жег, как клеймо, а дыхание у Жени перехватило, как у сопливого подростка, целовавшегося за гаражами.
- Ух, ты, он пищит!
- А... Да, - Женя отмер, - я сейчас, покажу тебе, что там к чему, - и прошел в ванную, поплескать холодной водичкой в лицо. Ну, и руки помыть, заодно.
Сеня разобрался почти что сам, только никак не мог поменять мелодию.
- А какую ты хочешь? Можно сюда залить с компа музыку, можно скачать, но с компа все-таки проще. Я тебе туда читалку поставил и книг накидал, посмотришь потом, - Женя сел рядом на диван, обнял, привычно уже подгребая мальчишку под бок, они так иногда читали одну книгу на двоих или смотрели фильмы.
- Я хочу ту песню, которая про Ассоль.
Мужчина наморщил лоб, но как-то не мог вспомнить, какая именно песня про Ассоль так понравилась Сене.
- Напой?
- «Ребята, надо верить в чудеса, вы помните, однажды утром ранним...»
- Ага, понял. Сейчас найду в сети, если есть, и зальем. Мыш, у нас пожрать есть? Хотя, нет, хочешь, в твое кафе любимое съездим поужинаем?
- Хочу, там тот чай вкусный. С коньяком.
Женя наиграно нахмурился:
- Мыш, тебе спиртное нельзя, доктор что говорил?
- Что у меня предрасположенность, и мне совсем нельзя.
- Это значит, что ты очень быстро привыкнешь к спиртному, а любой алкоголь - это все-таки яд. Но безалкогольное шампанское я тебе куплю сегодня, идет?
- А что это такое? Это лимонад?
- Ну, да, - фыркнул Женя. - Мне он нравится. Пробовал?
- Пробовал, - решил Сеня. - В мастерской.
- Понравилось? - Женя приволок свой ноутбук и теперь рылся в сети, выискивая понравившуюся подростку песню.
- Не-а. Он какой-то шипучий.
- Лимонад и должен быть шипучим... О, нашел. Давай шнур и телефон, сейчас скачаем и поставим тебе на звонок.
Сеня протянул и то и другое. Профессионального исполнения старой песни Ланцберга он так и не нашел, но скачал самое лучшее изо всех, которые завалялись в сети.
- Честно, ты ее красивее поешь, - хмыкнул, поставив на звонок мелодию. - Ну, вот, смотри, на быстром вызове у тебя мой номер, номер мастерской, Ингиза и Марата. Потом сам добавишь номера парней, которые я не знаю.
- А номер Иры?
- Хочешь ей позвонить? Кстати, да, неплохо бы связаться с базой, если Андрей там, в чем я не сомневаюсь, похвастаешь ему успехами. Сейчас наберу тебе, - Женя быстро забил номер.
Андрей Сениным успехам обрадовался, потом трубку отдали обратно Ире. Сеня не особенно прислушивался, но когда Женя сказал что-то про привязь и якорные цепи, навострил уши. Больше всего его удивила тоска, прозвучавшая в голосе мужчины. Потом он спросил, о чем это они говорили.
- Да так, старая шутка, - вымученно улыбнулся Женя, и было совсем не похоже, что ему весело.
- Правда? А почему ты грустный?
- Я не грустный, я голодный, - перевел стрелки мужчина, - едем жрать? Устроим себе королевский ужин.
- Да! Давай!
- Наряжайся, я сейчас тоже переоденусь, - Женя вытащил из шкафа футболку, тонкий серый свитер и простые темно-синие джинсы. Осточертевшая форма полетела в таз на стиральной машинке - как раз вечером закинет, чтоб за ночь и завтра высохла.
Сеня пошел переодеваться в свои любимые джинсы, уже изрядно полинявшие после стирок, и не менее любимую футболку.
- Мыш, вечер, подмораживает уже, пуловер не забудь!
- Хорошо, я его не забуду.
Уже в машине, когда Сеня снял куртку, потому что в салоне было тепло, Ивженко покачал головой:
- Говорил же, пуловер не забудь. Эх ты, мыш-мыш, - и стянул с себя свитер, протянул его подростку: - Натягивай, давай.
- Но мне не холодно.
- В кафе будет прохладно, куртки придется оставить в гардеробе, а ты в одной футболке.
Сеня надел свитер Жени, не найдясь, что возразить. Рукава были длинноваты, пришлось подвернуть, и свободным он был, даже слишком, но от теплой шерстяной ткани пахло любимым Сениным запахом, и он уткнулся носом в высокий ворот, улыбаясь.
- Ты пахнешь вкусно.
- Да? - Женя хмыкнул, чуть удивленно приподнимая брови. - Это после целого дня беготни-то?
- Свитер пахнет.
Мужчина кивнул, притормозил, паркуясь.
- Приехали, выползаем.
Сеня выбрался наружу, еще раз подвернул рукава. Их в этом кафе уже узнавали. Ну, как - узнавали... Заходили они сюда уже, наверное, раз шестой за месяц, примелькались. Да и внешность у Сени была запоминающаяся, очень уж красивым выглядел паренек. Кажется, администратор, бессменная тетка лет пятидесяти, в строгом деловом костюме, но с каким-то неуловимым налетом совковости, считала их братьями, и Сенина детскость и наивность от нее не укрылись тоже, Ивженко она сочувствовала.
- Что будете сегодня?
Они переглянулись, и Женя сказал:
- Ну, у нас сегодня праздник, так что хотелось бы чего-нибудь особенного и вкусного.
- Хорошо, сейчас сообразим и вкусное и особенное. Проходите.
Был у них уже облюбованный столик у окна, немного отгороженный от остального зала громадным разросшимся фикусом с крупными бело-зелеными листьями. Столик этот выбрал Арсений, и Женя не стал протестовать. Сегодня он был свободен, так что разместились быстро. Заказали официанту безалкогольный сбитень, детского шампанского в меню не оказалось.
- Цветок еще вырос? - Сеня потрогал фикус.
- Да ладно, за месяц-то? Хотя, может и вырос. Вон, смотри, у него новый отросток от корня полез.
- Где? А, правда.
Принесли чайник и чашки, потом официант принялся таскать на стол тарелки с красиво сервированными салатами, что-то вроде бефстроганов, любимую Сенину картошку с золотистыми поджаристыми колечками лука.
- Вку-усно, - обрадовался Сеня.
Налопались от пуза, под конец принесли пирожные, которые подростку нравились за кисло-сладкий, а не приторный вкус ягодной начинки.
- Ну, что, мыш, понравилось? - довольно улыбался, поглядывая на него, Женя. Парень счастливо кивал. - Ну, вот, теперь можно и домой. А завтра куда-нибудь погулять выберемся, идет?
- Ага! Ура! Гулять! С тобой!
Мужчина фыркнул, рассмеялся, прижимая его к себе.
- Со мной, конечно. На выставку какую-нибудь можем сходить, или на книжную ярмарку. Или, если хочешь, купим сейчас мяса, я замариную, и съездим на шашлыки?
- Хочу, да! На природу.
- Соскучился уже по тайге?
- Безумно, хочу в лес, хочу снега.
- Скоро будет снег. У нас абонемент на лыжной базе есть. Умеешь кататься? - Женя потянулся, пристегивая подростка ремнем безопасности, потрепал по отросшим кудрям. - Прости, что я так вот... на работе все время. Обязательно почаще выбираться будем за город.
- Ничего, я тоже ведь работаю.
- А еще на свадьбу Андрея и Ирины поедем. Когда они там собираются, интересно?
- Свадьба? У них?
- Ага. Иринка же беременна, представляешь? - Женя ухмыльнулся. - Так что поторопятся, наверное, чтоб невесте пузико под платьем не прятать.
- У нее дети будут?
- Ну, да. Вот, кстати, надо бы подумать, что им на свадьбу подарить, а у меня как-то даже в голове пока не уложилось - наша Королева - и вдруг замуж выходит.
- А почему Королева?
- Потому что королева же. У нее в подчинении куча народу, за всем уследи, всем чтоб было хорошо, и строгая она - страсть. Ну, и красивая, конечно. Два года назад, на новогоднем корпоративе, она у нас Снежной Королевой была, так и осталась.
- Она не похожа, она добрая.
- Так и Снежная Королева в сказке не злая, - пожал плечами Женя. - Просто одинокая, вот и хотелось ей живое тепло рядом, а как получить - не знала. Мне ее всегда жалко было.
- А теперь она растает?
- М-м-м... - Ивженко задумался. - Даже не знаю, мыш. Совсем, наверное, не растает, а вот оттаять - точно сможет. Уже, вернее, оттаяла. А когда у нее ребенок родится, ты ей помогать будешь?
- Буду, - закивал Сеня.
- Это самое главное - помогать, а то мамочкам с первенцами тяжело. Мне моя мама так говорила всегда.
- А я свою не помню.
Женя не нашелся, что сказать, просто погладил его по плечу. Притормозил, поставил машину на свое место.
- Я так наелся, уф-ф-ф, - решил Сеня. - Надо валяться.
- Ага. Знаешь, я в следующей жизни котом хочу быть. Породистым. Чтоб отоспаться за все прошлые жизни, - рассмеялся Женя, запахнул на нем курточку. - Идем валяться, мыш.
- А у меня кот породистый?
- Думаю, да, потому что пушистый, как сволочь.
