Господи! До чего же я ослепителен! Смотрю в зеркало и жмурюсь от исходящего сияния. Этот мужественный, сковородный овал лица. Гордый, немного свернутый набок нос. Шрамы на лбу и подбородке, полученные в неравной борьбе с земным притяжением и со вставшими на пути: эскалатором в первом случае, и крышкой бачка унитаза - во втором. Мешки под глазами, как у Касселя. И если уж эту образину Моника Белуччи взяла в мужья, то мне и принцессы какой маловато будет. Расчесывая и ероша пятерней шерсть на мускулистой груди, отметил про себя, что серая майка-алкоголичка, по которой можно проследить мое меню последней недели, как нельзя более удачно оттеняет бронзовый деревенский загар. А этот взгляд! По-ленински добрый, с хитринкой. И неотразимый, как падение Тугнусского метеорита. Цвета морской волны на ялтинском замусоренном побережье. Скольких свел он с ума! И сколько еще, несомненно, сведет.
Если же я начну говорить своим глубоким баритоном, с бархатными, обволакивающими интонациями, то спасения нет.
Но это, конечно же, шутка.
Моя врожденная стеснительность и природная скромность не позволяют мне превозноситься и выпячиваться.
Поэтому я обычный, серый и незаметный мужик, каких тыща на сотню...
Но ослепительный.