Логику мужчины Сеня не понял, но почему-то развеселился. А кот линял как живой. Иногда Ивженко задумывался, а не подарить ли Сене настоящего котенка. Но потом вспоминал, что весной парнишка уедет назад, в Подгорелое, а домашний котик, привычный к чистой квартире, может, конечно, и приспособится к дворовой жизни, но зачем такие мучения? А оставлять животное себе - так его ведь часто по трое суток, а то и дольше, дома не бывает, он и цветы заводить не стал поэтому. Тем более что Сене и игрушки хватало тискать.
Дома было тихо и темно, только на кухне еле слышно урчал холодильник, а в зале помаргивал диодами и заставкой оставленный включенным ноутбук. Тишина была уютная, и, когда в прихожей выключили, раздевшись, свет, не сговариваясь, в зале включать его не стали. Женя завалился на диван, потянулся.
- Господи, как же хорошо дома!
Сеня завалился рядышком:
- Ага.
- А то, что завтра на работу не надо - еще лучше, - Женя повернул голову, почти утыкаясь носом в мягкие локоны. Опять будет сниться всякое... ну и ладно. Сеня угукнул и положил голову ему на грудь. Сердце замерло на секунду и заколотилось в каком-то сумасшедшем темпе. Женя порадовался, что темно, и его полыхающих ушей Сеня не увидит. И не только ушей.
- С тобой так хорошо.
- М-м-м... - пришлось облизать пересохшие губы, - и мне тоже.
«Только ***во без секса, а так - просто замечательно. Ох, ****ь, мыш-мышонок, что ты творишь?»
Женя передвинул руку, осторожно погладил его по спине, по шее под волосами. Сеня совсем как кот извернулся, чтобы было удобней его гладить.
- А почеши спину?
- Ну, давай, почешу, - обреченно согласился Женя. Руки, кажется, дрожали. Когда стрелял – не дрожали, когда голыми руками бандитов заламывал - не тряслись, а сейчас...
- Чеши-чеши.
Женя взялся за «вычесывание мыша», правда, больше гладил, стараясь не слишком нажимать. Но и этого хватало, чтобы чувствовать под тонкой футболкой крепкие юношеские мышцы, движения сходящихся от удовольствия лопаток. И еще - горячее дыхание в грудь, и тепло от лежащей прямо напротив сердца ладони.
- Так здорово. А котам тоже так, когда их гладят?
- Не знаю, мыш, но, думаю, если кот мурчит, то ему хорошо, - Женя порадовался тому, что голос не подводит. - Ну, что, спать? Время уже позднее, Сень.
- Давай спать, - Сеня устроился у него под боком.
Ивженко мысленно взвыл, принялся выбираться из-под его руки.
- А ты спать не хочешь?
- А я... А мне же еще мясо на завтра замариновать, - «вспомнил» Женя. - Ты спи, только разденься и ложись нормально.
Сеня поверил, выбрался с дивана, стал раздеваться. Женя вышел на кухню, принялся доставать из морозилки запасы, было там у него где-то подходящее для шашлыка мяско. Очень хотелось достать пакет и запихнуть себе в трусы, а еще сунуть в морозилку голову, чтоб охладились мозги. Мыш даже не понимает, как на него действует. Знал бы, что так будет... Нет, он бы все равно увез мальчишку из Подгорелого. Женя ни о чем из сделанного не жалел. Сеня, судя по звукам, прошел в ванную. Оставалось переждать, пока он уснет, и самому туда рвануть. Если б он не был уверен в том, что Сеня не понимает, что творит, подумал бы, что это была такая неумелая попытка соблазнения.
- Женя, а мы еще пойдем к Фердинанду Апрельевичу?
Доктор Савченко не зря всех просил обращаться к нему по фамилии.
- А надо? - откликнулся мужчина. - Ну, можем сходить. Чтоб порадовался твоим успехам.
- Он умный, объясняет все хорошо. А та девушка из картотеки сказала, что ты меня лечиться приводишь, потому что сам секса со мной хочешь.
В кухне грохнула об пол замороженая курица.
- А что еще та девушка сказала, - ровным и странно-неживым тоном поинтересовался Женя.
- Да много всего. Надо рассказать доктору Савченко, как думаешь?
- Расскажем. Я в понедельник нас запишу к нему, ладно? - Женя взял себя в руки, убрал курицу на место, положил в миску мясо и поставил его под струю холодной воды - размораживаться. Повел глазами по кухне, наткнулся на запечатанную бутылку хорошего армянского коньяка, уже пару лет собиравшую пыль на полке в шкафчике, но отказался от мысли ее выпить.
- Я не понял, почему то, что меня лечили, чтобы я разговаривал, означает, что ты хочешь секса.
- Потому что некоторые девушки слишком много воображают. Хотя, - Женя вышел из кухни и встал на дверях в комнату, опершись плечом об косяк, - кое в чем она, конечно, права, мыш. Я здоровый мужик, и секса мне хочется. Другое дело, что я эти свои желания могу сдержать в узде.
- Доктор Савченко говорит, что у меня снижено желание секса, поэтому я с тобой только обниматься хочу.
- Вот ****ь! Прости, мыш, это не тебе. Кхм... Я не понял, то есть, про обниматься понял, но почему со мной?
Сеня на него уставился:
- Потому что ты мне нравишься. И мне нравится тебя трогать. И вообще.
Слова у Ивженко как-то все разом потерялись, он просто стоял и хлопал глазами, пытаясь переварить это заявление. Потом стукнулся головой о косяк, тоскливо матерясь про себя.
- Сень, ребенок ты мой хороший, «нравлюсь» и «трогать» - это... почему не девочка какая-нибудь? Тебе в селе никто не нравился? Как бы... понимаешь... эм-м-м... - Женя сдался. - Лучше все-таки пусть тебе доктор Савченко объяснит, ладно?
- Я не ребенок, у меня развитие заторможенное, а не остановившееся. А доктор Савченко говорит, что тебе надо пить.
- Пустырник, ага. Только я столько пустырника не выпью, отравлюсь же нафиг. Так, чудо мое мышачье! А ну, спать, а то завтра подниму рано утром, чтоб выехать нормально.
- Он сказал, что пустырник пятизвездочный.
- Нет, Сень, если я буду пить, я сопьюсь. Так что лучше уж работа-работа-работа, чтоб некогда было думать о глазах красивых. Все, спи, - Женя подошел, поправил ему одеяло, подтыкая, привычно потрепал по льняной челке.
Сеня обнял кота и задремал.
Ивженко провозился с мясом до глубокой ночи, оставил его мариноваться и пошел в душ. Из головы никак не шли слова подростка, и решение снова записаться на прием к психотерапевту было самым здравым, до чего Женя мог додуматься в подобной ситуации. Надо разобраться, что вообще с обоими происходит. Впрочем, никакие мысли и нервы не смогли лишить его тело желания получить свое - хотя бы суррогат удовольствия. В последнее время приходилось до крови закусывать ребро ладони, потому что сдерживать голодный, жадный и совершенно неудовлетворенный вой становилось трудно, просто стиснув зубы.
«Нет, точно надо с кем-нибудь переспать. Вон, Верочка из секретариата мне глазки строила вчера... Нет, не хочется Верочку. Кого бы, а...»
Хотелось только одного, и это казалось мужчине уже попросту навязчивой идеей, почти сумасшествием. Еще пара месяцев - и его заберут отдыхать в комнатку с мягкими стенами. В этом тоже есть своя положительная черта: можно будет отоспаться не в следующей жизни, а в этой. Только бы доктор Савченко помог, Фердинанд, мать его Октябрину, Апрельевич.
Утро началось для Жени странно. Проснулся он от странного, словно вынырнувшего из детства, ощущения, что его гладят по голове и по плечу теплой ладонью.
- Доброе утро, а ты проспал.
- М-м-м... Мыш? А времени сколько? - Женя проморгался, потянулся до хруста.
- Десять утра.
- Ох, твою же мать! Ну, вот те на, разоспался. Прости. Я сейчас, быстро. В шкафу в прихожей рюкзак лежит, на нижней полочке, доставай, собираться будем в темпе вальса, - подниматься мужчина медлил, не хотелось пугать Сеню оттопыривающимися от утреннего стояка труселями. Сеня улепетнул собирать рюкзак, отчего-то хихикнув. Женя рванул в ванную, быстро умываться и избавляться от лишних эмоций перед отдыхом в осеннем лесу. Все, что нужно было собрать, он приготовил с вечера: алюминиевые миски, ножи, шампуры, бидон с мясом, пластиковую коробку с овощами, хлеб. Намыл даже с десяток картофелин: очень любил картофель, печеный в золе.
- Сень, носки теплые не забудь, и ботинки одевай те, что я купил. И куртку теплую - за бортом минус пять.
- Хорошо. Я тепло оденусь, правда-правда. А соль ты не забыл?
- Забыл, конечно, - Женя рассмеялся, добыл солонку, сделанную из крупнокалиберного патрона. Они такие в армии делали. - Так, подумаем, все ли взяли? Спички я положил, охотничьи. Топорик взял. Жратву, миски, кружки. А! Термос, сейчас чаю наведу, а воду мы по дороге купим.
- Ага, давай! - согласился Сеня.
В общем, выехали они в одиннадцать, и это было неплохо: люди, едущие на природу из города, уже проехали, а те, что обратно - еще не собрались.
- А шашлыки будут вкусные?
- Надеюсь, да, а то я со стыда сгорю, - хмыкнул Женя, выруливая к заправке. - Сейчас затарюсь водой, тебе чего-нибудь еще купить?
- Шоколадку, только белую.
- Хорошо. Посиди в машине, пока заправится.
Женя ушел оплачивать бензин и покупать пятилитровую канистру с водой и шоколад.
- Белого нету, возьмите молочный?
- Нет, спасибо, нужен именно белый, - вздохнул Женя. - Совсем нету? И на витрине муляж?
- Муляж, ага. Нету совсем, у нас тут не продуктовый, а так, при заправке.
- Тогда только воду.
Вернулся в машину и развел руками:
- Белого шоколада нету, можем на другой заправке посмотреть, или молочного куплю.
- Тогда не надо, - Сеня сидел и читал журнал, на обложке которого изгибалась скупо одетая красотка.
- Нравится? - хмыкнул Женя, кивнул на журнал.
- Ага, печать хорошая. Я тут комиксы читал, все пальцы в краске были.
- Только печать?
- Ну и статьи очень интересные.
- О чем сейчас читаешь? - Женя выехал на трассу, скосил на Сеню глаза в зеркало.
- Ну, тут букв немного, фотографии, это ж порножурнал, - Сеня повернул журнал. - Интересно, ей не больно так изворачиваться?
У Ивженко покраснели уши: в конце концов, Сене не десять лет, чтоб он не понимал, что в руках держит.
- Не думаю, что у этой модели был выбор, как ей изгибаться. Как поставили в позу - так и стояла перед камерой. Мыш, тебе тут хоть одна понравилась?
- Нет, они какие-то все тощие, наверное, больные.
- Да нет, мода такая. А какие нравятся?
- Не знаю, никакие, наверное.
- Почему? - удивился Женя. - Девчонки красивые встречаются. Вон, как Королева наша, да и остальные тоже ничего, фигуристые.
- Ну не знаю, мне не понравилась ни одна.
- А кто тогда нравится?
Сеня посмотрел на него:
- Ты.
Ивженко бросило в жар.
- Серьезное заявление, мыш.
- Следи за дорогой, - Сеня перелистнул страницу, засмотрелся на что-то.
- Куда же денусь? Не хочешь пояснить свои слова?
- Мы поговорим об этом позже. Ну, доктор Савченко сказал, что ты все равно ничего не поймешь.
- Отлично. Значит, я не пойму, а ты понимаешь? Сень, тебе не кажется, что это немного... принижает мои умственные способности? - усмехнулся Ивженко. - Я просто хочу выяснить, почему вдруг тебе нравлюсь я, а не, скажем, кто-то еще.
- Потому что ты добрый, заботливый, ты мне нравишься. Доктор Савченко говорит, что я должен слушать свои ощущения. И для начала определиться, хочу ли я сам прикоснуться к человеку.
- То, что прикасаться тебе хочется, я уже понял. А на базе от меня в первый же день шарахнулся, я думал - все, испугал тебя до потери сознания.
- Ну, тебя бы такой медведь внезапно по плечу похлопал.
- Это я-то медведь? - возмутился Женя. - Я стройный!
- Ага, это я стройный.
- Ты... ну, да, стройный. Красивая фигура, как для подростка. Вырастешь - вообще, наверное, глаз будет не оторвать. О, ага! - Женя притормозил перед крохотным киоском на окраине поселка, выскочил и вскоре вернулся с плиткой белого пористого шоколада. - Держи.
Сеня блаженно вцепился в него, забыв про журнал.
- А доктор Савченко говорит, что мне надо не забывать делать гимнастику.
- А какой комплекс? Вообще, хочешь - запишу тебя в наш спортзал? Там и тренажеры есть, и бассейн, и какие-то гимнастические группы, вроде бы. Я зимой туда в качалку и в бассейн буду ходить сам.
- Качалки мне и на работе хватает, а плавать... А вот по водичке я соскучился.
- Тогда, запишу. Три раза в неделю, а день любой, идет? - кивнул Женя. - Ну, понеслась душа в рай! Гравийка!
- А где до-доро-о-ога?
- Нету, - рассмеялся Женя. - До зимовья только гравийка идет, там дальше вообще просто колея. Эх, не подумал я, надо было джип взять. Ну, ладно, скоро уже приедем.
- Эт хо-оро-ошо-о-о!
Потрястись на ухабистой дороге и колдобинах стоило того, чтобы выехать на берег небольшого озерца, окруженного первозданным лесом. Золото берез мешалось с буро-алыми осинами, темным малахитом сосен и разноцветьем ольшанников. Женя остановил машину на крохотном пятачке более-менее ровного пространства под старой, разлапистой сосной. Рядом виднелось заботливо обложенное голышами кострище и три выворотня, притащенные и установленные вместо лавочек. Был еще неохватный пень, почерневший и треснувший, на нем и организовали стол, накрыв полиэтиленом.
- Тут так классно, - радовался Сеня. - И так красиво.
- Наслаждайся. Заодно поможешь и хвороста на растопку натаскать, лады? - Женя выставил продукты и полез куда-то в заросли ольхи, вскоре выкатил оттуда несколько круглых чурбаков, заботливо напиленных и припрятанных в ухоронке. Место было его любимое, городские любители природы сюда не добирались, из местных тоже мало кто шарился по округе просто так, так что ««шашлычную полянку» у озера Ивженко организовал сам, изредка привозил сюда друзей, которых у необщительного начохра было немного.
Сеня пошел за хворостом, предвкушая костер, жареное мясо, обязательно соленое. Через час, когда прогорел костер, дал ровный жар, над углями скворчал и одуряюще пах шашлык, Женя резал в миску помидоры и огурцы крупными кусками, потом еще немного отгреб угли и закопал в горячий пепел картошку.
- У меня там в багажнике пенка лежит, расстели на бревне, чтоб не замерзло ничего. А еще, вроде, спиннинг валялся, только я не в курсе, снаряжен он или нет.
- Ага, сейчас, - Сеня раскинул по бревну пенку. - А как пахнет-то!
- Люблю я такую осень, чтоб солнечно, тихо и морозно. Не замерз еще, мыш? У меня сейчас первая порция шашлыка доспеет.
- Не, мне тепло.
- Голодный уже? - Женя придирчиво повертел шампур, счел мясо готовым и снял его с углей. - Налетай.
Сеня трескал мясо, обжигаясь, дуя на него, урча и ворча. Ивженко смотрел на него, хохотал, когда умудрялся прожевать и проглотить свои куски, и чувствовал себя иррационально счастливым. Будто вот прямо сейчас происходит что-то замечательное, исподволь меняющее мир вокруг в лучшую сторону.
- Огурчик... Отлично идет к мясу.
- А я помидоры больше люблю. Так что не подеремся.
Первая порция мяса рухнула в желудки приятной сытостью. Женя улегся на самом широком бревне, уставился в небо - синее и прозрачное, как кое-чьи глазищи.
- Господи, хорошо-то как, а? Кайф просто!
- Ой, смотри, а там в озере плавает что-то. Это выдра?
- Не, бобер, наверное. Там, - мужчина махнул куда-то в сторону, - речка есть, из озера вытекает, там у них хатки. На осины глянь, которые возле берега. Видишь погрызы?
- Вижу. Ух ты, как плывет.
- А я белку вижу. Во-о-он там, смотри.
Сеня повернулся:
- Ага.
- Тут, если тихо сидеть, можно много кого увидеть. Я раз даже тетеревятника видел, где-то тут он гнездится, не первый год уже.
Сеня притих у него под боком, время от времени уже лениво кусая кусок мяса. Женя протянул руку, опустил ладонь ему на плечо, просто так, без намеков и желаний. Здесь, среди деревьев, кипевшая кровь как-то поутихла, словно ему давалась передышка, чтобы набраться сил.
- А вкусно вышло.
Женя смешно напыжился:
- Я вообще мастер по шашлыкам! В следующий раз замариную в кефире, еще вкуснее будет.
- Правда?
- Правда. Я вообще очень редко вру, - хохотнул мужчина.
Сеня сунул в рот последний кусочек шашлыка:
- А когда врешь?
- Когда надо выбрать: или я совру, но при этом будет хорошо окружающим, или я скажу правду, и им будет плохо. И когда эта ложь не станет ужасной ошибкой.
- А мне ты врал когда-нибудь?
Женя задумался, потом пожал плечами:
- Не то, чтобы врал... Один раз душой покривил, было.
- А это когда?
- Помнишь, мы с тобой в щитовую на базе ходили? Ну, вот, когда я тебя попросил и мне ужин организовать, мне слегка не до еды было.
- А что там было?
- А этого тебе, мыш, знать не надо. Было и было, уже кончилось.
На самом деле, не кончилось. Пропажу белобрысой крысы Кравицкого, некоей Валентины Овсянкиной, он с ребятами как раз отрабатывал сейчас. Впутывать базу в это дело было нельзя, поэтому Винницкий «потерял» любовницу и крупную сумму денег через три дня после возвращения в Новосибирск. Еще и выкатил Кравицкому претензии за то, что его секретарша сбежала с деньгами любовника. Профессиональная актриса, загримированная под Валентину, уже засветилась аж в Саратове, где ее след и потеряется. Ребята Ивженко тоже «рыли» параллельно с органами, периодически обмениваясь с ними информацией, так что руку в этом деле Женя держал на пульсе. А мышу вовсе ни к чему впутываться.
- А я скучаю по Ире и Андрею. И по бабушке.
- Знаешь, я тоже скучаю, только больше по времени на базе. Там было куда как легче, чем здесь, - усмехнулся Женя.
- А почему?
- Потому, мыш, что там у меня в подчинении было шестьдесят человек, а здесь - почти четыре сотни, и ответственность я нес за шестьдесят человек, а здесь... около пяти тысяч.
Сеня почесал нос:
- Но это твоя работа.
- Потому и не жужжу, - Женя рассмеялся. - Так ты нашел спиннинги?
- Ну, вроде как да. Но там бобры, они рыбу пугают.
- А нам рыба особо и не нужна, просто посидеть с удочкой приятно. А вообще, ты бы чем занялся?
- Картошкой пахнет.
- Ага, наверное, она уже пропеклась. Сейчас я вста-а-ану, - Женя потянулся и гибким движением поднялся на ноги, - и пойду доставать ее и жарить вторую порцию шашлыков.
- Я буду как мой кот, круглый и сытый.
- Это ж классно. Значит, я все правильно сделал.
- И ты тоже будешь сытый, сонный.
- Сонным я буду, когда домой вернемся. Сейчас сонным быть мне нельзя, машину вести же.
- Поэтому, будем просто есть.
Ивженко приподнял бровь:
- А чем еще можно было бы заниматься?
- Ловить бобра?
- Зачем, Сень? Он сейчас жирный, неповоротливый, скоро в спячку впадать будет. Не надо его тревожить и пугать.
Бобер явно был солидарен. На озерце гулко плеснуло.
- Давай, пока, мяско на шампуры нанижи, а я дровишек еще наколю.
Женя выкопал из пепла картошку, разломил одну.
- Готовенькая, м-м-м, как пахнет-то!
Сеня веселился, как ребенок - мясо вкусное, картошка вкусная, овощи, соль, Женя. Ну что еще надо для полноты счастья? Разве что, чтоб разрешил обниматься вечером, сидя рядышком на диване. А еще хотелось, чтоб не уходил. Или самому прийти ночью, угнездиться в кольце сильных рук, в которых так хорошо и спокойно.
- А не уходи сегодня ночью? - брякнул Сеня.
Женя неловко ударил топориком по кругляку, тот улетел в кусты.
- Мыш, а, мыш, ты сам-то понимаешь, чего просишь?
- Чтобы ты со мной спал.
- Угу. Только спал. А если мне сон похабный приснится? Перепугаю ж тебя напрочь.
Сеня посмотрел, подумал:
- А если мне?
- Ну, брат, меня-то стояком не напугаешь, - Женя расхохотался, немного нервно: разговор свернул куда-то не туда. И ладно бы разговор, так еще и воображение быстренько подкинуло картинку: сонный, разомлевший белокурый ангел, теплый и просто источающий какую-то волшебную притягательность, живая сказка в руках. В штанах мгновенно стало тесно. «Сказка» с хищным урчанием вцепилась в шашлык, густо посоленный, думать не думая, у кого там стояк. Женя старательно думал о работе, чтоб успокоиться. Вообще, такие мысли как-то отвлекали. Наколол еще пару чурбачков, подкинул в угли, складывая «народной индейской избой». И ушел к озеру - помыть руки и умыться. Ледяная водичка очень хорошо прочищала мозги.
- Надо было сосиски взять, пожарили бы их на ветках на огне. И с со-о-олью!
- Мыш, тебе доктор Савченко что-нибудь про анализы говорил? Почему тебе соли не хватает?
- Он говорил, что мне надо пройти общее обследование, но мне пока некогда.
- Некогда - это не отмазка. Так, я порешаю этот вопрос с братцами-акробатцами, откладывать не стоит.
Сеня облизывал соль с шашлыка и урчал. Женя нарезал овощи, почистил картошку от пепла и сгоревших кожурок. Поправил нанизанный Сеней шашлык и принялся отгребать угли, устанавливать над ними шампуры. Неспешно и медитативно, процесс жарки ему нравился не меньше поедания.
- Это такие классные выходные!
- Угу, - согласился мужчина, сидя у костра и тыкая веточкой в угольки. Как в собственной юности в походах.
Вторую порцию шашлыка Сеня кусал лениво. Картошка пошла на «ура», а вот мяса оба, похоже, наелись до отвала - Женя не поскупился на шашлык.
- Ничего, если останется, позавтракаем им.
- Останется - это точно.
День пролетел незаметно, постепенно опускались сумерки, и они принялись собираться. Когда выбрались на трассу, было уже темно, а домой добрались почти в одиннадцать вечера. Сеня сразу же потопал в душ, чистить зубы и спать - глаза слипались от свежего воздуха и сытной еды. Женя разобрал рюкзак, убрал в холодильник остатки продуктов, расстелил ему диван, проверил телефон. Звонков было штук десять, несмотря на то, что просил разбираться со всем своего зама, дать отдохнуть. Пришлось перезванивать. Ничего срочного, просто заволновались о них - на трассе произошло ДТП. Женя отзвонился шефу и заму, дождался, пока Сеня выйдет из душа и тоже ушел отмываться от запаха костра. По возвращении его все-таки позвали на диван.
- Ладно, мыш. Но, чур, не пугаться, договорились?
- Хорошо. Иди сюда, я кота подвинул.
Мужчина лег, ощутил под боком пушистый искусственный мех и немного успокоился: кот лежал между ними, как меч между рыцарем и дамой в романах Вальтера Скотта. Правда, расслабился Женя зря, через пару минут кот перекочевал за спину Сене, а сам подросток подобрался поближе к большому и очень теплому телу мужчины. И заснул почти моментально, закинул на Женю руку. Ивженко думал, что не сомкнет в эту ночь глаз, но, похоже, вымотался изрядно, и свежий воздух вкупе с сытной пищей сделали свое черное дело, он тоже выключился, стоило закрыть глаза. И никакие сны ему не снились - мозг решил отдохнуть.
Зато утром его разбудили укусом. В плечо. Не просыпаясь. Женя замычал, разлепляя глаза. На улице еще стояли синие предрассветные сумерки, но мелькнувшую на ангельском личике своего персонального мучения гримасу мужчина различил и идентифицировал. Впрочем, проще всего это было сделать даже не по лицу, а по тому, что упиралось ему в бедро горячо и влажно. Сеня снова его укусил, скользнул зубами по плечу - видимо, пытался пожевать. Женя очень осторожно провел ладонью по его спине, остановив ее на пояснице, чуть прижал. Сеня всхлипнул, попробовал открыть глаза, не преуспел, снова хныкнул, как-то жалобно. Его снова погладили, мягко, ласково, не то успокаивая, не то побуждая прижаться сильнее. Сеня прижался, потом еще и поелозил, ну чисто как возбужденный кошак. Так было хорошо, и он снова и снова терся, обхватывая крепкими длинными ногами бедро Жени, задевая и его уже чуть ли не звенящие от возбуждения яйца. Ивженко скосил глаза и с трудом подавил смешок: член натягивал палаткой не только трусы, но и одеяло. А мышу было хорошо, терся, попискивал и плевать хотел на проблемы соседа. Женя запустил руку под одеяло, прижимая своего «солдата» к животу, медленно лаская себя. Никаких мыслей в голове - чисто и пусто, как в колоколе. Сеня о теплое и такое удобное, как выяснилось, обнаруженное рядом, терся еще с минуту, после чего застонал, слегка вздрагивая, и уполз на свою половину дивана. Женя, чуть не сгибаясь, выбрался из постели и убрался в ванную. И только там позволил себе кончить, закусив ладонь до вмятин, вскоре налившихся синевой. Умылся, почистил зубы, принял душ и только после всего этого, выползя на кухню, посмотрел на часы и выругался: шесть утра. Еще бы час поспать... Он пожал плечами и принялся собираться, грея себе завтрак, собирая завтрак и Сене.
Мыш притопал на запахи, уже умытый и почему-то смущенный.
- Доброе утро. Как спалось? - усмехнулся ему Женя.
- Хорошо. Только снилось что-то странное.
- М-м-м? То-то ты так рано вскочил?
- А вот доктор Савченко говорит, что эротические сны - это признак того, что у меня налаживается что-то в психике.
- Согласен с доктором Савченко. Садись, я разогрел тебе шашлык вчерашний.
- А ты чего так рано поднялся?
- Да вот, что-то мне не спалось, потому как один синеглазый мыш решил об меня зубки поточить.
- Ой, я тебя укусил? Я нечаянно.
- Зато отчаянно, - рассмеялся Женя. Плечо слегка саднило, когда двигал рукой, и ткань футболки задевала следы укусов. Зубки у Сени оказались на диво острыми.
- Я не хотел, - Сеня задрал ему рукав, посмотрел. И лизнул след укуса.
- Аш-ш! Перестань, Сень! Мне не больно, но так же никакого, даже алмазного, терпения не хватит!
- А мы сегодня идем к доктору Савченко, ты помнишь?
- Помню-помню, только в три часа. Я за тобой заеду, Ингизу сам позвоню, предупрежу.
- Хорошо. М-м-м, мясо такое вкусное, даже если не с костра!
Женя довольно усмехнулся.
- Жуй, я тебя подожду и на работу подброшу.
Сеня позавтракал с аппетитом, собрался. По дороге в почтовом ящике выглянул уголком конверт - бабка Зоя узнала адрес и решила написать внуку письмо. Ключи - полная связка, два от двери, один от почты, магнитный от домофона - у Сени были, с красивым брелком в виде самолетика. Он добыл письмо и разулыбался, прижимая его к груди:
- Бабушка написала!
Женя кивнул:
- Здорово, надо будет позвонить, сказать, чтоб ее пригласили к телефону.
Письмо Сеня читал уже на работе, в обед. Бабка писала про соседей, погоду, про то, что «белобрысая деваха твоя все молоко в селе скоро выпьет, пьет как стадо козлят». Странно писала, обращаясь сразу будто и к Жене, и к внуку. И письмо заканчивала просьбой написать ей ответ. Сеня потер переносицу, вздохнул: писать он не очень-то любил. Когда безголосый был - там уж никуда не деться было, приходилось писать. А сейчас, когда голос вернулся, снова черкать каракули с ошибками? Но бабка ж просит. В обед он так и не собрался начать письмо, а потом за ним приехал Женя.
Доктор Савченко встречал их уже как родных.
- Ну, Сеня, рассказывай, что нового? Спишь хорошо?
Подросток смутился, отвел глаза. Вроде бы, доктору Савченко можно и нужно было доверять и рассказывать все... Но на деле совсем не хотелось.
- Сеня?
- Ну... А можно, я не буду рассказывать? Это личное.
- Знаешь, как раньше говорили? От врача и священника нет тайн. К религии я отношения не имею, а вот убедиться, что ты в порядке, мне необходимо.
Сеня глубоко вздохнул, собираясь с мыслями и смелостью.
- Ну... вы в прошлый раз говорили, что эротические сны - это хорошо. А я во сне Женю укусил.
Доктора Савченко за годы практики было уже ничем не пронять:
- А подушку ты во сне часто кусаешь? Одеяло?
- Кота. Женя подарил, я вам рассказывал.
- Ага. А этой ночью спал ты не с котом, а с Женей? Решил, что Женя – кот, укусил его? Это не страшно. От этой привычки ты избавишься постепенно, просто ты подсознательно пытаешься подавить в себе это желание, потому что оно тебя пугает.
- Да? - Сеня подумал, кивнул. - А скоро?
- Ну, малыш, это уже зависит от тебя и от Жени. Ну, значит, все хорошо? Ты практически выздоровел. Я очень рад за тебя.
Сеня просиял своей застенчивой улыбкой, потом снова стал серьезным.
- Доктор Савченко, а почему Женя сказал, что у него терпение не алмазное?
- Наверное, э-э-э... - доктор Савченко задумался. - А при каких обстоятельствах он это сказал?
- Ну, когда я ему укус зализать пытался, чтоб было не больно.
- М-м-м... думаю, что у Жени... тоже есть ... определенные желания.
- Ага, особенно по утрам, - хихикнул подросток.
- Ну, по утрам у всех бывают определенные желания. Просто Женя слишком много работает, поэтому у него порой возникают трудности с контролем. Советовать тебе в этой ситуации что-либо я не имею права. Но ты мальчик умный.
- А вы всегда будете со мной, как с ребенком, говорить? - Сеня фыркнул, решив не обижаться за это. И немножко гордясь тем, что его назвали умным.
- Нет, ты уже взрослый. Просто в каких-то аспектах жизни недостаточно опытный. И я не вполне уверен, что ты готов приобретать такой опыт.
- Такой - это в постели? - уточнил Сеня. - Я на работе журналы читал на обеде... Ну, я читать люблю, а они там целой стопкой лежали. Только там все про женщин, а про мужчин мало. Вернее, вообще нет.
- Именно в постели. Про мужчин... Видишь ли, гомосексуальные связи… они вообще не поощряются. Это не значит, что ты в чем-то ущербен, просто старайся не афишировать на людях ваши отношения с Женей, хорошо? А всяческие журналы... Их, боюсь, вообще не найти.
- А ашифи... афишировать - это как?
- Показывать. Демонстрировать прилюдно.
- Значит, мне его за руку держать нельзя было?
- Ну, пока люди считают тебя отстающим в развитии младшим братом Жени, ничего страшного.
- А как понять, когда они перестанут так считать?
- Ну, ты ведь уже умный и взрослый, правда?
Сеня задумался, потом помотал головой:
- Не. Это Женя взрослый, а я еще нет. Я подросток. Но умный, это да.
- Лучше просто идти рядом. Обниматься можно в квартире.
- Ага, я понял. А мы ездили на шашлыки вчера. И еще мне Женя подарил телефон. Можно, я буду вам иногда звонить?
- Конечно же, можно. После шести вечера и до полуночи, вот номер телефона.
Сеня старательно забил номер доктора в память телефона, радуясь тому, что очень полезная функция Т-девять исправляет его ошибки.
- А теперь ты можешь послушать музыку, а я пока побеседую с Женей.
Подросток кивнул и ушел в соседнюю комнату. У него тут был уже любимый диск, правда, он все время забывал попросить у доктора Савченко его переписать, чтобы слушать дома тоже. Музыка была красивая и очень напоминала ему те вечера, когда они Женей запускали самолетик.
«Сегодня не забуду».
- Итак, Ивженко Евгений, как у вас с терпением?
Женя вздохнул, усаживаясь на диван.
- Оно все еще есть, доктор.
- У Арсения возникла одна интимная проблема, он не может никак найти ничего про секс между мужчинами.
- Предлагаете мне найти ему литературу? Про порно я пока не заикаюсь даже.
- Предлагаю объяснить юноше, что вообще к чему. Пока вы своими подавлениями не организовали себе импотенцию, а Арсению - комплекс на тему того, что с ним не хотят иметь отношений.
- Да как-то мне импотенция еще не грозит... Доктор Савченко, ну вы как вообще представляете себе это просветительство с моей стороны? - Женя беспомощно посмотрел на врача.
- Берете диск одного американского порноактера-гея, у него как раз есть обучающие курсы. И смотрите вместе с Сеней. А если вас это смущает, выпиваете пустырника и учите подростка мастурбации. А то, право слово, плюшевые коты и свернутые одеяла - это уже извращение.
- Одна умная тетка говорила, что в мире всего два извращения: хоккей на траве и балет на льду, - фыркнул Ивженко. - А что за актер? И где диск-то достать? В сети?
- Да, я вам сейчас напишу имя, посмотрите. Там даже ничего непристойного, уроки для подростков. Как раз, как ощущать свое тело, как понимать его сигналы.
- И почему в мой пубертат таких психотерапевтов не было рядом? - вопрос был риторический.
Доктор Савченко лишь развел руками.
- Доктор, только перестаньте мне советовать через Сеньку коньяк, я вас умоляю. Мне не до выпивки сейчас. А пустырник уже поперек глотки.
- Принимайте контрастный душ, отжимайтесь почаще, плавайте в бассейне.
Женя промолчал. Вот разберутся с делом пропавшей блондинки - можно и в бассейн. И вообще, полегче будет.
- Спите с Арсением, выкиньте кота.
- Сам выкинет. Когда захочет. У меня диван большой, на троих пока хватает, - хохотнул Ивженко.
- Ну, я за вас только рад.
Женя помолчал и все-таки спросил:
- Месяц назад вы говорили, что мне не следует надеяться на отношения с Арсением. Что изменилось? И, главное, почему? Я же старался следовать вашим советам.
- Ну, если честно, я не рассчитывал, что Арсений так изменится. В моей практике было мало подобных случаев.
- Ясно. Ладно, доктор, рекомендации я ваши понял и запомнил. Мы пойдем?
- Да, конечно.
- А можно диск переписать? - вспомнил все-таки вернувшийся из мира музыки Сеня.
- Забирай так, у меня еще есть.
Кое-что вспомнил и Ивженко, задержался на минуту в кабинете, чтоб порекомендовать психотерапевту приструнить особо языкастых девушек из регистратуры.
- Уволю дуру, - пообещал Савченко.
В Тогучин Андрей и Ирина выбрались через неделю после разговора с Шевцовым, всего на день - подать заявление в ЗАГС. Пытались уменьшить срок «раздумий», но не вышло, так что свадьба была назначена на шестое ноября.
- Надо пригласить шефа. С ним примотает Женька. А уж Сеню с работы отпустят, - Ирина оптимистично пыталась влезть в свадебное платье.
Консультант в свадебном салоне принялась за шнуровку корсета.
- Эй, поосторожнее, нам дышать надо нормально! - спохватилась Ирина. - Нас тут двое уже.
Девушка ослабила шнуры. Андрея в примерочный зал вообще не пустили, нефиг жениху на невесту до свадьбы глазеть.
- Ах, какая прелесть! - восторгались девочки-консультанты. Ирина скептически посмотрела на себя в зеркало.
- Баба на чайнике. Так, никаких корсетов и пышных юбок, мечта побыть принцессой на собственной свадьбе идет на йух. Что у вас есть с более строгими силуэтами?
- Ну вот, есть греческий стиль.
- К черту, моль бледную. Вон то мне покажите. Да-да, вон ту модель.
Девушки мигом притащили платье, изящное, цепляющееся за шею элегантным шнуром.
- Грудь не влезет.
- Впихнем.
Грудь влезла и даже не пыталась выпасть. Платье село на Ирину, как влитое, будто шилось специально для нее. Девушки заулыбались, правда, хвалить поостереглись. Упаковали платье, принялись за подбор аксессуаров.
- Перчатки, фата?
- М-м-м... нет, никакой фаты, ни к чему. Перчатки вот эти. Туфли я сама подберу... Не надо подвязок, Господи, девочки, у нас уже не девяностые! Бутоньерки для свидетелей, пять штук, вот эти, и для жениха. Все, упаковывайте, - Ирина переоделась в свою одежду, присела на кресло, пока девушки суетились, упаковывая все, что она выбрала. Расплатилась и вышла, Андрей открыл ей дверь машины, со сдержанным любопытством покосился на большую коробку и чуть улыбнулся.
- Иринсанна, куда теперь?
- В магазин для женихов, - фыркнула Ира. - Артем, поможешь Андрею выбрать костюм сам, хорошо?
- Помогу, - азартно согласился Артем. - Пожелания будут?
- Только одно: чтоб было к лицу.
- Подлецу все к лицу, - рассмеялся Андрей. - Ириш, я костюм последний раз надевал... на выпускной, что ли? Ну, да.
- Ну, теперь вот еще раз наденешь.
- Да, думаю, теперь не раз придется, нужно ж будет соответствовать моей красавице-жене? Ладно, привыкну, что уж там.
Ирина рассмеялась:
- Все, поехали уже.
Наверное, они с Андреем были единственной парой, которая подготовилась и закупила все к свадебному торжеству за один день. Впрочем, долго возиться было ни к чему, пышной свадьбы на сотни приглашенных не планировалось. Правда, когда выяснилось, что свадьбу будет праздновать все село... Ирина была немного шокирована.
- Ну, у нас так уж принято. Но не волнуйся, все будет спокойно.
- Это же на сколько человек нам готовить?
- Только на своих, с базы, и то не старайтесь особо - угощение принесут. Традиция такая. И вообще, Ириш, не волнуйся, тебе нельзя. Поручи организацию своей помощнице.
Ирина вздохнула и согласилась препоручить все Марине. Правда, особо избавить от нервов это не могло. Но так, в самом деле, стало немного легче. Еще и беременность эта. Витамины, еда по расписанию, врачи, осмотры. Шевцов прислал на базу гинеколога, пожилую и ядовитую Эльзу Семеновну Гольдберг, и она всерьез взялась за девушку.
- Никаких сигарет, из спиртного можно пару раз в неделю полбокала красного вина, некрепленого, само собой. Никаких стрессов, милочка, никаких разборок. У вас для этого масса помощниц и помощников есть, - ворчала старая немка.
Ирине пришлось подчиниться, «травка» была отправлена подальше в шкаф, бар в комнате пуст, рявканьем на прораба занялся Артем.
- Шеф меня уволит за безделье.
- Господин Шевцов прекрасно понимает, чем может грозить беременность в вашем возрасте, милочка. Потому и отправил меня. А пока вы на моем попечении, извольте подчиняться, - поджала губы старая стерва Гольдберг.
Пришлось выполнять все указания.
- Все эти новомодные гимнастики и прочая ерундистика, конечно, не лишены рационального зерна. Но главное для будущей мамы - свежий воздух, прогулки в меру сил, здравые нагрузки и правильное питание. Вот этим я с вами и занимаюсь, Ирина Александровна. Немного позже буду учить вас правильно дышать. Это тоже важно.
- О, воздуха тут точно хватает, - соглашалась Ирина.
- А еще - здоровый секс. Да-да, милочка, не смотрите так удивленно. Оградите своего мужчину от чрезмерных нагрузок, чтобы спал с вами каждую ночь. Я сказала «спал», а не «трахал». Сколько раз вы займетесь сексом - это вы мне на осмотре скажете, а спать вам лучше каждую ночь вместе. Поверьте моему опыту.
Ирина покраснела, однако Андрею слова врача передала. Тот кивнул:
- Наверное, Эльза Семеновна права, и мне куда спокойнее спится, когда знаю, что ты рядом, в моих объятиях спишь. Может, на ребенка это как-то тоже влияет?
- Ну, наверное, - Ирина прижалась к нему.
Вообще, старая карга Гольдберг оказалась права: рядом с Андреем Ира высыпалась куда лучше, на мужчину можно было сложить руки и ноги, влезть целиком, греться об него, требовать почесать спинку, погладить живот, по голове, почесать нос и левую пятку. А еще он приносил перед сном чай, обнимал, массировал спину, ноги, плечи. И вообще был просто идеалом. Хотя, нет, не был. Иногда забывал отмыть руки от смазки, испоганил ей любимую блузку, курил свою трубку, вызывая у нее зависть и желание стукнуть его чем-нибудь тяжелым, нашел-таки общий язык с прорабом, исключительно интеллигентно пообещав отрезать ему по пальцу за каждый косяк, а когда кончатся пальцы - перейти на яйца, уши и нос. Настроение у Иины временами скакало как перепуганный заяц, в Андрея пару раз кинули тапком. Думать о том, что еще полгода ей предстоят подобные «радости», было невыносимо.
- Все через это проходят, - скрипела Гольдберг.
База «Огонек», как в шутку ее назвал Шевцов, преображалась, хотя внешне это было малозаметно. Обкладывание корпусов кирпичом закончили в рекордные сроки, сменили систему отопления, выложили небольшую, но очень уютную баню на дровяном отоплении, даже с бассейном, систему фильтрации и очистки для которого в последних числах октября привез шеф. Приехал, естественно, не один. В Подгорелое вернулись и Женя с Арсением. Ира сразу же затискала Сеню, принялась ерошить тому волосы:
- Как вырос, какой стал красавец.
- А я вырос? Правда? - он улыбнулся, потом сделал круглые глаза: - А у тебя, правда, ребенок будет?
- Правда-правда, вырос. Ребенок? Будет. А почему тебя это так удивляет?
- Не удивляет, - Сеня помотал головой, - я радуюсь. Я вам с Андреем помогать буду, можно? Ну, когда родится.
- Конечно, можно. Идем, ты ж голодный, наверное.
- Не, мне Женя голодным быть не дает, - рассмеялся подросток. - А пироги есть? Я приду, только с бабушкой повидаюсь.
- Ну вот как раз вернешься, я пироги и напеку. Тебе с чем?
- С чем есть, - в плане пирогов Сеня был неприхотлив.
Бабка Зоя только руками всплеснула, разглядывая изменившегося внука. Красавец с отросшими кудрями, в новеньком, с иголочки, камуфляжном утепленном костюме и ботинках, выглядевший сейчас удивительно спокойным и взрослым.
- Привет, бабушка.
И разговаривает. Она рассматривала, прижав руки к груди, по морщинистым щекам текли слезы.
- Сенечка, внучек мой единственный!
Он ее обнял:
- Ну, ты чего, ба? Ну… Дрова еще не кончились? Наколоть? Воды принести?
- Потом все, успеется. Ты мне вот другое скажи, - бабка взяла себя в руки, посмотрела на внука еще более пристально, тем взглядом, который так пугал всех, кто впервые сталкивался с непривычными и несколько иррациональными возможностями старухи. - Правнуков мне, видать, не дождаться от тебя, Сенечка. Род Гориных на тебе и кончится.
- Ну, может, оно и к лучшему, бабуль?
Она вздохнула, кивнула:
- Сам ты свой венец выбрал, аль принудил этот твой... Женя?
- Сам выбрал, он ни к чему не принуждал. Правда.
- Да уж вижу. Ну, живите. Только в Подгорелое тебе возвращаться теперь нельзя. Разве что погостить да отдохнуть. Ну, что ты голову повесил, внучек?
- Ну, как я тебя оставлю?
- Оставишь, - она посуровела, нахмурилась. - Привыкай. Я еще не беспомощная, а когда стану - там и думать будем.
- А я тебе привез подарок. Женя сказал, что он настоящий.
Подарком оказался оренбургский платок.
- На свадьбу надену, - растрогалась бабка.
Сеня разулыбался, пошел помогать по дому. Со стороны, да и по прошествии времени было видно, что за два прошедших месяца Сеня очень изменился. Стал гораздо увереннее в себе, немного подрос, немного поднабрал мышечной массы разумными нагрузками. И, конечно, теперь он уже не казался обычным сельским дурачком. Скорее, ухоженным подростком из семьи с достатком, просто немного старомодно воспитанным. Бабка налюбоваться на внука не могла. Какой красавец стал. Не зря согласилась отпустить. А Арсений, скинув свой камуфляж, остался в спортивном костюме и носился электровеником по дому, который, после просторной квартиры Жени, казался ему темным, маленьким и захламленным. Подросток взялся наводить чистоту, руки сами вспомнили, как это - скоблить стол, мести полы, мыть их на карачках. В городе были швабра и пылесос. Но и здесь он справился быстро, вымел сор, паутину, отмыл окна. У Жени была стиральная машина, здесь же ему пришлось вручную стирать собранную постель и скатерть, занавески, грея воду в печи, в огромном чугуне, а потом вешать все постиранное на улице, под навесом. Правда, навес не гарантировал, что выстиранное белье не будет в саже через минуту, если переменится ветер и понесет на него дым от печных труб. Все-таки, привык он сушить белье на лоджии, куда пыль не прилетала. Он ко многому привык в городе. А за последний месяц привык просыпаться в чужих горячих руках, иногда - от совершенно сумасшедшего ощущения только что схлынувших оргастических судорог и в мокрых трусах. Привык к тому, что Женя успокаивает его после этих снов, и отгоняет ставшие совсем редкими кошмары.
- Ну, беги уже, - усмехнулась бабка. - Не сиди, как на еже.
- Мы вместе придем, ба, - Сеня обнял ее, прижался, как в детстве, вдыхая запах, почти забывшийся и вытесненный другим. Запах достойной старости, вот как он бы его назвал. Трудовой старости. - Мы на неделю приехали, или больше, как Женин шеф решит.
- Приходите, я завтра пирогов напеку. С мышатами.
Маленькие пирожки с мясом Сеня в детстве любил. Пока в школе глупо не пошутили, что на такой пирожок только мышонка и хватит. Сейчас он только усмехнулся:
- Напеки, бабушка. С удовольствием поедим. Я так соскучился по твоим пирогам! А щей наваришь?
- И щей наварю, Сенечка.
Он еще раз чмокнул ее в щеку, оделся и рванул на базу, к Жене, там же и Андрей был, так что с мастером, научившим его всему, что знал сам, Сеня мог увидеться без проблем. Андрей ученика тоже обнял:
- Ну, рассказывай, как живешь?
Сеня принялся делиться новостями, радуясь тому, что может говорить. О том, что стесняться картавости, которая практически и не была заметна, не стоит, доктор Савченко с Сеней поговорил сразу же, как только обнаружил проблему.
- Это довольно легкая форма, тут стесняться совсем нечего.
Так что теперь с общением у Арсения проблем не возникало. Сложнее было заткнуть фонтан его красноречия, когда Сене приходило в голову поделиться мыслями. Впрочем, Женя никогда и не затыкал. Ему слушать подростка нравилось. Андрей тоже слушал внимательно. Женю на время пребывания на базе Ирина запрягла чуть ли не до «ты пойди, пойди, братец, в сад чужой, набери цветов и неси домой». Это было понятно и так: провести инструктаж, проверить, как бойцы справляются с работой, разобрать жалобы и предложения, помочь Ирине, успевать при этом почти неотлучно находиться рядом с шефом... В общем, Фигаро там - Фигаро тут, и никаких поблажек.
- Как-то ты выглядишь... не очень, - с сомнением рассматривала Женю Ирина.
- Правда? - удивлялся тот. - Да тебе кажется.
- Жень, не парь мне мозги. Неужто, так на работе устаешь, что аж осунулся?
- Нет, якорь таскать тяжело.
- Какой я... ах, вот в чем дело, - Ирина усмехнулась. - Хочешь, пришлю тебе Марину или Наташу сегодня? А то и обоих?
- Ни одну, ни обеих. Никого не хочу.
- Жень, но так же нельзя, - попыталась уговорить его Ирина.
- Можно. Все в порядке, Ир, правда.
- Да уж, вижу. Скоро твое состояние замечу не только я, но и окружающие. Но - хозяин-барин.
Женя махнул рукой и пошел дальше работать, нагружать себя. Довести себя до состояния полного отупения от усталости. Так было легче выдерживать ночи в одной постели с подростком, в котором просыпается чувственность, и начинают лезть из ушей гормоны. Сеня уже начинал обижаться, как доктор Савченко и говорил. Вот только объяснить ему, что к чему, у Жени не хватало решимости. Он, конечно, показал Сене фильмы, но научить, как приласкать себя, на своем примере, и, тем более, своими руками, не смог: побоялся сорваться. Итог был закономерен.
Сегодня Сеня ушел в комнату на базе, где спал раньше. Женю не позвал, даже искать не стал, наобщался с Андреем, утащил пирог и молоко в спальню. Ивженко, добравшись до своей комнаты и не обнаружив там Сеню, почти обрадовался: можно было упасть и вырубиться, и ничье соблазнительное тело не будет прижиматься прохладными ногами и крепкой задницей. И утром тереться горячим стояком о его бедра - тоже никто не будет.
Утром Сеня его нашел:
- Я бабушке обещал, что мы вместе придем.
- Хорошо, мыш, придем, - выспавшийся в кои-то веки без волнений Женя был настроен благодушно и почти лирически. Беспокоило только одно: - Ты обиделся?
- Нет, - отрезал Сеня.
- Злишься? - повторил попытку Ивженко.
- На что? Мы же оба взрослые люди.
- Ого. Ясно, злишься. Так, пять минут подожди меня, отпрошусь у шефа. И поговорим.
Сеня кивнул и мрачно запыхтел, как злобный еж. Вернувшийся от шефа Женя втолкнул его в комнату и закрыл дверь.
- Давай, мыш, высказывайся. Я внимательно тебя слушаю.
- А что сказать? - растерялся Сеня.
- Что тебя злит. То, что я еще не полез тебя лапать? Или то, что я сам не знаю, как объяснить тебе, чего ты хочешь, и чего хочу я? Сень, ребенок, ты пойми, я не знаю, как тебе это объяснять, как научить тебя тому, что тебе нужно, и остаться в рассудке! - Женя стоял у окна, крепко сжимал подоконник и старался говорить спокойно. Не слишком-то у него и получалось.
- Я не ребенок, мне семнадцать лет.
- А мне в два раза больше. Так чего ты хочешь, мыш?
- Секса!
- Иди сюда. Не бойся, просто иди ко мне.
Сеня подошел к нему.
- Только не бойся, ладно? Я никогда не сделаю тебе плохо, - Женя ласково погладил его по щеке, золотящейся юношеским пушком, кончиками пальцев. Сеня потянулся за прикосновением. В этот раз никто не отдернулся, никто не прервал ласку, оставляя в какой-то злой неудовлетворенности, будто изо рта кусок вынули. Женя медленно ласкал вспыхивающую под его прикосновением кожу, просто пока водил по щекам, по шее, по краю ушной раковины пальцами, и по другой стороне лица, потом наклонился, прижался щекой к щеке, царапая пробившейся к вечеру щетиной. Сеня обнял его за шею.
- Тс-с-с, не спеши, хорошо? Я сам, ты просто слушай себя, что нравится. Я пойму.
Крупные, обманчиво-неуклюжие пальцы в момент расправились с молнией спортивной куртки, потом Женя медленно стянул ее, и его руки показались просто обжигающе горячими, когда провели по рукам Сени. Паренек слушал. И понимал, что страха или желания удрать нет, зато есть другое желание.
- Вот так, хорошо, мыш, мышик мой. Я вижу. Подними руки - футболку сниму.
И вроде бы спокойно говорил Женя, а Сеня понимал: звенит, как перетянутый трос, опасно так, не сорвался бы. И все равно чувствовал уверенность: не сорвется. Только не Женя. Он позволил себя раздеть, погладить. Было немножечко странно внутри, словно щекотка, от любопытства. Женя шагнул к креслу, сдернул с него плед, бросил на высокий подоконник. Поднял Сеню под мышки, легко, будто и не набрал подросток пять килограмм за два месяца. Посадил на плед и прижался губами к голому плечу, шершавыми, обветренными. Сеня всхлипнул, поерзал, вцепился в Женю.
- Тс-с-с, тише. Сейчас... Я сейчас.
Горячая рука поползла по плечу вниз, к кисти, обхватила запястье, направляя. И сомкнулась поверх пальцев Сени, задавая темп. Левая - крепко обняла под спину, чтобы, выгибаясь, он не ударился о холодное стекло.
К счастью, всем хватило ума на писки из комнаты не реагировать. А вот у Сени сдерживаться ни ума, ни силы воли не хватило, он как-то тонко, по-детски стонал, пытаясь ускорить движения. Женя не давал, сдерживал, делал что-то такое, отчего у подростка в его руках просто взрывались перед глазами разноцветные звезды, а с губ слетала хриплая мольба:
- Еще!
Ирина подкралась, заперла комнату снаружи. И попросила Андрея разогнать бригаду на обед. Срочно. Мужики, не понявшие, в чем дело, но пользующиеся внезапной добротой Королевы, радостно гомоня, разошлись по домам.
- Женя-а-а... А-а-а! Женечка-а-а!
- Да, мышик. Хорошо... Сейчас.
И Сеню просто оглушило и ослепило каким-то внутренним взрывом. Он обмяк в руках Жени, пискнув. Мужчина перенес его на постель, уложил, укутал в одеяло. И попытался ретироваться в ванную. Его потянули обратно.
- Сеня, мышик, пусти, я... мне надо...
Сеня улыбнулся и отпустил. Женя возблагодарил все высшие силы за эту маленькую милость, терпения хватило только расстегнуться и пару раз двинуть ладонью. Он сполз по ледяному кафелю на пол, пытаясь отдышаться, даже подумал с иронией:
«Да ты силен, мужик, выдержал».
Одеяльная гусеница имени Арсения Горина, дождавшись Женю из ванной, потребовала обниматься. И свои обнимашки он получил сполна, правда, только пока Женя не понял, что сейчас все начнется по второму кругу, и не погнал Сеню умываться и одеваться. Сеня возражать не стал, и так счастья было много. Подумать о том, что было в эти полчаса, он решил позже, ночью - сейчас мозги как-то отказывались воспринимать и обрабатывать информацию. И опять же, бабушка ждала.
Бабка Зоя стояла на воротах, смерила их нечитаемым взглядом и кивнула, проходите, мол. В кухне пахло настоящими щами, глаза у обоих засверкали голодным блеском: запах можно было резать и на хлеб мазать.
- Ешьте, ешьте, - приговаривала бабка. И смотрела на их одинаковые - нахватались друг у друга - движения. Еще немного, и с одного взгляда на них можно будет понять, что или братья, или же любовники. Вот только мрачноватый темноволосый крепыш на Сениного брата не походил чуть более чем полностью. - В жизни такой вкуснотищи не ел, - Женя блаженствовал.
- Так попроси, чтоб Арсений сварил.
- Не, бабушка, я так, как ты, не умею, - отнекался Сеня, отвалился от стола, улыбаясь во весь рот.
- Да ладно тебе, все ты умеешь.
- Сходи пока, раз поел скорее всех, собери мне яйца в курятнике. Только все гнезда, гляди, проверь.
Сеня понял, что это вовсе не задание, каким-то шестым чувством вдруг уловил: бабка поведет речь о нем и Жене, и он должен бы это слышать. Так что сделал вид, что ушел, и затаился за дверями в сени.
- Ну, что, касатик, поговорим теперь.
- Поговорим, Зоя Степановна, - стукнула отложенная Женей ложка.
Сеня навострил уши.
- По глазам вижу: неприятностей ждешь. Не о том думаешь, Женечка. За два месяца только сегодня к Арсению притронулся, это хорошо. Что так смотришь? Неужто, думаешь, я не увидела б? Я внука утром видала, и сейчас - две большие разницы.
Женя молчал, Сеня почти видел ошарашенное выражение на его лице.
- А... А как вы... А... А что...
- Нечего тебе знать пока, - оборвала старуха. И голос ее словно громыхнул отдаленным громом, такому нельзя было сопротивляться и говорить неправду, это Сеня и раньше видел: - Говори, как к Арсению относишься?!
И совсем тихо, не напрягай Сеня слух, не услышал бы, прозвучало:
- Люблю его...
Улыбка была от уха до уха, Сеня сразу рванул в курятник решив, что самое важное уже услышал. То, чего он не услышал, в принципе, никакой важности уже не имело: бабка требовала от Жени забрать его в город и приглядывать.
- Вот помру - землю и дом Сене отпишу. Продадите вряд ли, не поедет сюда никто. Но ему хоть будет, куда возвращаться, буде что.
- Хорошо, хорошо, - кивал заведенным болванчиком Женя. Голова была, словно в тумане. Он усилием воли встряхнулся, потер лицо ладонями. - Извините, Зоя Степановна, что вы хотели мне сказать?
- Да все уже сказала. О, а вот и Сеня вернулся.
Сеня поставил лукошко с крупными домашними яйцами, которых купить в Новосибирске было негде, а он по ним скучал, сел на лавку и прижался к Жене плечом. Бабка Зоя только бровью повела: мол, подслушивал, шельма? Сеня сделал невинный вид.
- Что сел, как девка на выданье? Пироги - в печке, чтоб не простыли. Доставай. И молоко там же топленое.
Пироги уже пошли хуже щей, наелись оба.
- Останетесь? - спросила бабка, но по лукавинке во взгляде было ясно: знает, что оба откажутся.
- Да нам это...
- Мы того...
- Ступайте уж. Только молочка и яйца для Иришки прихватите, я обещала.
Это парни сделали с радостью, Ира могла и тапком отходить за забытое молоко. Обычно его притаскивал Андрей, но почему бы и не взять, раз уж были у бабы Зои?
Сеня ждал ночи и в этот раз он Женю отпускать в другую комнату не собирался. Собственные ощущения не испугали, но оставили чувство, что испытанное было всего лишь верхушкой айсберга, кремовой розочкой на даже не надкушенном пироге. Несчастный Ивженко чувствовал себя жертвой морального насилия. Что-то с ним сделали там, у старухи с прозрачными глазами. Но что? На что он согласился - и забыл об этом?
«Потом вспомню... Может быть».
- Голова болит? - озаботился заметивший состояние мужчины Сеня. - Попросить у Иры таблетку?
- Да нет, это я что-то того...
- Ложись.
И Женя беспрекословно лег. Надо было встать и идти, хвостом бродить за летающим по обновленной базе Шевцовым. Но на это не было ни малейшего желания. Ни капельки. Есть зам, есть его парни, справятся. А Сеня так хорошо массирует виски.
- А целоваться ты меня научишь?
- Да хоть сейчас, - слова сорвались сами по себе, и назад уже было не отыграть. Пришлось учить. И как так вышло, что практиковались оба уже совсем скоро практически голышом, Ивженко под страхом смертной казни вспомнить бы не смог.
- Не убегай опять, ладно? Не... м-м-м...
Женя заткнул рот подростку самым действенным способом, что знал, осторожно выглаживая доверчиво льнущее к рукам тело. Выучился целоваться Сеня быстро. Видимо, на своем коте напрактиковался. А еще просто одних поцелуев и даже тех ласк, на самой грани, через которую переступать Женя не собирался еще как минимум... долго, в общем, мальчишке было мало. Он прижимался, толкался в Женину ладонь, шарил горячими ладонями по его телу, пытался ласкать в ответ, но снова сбивался, хватаясь за плечи. Пытался просить, как днем, но сейчас был вечер, и слишком много народа вокруг, за дверями комнаты, и Женя затыкал ему рот. Как ни странно, хватило обоим. Сене из-за неискушенности, Ивженко - а черт его знает. Словно начался путь длиной в тысячу ли, тот, который с первого шага
Через два дня была свадьба. Кортеж из десяти вездеходов провез жениха и невесту в ЗАГС, потом обратно. Тогучинские в некотором недоумении проводили странные машины, украшенные искусственными цветами, лентами и кольцами. Но в Убинском оставаться и гулять ни новоиспеченные супруги, ни гости не видели смысла: в актовом зале и прилегающим к ним оранжерее и коридоре были расставлены столы, накрыты разномастной посудой.
- Господи... только б мордобоем свадебка не кончилась, - прижимала к бледным щекам затянутые в атлас ладони Ирина. Андрей смеялся, пытался успокаивать.
- Ириш, ну даже если и закончится. Деревенские ж, простые мужики.
- А если стрельбой?!
- Нет, этого не будет точно, - заверил молодую жену Андрей. - Обещаю. Наши много пить не будут, чтоб с катушек настолько слететь.
Мордобой все же был, Чапкин Вадим, один из сельских молодцев, вступился за Марину, на которую за опрокинутое на колени блюдо рычал один из охранников. Ну, как - мордобой... Вадим был раза в полтора меньше, ниже на голову. Зато как потом Марина жалела побежденного. Шевцов посмотрел, крякнул и шепотом поведал Жене, что идея привезти сюда девочек Ирины была... не самой здравой.
- Теперь Королева моя беременна, девки на деревенских заглядываются... Что делать, Ивженко?
- Ну как что делать, сгребать незамужних молодых девок, и сюда охапками.
- Поднимать рождаемость в отдельно взятом селе? - хмыкнул изрядно захмелевший шеф. - А почему бы и нет?
- Во-от, правильно. Потом и дома новые. И семьи. И еще базу побольше отгрохать.
- И родильное отделение, - ржал, как конь, Шевцов, но в каждой шутке, как говорится, была только доля шутки.
Эпилог
- Сеня! Сенечка-а-а! Найди племянника, он снова сбежал куда-то! - Ирина охнула, придержала большой уже живот: ребенок, дочка, желанная не меньше старшего ее братика, ощутимо приложила маму по печени пяткой.
- Да, Ир, сейчас. Женька появится, скажи, что ему звонил Шевцов, пусть готовится, новый завоз едет.
Десять лет пролетели не бесследно: на берегу Ключки, на месте маленькой базы «для своих», вырос санаторий-профилакторий «Огонек», специализирующийся на лечении бесплодия.
- И будет игра: «Угадай, в какое болото нырнул Ивженко», - хихикнула Ирина.
- Ну, начбез он или погулять вышел?
Евгений Ивженко, отдав пост начальника охраны Шевцова своему заму, уже почти пять лет возглавлял службу безопасности санатория, и совсем не жалел о том, что, вроде как, пошел на понижение. В зарплате не потерял, даже наоборот. Но было кое-что, что бесило начбеза до скрежета зубовного: все дамочки, приезжавшие в «Огонек» лечиться, в первую очередь, считали почему-то, что лечат здесь не врачи и процедуры, а ядреные сибирские мужики. А Ивженко казался им как раз воплощением оных: высокий, медведистый, вечно чуть щетинистый и хмурый. Бегал от них он, как от медведя: куда глаза глядят, обычно - в их с Сенькой комнату. То, что главный инженер и повелитель всея техники санатория, Арсений Горин - любовник начбеза, не знал, пожалуй, только слепоглухонемой, а таких в Подгорелом не водилось. Ни никто и слова не сказал. Сеня, благодаря Жениной настойчивости, закончил вечернюю школу, получил аттестат, поступил в институт в Новосибирске и закончил его. Экстерном. Сам. Нет, письменные работы - рефераты, курсовые и диплом - на грамотность ему вычитывала Ирина, но учился Арсений сам, от и до.
Сеня вздохнул:
- Он начбез, который погулять вышел.
И пошел искать Ивженко и старшего сына Лихановых - Василия. Пацаненок, которому в апреле должно было стукнуть десять, был, как говорила баба Зоя, точной копией отца: вертелся в гаражах, в мастерских, на работе у Сеньки, собирал что-то из мелких деталей, уже умел паять... В общем, как шутил Сеня, росла ему смена. Нашлись оба в гараже, верней, все трое, еще и с Андреем.
- А Ира вас там ищет. Всех. Кроме Андрея.
- О, Боже, что, опять? - на одном дыхании произнес Ивженко. Сеня кивнул, и начбез, тяжко вздохнув, поплелся к директору санатория, подхватив ее сына на руки.
- Ну, меня не ищут потому, что искать не надо, и так знает, где, - хмыкнул Андрей. На нем было все машинное царство фермерского хозяйства «Подгорельское», организованного для самообеспечения санатория. Безработных в Подгорелом не было.
Сеня развел руками и бросился догонять Ивженко, смеясь. На улице пахло весной, хотя до нее - настоящей - было еще как минимум три месяца. Женя приостановился, подождал любимого, приобнял его за плечи, удерживая нелегенького племянника на одной левой. Десять лет назад, глянув на сияющие счастьем глаза внука и совершенно смущенную физиономию Ивженко, бабка Зоя кивнула, пробормотав что-то о том, что и стальные венцы могут в золото обернуться, и коротко расцеловала обоих.